Октябрь

      Чонхо не выспался. Он проснулся, когда Сана уже не было в постели. Дверь в комнату была приоткрыта и снизу что-то гремело. Кое-как поднявши себя с постели, он спустился вниз, где Сан крутился на кухне и гремел посудой.       — Доброе утро, — низким и чуть хрипловатым ото сна голосом проговорил он.       — Доброе, — жизнерадостно ответил Сан, не поворачиваясь.       Чонхо было приятно видеть его в приподнятом настроении. Видимо, его сейчас ничего не тревожило, и это было отлично. По крайней мере, Чонхо очень не любил, когда Сан был подавлен.       Умывшись, он вернулся на кухню и сел за стол. Сан тут же поставил перед ним кружку с чаем. Чонхо принюхался, ощущая знакомый запах.       — Ты что-то добавил туда? — поинтересовался он.       — Да. Листья, что ты вчера собирал. И ягоды, — Сан сел рядом за стол.       Чонхо пробежался взглядом у друга за спиной и увидел прозрачный стакан с гроздьями калины. На одной ягод было меньше, вероятно, их Сан и использовал. Чонхо забыл вчера избавиться от них. Он убрал стакан со стола и переставил его на столешницу рядом с холодильником. Он хотел выкинуть ветки, увидев нездоровую реакцию Сана, но совсем забыл об этом.       — Хён, у тебя всё нормально? — спросил он, замечая, что Сан никак больше не реагировал на калину.       — Да, а почему ты спрашиваешь?       — У тебя вчера приступ случился. А сейчас ты сам использовал ягоды.       — А-а, — улыбнулся Сан, отмахиваясь, — всё нормально. Сейчас всё нормально.       — Ну ладно, — тихо ответил Чонхо. — Какие у нас на сегодня планы?       — Не знаю, — он обернулся к окну. — Не хочешь прогуляться?       Чонхо тоже посмотрел в окно и заметил, что на улице снова солнечно. Второй день подряд. И он так радовался этому, потому что тяжёлые низкие тучи успели порядком надоесть. Из-за такого мрачного серого неба и настроение было соответствующим. А солнце и яркость голубого неба дарили ощущение свободы и непринуждённости. Лёгкости. Беспечности.       Поэтому предложение прогуляться Чонхо показалось хорошей идеей. Если бы не одно «но».       Раздавшееся мяуканье, заглушённое стеклом, заставило их обоих вздрогнуть. Чонхо посмотрел на второе окно и увидел, как на подоконнике со стороны улицы сидела кошка. Сан тоже её увидел.       — О, Бёль. А что она тут делает? Она ж обычно просто так не приходит, — спросил он.       — Не знаю. Она и ночью приходила. Я тоже удивился, что она пришла просто так.       Кошка снова мяукнула, привлекая к себе внимание.       — А ты откуда знаешь, что она ночью тут была? — удивлённо произнёс Сан.       — Я не спал.       — А что ты делал?       — На улицу ходил.       — Там же холодно, зачем ты ночью на улицу пошёл? — продолжал закидывать его вопросами Сан.       — Мне просто захотелось. Я не думал об этом, когда шёл на улицу, — возмущённо ответил Чонхо, уставая от этого подобия допроса.       — Ладно, — тихо сказал старший, видя недовольство друга и не понимая его причину.       — И Бёль пришла ко мне.       — Зачем?       — Откуда мне знать, хён? Ты у нас любитель животных, иди у неё и спроси.       Чонхо повысил голос и отвернулся к чашке, а Сан молчал, не зная как реагировать на такое поведение.       — Извини. Не выспался просто. Не хотел грубить. В общем, она ночью пришла, уселась мне на колени и говорит, мол, рассказывай, что у тебя там. Ну и побеседовали немного. Она потом ушла, — уже спокойнее ответил Чонхо, чувствуя вину за свою несдержанность.       — А мне она в руки не далась, — расстроенно пробормотал Сан. — Так может просто пойдём и снова ляжем? Что б доспать. Нам всё равно никуда не надо.       — Да ну. Ты погулять хотел. Там снова солнце светит, самое оно, чтобы воздухом подышать, — поднял свой взгляд на Сана. — Только вот… Тут с одной стороны поле, с другой лес. В лесу бродят волки и что-то необъяснимое, умеющее превращаться в наших друзей. Куда пойдём? — прищурился, склоняя голову на бок.       — Ну вот! С лесной фауной мы уже знакомы. Значит, в поле. Кузнечиков будем собирать. Они осенью ещё есть? — ярко улыбаясь, воодушевлённо произнёс Сан.       — Не знаю.       — Вот и прекрасно! Нам просто необходимо изучить население местных полей, — сказав это он тихо рассмеялся, зажмуриваясь, и Чонхо не смог остаться равнодушным, видя такого Сана, тоже начиная улыбаться. — Не было бы оно близким к лесному, — добавил уже спокойнее старший.       — Так Бёль придёт за нами, я с ней вчера договорился.       Кошка снова громко замяукала.       — Может, ей что-то нужно? — поинтересовался Сан, допивая чай и ставя кружку в раковину.       — Понятия не имею.       Когда Сан и Чонхо, собравшись, вышли на улицу, прямо на крыльце их встретила Бёль. Кошка нервно вышагивала из стороны в сторону, её хвост был поднят кверху и распушён, как и вся её шёрстка. Она продолжала громко мяукать и кидалась им обоим под ноги.       — Ты чего? — удивлённо произнёс Сан, присаживаясь на корточки перед кошкой.       Бёль отскочила от него, не прекращая громко мяукать.       — Может, ты попробуешь её успокоить, — взглянул он на Чонхо. — Она, ты говорил, давалась тебе в руки.       Чонхо хмыкнул неуверенно, но тоже присел на корточки, протягивая вперёд одну руку и подзывая животное. Кошка крутилась рядом, вся взъерошенная, но не подходила. Тогда, плюнув на попытки успокоить зверька, они оба пошли к калитке, но Бёль побежала за ними. Она снова начала путаться в ногах и громко мяукать.       Чонхо показалось её поведение странным. Она будто была чем-то напугана. Или она что-то от них хотела, но Чонхо не мог понять что.       Когда он взялся за ручку калитки, Бёль поднялась на задние лапы, упираясь передними в голень Чонхо. Теперь она мяукала как-то совсем жалобно. Как потерявшая котят мама-кошка. Они переглянулись с Саном и, ничего не сказав друг другу, вышли на улицу. Бёль за ними не пошла, хотя Чонхо показалось, что с таким нервным поведением она бы это сделала.       Кузнечиков они не нашли.       Они шли вглубь поля ровно от своего дома, никуда не сворачивая. Вокруг была только пожухлая от холодов трава и прошлогодний сухостой. Что показалось странным, так это то, что, стоило им выйти за калитку, как тут же поднялся ветер. Не сказать, что очень сильный, но неприятный. Мокрый и холодный. Он тут же нагнал тучи, которые спрятали за собой солнце.       Сан, немного замёрзнув, взял Чонхо за руку. В последнее время ему очень нравилось так с ним идти. Не просто рядом, а именно касаться. Его это успокаивало. Каждый раз, стоило им оказаться на улице, Сана одолевала тревога. Он не мог её объяснить. Даже когда ничего не случалось, ему было неспокойно. А Чонхо всегда крепко сжимал его ладонь. Ему самому было очень приятно, что Сан хотел этого. Какой-то даже минимальный физический контакт вызывал у Чонхо лёгкую радость.       Они продолжали идти вперёд, переговариваясь о чём-то отстранённом. Чонхо вспоминал, как в детстве тоже гулял в полях, но то были подсолнечные поля, где в высоких цветах можно было потеряться.       Когда день сменился ночью, Чонхо не понял.       Вот он только что шёл с Саном за руку, серое небо давило сверху, а холодный ветер подгонял сзади, задувая в спины, а теперь он был где-то в другом месте.       Чонхо обернулся по сторонам, пытаясь понять, где он находился. Сана рядом не оказалось, и он не мог понять, не мог вспомнить, когда тот отпустил его руку.       Место, где он оказался, ввело его сначала в ступор, а потом начало нагонять панику.       