***
Экран на беговой дорожке сообщает ему, что он бежит уже двадцать четыре минуты. Итан решает, что дойдёт до тридцати, чтобы была красивая ровная цифра, и перейдёт к следующим упражнениям. Томас сидит на полу у беговой дорожки, подогнув под себя одну ногу, и лениво перебирает струны на гитаре. Итан рассеянно скользит взглядом по светлой макушке и думает, что понятия не имеет, как Томас поддерживает себя в форме. Не в смысле “качать мышцы”, потому что это Томаса, очевидно, интересует меньше всего на свете, а в смысле “не сдохнуть на сцене от прыжков с гитарой”. По его ощущениям, Томас только играет, ест, спит и периодически водит Вик на какие-то тусовки. - Когда ты занимаешься спортом? - Озвучивает он заинтересовавший вопрос. - О, это очень интересный вопрос. - Бормочет Томас, не поднимая головы от гитары. - Ты знаешь, дай-ка подумать, вот примерно... Никогда. Итан невольно фыркает от смеха и сбивается с ритма, но тут же исправляется и возвращается к привычному темпу. - Как ты выживаешь на выступлениях? - Продолжает он. - Понятия не имею, никогда не задумывался. Оно как-то само собой выходит. - Отзывается Томас и всё же поднимает голову от гитары. Конечно, кто бы сомневался. У Томаса всё всегда выходит как-то само собой. Итан опускает взгляд и неожиданно для себя залипает взглядом на изгибе розовых губ, мгновенно ловя себя на мысли, что с огромным удовольствием посмотрел бы на эти губы с такого ракурса при совсем других обстоятельствах. Некоторые части его организма тут же заинтересованно реагируют на неприличные картинки в голове. С этим у них внезапно обнаруживаются некоторые проблемы. Ему вообще-то было прекрасно известно, что весь опыт Томаса с мужчинами сводился к некоторому количеству провокаций Дамиано и поцелуям с ним самим. Исходя из этих знаний, он каждый раз ловил себя на смутном ощущении, что занимается каким-то развращением малолетних. И зачем ему вообще приспичило портить человеку почти нормальную гетеросексуальную ориентацию? Со спортом сегодня явно не задаётся. Итан спрыгивает с дорожки, выключает её и уносится вверх по лестнице к своей комнате. - Что-то ты сегодня быстро. - Удивляется Томас ему вслед. За пару лет он успел привыкнуть, что выглядит привлекательно, нравится мужчинам и женщинам и всегда может получить совершенно любой секс, какой только захочет. Последний месяц неожиданно даётся ему тяжело. Томас, виснущий у него на плечах и беспрестанно лезущий целоваться, вызывает вполне определённые желания, да и Дамиано, неизвестно зачем провоцирующий его всеми возможными способами, не добавляет спокойствия. Ощущалось отвратительно, словно ему снова пятнадцать и гормоны прут изо всех щелей, но как предложить Томасу заняться хоть каким-нибудь сексом, он всё ещё не придумал. Итан в сотый раз обещает себе в срочном порядке решить эту проблему, на ходу стягивает домашние штаны, непривычно небрежно бросает их на спинку стула и хлопает дверью ванной. Пока он снимает бельё и включает воду, перед глазами всё ещё стоят чуть приоткрытые розовые губы вместо привычной улыбки Дамиано, и это одновременно радует и выбивает из колеи. Напряжённому члену на его бестолковые страдания совершенно наплевать. Итан упирается рукой в стену, закрывает глаза и обхватывает член ладонью. На плечи льётся вода, рука привычно скользит по стояку, а перед глазами возникают всё более интересные иллюстрации того, что Томас мог бы сделать для него своими мягкими губками и маленьким розовым язычком... Он раздражённо передергивает плечами, когда, несмотря на поток горячей воды, спине становится неприятно холодно. Итан оборачивается через плечо, пытаясь понять, откуда взялся сквозняк, и обнаруживает в дверях Томаса, прислонившегося плечом к косяку, скрестившего руки на груди и наблюдающего за ним с огромным интересом. - Почему ты остановился? Продолжай. - Предлагает Томас. С одной стороны, возбуждённый организм требует к себе внимания, с другой - под чужим любопытным взглядом продолжать страшно