Монохром

Is someone getting the best, the best, the best, the best of you? Вроде бы август две тысячи пятого Очередной порыв тёплого ветра с окна: прозрачная занавеска колыхнулась, пузырём наползла на стол, а затем начала медленно сдуваться. В широких полосах света, проникающих через стекло, медленно кружились пылинки, с улицы доносились голоса. Рико, протянув руку к потолку, словно в попытке дотянуться до золотистых солнечных бликов на побелке, лениво пошевелила пальцами и с шумным выдохом опустила её обратно. Кисть слегка отпружинила от надувного матраса, в который она, казалось, медленно врастала последние два часа. Месяц прошёл, а ей всё ещё приходится спать на этом. Кровати привезут на днях – так сказала Такано-сан. На днях. На каких, блин, днях? Что это вообще должно значить? В принципе, ей жаловаться вообще не следовало: Риота с его матерью почти месяц ютятся на тонюсеньких футонах. На их фоне у неё просто царские условия. Жаловаться, конечно, не следовало, но и она не вслух это делала. Рико повернулась на бок, подставив лицо навстречу слабенькому ветерку. Их старый напольный вентилятор на последнем издыхании медленно вращал лопастями, всё ещё пытаясь вести неравную борьбу с летней жарой. Совершенно бесполезная штуковина, но она была бесконечно благодарна ему за эти попытки. Слишком жаркое выдаётся лето. А где жарко – там лениво. Её новая комната всё ещё напоминала чей-то резервный склад: всё свалено в одну кучу, и никто этим не пользуется. Не сказать, что она увезла с собой много вещей, – много просто не было, – но она увезла всё. Не особо вникая, просто сложила в сумки и коробки всё, что считала своим. Всё, что нажила за семнадцать лет. «Нажила» громко, конечно, сказано. Но в конце концов вещи-то её, и она вообще-то живет. Нажила. Рико перевела пустой взгляд на большую спортивную сумку в углу и так тяжело вздохнула, словно эта самая сумка – непомерный груз на её многострадальных плечах. Вот если бы не было так жарко, она бы обязательно уже всё распаковала. Ведь распаковала бы? Абсолютно точно. Это не её вина, что даже во второй половине дня стоит адское пекло, вынуждающее её, бедную-несчастную, вяло умирать на подсдувшемся матрасе. За неплотно прикрытой дверью послышались шаги – Персик. Странно было узнавать его подобным образом, но Такано-сан точно не стала бы шоркать пятками по паркету. Щёлкнул замок – закрылся у себя. Всё еще дуется. Наверное, не стоило бросаться в него шампунем: носик дозатора, кажется, прилетел в глаз. Но что ей оставалось делать? Сам виноват. Личное пространство. Стоит ему ещё раз на пальцах объяснить, что это такое. В конце концов им уже не по десять лет, когда просунуть скалящуюся рожу в дверь – самая смешная вещь на свете. Но вот шлепок, с которым прилетел «банановый бум» в лицо, был смешной. Рико гаденько усмехнулась себе под нос. До сих пор смешной. Раздались приглушённые звуки музыки – она по первым нотам узнала исполнителя с треком. «Foo Fighters», кажется? Язык, блин, сломаешь. Риота в последнее время постоянно ржал над её попытками произнести названия иностранных групп, которые слушал. Точно, Персик же собирался сегодня за колонками для его ноутбука. Ещё один плюсик, повышающий комфорт их вечерних посиделок-просмотров фильмов. Рико приподнялась с матраса, зачарованно пялясь на дверь – как же ей, блин, любопытно. Но пойти мириться первой? Увольте. Опереться на край было не лучшим решением. Ладонь соскользнула, и она, потеряв равновесие, рухнула на пол. Протяжный и сдавленный стон сорвался с её губ, попутно сдул волосы, упавшие на лицо. Глупые колонки. Глупый матрас. Глупый Персик. А вообще на полу не так уж и плохо. Кажется, даже немного прохладней. – Что ты делаешь? – скучающий голос Персика донёсся сверху. Бесшумного падения избежать не удалось. – Не мешай мне, – пробубнив куда-то в пол, Рико медленно перевернулась на спину и уставилась в потолок, сложив руки на груди. – Не видишь, что ли? Я страдаю. Она не видела выражение его лица, но отчетливо представляла, что если бы Риота сейчас мог закатить глаза ещё больше, он бы это непременно сделал. Ну и пусть. Это, вообще-то по его вине она страдает, если он не понял. Послышался глухой стук, как если бы кто-то, – а она точно знает кто, – пнул коробку, и парень опустился с ней рядом, подложив руки под голову. – Ты до сих пор не все вещи распаковала, – буднично констатировал он. После небольшой паузы продолжил: – тебе помочь? – Не, – Рико скосила глаза в сторону несчастной коробки. Что вообще в ней находится? – К началу учебного года точно справлюсь. Риота