Октябрь

      Весь оставшийся путь до дома они преодолели, не расцепляя рук. Сан действительно успокоился. Эта никому не нужная попытка держаться на расстоянии, которую он предпринял, не понятно на чём основываясь, довела его почти до отчаяния. Он даже не подумал об этом, повёлся на поводу у своего непонимания. Чонхо ничего ему так и не сказал. За весь день ничего не сказал, хотя должен был. Хотя бы спросить, ведь такое поведение между ними не было нормой, он должен был быть сбит с толку. Но не стал. И Сан не находил этому причины.       Но находил вопросы. И их было много. А после того, что он увидел, стало ещё больше. Только вот он постоянно находил другое время для того, чтобы их задать.       Как и теперь. Как только они вернулись в свой дом, первым делом разбрелись по разным комнатам: Чонхо растапливать печь, которая за день погасла, а Сан набирать и греть воду. Хотелось снять с себя эту мокрую, холодную, неприятно липнущую к телу одежду и окунуться в горячую ванну. Согреться и расслабиться.       Повезло в том, что с началом ливня ветер стих, и потому дверь в комнату с разбитыми окнами больше не выдувало. Поплотнее её закрыв, Чонхо пошёл ложиться в кровать, где уже по нос укутавшись в одеяло, спал Сан. Еле волоча ноги, он первый искупался и сразу лёг. Чонхо же позаботился о том, чтобы закинуть их мокрые вещи в стиральную машинку, дождаться окончания стирки и развесить их, чтобы к утру они успели высохнуть. За прошедший день он тоже устал, но нашёл в себе силы сделать это.       На утро, когда Чонхо проснулся, Сан ещё спал, как всегда прижимаясь вплотную и оплетая руками и ногами так, что не развернуться. Спросонья он не сразу понял, почему так жарко, а потом до него дошло, что этот жар исходил от тела старшего.       Сан умудрился заболеть? Чонхо аккуратно выпутал свою руку и прикоснулся к его лбу. Действительно горячий. И щёки красные. Он тихо позвал его, слегка потряхивая за плечо, на что получил мычание и недовольный взгляд.       — Хён, как ты себя чувствуешь?       — Было бы лучше, если бы ты меня не разбудил.       — Ты горячий. Очень.       Сан задумчиво уставился в потолок, пытаясь понять, как он себя чувствовал. Постепенно всё его тело просыпалось, начиная посылать сигналы мозгу, что действительно было что-то не так. Когда он откинул край одеяла и уселся в кровати, стало очень холодно, а тело всё начало ломить так, будто он ночью грузчиком подрабатывал. Похоже, действительно заболел. Что ж, ночная прогулка под дождём не прошла даром.       — У меня есть жаропонижающее, — сказал Чонхо, глядя на друга взволнованно, — сейчас принесу.       Он сорвался с места, тут же оказываясь возле своей сумки, и начал торопливо копаться в ней, ища лекарство.       — У тебя правда с собой всё есть? — спросил Сан, наблюдая за другом.       — Необходимое — да, — Чонхо вернулся с блистером в руках и потянул его старшему. — Сейчас воду принесу.       Принеся стакан с водой и уложив Сана снова спать после того, как он выпил лекарства, Чонхо вышел из комнаты, не желая мешать, и стал планировать свой день. Доски они так и не принесли вчера, а сделать это нужно, потому что это сейчас не было ветра, но если снова поднимется, дверь опять будет выдувать. Да и непрекращающийся сквозняк по полу — тоже не самое приятное.       Стараясь сильно не шуметь, Чонхо быстро собрался и, даже не позавтракав, пошёл за досками. Сколько было времени, он не знал, но по ощущению примерно позднее утро, а значит, времени у него было не так много. К тому же, поскольку он один будет этим заниматься, времени он потратит ещё больше.       На улице снова были низкие серые тучи, какие были в первые дни их прибывания тут. Ни ветра, ни намёка на то, что снова начнёт лить. Земля, правда, вся размокшая после дождя. Чонхо скользил по грязи, пытаясь не упасть, пока шёл до соседнего дома.       