неловко. Пока он тормозит, Томас привычно не сомневается ни в чём: без спешки закрывает дверь на замок, скидывает с себя домашнюю майку, стягивает штаны вместе с бельём и уверенно шагает под струи воды. Он вжимает Итана спиной в стену, впечатывается всем телом сам и целует, не давая ему возможности погрязнуть в сомнениях. Итан сжимает ладонями узкие плечи и с энтузиазмом сминает своими губами те самые губы, которые мерещились ему во всех горячих фантазиях последние пару недель. - Я уж думал, ты робот и тебе совсем ничерта не нужно. - Бормочет Томас ему в рот, целуя снова и снова, уверенно гладит ладонями по бокам, обводит контуры мышц. - А я думал, что ты не хочешь меня, потому что я парень. - Признаётся Итан в ответ. Томас только тихо фыркает и прижимается к его бедру изрядно напрягшимся членом. - Тебе придётся меня всему научить. - Предупреждает его Томас. Итан только молча кивает и прижимается губами к длинной шее, целует мягко и осторожно, проводя ладонями вниз по спине и поглаживая поясницу и округлые ягодицы, так чудесно лёгшие ему в ладони. - Я у тебя совершенно бестолковый в этом смысле. Тебе нужно рассказать, что мне нужно делать. - Не унимается Томас. Пока Итан прикидывает, стоит ли ограничиться помощью друг другу руками или немного понаглеть и всё же попросить что-то посерьёзней, Томас явно полумер не признаёт: вздыхает ему на ухо и ловко опускается на пол, словно утекая прямо сквозь пальцы. Томас стоит перед ним на коленях, ровно как он и представлял с того момента, как они начали встречаться, а он судорожно соображает, не слишком ли это будет для первого раза, и не стоит ли им поменяться местами, а если всё же не стоит, то что именно он должен говорить, ведь у него никогда не было настолько неопытных любовников... Томас пару минут наблюдает за его метаниями с живейшим интересом, тихо хмыкает и успокаивающе поглаживает его по бёдрам, словно это он тут задумал впервые в жизни сосать кому-то член, склоняется вперёд и медленно проводит языком у самого основания стояка. От легчайшего прикосновения к возбуждённой плоти он вздрагивает так, словно кто-то пустил электрический разряд через воду, до сих пор льющуюся ему на плечи. - Нормально, сам разберусь. - Подводит итог Томас И действительно разбирается: одной рукой обхватывает ладонью у основания и принимается вылизывать член по всей длине, явно не собираясь торопиться. Это оказывается даже лучше, чем он мог вообразить в любой из своих фантазий. Томас свои способности оценивает вполне здраво: целует и лижет возбуждённую плоть, не спеша брать в рот, помогает себе рукой, двигая ладонью у основания и явно ориентируясь на то, что понравилось бы ему самому. Итан его не торопит, лишь вжимается лопатками в стену и жадно следит за процессом, практически сразу же понимая, что после месяца вынужденного воздержания его надолго не хватит при любом раскладе. Томас скользит мягкими губами всё выше по стволу, неумело обводит набухшие венки и явно старается доставить ему удовольствие, как, пожалуй, ещё не старался ни один из его партнеров. Кончик языка проходится по уздечке, аккуратно скользит по нежнейшей коже головки, и он не сдерживается и тихо стонет, опускает руку на белобрысый затылок, аккуратно поглаживает пропитавшиеся водой волосы. Буквально через несколько мгновений выясняется, что руку Томасу на затылок он устроил совсем не зря, а Томас не так уж хорошо оценивает собственный опыт, как ему показалось сначала, и Итан едва успевает потянуть его назад, останавливая самоубийственную попытку насадиться на член горлом. - Полегче. - Хрипло выдыхает Итан. Томас весело хмыкает прямо с членом во рту, заставляя его вздрогнуть. Теперь Томас делает всё гораздо более аккуратно и без резких движений, сжимает губы кольцом и медленно двигает головой, при каждом движении выпуская головку изо рта с громким похабным чмоканьем, лишь иногда принимая член глубже. Итан следит за ним внимательно, ловя реакцию, кусает собственные губы, глуша рвущиеся наружу