издал странный звук – то ли смешок, то ли хмыканье – и ничего не сказал в ответ. Она тоже не стала добавлять что-то еще. Треклятая коробка, которую он пнул, снова приковала её внимание. А ведь действительно, вещей не так уж и много. За месяц можно было сотню раз всё разобрать и даже сложить обратно, чтобы потом снова разобрать. Отмазка с мебелью тоже не прокатит: в её комнате уже были письменный стол и комод. Это только кровать должна была приехать на непонятно каких днях. – Как тебе с мамой жилось? – Риота вновь заговорил. Не повернулся и даже безразличных глаз с потолка не свёл, но что-то в его голосе ей подсказывало: он вовлечён. – Ну… – Рико крепко задумалась, машинально закусывая нижнюю губу. А действительно, как? Неплохо? Лучше, чем в «доме детей»? Нет, ну серьезно, как ей ответить на этот вопрос? Она с ранних лет вхожа в семью Такано. Его мать всегда относилась к ней как к дочери, поэтому не было никаких острых моментов с «притиркой». Она была сыта, одета-обута, получала образование, поздравления и подарки на праздники. Дни сменяли друг друга – и так последние два года. Рико поймала себя на том, что она до сих пор сверлит взглядом чёртову коробку. Ответ сам пришёл к ней и даже не заставил себя ждать: – Монотонно. И здесь тоже – монотонно. Риота наконец-то сменил своё положение, повернувшись на бок. Уловив краем глаза движение, Рико тоже повернулась к нему. Персик молча разглядывал её – ну чего он так смотрит? Она невольно скосила взгляд на его рыжую макушку. Месяц всего прошёл, а от его «ёжика» и следа не осталось: волосы отрасли на пять сантиметров точно. Ей в своё время понадобился год для того, чтобы её стрижка под «горшок» превратилась в более-менее приличного вида карешку. Справедливость в этом мире – ау? Она уже открыла было рот, чтобы посетовать на то, как жестоко с ней обходится жизнь, но вместо жалоб из неё вышел протяжный тонкий писк. Риота ни с того ни с сего схватил её за нос, выкрутил и пока она пыталась сообразить, что произошло, вскочив на ноги, пулей вылетел из комнаты. Гоготал при этом, как конь. Совсем, что ли, чокнулся? Ей было больно, вообще-то! Рико тут же вскочила вслед за ним и настоящей фурией пустилась вдогонку. Она не слышала, как хлопнула дверь в его комнату, поэтому сразу же влетела в гостиную. Схватившись за ручку двери, резко затормозила и, убедившись, что парня здесь нет, помчалась на кухню. Совершенно невозмутимый Риота уже сидел за обеденным столом. Позади него суетилась Такано-сан. В нос ударил запах специй: тех самых, что идут в комплекте со стаканчиками быстро завариваемой лапши. Снова. Сбавляя темп, Рико вошла внутрь, ногой отодвинула стул и медленно опустилась на него, располагаясь напротив хитрой рожи. Его физиономия тут же расплылась в торжествующей улыбке, обнажая идеально ровные зубы. Спрятаться за мамочку – типичный Риота. Опершись локтями на деревянную поверхность, Рико уронила подбородок на сцепленные пальцы, мстительно сужая глаза. Ну ничего. Когда она доберётся до него, он узнает, куда ещё может попасть тот литровый флакон шампуня. – Вы оба здесь? Прекрасно, – Такано-сан, подхватив сразу все три стаканчика с тумбы, присоединилась к ним. – Сегодня мы что-то задержались с ужином. Только сейчас Рико по-настоящему обратила внимание на её присутствие. Под глазами у женщины залегли тёмные круги. Несколько тонких прядей медных волос выбились из строгого узла, стянутого на затылке, и теперь небрежно спадали на впалые глаза. Такано-сан нервным движением убрала их за уши, придвинулась ближе к столу. Разве не в этой же самой блузе она уходила с утра на очередное собеседование? Женщина, видимо почувствовав на себе чье-то пристальное сосредоточение, подняла глаза, встречаясь с Рико взглядами. Подкрашенные брови взметнулись вверх, она несколько раз растерянно моргнула и, видимо, как-то по-своему расценив их гляделки, придвинула к ней одну из порций. – Детка, тебе ещё что-то нужно? – женщина мягко улыбнулась, протягивая металлические палочки. Рико сухо шмыгнула носом, интенсивно замотала головой и забрала из её рук приборы. Стало стыдно. В то время как она, неспособная даже собственные вещи разобрать, лениво разлагается у себя в комнате, госпожа Такано крутится как белка в колесе, пытаясь обеспечить её и Персика всем, чем только нужно и не нужно. Рико неуклюже подцепила палочками жёлтое, остро пахнущее нечто и отправила в рот. Снова лапша? Да она же просто обожает рамен быстрого приготовления! Вот только вкус почему-то не чувствуется. Она рассеянно уставилась на приборы в руках, на которые налип