Наркотики

Феликс был хорошим человеком, и хорошим студентом. Он выполнял задания в срок, всегда всем помогал, и считался святым. Только вот, он тоже заслужил, чтобы его распяли и уничтожили. По его собственному соображению, человеком он не был. Точнее, это соображение появилось относительно недавно. Кранкен жил в комнате, с парнем, чуть выше его самого, и чуть старше. Они учились на одном курсе, и даже более того-были лучшими друзьями. Лучшие друзья помогают друг-другу, верно? Только вот Джек перестал помогать Феликсу уже как неделю. И другому оставалось только плакать на своей кровати, прижимая подушку между ног, и тихо скуля о том, что бы его наконец назвали девочкой. Он ненавидел это-так называл его отец. Но с Уолтеном это по другому. Это ведь любовь. Как и сейчас, когда мальчишка в очках касается себя фарфоровыми руками, и мечтает, как бы его поймали. Чтобы Джек, вновь под действиями неизвестных препаратов, скинул его на пол и вытер ноги, об его свежие шрамы, которые уже перестали заживать так быстро, от низкого иммунитета. А после, он бы сказал что любит его, вгоняя свой член в маленькую промежность Феликса, совершенно не задумываясь о защите и мерах предосторожности. О, как бы он этого хотел. Но мечты разбиваются о реальность, когда бедный подросток видит его с миловидной девушкой, и понимает, что на ее место ей никогда не стать, и закатывает сам себе истерику, канцелярским ножом вырезая кусочки мяса на ногах. Его тошнит от одной мысли, как Джек, выхватив из его рук нож, с легкостью отсек ему кожу и попробовал ее на вкус, самодовольно улыбаясь. Нет-его друг хороший, он замечательный. В этом виноват Кранкен, именно он таким его сделал. Он сидит около унитаза, смахивая остатки рвоты с подбородка и плачет, в то же время улыбаясь, когда слышит скрип двери. На часах около 2-ух часов ночи. -Maldito marica.. Тембр раздраженного голоса Уолтена растворяется в воздухе, когда он ногой отталкивает сидящего на полу, и стягивает брюки. Феликс поджимает ноги, его влажная пизда издает хлюпающие звуки-о нижнем белье он позабыл еще с первого курса. Джек курит сигарету, подставив под щеку руку, оперевшись на колено. Он следит широкими зрачками за Кранкеном, который переползает к нему между ног и падает носом в боксеры. Он чувствует запах помады, и начинает плакать еще сильнее, в то время как Уолтен усмехается, не обращая ни на что внимания. -Я что, должен особое приглашение выделить? Кранкен дребезжит. -Нет!-он стягивает руками трусы, и прижимается губами к набухшему члену. Наконец запах помады пропадает, и он опускается глубже, доставая до внутренней стенки горла. Феликс стонет, тяжелая рука хватает его за волосы и совершенно в неумолимом темпе трахает его глотку. В уголках глаз появляются слезы, когда подросток в очках давится, пытаясь удержать все. Он не возражал, если бы Джек спустил ему в рот, но другой слишком нежен, чтобы сделать нечто подобное. -Ты выглядишь отвратительно, такая грязная девчонка,-Джек освобождает рот Кранкена, желая услышать ответ. Феликс сплевывает. Его лицо покрыто слюной и перекулятом. -Благодарю..-парень шмыгает, раздвигая ноги и показывая верхнему насколько он подтверждает данные слова. Между ног зияет сливочное месиво, и Джек наконец, встает. -Сегодня ты не получишь ничего из этого, дрянная шлюха. Вместо того чтобы готовиться, ты шпионил за мной? Ты думаешь я не видел? Или в твоем понимании, я идиот?!-Уолтен хватает другого за волосы, сбивая очки. -Нет!!-вскрикивает Феликс. -Я просто хотел..хотел, чтобы ты был только со мной таким. Не хотел отдавать! Пожалуйста..