стоны. Томасу явно не особо удобно, под его здоровенный член рот приходится держать открытым слишком широко, челюсть затекает от непривычной позы довольно быстро, и он постоянно пытается склонить голову как-нибудь вбок, чтобы было легче, но на лице нет ни капли недовольства, только море любопытства. А если найти в себе силы оторвать взгляд от этого зрелища, то можно обнаружить, что у Томаса, беспокойно ёрзающего по мокрому полу душевой кабины коленями, на всё происходящее очень крепко стоит. На этом моменте он расслабляется окончательно, вжимается спиной в стену сильнее и позволяет нескольким стонам сорваться с губ, окончательно расставшись с мыслями в духе “может, стоит предложить остановиться?” Томас тоже бросает на него взгляды снизу вверх, проверяя реакцию, и от этих взглядов тугой горячий узел возбуждения внизу живота затягивается ещё сильнее. Во всём этом определённо было что-то особенное. Казалось бы, что может быть особенного в члене, засунутом в чужой рот? Но мысль, что Томас делает это впервые и старается для него, как только может, заставляет его воспринимать обычный минет как что-то очень значимое. Или, может, всё дело в месяце воздержания. Томас втягивает щёки, явно раскопав в голове воспоминания о том, что он видел раньше, и старательно повторяя это на практике, двигает головой, пытаясь делать всё одновременно, и тут же сбиваясь с ритма и отстраняясь. Итан аккуратно гладит его по затылку, кусая губы и жадно наблюдая за тем, как Томас хватает ртом воздух, стараясь отдышаться. Томас облизывается быстро, бросает на него расфокусированный взгляд и открывает рот, явно больше не находя сил двигать головой. Итан хмыкает тихо и послушно толкается вперёд, покачивая бёдрами медленно и плавно, стараясь не вбиваться слишком глубоко и резко, хотя хочется просто безумно. Когда Томасу всё же становится совсем неудобно, он отстраняется, выпуская член изо рта, и принимается быстро двигать рукой по всей длине, крепко сжимая кольцом длинные жесткие пальцы. Отодвинуться даже не пытается, даже наоборот - подползает вплотную, поднимает на него взгляд и держит губы немного приоткрытыми. Итан рассеянно гладит мокрый русый затылок, мысленно отмечая для себя, что нужно будет уточнить у Томаса, где он такого набрался. Томас же словно читает его мысли и решает, что выглядит недостаточно порнографично - подаётся вперёд, прижимаясь губами прямо к головке, и продолжает двигать рукой, с легкостью держа её под неудобным углом. От быстрых движений ладони член постоянно проезжается по приоткрытым губам, заставляя его тихо стонать и возить лопатками по стене. Ещё несколько резких движений рукой и пара прикосновений мягких губ, и он со стоном кончает Томасу на лицо, не успевая отстраниться. Томас поднимается на ноги, задумчиво трогает щёку кончиками пальцев и включает напор воды посильнее, подставляя под него лицо и умываясь с совершенно невозмутимым видом, а Итан рассеянно думает, что кончать на лицо - это непередаваемо смешанные ощущения. С одной стороны, было немного неловко, с другой - Томас явно специально это сделал. - Слушай, а зачем ты пытаешься вести себя потише, если тебе хорошо? - Неожиданно спрашивает Томас, скашивая на него взгляд. - По привычке? - Неуверенно отвечает Итан, отвлекаясь от своих мыслей. Он и сам не до конца уверен, зачем это делает. Томас потирает челюсть и задумчиво сообщает: - Вот представь, что ты впервые тащишь гиг, нервничаешь, а публика тебе не хлопает? Итан впечатляется сравнением настолько, что запрокидывает голову и смеётся, зажмурившись и прижимаясь затылком к стене. Томас смеётся вместе с ним. - Я буду хлопать. В смысле, не буду сдерживаться. - С улыбкой обещает ему Итан. - Превосходно. Раз уж мы выяснили, что свои проблемы с сексом мы сами придумали, то давай быстренько помоемся и наверстаем весь последний месяц. Итан невольно опускает взгляд, натыкаясь на ничуть не опавшую томасову готовность нагонять пропущенное время, и невольно обводит языком губы. Он протягивает руку, ловит Томаса за запястье, тянет обратно к себе и целует в губы. Душ мог подождать ещё немного.***