кусочек нарутомаки, и услышала тихое смешливое фырканье. Замечая на себе ироничный взгляд Персика, Рико украдкой почесала нос средним пальцем. Особо можно было и не скрывать этот жест: госпожа Такано свободной рукой развернула газету и уже привычно сконцентрировалась на последней странице. Ужинали в тишине, которую нарушало лишь мерное, в какой-то степени убаюкивающее дребезжание холодильника. Риота, по обыкновению, разделался со своей порцией самый первый и теперь, откинувшись на спинку стула и сцепив пальцы на затылке, сверлил взглядом потолок. Лучи закатного солнца, пробивающиеся сквозь маленькое кухонное окошко, обрамляли его со спины, придавая его макушке какой-то уж совсем огненно-рыжий цвет. Подперев голову рукой, Рико уныло рассматривала парня из-под опущенных ресниц. Вроде бы Персик. А вроде и нет. – Лето заканчивается, – Такано-сан кивнула после того как убедилась, что привлекла к себе внимание и, отложив газету в сторону, продолжила: – а вы нос из дому не суете. – Успеем ещё, – Риота, качнувшись на стуле, безразлично пожал плечами. – Не на каникулы же приехали. Рико промолчала, мысленно соглашаясь с Персиком. Действительно: торопиться им некуда. Да и желания особого не было. – Два затворника, – Такано-сан недовольно щелкнула языком в ответ на ухмылку сына. – Для кого стараюсь – непонятно. У этой женщины удивительным образом получалось вызывать гнетущее чувство вины в считанные секунды. Рико опустила взгляд и, сделав вид, что её чрезвычайно заинтересовала трещина на клеёнчатой скатерти, поддела её ногтем. Переезды не случаются просто так. И в их случае тоже была причина. Девушка бессознательно скосила глаза на Риоту, который с какими-то невероятными навыками уклонения, сейчас избегал попыток со стороны матери ущипнуть его за бок. Госпожа Такано делала всё, что в её силах, для того, чтобы её сын не чувствовал себя клеймённым. Сколько бы Рико не думала, что переезд в Токио дался ей тяжело, Такано-сан он даётся до сих пор. И в тысячу раз тяжелее. – С другой стороны, – в очередной раз не сумев дотянуться до Персика, женщина, сдавшись, поднялась из-за стола. – Мне же спокойней, – она подхватила свой пустой стаканчик и, намереваясь убрать со стола, кинула вопросительный взгляд на Рико, которая до сих пор чахла над своей остывшей порцией. Девушка виновато пожала плечами и отвела пристыженный взгляд в сторону. Вздохнув, Такано-сан забрала её недоеденный рамен и понесла к раковине. – Соседка, госпожа Като, рассказала на днях… – она прервалась. Тихо выругавшись под нос, чем-то зашуршала. После небольшой паузы продолжила: – Так вот. Вопиющий случай! Какой-то конфликт между подростками. Как итог – ножевое ранение… – Насколько вопиющий, настолько и типичный, – Риота прервал мать на полуслове. Рико едва повернула голову в его сторону, улавливая нотки раздражения в голосе. Он же – демонстративно зевнул. – Это не шутки, – Такано-сан развернулась к ним, недовольно скрещивая руки на груди. – Мы всего месяц, как переехали, и весь этот месяц я постоянно слышу невесть что с участием малолетних отморозков.    Испытующий взгляд женщины наверняка мог бы дыру прожечь в чём или ком угодно, но непробиваемый Риота по обыкновению только закатил глаза. Рико предпочла оставить за собой роль наблюдателя и не вмешивалась в разговор. Такано-сан действительно уже не первый раз заговаривает о чем-то подобном. Сначала девушка отмахивалась, в точности как Персик, но, если упорно давить в одну точку – обязательно продавишь. Не то чтобы она придерживалась параноидальных взглядов о том, что весь их район – сборище уголовников, но и оставлять тревожные звоночки без внимания не собиралась. Меньше всего улыбалось и здесь вляпаться во что-то: несчастной госпоже Такано в таком случае предстоит переезд на луну. Рико подняла глаза к потолку, подпирая голову уже двумя руками. А зная эту женщину, она ведь переедет. Кажется, Рико снова выпала из реальности. Сквозь треск и гул холодильника в сознание пробился повышенный тон голоса Такано-сан: – Я просто хочу, чтобы вы были предельно осторожными! – женщина беспомощно всплеснула руками, словно если не слова, то хотя бы этот жест поможет ей достучаться до сына. Рико молча перевела взгляд на Персика, досадливо поджала губы: нет, не поможет. – Так и скажи, что просто боишься, что я и здесь тебе жизнь испорчу! – взбешённый Риота стремительно вскочил из-за стола, попутно опрокинув стул под собой. Тот грохнулся на плитку удивительно громко, заставив Рико сморщить нос. Наступившая тишина синхронизировалась с холодильником, и теперь казалось, что