Вокруг было темно, ночь, луны не видно. Он был на какой-то поляне, вокруг которой кольцом был плотно растущий лес. Будто стеной.       Как он мог тут оказаться? Что это за место? Что происходит? И если бы только смена суток и локации, ещё более не понятно было другое.       Чонхо стоял в кругу. Маленькие языки пламени замкнули собой кольцо, с внешней стороны которого стояли люди. Их было очень много. Круг был большой, возможно, как двор их дома, в котором они жили.       Чонхо продолжал озираться по сторонам, ища выход из этого круга. Страх медленно начинал подниматься, заставляя ёжиться, будто от холода. Хотя холодно не было.       Люди, стоящие в кругу, были одеты в плащи чёрного цвета. На их головы были накинуты глубокие капюшоны, так, что не было видно лиц. Каждый из них держал в руке небольшую свечку. Чонхо всматривался в них, бегал взглядом от одного к другому, пытаясь понять, что происходит. Пытался найти что-то, зацепиться за что-то, потому что голова постепенно начала кружиться.       В кругу было жарко, будто вокруг пожар, а он в самом эпицентре. Этот круг из огня не мог давать столько тепла, ведь пламя было не выше щиколотки.       Воздух был горячим, и в нём пахло какими-то благовониями. Чонхо пытался вспомнить, что это за запах. Он казался слишком знакомым. Откуда-то из детства.       Только когда от этого запаха стало тяжело дышать, настолько душным он стал, Чонхо вспомнил, что так пахнет ладан. Так в церквях пахло, куда его бабушка в детстве водила. Он уже успел забыть этот запах.       К жару и запаху ладана стал примешиваться неясный шум. Будто все эти люди о чём-то тихо говорили. Шептались или бубнили вполголоса. Чонхо не мог разобрать ни слова, а гомон пробирался ему в голову, и он будто не ушами его слышал, а они внутри него звучали.       Этот невообразимый коктейль ощущений выводил из себя. Чонхо хотел выбраться отсюда, сбежать. Но когда он очередной раз развернулся от людей в плащах к центру круга, увидел две фигуры.       Теперь в кругу он был не один.       Чонхо сделал два шага вперёд, чтобы получше разглядеть этих людей, потому что перед глазами начало плыть, а от обилия запаха и звуков в голове гудело.       Сильно зажмурившись и проморгавшись, он, наконец, смог разглядеть кто был перед ним. Коленями на земле, связанный верёвкой, сидел Минги, над которым возвышался человек в плаще, стоявший спиной к нему. Чонхо сначала не поверил тому, что увидел. Минги не мог быть тут. Их вообще никого не могло быть тут. Он помнил ещё ту встречу с Уёном и потому не верил, что это был Минги.       Но сомневался.       Парень был одет точно так же, как в тот день, когда они все собрались в доме Хонджуна. В тот раз Чонхо не обратил внимание на одежду Уёна, но прямо сейчас, на фоне людей в плащах, Чонхо точно был уверен, что на Минги была та же одежда.       Мог ли он попасть в этот мир вместе с ними ещё в ту ночь? Вдруг бы кто-то из их друзей пошёл их искать и так же заблудился?       — Минги? — неуверенно позвал он друга.       Парень поднял опущенную к земле голову, и Чонхо увидел в его глазах удивление и мольбу. Его нижняя губа была покрыта корочкой и распухшая, будто он разбил её несколько дней назад. На брови и скуле с правой стороны лица тоже были ссадины.       Человек в плаще не поворачивался.       — Чонхо? — полушёпотом вскрикнул Минги, дёргаясь вперёд. — Ты что здесь делаешь? Ты с ума сошёл? Уходи отсюда! Живо! — начал почти кричать, всё подаваясь вперёд.       Взгляд его из удивлённого и просящего стал диким. Чонхо, испугавшись, отступил на шаг назад. Он хотел спросить, что тут происходит, хотел спросить, как его друг тут оказался, но человек в плаще, стоявший всё это время к нему спиной, развернулся и, увидев его лицо, Чонхо смог только в шоке открыть рот.       