Никаких приключений в виде перелезания через заборы. Как нормальные люди — через калитку и по дороге. Вчера Сан был напуган, вчера была причина для неординарных способов преодоления расстояния, сейчас это было ни к чему. Вспомнив о друге, Чонхо предположил, что причина его плохого самочувствия была, конечно, в том, что они промокли и промёрзли, пока добирались домой, но ведь и он там был, а скосило только Сана. Скорее всего, дело было ещё и в эмоциональном перенапряжении. Старший был будто не в себе, вёл себя странно, был дёрганный. Это не похоже на него. А теперь он ещё и заболел, будто без этого бед мало на него свалилось. Да и разговор снова откладывался. И Чонхо теперь не был уверен, смогут ли они обсудить случившееся. Позже может уйти момент, а сейчас он ни за что не потревожит Сана. Пусть отдыхает, не хватало ещё, чтобы из обычной простуды у него развился какой-нибудь бронхит или ещё что посерьёзнее.       Со своей стороны Чонхо сделал всё, чем мог помочь. Лекарство дал, воду в комнате оставил, в печь дров подкинул, чтобы за время его отсутствия она не погасла и дом не остыл. Сану не придётся вставать, и он сможет нормально выспаться, а во сне, как известно, выздоравливается быстрее.       Когда Чонхо пришёл к соседнему дому, он остановился перед ним, окидывая взглядом от фундамента до конька крыши. Ничего необычного, дом как дом, но вот у Чонхо мороз по коже бегал, стоило подумать о том, что он опять его не выпустит. Снова тогда придётся выбираться через чердак, если этот дом и его, конечно, не закроет. Жутко. Но делать нечего.       Не уверенный, что сможет открыть дверь, Чонхо подошёл и ухватится за дверную ручку, нажимая на неё. На удивление, она поддалась легко, будто ничего из того, что случилось вчера, не было, и им это всё показалось. Открыв дверь настежь, он отошёл на шаг назад, проверяя, закроется ли она сама, но ничего не происходило. Вид открылся на прихожую, где они с Саном вчера сложили все доски — бери да уноси, но Чонхо смотрел на них с опаской. Он не доверял этому дому. «Боже, — подумал он, — какая чушь — не доверять зданию». Тем не менее, заходить не спешил.       Отойдя от открытой двери совсем, он начал ходить по переднему двору в поисках чего-нибудь, чем можно было бы зафиксировать дверь. Кирпич он нашёл, споткнувшись об него. Радостный своей находке, он понёс его к двери, прижимая её.       Конструкция, конечно, тоже не вызывала уверенности, ведь вчера дверь на чердак захлопнулась так, будто её кто-то специально закрыл. Где гарантия, что и кирпич этот неизвестный кто-то уберёт и закроет входную дверь? Её не было. Как и не было других, более надёжных вариантов. Чонхо подстраховался как мог, поэтому теперь нужно было просто быстро вытащить доски и одеяла из дома и забыть уже об этой чертовщине.       Он оставался стоять на пороге, боясь зайти внутрь. Мысль о том, что существует кто-то или что-то, чего он увидеть не может, но это что-то дверь закрыть может — пугала. Находиться одному в доме, где присутствовала какая-то неподвластная его органам чувств сила, было жутко. Но не сделать этого он не мог. Ему приходится взять себя в руки и зайти-таки внутрь. Сан болел, окна без стёкол и абсолютно непостоянная погода — ему нужно это сделать.       Переступив через порог, Чонхо остановился, настороженно ожидая. Чего он ждал, он не знал. Чего угодно, вообще-то. Как минимум, чтобы закрылась за спиной дверь. Но этого не случалось. Он обернулся — дверь открыта, кирпич её фиксировал. Ничего.       Повернувшись к доскам, Чонхо вздохнул, оценивая масштаб его предстоящей работы. Один он точно будет делать это долго, придётся несколько раз вернуться, чтобы унести всё. Очень не хотелось надолго оставлять Сана в таком состоянии. Чонхо одёрнул себя от этих мыслей, напоминая самому себе, что ничего с его другом не случится, он не маленький, и это всего лишь температура. Тем более, что жаропонижающее он принял. Даже если сам он будет рядом, ничем помочь всё равно не сможет. Так и какой смысл тогда от него там? А вот тут он точно принесёт пользу им обоим.       Первое, что он сделал, так это вытащил все доски и одеяла во двор. Оставил прямо возле порога, чтобы потом не возвращаться в этот дом от греха подальше. А потом вспомнил, что вчера они нашли всё необходимое, кроме самого важного, без чего всё остальное будет бесполезным. Молоток и гвозди. Чем он будет забивать окна? Поэтому он снова зашёл в дом, надеясь там что-то найти.       