сам воздух между этими двумя скрежещет и вибрирует. Риота с секунду впивался в мать испепеляющим взглядом, а затем, обогнув стол, направился к выходу. Остановившись в проёме в пол оборота, он перевёл внимание на девушку: – Рико? Услышав своё имя, она тут же поднялась вслед за ним. Виновато опустив глаза, протянула палочки в дрожащие руки Такано-сан и вышла из кухни. Риота, дожидавшийся у своей комнаты, ногой раскрыл дверь и пропустил её вперед. Рико шмыгнула во внутрь и сразу же заняла уже полюбившееся ей кресло-мешок. Тяжело ступая, парень прошел мимо и остановился у письменного стола, коршуном склоняясь над ноутбуком. Утопая в кресле, Рико подобрала под себя ноги и осмотрелась. Неразобранные коробки, которые были здесь ещё вчера, уже валялись в углу совершенно пустые. Вот кому действительно не «жарко». С унылым вздохом она перевела внимание на Персика. Его босая пятка отбивала частую дробь на полу. Всё еще злится. Наверное, ей стоило бы попытаться вправить ему мозги, доходчиво объяснить, что никому он жизнь не портил, но все слова странным образом застревали в горле. – Ты во мне дыру проделаешь, – он даже не повернулся, только повёл плечами, словно пытаясь сбросить с себя её пронизывающий взгляд. – Ты же знаешь, что она так не считает, – Рико опустила глаза на свои руки – пальцы бессознательно ковыряли друг друга. Крошечный заусенец всё никак не давал покоя. Она поднесла мизинец ко рту, отчего прозвучала невнятно: – И я тоже так не считаю. – Я знаю, – Риота шумно выдохнул, оборачиваясь. Замечая, чем занимается Рико, тут же недовольно цыкнул, вынуждая её покорно сложить ладони на коленях. Он немного помолчал, затем вздохнул и устало потёр переносицу. – Я извинюсь. Рико кивнула. На самом деле она считала, что извиняться бы следовало ей, но если в очередной раз попытаться возобновить этот разговор, Персик точно с ней подерется. Ей снова подумалось, что здесь всё иначе. Вот только хотелось, чтобы это «иначе» коснулось конкретно её, а не окружения. Сокрушённые ахи-вздохи скоро войдут в привычку. Рико пора бы начать отслеживать. Рваные, слишком тревожные звуки скрипки раздались из новеньких колонок, заполняя собой пространство комнаты. Рико поерзала на месте, располагаясь удобнее, и перевела свой размытый фокус на экран ноутбука. Персик, покопавшись в ящиках стола, присоединился к ней. Расположившись рядом на подушке, он, не глядя через плечо, бросил что-то в Рико. Её опущенные уголки губ невольно поползли вверх. Персик ни за что не оставит её голодной.

***

Многоярусный Токио со всех сторон давил своими непрерывным шумом и безликой толпой людей, бегущей по своим делам. Многочисленные запахи смешались, обволокли носоглотку чем-то мутным и вязким, вызывая подкатывающие волнами приступы тошноты. От частой смены смазанных лиц и мелькания пёстрых баннеров картинка рябила, подрагивала, и, казалось, ещё немного просто пропадёт. Пересохшие губы приоткрылись. Рико попыталась вдохнуть: в воздухе не хватало самого воздуха. Грудь сдавило, словно на глубине. Она лихорадочно заозиралась по сторонам, пытаясь в этой грязной кляксе выцепить спасительное медное вкрапление.  Кто-то толкнул в плечо. Она не сообразила: правое или левое? А есть разница? Ладони встретились с асфальтом, колено пронзила острая, но почему-то запоздалая боль. Рико замерла в своей странной позе, стараясь прислушаться к учащенному сердцебиению. Несколько минут назад её пружиной выбросило из оранжевой тойоты прямиком в открытый океан, и теперь она стремительно идёт ко дну. Время не замедлилось, как бы не хотелось, и многоногое нечто всё ещё молнией мелькало где-то там, на краю зрения, огибало её, скрюченную на асфальте, спотыкалось и громко галдело. Ей вдруг глупо и неуместно подумалось, что город – отражение, и стоит только принять – всё изменится. Не принялось. И не изменилось. Чьи-то руки крепко обхватили её под грудью и одним рывком подняли на ноги, окончательно испустив из её легких оставшийся воздух.   – Рико? Всё нормально? – взволнованный голос Персика звучал ужасно далеко. Но как так может быть? Вот он, перед ней. Рико попыталась сфокусировать рассеянный взгляд на встревоженном лице, несколько раз моргнула в надежде, что непонятное ощущение исчезнет. Риота стиснул её за плечи, развернул на сто восемьдесят, и легонько подтолкнул вперёд к широкому перекрёстку. – Какого хрена? Двадцать шагов от машины – и тебя уже нигде нет! Идти вот так, с его руками на плечах, было значительно легче. В голове постепенно пояснялось, и мир вокруг больше не казался чьим-то организованным гнусным заговором, направленным свести её с ума. Остановившись перед диагональной зеброй, Рико встряхнула руки, стараясь убрать покалывание на кончиках пальцев. – Хоть поводок приделывай. Серьёзно, – Риота, кинув беглый взгляд на светофор, опустился перед ней на корточки, сосредотачивая внимание на стёсанном колене. Рико скривилась от прикосновения, но стоически промолчала, даже не вздохнула. – В торговом центре будет аптека, там разберемся, – он выпрямился как раз в тот момент, когда толпа снова начала движение, и, взяв Рико под локоть, ловко вклинился в поток. Киото ей нравился больше. Небольшой, спокойный, родной. Никакой загруженности и давки. Воздух чище, и вокруг всё пестрит от зелени, а не от рекламных вывесок. Вернуться бы. И если быть до конца с собой честной, не в сам город. Миновав забитую улицу, – ей запомнилась лишь вывеска «все по сто йен» – они, наконец, достигли цели. Риота со знанием дела прошагал к стенду с планом торгового центра. Задержался недолго. Сразу же побрёл дальше, зная, что Рико последует за ним. Она сверлила взглядом его спину, стараясь не моргать, чтобы не упустить из виду. Странно выходило: раньше это он ходил за ней хвостом, а теперь настала её очередь не отставать. Персик, решивший всё взять под свой контроль, оставил её на фуд-корте предварительно впихнув в руки несколько упаковок с дораяки, купленных по пути. Чтобы не скучала – так он пробубнил. Десять раз уточнил, всё ли с ней в порядке, а затем строго наказал не двигаться с места и удалился в поисках аптеки. Строго наказал, блин. Он ей что, мамочка? А вообще очень похож. Она сама не поняла, когда дала зелёный свет на опеку над собой, но жаловаться в принципе не собиралась. Особенно если вспомнить, сколько ей приходилось нянчиться с плаксой Персиком. Вот только Персик больше не походил на плаксу. А она – очень даже да. Ушибленное колено саднило, а ноги горько выли от усталости, вынуждая задаться вопросом зачем она вообще поддалась на уговоры Такано-сан «прогуляться». Риота выступил с идеей сходить в кино, раз уж выбрались из дома. И она снова зачем-то согласилась. Отправься они сразу домой после подачи документов, не было бы и ссадины, не было бы усталости и не было бы того удушающего чувства, которое настигло её несколько раньше. Одно воспоминание об этом неконтролируемом страхе вперемешку с беспомощностью заставляло её желудок сделать болезненное сальто. Что вообще, блин, это было? Нелепо было вот так тереться около столика, поэтому Рико уселась на узкий диванчик, подогнув под себя здоровую ногу. Пошелестев упаковкой, она развернула своё лакомство и разломила на двое. Ожидания не оправдались: начинки было ничтожно мало. Рико страдальчески возвела глаза к потолку – сколько ещё испытаний ей приготовила жизнь? Подцепив пальцем ничтожно-жалкую каплю бобовой пасты, отправила в рот. Ни в какое сравнение с тем, что готовит госпожа Такано. Именно её золотые руки и привили Рико страсть к этой сладости. И зная какими могут быть дораяки, есть это было преступлением. Но она всё равно съест. Секундочку. Она только что сунула в рот грязный палец? Фу. Рико скривилась, покосившись на свою руку, сжимающую половинку бисквита, и, положив её на стол, вытащила язык, намереваясь протереть его – язык, то есть – рукавом своей безразмерной белой футболки. Ещё лучше. Рико лениво дожёвывала несчастный дораяки, полностью смирившись с тем, что подхватила смертельную болезнь с собственных грязных рук и скоро умрёт. Не забывала также попутно высматривать Персика по сторонам. Он задерживался. Может сразу решил купить билеты в кино? Возле прилавка со сладостями целое столпотворение. Рико в каком-то трансе разглядывала скопище сладкоежек, лица которых наконец-то приобретали чёткость. Её накрыло то самое состояние, в котором вдруг понимаешь, что каждый из толпы – отдельный человек. Со своей насыщенной или не очень жизнью, у которого есть семья и друзья, свои проблемы, стремления и мечты. Ну и тараканы в голове, куда без них. Каждый человек – отдельный маленький мир. И она тоже. Эта её примитивная мысль почему-то взбудоражила сознание, и дышать как будто стало легче.   