Этого уже точно не могло быть. Это всё было не по-настоящему. Чонхо смотрел на Хонджуна, который смотрел на него в ответ с непроницаемым выражением лица. Прямо в глаза.       Хонджун спокойным шагом начал идти к Чонхо, а тот медленно отступать, пока не почувствовал, что он был прямо возле огня и дальше ему идти просто некуда. Люди с внешней стороны круга продолжали что-то шептать, никак не обращая на него внимания, а Хонджун всё шёл вперёд.       Остановившись на расстоянии не больше метра, Хонджун потянул руку к Чонхо. Он пристально смотрел, и на лице его не дрогнул ни один мускул. Как фарфоровая кукла. Капюшон не закрывал его лица, и играющий свет от пламени накладывал на его лицо жёсткие тени, делая его ещё более неживым. Искусственным. Хонджун молча протянул к нему свою руку, и Чонхо опустил взгляд на неё.       В руке он держал кинжал. Лезвие было прямое, поблёскивало в свете огня.       — Что ты хочешь? — дрожащий голосом просипел Чонхо.       Голова продолжала кружиться и болеть от запахов и звуков. Дышать было сложно из-за жара и духоты. Чонхо не соображал, что вокруг происходило. Ещё меньше он понимал, зачем Хонджун совал ему оружие.       — Ты должен завершить обряд, — его голос был тихим и ровным, но твёрдым и уверенным.       — Что завершить? Зачем ты мне суёшь это? — кивнул на кинжал в руках друга. — Хонджун, что происходит?       Чонхо хотел понять. В горле было сухо и драло, тело ощущалась слабым. Хотелось уйти отсюда. А если бы не получилось, то просто осесть наземь, потому что всё происходящее странно на него влияло. Будто высасывало из него все силы. Но он находил их в себе, чтобы задавать вопросы, чтобы разобраться.       — Убей его, — так же тихо и так же строго произнёс Хонджун, чуть разворачиваясь боком, открывая вид на сидящего на коленях, связанного Минги.       — Ты с ума сошёл? — неверяще прошептал Чонхо, смотря во все глаза на друга. — Ты в себе? Ты что мне предлагаешь? — затараторил он, начав оглядываться по сторонам. — Нет.       Хонджун продолжал держать клинок в вытянутой руке и смотреть на Чонхо.       — Нет! — уже громче повторил Чонхо и попытался сделать шаг в сторону, но Хонджун свободной рукой схватил его за запястье.       Он ничего не говорил, молча вложил кинжал в его руку и отступил в сторону.       Чонхо посмотрел на оружие в своей ладони. Рукоятка была тёплой. Почти горячей. Не так, как если бы это тепло было от руки Хонджуна. Она была горячей так, будто её нагрели.       Тепло от рукоятки проходило мелкими тонкими змейками от кисти по руке к телу. Это тепло было колючим, жалящим. Чонхо почувствовал ещё большую слабость.       Он хотел выбросить его, но ладонь не разжималась, будто не он управлял своим телом. Тогда Чонхо развернулся лицом к стоявшим сзади людям. Он попытался пройти сквозь них. Растолкать их и убежать в лес.       Он замахивался на них кинжалом, не боясь навредить, но лезвие проходило сквозь них, не задевая. Чонхо не мог понять, как так возможно. Он снова и снова пытался пробиться сквозь людей, но даже не касался их. Они же, в свою очередь, поставив на землю рядом с собой свечки, отпихивали его обратно в круг. У них получалось прикоснуться к нему. Чонхо падал на землю, но снова вставал и снова пытался пробиться сквозь них.       Пока в очередной раз упав, он понял, что у него не осталось желания вновь подняться. Силы покинули его окончательно, жар огня, духота и запах ладана ощущались так сильно, а тело было ватным. Мир перед глазами кружился, мерцал. В какой-то момент темнота ночи сменилась светом дня. Тусклым. Не красивым. А огонь сменился сухими пожухлыми цветами.       Чонхо хотел посмотреть, что вокруг него, где он снова оказался. Но сил совсем не осталось. Он последний раз закрыл глаза, погружаясь в тишину.