-его заплаканные глаза смотрят куда угодно, только не на разъяренного Джека. Другой на секунду сбивается с мысли, полностью потрясенный услышанным. Он улыбается. Он выиграл. -Моя хорошая девочка хочет, чтобы я был только с ней?-он опускается на корточки, и поглаживает Феликса по щеке. Другой отчаянно кивает, слезы не дают ему четко видеть, пульсация в животе нарастает. Господи Иисусе, ему просто нужно быть наполненным. -Хорошо,-Джек улыбается, поднимая анорексичное тело с особой легкостью. Он кладет грязного Феликса со всех пониманий на свою кровать, и для Кранкена нет больше счастья. Он лежит на животе, когда его руки заламывают до боли, и связывают до состояния синяков. Уолтен работает наверняка. Он подкладывает подушку под живот Феликса, чтобы приподнять его задницу, и тем самым, открыть ему хороший ракурс. Кранкен улыбается, он пищит от восторга, когда налитая головка члена тычется в его тугую, влажную промежность, и взвизгивает, когда другой достигает дна Он так же давится, когда болезненные стоны вырываются у него из горла, что зажато сильными руками. Джек ловит кайф, только от сильного ощущения приятного сжатия, когда мальчишка под ним теряет кислород. -Тебе нравится быть моей маленькой девочкой, не так ли?-какого черта и бреда бы не нес Уолтен, Феликс все это впитывает с особым удовольствием, и брызгает на член, что разрывает его все еще детские внутренности. -Да! Очень, очень!-Кранкен пускает слюни в подушку, ему больше похуй, услышат ли их соседняя комната. Он тянется за поцелуем. Его щенячьи глаза, и блядские движения задницей подталкивают старшего к обрыву. Губы Феликса такие горячие на ощупь. Он чувствует себя как съеденный десерт, и он не может сказать, что ему не нравится подобная жестокость. Он должен быть наказан за любое грешное деяние, а Джек-всего лишь протягивает руку помощи. Феликс вздрагивает, когда чувствует мягкие губы на своей шее, сменяющиеся после на острые укусы. Он не выдерживает ласк и кончает в третий раз, покрывая готовый вот вот взорваться член спермой, перемешанной с мочой в каком то смысле, из-за перевозбуждения. Уолтен ударяет ему в спину, прижимая живот к твердой постели, когда кончает. Он не намерен выходить из Феликса, но другой не возражает и на счет этого тоже. Было бы странно. Джек поворачивает его совсем небрежно, вызывая вскрик от резкой вспышки боли. Парень бьет Феликса по лицу, и другой еле сдерживает рыданий. -Ты вновь заставил меня разозлиться на тебя. Я разочарован. И он вновь недоволен. И Феликс оскорблен. Он начинает молиться, когда Джек оскверняет его одним лишь взглядом. -Я исправлюсь, пожалуйста. Дай мне шанс, Джек..-он шепчет, его руки тянуться к его опухшей дырочке, все еще заполненной, и аккуратно растягивают, показывая, что он может больше. Но Уолтен не намерен больше терпеть его выходок. Он выходит из другого только на несколько минут, чтобы хорошенько выпороть Кранкена, и другой только податливо извивается, заползая повыше. Рубцы от ремня остаются на долго, они кровоточат, а синяки становятся ярко-фиолетовыми. И Уолтен вновь оказывается внутри Феликса, на этот раз, ложась рядом, поворачивая друга к стене. -Прости меня, что я такая шлюха..мне очень жаль, Джек, правда,-Феликс шмыгает, но после чувствует на своей щеке нежные, горячие поцелуи. -Ты поработал недостаточно, но неплохо. Моя девочка будет учиться на своих ошибках. Кранкен в итоге кивает, прижимаясь потным телом к другому и закрывает глаза. Он будет стараться ради любви. Простынь остается запачкана спермой и кровью, но это ни одного не беспокоит.