От прилавка отделилась невысокая худощавая фигура. Рико зачем-то проследила взглядом. На самом деле она давно выцепила эту светлую макушку, обладатель которой совсем недавно лип к стеклу витрины, разглядывая содержимое. Сложно было сказать, что конкретно привлекло её внимание, да и она не задумывалась. Объектом её рассеянного наблюдения оказался парень. Такой же подросток, может, чуть младше. Чёрный, с растянутым горлом лонгслив, подтянутые на голенях джоггеры в тон. И внезапно –вьетнамки. Рико чуть склонила голову к плечу, задумчиво отправляя в рот остатки бисквита. Не сказать, что выбор обуви на лето в виде вьетнамок – это что-то из ряда вон, но у неё с ними личные счёты. Эти дурацкие шлёпки постоянно цеплялись за что-то, а затем норовили безжалостно располовинить ступню. Рико отряхнула ладони от крошек и облокотилась на столешницу, подпирая голову руками. Мазохист – так и запишет. Парень тем временем, помявшись на месте, быстро оглянулся через плечо, убедился, что столик позади него не занят, выдвинул ногой стул и уселся напротив этого самого прилавка со сладостями. В таком положении Рико наконец смогла разглядеть его полностью. Мягкие черты лица, обрамленные копной золотистых вьющихся волос, спадающих на плечи, и пронзительные чёрные глаза, пропитанные какой-то уж слишком густой тоской. Ещё один победитель генетической лотереи, блин. Какого чёрта дурацким парням так везёт с дурацкой шевелюрой? Он вывернул свои карманы, потряс их и, обречённо вздохнув, уткнулся лбом в столешницу, пальцами зарываясь в волосы на затылке. В непритворном изумлении брови Рико сами поползли вверх. Она медленно перевела озадаченный взгляд на витрину и наконец-то сложила два плюс два. Он же это не серьезно? Но он это серьезно. Совершенно. Блин. Серьезно. Рико растерялась. У каждого свои трагедии, бесспорно, но это было уже где-то за гранью. Весь его вид обмякшего на столе страдальца выражал такое мучительно-безвыходное отчаяние, что сердце разрывалось от жалости. И живот ей казалось, тоже вот-вот разорвётся. От смеха. Подавить желание прыснуть вроде бы удалось: с губ сорвался лишь сдавленный смешок. Наблюдать эту душераздирающую картину становилось невыносимо, и Рико, ведомая каким-то смутным чувством, поднялась с диванчика, сжимая в руках три оставшиеся упаковки с дораяки. – Эй, – не решаясь прикоснуться, она негромко окликнула парня, привлекая к себе внимание. Он лишь слегка приподнял голову и без особого интереса уставился на неё в ответ. Рико смешалась, глядя ему в глаза. Они, к слову, оказались не чёрными. Тёмно-коричневые, настолько тёмные, что зрачок буквально сливался с радужкой. А на самом их дне плескалось что-то. Что-то что ей не удавалось рассмотреть. Молчание затянулось, и, словно подгоняя её, пшеничного цвета бровь на его лице выгнулась дугой. Рико, спохватившись, прочистила горло и, пока не растеряла остатки быстро отступающей уверенности, продолжила: – Мне показалось… – она снова осеклась, тяжело вздохнув. Ну не подходила к людям раньше – зачем взялась? Объект, как она его ласково нарекла, медленно кивнул, не сводя с неё внимательно-настороженных глаз. Расценив этот жест как ещё один шанс оправдаться на кой чёрт она вообще прикопалась, Рико сдавленно выдавила: – Я не уверена, что правильно поняла, но в общем… Вот. Это тебе. Под это «в общем вот» она свалила дораяки на стол и подтолкнула ближе к парню. Ей не удалось отследить момент, в который нечитаемое выражение его лица сначала сменилось на удивление, а за ним проступил какой-то слишком рьяный восторг. Всё произошло слишком быстро. Хлопнув по пластмассовой столешнице ладонями, он резко вскочил на ноги, вынудив ошалевшую Рико попятиться назад. – Мне? Ты серьезно? – он подался вперёд, практически всем телом заваливаясь на столик. Рико покосилась в сторону выхода с фуд-корта в уме просчитывая свои шансы на отступление, и неуверенно кивнула. Парень расплылся в такой широкой улыбке, что её собственные щёки жалобно заныли. Он одарил её благодарным, чуть ли не граничащим с обожанием взглядом и плюхнулся обратно на стул, сразу же зашуршав упаковкой. Сли-и-ишком бурная реакция. Он вообще адекватный? Рико исподлобья наблюдала за тем, с каким нескрываемым удовольствием её «объект» практически целиком засунул угощение в рот. Эти покупные дораяки действительно такие вкусные? Ей так не показалось, но почему-то резко захотелось съесть ещё. Вдруг не распробовала? Рико перемялась с ноги на ногу, снова обернулась к выходу и всё же опустилась на свободный стул рядом. Картина маслом: Рико и её новый знакомый мазохист-сластёна в молчаливой гармонии, сидя плечом к плечу, практически синхронно жуют дораяки, уставившись куда-то в пространство. Странным было все. Начиная с её аттракциона неслыханной щедрости – мать Тереза, не иначе, – и заканчивая его каким-то явно нездоровым, слишком немыслимым наслаждением бисквитным печеньем с бобовой пастой. Рико украдкой поглядывала на своего соседа с наклонностями в попытке разобраться что он вообще