- Машина опаздывает. И мы опаздываем. - Бубнит Лео. Он разговаривает скорее сам с собой, чем с ними, но Вик всё равно отвечает ему: - Наплевать. Лео бросает на неё настороженный взгляд из-под своего капюшона. Если уж Вик стало на всё наплевать, то дела совершенно точно плохи. - Вы работать-то хоть сможете? - С подозрением уточняет Лео. - Разумеется, мы профессионалы. - Уверенно отвечает Виктория. Вот бы ей ещё чувствовать хоть половину этой уверенности на самом деле. Она бросает взгляд в сторону. Дамиано сидит за кухонным столом и что-то быстро строчит в телефоне. Наверняка в очередной раз жалуется Джо. Спасибо, если хоть не бронирует билеты до Рима. Томас с Итаном в другом конце помещения от него умудряются занять целый диван, устроившись друг напротив друга. Итан что-то очень тихо рассказывает и водит руками по воздуху, словно в пальцах у него зажата кисть или дирижёрская палочка. Томас слушает его с таким живым интересом, который Вик видит у него на лице только в тех случаях, когда речь заходит о том, чтобы попробовать что-то новое в музыке. Сама она подпирает плечом дверной косяк рядом с выходом и наблюдает за нервничающим Лео. Можно было свалить на диван к Итану и Томасу, но эти двое с каждым днём увлекались друг другом всё сильнее, и прямо сейчас выглядели так, словно не заметят её, даже если она усядется на колени к кому-то из них. Про Дамиано даже думать не хотелось. Расплеваться в первые же несколько дней совместного проживания в доме, в котором всё равно придется провести ближайшие два месяца - это ещё надо уметь. Всё это началось довольно давно, и ожидаемо было, что рано или поздно кто-то из них не выдержит и взорвётся. Вся суть баланса в их группе строилась на чётком понимании, что Дамиано - человек нервный и чувствительный, и, соответственно, на том, что они давали ему любую поддержку, какая ему только требовалась. Никто из них никогда не был против помочь, но Дамиано откровенно перегибает, ведётся на переполняющие его эмоции, не умея и не желая держать себя в рамках, распускает руки, уверенный, что ему позволено абсолютно всё. Ему и было позволено, пока Томас с Итаном не зацепили друг друга всерьёз, а Дамиано не начал лезть в их отношения. Взорвался, как ни странно, Итан. Всегда уравновешенный и рассудительный, Итан сделал сотню вежливых предупреждений при попытке облапать его самого или Томаса, а потом просто максимально чётко и конкретно послал Дамиано нахер. Когда машина всё же подъезжает к воротам их виллы, Дамиано молча устраивается на пассажирском кресле рядом с водителем, хотя обычно это место занимает Лео. Грилло немного теряется, топчется неуверенно, но всё же ныряет в салон вместе с ними, потому что спорить с Дамиано - бессмысленная затея. - У них там Рембрандт, Ренуар и Ван Гог. - Едва слышно вещает Итан Томасу на ухо. - И та картина с девушкой, у которой волосы как у тебя? - Так же тихо уточняет Томас. - И девушка, да. - Подтверждает Итан. Вик тихо хмыкает. Ну надо же, с каких это вообще пор Раджи начал разбираться в искусстве? - Надо погуглить режим работы. - Задумчиво отзывается Томас. Вик наблюдает, как Итан и Томас подвисают на пару секунд, а потом как-то очень одинаково разворачиваются к развалившемуся с краю Лео. Томас поднимается со своего места, пригибает голову, чтобы не врезаться ей в потолок, и бесцеремонно сдвигает Лелло к середине сиденья. Они с Итаном зажимают Грилло с двух сторон и принимаются вполголоса выяснять, как бы им получить в своё распоряжение какое-нибудь ближайшее утро, чтобы сходить в музей. Лео, естественно, ворчит без остановки, что у них тут работа вообще-то, нечего бегать по свиданкам, но утро им в графике послушно ищет. Буквально через пару часов выясняется, что профессионалов у них в группе только трое. Она сама, Томас и Итан ведут себя совершенно нормально, улыбаются там, где нужно улыбаться, отвечают на