Проходя мимо кухни, Чонхо остановился и заглянул в неё. Что тут могло случится, что Сана так переклинило? Если бы что-то случилось, разве он не услышал бы? Если это не был очередной приступ. Когда он нашёл Сана, тот сворачивал какой-то листок. Чонхо не видел, что на нём было, но, может быть, именно в нём и было дело? В прошлые два раза старший реагировал подобным образом, когда что-то видел. По крайней мере, Чонхо показалось именно так. Стало интересно посмотреть, что же на этом листе было. Жаль, что увидеть всё же не получится. Он вчера закинул вещи, в том числе и Сана, который бросил свои в ванной, в стиралку, не проверяя карманы на содержимое. Как-то не имел привычки лазить по чужим карманам. Со стопроцентной вероятностью бумага была безвозвратно испорчена. Оставалось только спросить у самого Сана. Если тот, конечно, захочет об этом рассказать.       Не найдя больше причин оставаться тут, Чонхо поднялся на второй этаж. Посреди коридора осталась натёкшая с чердака лужа, а на потолке расплывались жёлтые пятна, которые тоже были ещё мокрыми. Дверь на чердак была закрыта.       Чонхо захотел проверить, откроется ли она. А ещё захотелось посмотреть, изменилось ли что-то наверху. Было немного не по себе, но любопытства было больше. Подойдя к двери, он попробовал открыть её, не ожидая, что сможет. Но дверь открылась. Будто вчера дом был под чьими-то чарами, а за ночь их сняли.       Боже, чары, серьёзно? В каком-то магической мире будто живут. С другой стороны, какого-то иного объяснения происходящему Чонхо не находил. На свой страх и риск он поднялся на чердак. Дверь не закрылась. Пробежав взглядом по помещению, он понял, что ничего не изменилось. Лампочка, которую он вчера включил, продолжала гореть, правда, заметно было плохо, потому что куда более яркий свет попадал из открытой двери с противоположной стороны. Шкаф, который они с Саном опрокинули, так и валялся, дверь покачивалась на лёгком ветру. Ничего не изменилось с того момента, как они покинули это место.       Более подробно смотреть, что тут было, Чонхо не захотел. Вряд ли тут были гвозди и молоток, которые ему были нужны. Спустившись вниз, он вышел из дома. Он особо и не искал в нём необходимое. Больше удовлетворил своё любопытство. Всё ещё было неуютно находится внутри, опасения о том, что его снова могут поймать в ловушку, не покидали. Зато в сарае никого из них ещё не запирали, туда Чонхо и пошёл. Он помнил, что именно в этом дворе, в сарае видел садовые инструменты, поэтому был шанс на то, что и молоток с гвоздями там найдутся.       Так и оказалось. В самом дальнем углу сарая, среди кучи всякого хлама нашёлся коробок с гвоздями. Чонхо надеялся, что их длины хватит, потому что они были достаточно крупными на вид. Вернувшись на передний двор, в его голове пролетела мысль, что он слишком легко нашёл нужное. Будто кто-то специально давал все необходимое и забирал за ненадобностью. Как вчера, когда Сану нужно было зашить куртку.       Чонхо покосился на входную дверь, думая, стоит или не стоит туда зайти, но в итоге любопытство перебороло страх, и он почти бегом помчался в гостиную к комоду. Он открыл первый ящик, тот самый, откуда сам взял ножницы, даже не задумываясь, а были ли они там. Сегодня в ящике было пусто. Ни ножниц, ни иголок, ни ниток. Ни чего-то ещё, если оно там было, потому что Чонхо не был уверен, он не заглядывал туда вчера.       Ничего. Какая-то плохая версия «Алисы в стране чудес». Может и не очень плохая, но Чонхо тут не нравилось. В этом мире с его непонятными и от того дурацкими правилами. Не нравилось. Больше было проблем, чем пользы.       Выйдя из дома и закрыв входную дверь, первым делом Чонхо взял гвозди и молоток в одну руку и стопку старых одеял в другую. Вернувшись в свой дом, он сразу понёс это в комнату без стёкол. Было тихо, и потому он решил проверить Сана. На всякий случай. Просто чтобы унять своё беспокойство.       Парень спал, укутавшись в одеяло. Чонхо подошёл ближе и пощупал его лоб. Температура немного спала, но он был всё ещё горячий. А вот воды больше не было, заметил Чонхо, подняв взгляд на тумбу, где оставлял полный стакан. Он набрал ещё воды и оставил на том же месте, прежде чем уйти за оставшимся вещами.       Второй раз он взял большие доски. Их тащить было не так удобно, да и тяжело. Чонхо мысленно радовался тому, что нести приходилось с соседнего двора, а не через всю улицу. В этот раз он не стал заходить к Сану. Оставил доски в комнате без окон и пошёл за последними — маленькими.       