вопросы там, где нужно отвечать, пьют предложенное шампанское и послушно позируют для фоток. Дамиано демонстративно держит руки за спиной или сцепленными в замок перед собой, чавкает жвачкой в камеру, топает ногой, строит кислые рожи и тормошит края собственной одежды. Вик хочется взять его за плечи и хорошенько встряхнуть. Она следит за ним, всерьёз опасаясь, что недовольный Дамиано может выкинуть что-нибудь крайне неприятное. - Побыстрее бы это всё закончилось. - Тихо шепчет она на ухо Лео. - Ты про премию или про их бесконечные разборки? - Бурчит в ответ Лелло. Вик только раздражённо дергает головой в ответ - она и сама не уверена, что из этого она имеет в виду. Домой они приезжают далеко за полночь, уставшие и злые друг на друга ещё больше. Тем не менее, спать они почему-то не идут, бесцельно слоняясь по этажам, демонстративно хлопая дверями и наливая одну кружку кофе за другой. Томас с Итаном смываются с кухни первыми, шушукаясь на ходу и бурно размахивая руками в воздухе. Дамиано провожает их максимально мрачным взглядом и утыкается в свою кружку. Последние минут двадцать он планировал нарушить их идиллию и о чём-то поговорить, но явно не придумал, как вмешаться в очередные идиллические диванные обнимашки. Они ещё долго сидят вдвоём по разные стороны кухонного стола: Вик листает ленту и пишет в инсте комменты знакомым, жуёт украденное с полки Томаса пирожное, а Дамиано бессмысленно таращится в кофе, словно надеется найти там ответы на все свои вопросы, курит одну за одной и иногда пишет кому-то короткие сообщения. - Хочешь поговорить? - Предлагает Вик, когда гнетущая тишина ей окончательно надоедает. - Ты теперь мой психотерапевт? - Тут же огрызается Дамиано. - Полегче. - Отзывается Вик на порядок холоднее. - Разговаривай так со своей девушкой, а со мной давай нормально. - Извини. - Бубнит Дамиано и замолкает снова. Она ждёт для порядка ещё немного, надеясь, что он всё же захочет поделиться с ней чем-то, но Дамиано только молчит и курит, окончательно задымив всю кухню. - Пойду спать, завтра репетиция прямо с утра. - Бормочет Вик, спрыгивая со стула и непрерывно зевая. Дамиано, как ни странно, согласно мычит, ставит кружку в раковину и тащится за ней. - Дамиано? Ты идёшь или нет? - Уточняет Вик. Дамиано не отвечает, замерев посреди коридора. Она возвращается к нему, собираясь аккуратно потянуть его за руку, чтобы привести в себя, и наконец понимает, на что он смотрит. Дверь в комнату Итана и Томаса чуть приоткрыта. В комнате горит весь свет, какой только может гореть, и после темноты коридора освещение бьёт по глазам и ослепляет, так что Вик на какое-то мгновение кажется, что Дамиано подглядывает за тем, как они занимаются сексом. Она уже собирается хорошенько толкнуть его в спину и закрыть дверь, но неожиданно замирает сама. Томас лежит поперёк кровати, вытянувшись на животе, подложив ладони под щёку, и что-то лениво рассказывает вполголоса. Глаза закрыты, и на лице у него выражение абсолютного умиротворения. Итан сидит верхом на его бёдрах, держа в одной руке небольшую палитру, которой Вик никогда раньше не видела, а в другой руке - кисть, и неспешно рисует большие сиреневые ирисы прямо на обнажённой спине Томаса. Выглядит максимально странно. Вик моргает, пытаясь уложить в голове увиденное. Итан склоняется ниже, сосредоточенно макает кисть в краску и медленно ведёт по белоснежной коже, поправляя контур цветка. Получается у него не очень ровно, но он аж кончик языка прикусывает от усердия. Как только Вик понимает, что картинка перед глазами не изменится, даже если она будет моргать ещё очень много раз, ей тут же становится ужасно неловко подглядывать за чем-то, что не предназначено для её глаз. Она отворачивается и дёргает за рукав Дамиано, стеклянными глазами следящего за тем, как Итан рисует. Дамиано вздрагивает, бросает на неё быстрый взгляд и послушно отходит от двери. Что ж, она понятия не имела, зачем Томас и Итан это делают, но скучно им друг с другом точно не было.