когда он подходил к своему дому, когда уже всё перетащил, Чонхо осенило, что у них же была тачка, на которой они перевозили дрова. Захотелось ударить себя побольнее. Он потратил столько времени и сил, хотя мог за один раз всё перевезти. Вот что значит, когда голова забита не тем. В любом случае, теперь ничего не изменить, а в другой раз, если понадобится, помня о своей забывчивости, он точно воспользуется тачкой. Правда он надеялся, что больше им ничего подобного делать не придётся.       Зайдя в дом, он сразу пошёл в комнату относить доски, но остановился, заметив Сана на кухне.       — Ты проснулся? — спросил он у друга.       — Ага, — голос старшего был тихий, с лёгкой хрипотцой, а вид заставлял сердце Чонхо сочувственно сжаться.       — Как себя чувствуешь?       — Да, вроде, получше, — с лёгкой улыбкой ответил Сан. — Кушать будем?       — Определённо. Полагаю, раз у тебя есть аппетит, значит тебе действительно лучше.       — Всё равно хочу спать. И мне холодно.       Чонхо прислушался к своим ощущениям. В доме было тепло. Значит температура ещё не сошла. Но это уже не страшно, раз Сан чувствовал себя пободрее.       — Я только отнесу это, — жестом показал на доски в своих руках, — и вернусь, хорошо?       Когда они закончили ужинать, за окном начало вечереть. Чонхо быстро сполоснул посуду и отправился наверх, разбираться с окнами. Почти сразу Сан присоединился к нему. С головой укутанный в одеяло, он сел возле стены, сказав, что будет подавать гвозди. Чонхо спорить не стал, потому что сам очень соскучился по другу за весь день, и провести оставшийся вечер вместе было маленькой радостью.       — Как там? — спросил Сан между делом.       — А? — Чонхо не понял вопроса.       — В том доме. Ничего не случилось?       — На удивление, нет. Вообще. Я даже на чердак ходил. Ничего. Будто вчерашнее — один сплошной сон.       — Это хорошо.       Сан считал, что лучше бы это действительно было сном. Сейчас, в разговоре с Чонхо, просто находясь рядом с ним, он не чувствовал себя некомфортно. Всё осталось как и прежде, ни на что те воспоминания не повлияли. Почти. Он хотел рассказать другу, спросить его обо всём, но всё ещё не мог подобрать нужных слов. Правильных. Потому что всё это было какой-то дикостью. Всё это не было похоже на реальность. Разве можно забыть человека? Особенно, если очень много чувствовал к этому человеку?       А Сан всё ещё хранил это ощущение. В тех воспоминаниях он с такой нежностью относился к Чонхо. С таким трепетом. В далёком детстве он был очень важен Сану. Это были такие яркие, такие сильные чувства. Разве можно о таком забыть?       Но и сейчас Сан снова чувствовал что-то похожее. Сейчас они оба другие, они заново знакомились и привыкали друг к другу. Все нынешние чувства новые, но они похожи.       Сейчас Чонхо нравился Сану. И очень хотелось оставаться рядом. Будто младший питал его силой, наполнял энергией. С ним было хорошо. С ним было спокойно и уютно. Чонхо ощущался домом.       Поэтому, когда с окнами было закончено, и они легли спать, Сан прижался близко-близко, обнимая его. Спать хотелось очень сильно. Но ещё сильнее хотелось оставаться в сознании рядом с Чонхо. Насладиться этим мгновением. Просто побыть немного рядом.       — Чонхо? — позвал он друга, чувствуя, как тот поглаживал его спину. Значит, ещё не спал. Значит можно.       — М-м?       — Поцелуй меня, — Сан чувствовал потребность в этом. Будто так он ещё немного больше удостоверится, что всё хорошо, что всё как и прежде. Что он не один это чувствует. Постоянные сомнения мучали его, и он просто хотел успокоиться.       Положив руку на щёку Сана, Чонхо немного развернулся и мягко коснулся его губ своими. Отстранился и посмотрел в глаза, ища одобрения. Сан тоже только смотрел, поэтому он снова прижался к его губам. И ещё раз. Он продолжал только касаться, не углубляя поцелуй. Потом перешёл на щёки, подбородок, нос. Начал целовать всё его лицо, пока Сан, жмурясь и тихо посмеиваясь, сам не отстранился, сполна получив то, чего просил. Немного любви и ласки. Тревога, наконец, отступила, сменяясь умиротворённостью.       — Спокойной ночи, хён, — сказал Чонхо, обнимая старшего и прижимая к себе. — Спи хорошо. Надеюсь, завтра тебе будет лучше.       — Спокойной ночи, — Сан оставил поцелуй на его шее. — Спасибо.