такое и с чем его едят. Обычно она таким вот образом не знакомилась. Если точнее, она вообще никаким образом ни с кем не знакомилась. Каждое новое лицо на своём пути она ненамеренно сравнивала с Персиком и приходила к неутешительному выводу: не интересно. А коротышка в сланцах, получается, – интересно? Парень совершенно расслабленно растёкся по стулу, откинувшись на его спинку. Настороженность из тёмных глаз пропала, а на губах, вокруг которых налипли крошки бисквита, играла тенью улыбка. Рико едва заметно усмехнулась, покачав головой. Сейчас, из-за этих треклятых крошек, его лицо выглядело совсем детским. Разделавшись с дораяки в руках, Рико молча подсунула оставшийся парню. Тот забрал также молча, кивнул в благодарность. Чрезмерная тишина между ними, длящаяся уже минутами, не казалась давящей или неловкой. Скорее напоминала некий безмолвный диалог, к которому они пришли обоюдно. Рико подумалось об уюте. О чём-то тёплом и мягком. О чём-то о чём не думалось уже давно. – У тебя кровь, – негромкий голос раздался практически над ухом. Рико обернулась, сталкиваясь с озадаченной парой глаз. Сланцевый раб, сменив своё положение, склонился к ней и указывал на разодранное колено, которое всё еще продолжало очень медленно кровоточить. Он нарушил пакт молчания. Её сердце разбито. Рико поерзала на месте и деловито отвела обе ноги в противоположную от парня сторону, словно это движение могло тут же погасить его заинтересованность. Кстати говоря об этой его заинтересованности. Что это было? Вежливое проявление внимания к нелегкой судьбе случайной компании в её лице или же совершенно идиотская попытка в начало светской беседы? Не важно. На самом-то деле её не устраивали оба варианта. Меньше всего сейчас хотелось рассказывать самую скучную историю в мире о том, что однажды и её вела дорога приключений, а потом ей прострелили колено… Да и ему, она так думает, меньше всего хочется это слышать. Дурацкая коленка – она о ней вообще забыла. Чего он вообще к ней прицепился? Стоп. Это значит, что он её разглядывал? Вот совсем недавно, украдкой, как и она? Вот теперь тишина стала неловкой. Максимально. Склонив голову на бок, он продолжал сверлить её участливым взглядом, любопытно вскинув брови. Ей действительно, что ли, нужно рассказать, каким образом она заработала эту несчастную драную коленку? Рико отупело уставилась на него в ответ – чего он разулыбался? Уже открыла было рот, собираясь ляпнуть что-нибудь, но её прервал чей-то раздражённый голос, вынуждая обернуться. – Какого хрена ты тут расселся? Со стороны эскалатора, огибая прилавочную очередь, к ним стремительно приближалась весьма внушительная фигура. То, что эта фигура обращалась именно к ним, не было никаких сомнений – прямой испепеляющий взгляд тому доказательство. Рико сглотнула, подавив в себе первое возникшее желание в этой ситуации: вскочить и убраться подальше. Она нервно оглянулась на своего соседа: тот застыл с дораяки, поднесённым ко рту, и выглядел ошарашенным не меньше её. Рико снова вытаращилась в сторону неизбежно приближающейся угрозы. Какого чёрта здесь вообще происходит? На них танком надвигался очень высокий и о-о-очень злой… кто-то. Чёрный хаори с орнаментом развевался за его спиной от быстрого и тяжелого шага, верхняя губа угрожающе вздёрнута, а огромные ладони сжаты в не менее огромные кулаки, которые больше походили на боксёрские перчатки. Что бы ни натворил её случайный знакомый-незнакомый – мир его праху. Рико даже имени его не знает, но обязательно почтит его память в храме. Эти десять минут молчания между ними были волшебными. Долговязый прошёл мимо неё, не удостоив даже взглядом, и коршуном повис над несчастным любителем носить вьетнамки. Рико вытянулась по струнке на своём стуле, сложила ладони, как нашкодивший ребёнок, и замерла в ожидании. – Я тебя спрашиваю, хрена ли ты расселся? Его голос буквально вибрировал от ярости, а боксёрская перчатка сжалась на растянутом вороте чёрного лонгслива. Рико пискнула и тут же прикрыла рот рукой. Самообладанию сластёны можно было позавидовать: он совершенно спокойно дожёвывал остатки печенья, в то время как этот шкаф почти приподнял его тушку над стулом. Сюр какой-то. Может, ну его и свалить под шумок? Не хватало ей ещё ввязаться в какую-то сомнительную историю! А ведь именно об этом уже месяц талдычит Такано-сан. Пока этот разъяренный громила метал гром и молнии в шаге от неё, Рико, стараясь слиться с окружением, исподтишка разглядывала татуировку на выбритом виске. Действительно, стоило запомнить все детали. Вдруг ей придётся помогать следствию после того, как обычный будний день в торговом центре закончится безжалостным кровавым убийством. Ассоциации и вбитые годами стереотипы не заставили себя ждать. Перед ней абсолютно точно представитель местной фауны. Кто вообще, блин, мог подумать, что эта ситуация с несчастным сахарным наркоманом выльется вот в это? Он что, у него торт украл? Кому вообще может насолить коротышка в шлёпанцах? Рико беспомощно огляделась вокруг – посетителям фуд-корта и дела до них не было. Персика тоже не видно. Что тогда остается? Правильно: она сейчас сделает самую тупую вещь, до которой только смогла додуматься.   – Эй! – на негнущихся ногах поднявшись с места, Рико обхватила ладонью мощную руку, в которой жалобно трещала ткань горемычного лонгслива. Две пары глаз вытаращились на неё. Хорошая работа, Рико! Что дальше? Собрав в себе воедино все остатки решимости, она прочистила горло, прежде чем продолжить. – Привет, извини, – лицо долговязого вытянулось от её приветствия, заставив Рико осечься. – Слушай, я правда не знаю, что у вас произошло, но давай мы просто уйдем? Если бы все её поджилки не тряслись сейчас от страха, она бы обязательно рассмеялась с выражений на этих лицах. – Чего? Просто уйдёте? – выдуманная жертва выдуманной кражи торта недоумённо переглянулся с бессовестным воришкой, но тот только пожал плечами. Высокий выпрямился во весь рост, разжимая пальцы на одежде, и Рико показалось, стал каким-то чёртом ещё выше. Она поспешно отпустила его руку и опасливо отступила на шаг. Он, в свою очередь, засунув ладони в карманы, подступил к ней ближе, задирая мощный подбородок. Так, ну. Её план по спасению был хорош ровно до этого момента. Вызвав огонь на себя, она героически падёт смертью храбрых в этой неравной битве. Остаётся лишь надеяться, что тот, кто спасся ценой её жизни, почтит её память также, как собиралась это сделать она. Оно вообще того, блин, стоило? – Алё, придурки, сдвинули от девушки. Рико автоматически повернулась на звук знакомого голоса и едва устояла на месте, не позволяя себе кинуться навстречу. Риота, словно один из супергероев его комиксов, что появляется в самом конце и непременно всех спасает, мерно вышагивал по направлению к ним. Персик – тот ещё, конечно, супергерой: без плаща, в джинсовых шортах и с двумя банками содовой в подмышке, но это его появление в их выходящей из-под контроля обстановке действительно показалось ей героическим. – Ты ещё кто? – долговязый, окончательно растеряв весь интерес теперь и к Рико, шагнул вперёд, демонстративно разминая шею. – Тот, кто по морде твоей проедется, если не отвалишь, – совершенно невозмутимый Риота, сложив покупки на столе, повернулся к нему и кивнул в сторону выхода с фуд-корта, указывая направление. Высокому не понравилось. Ой как не понравилось. Стоп. Дайте Рико паузу. Это действительно Персик? Тот самый Персик, который ревел в три ручья, когда коварный мяч зарядил ему в нос? Тот самый Персик, который ревел в четыре ручья, когда видел рекламу бытовой химии? Актёр, играющий гигантский флакон с моющим средством, и в правду выглядел стрёмно. Но сейчас не об этом. Рико глупо хлопала ресницами, вытаращившись на рыжего парня. Риота, расправив свои широченные плечи и с вызовом вскинув голову, тяжёлым немигающим взглядом сверлил потенциальную угрозу в лице долговязого. С каждой секундой этих обоюдных неприязненных гляделок атмосфера между ними густела и накалялась, заставляя внутреннюю шкалу паники Рико биться в истерике. В её голове упрямо отказывалось укладываться. Как он тогда сказал: станет её героем? Так он это серьезно? Это всё, конечно, здорово, но пусть лучше дальше геройствует, когда спасает её от голодной смерти после очередного ужина с быстро завариваемой лапшой, а не ввязывался в непонятно что и непонятно с кем. Она уже тысячу раз успела пожалеть, что вообще подошла к этому недоумку в шлёпках. Дурацкие вьетнамки снова попортили кому-то жизнь. – Эх, навевает воспоминания, да, Кенчин? – виновник сложившейся ситуации, до этого молча наблюдавший разворачивающееся представление, наконец-то вклинился в «беседу». Спрыгнув со стула, отряхнув руки от крошек, он прошоркал к Рико под неодобрительный взгляд Персика и улыбнулся во весь рот. – Мы тебя напугали? Кенчин – это, судя по всему, тот шкаф в хаори. И, судя по всему, ему не понравилось это «Кенчин», но Рико пропустила мимо ушей недовольный бубнёж и лишь кинула беглый взгляд в его сторону. Удивительные метаморфозы: каким-то образом грозный шкаф превратился в недовольную тумбочку. Мозаика постепенно складывалась, и, видимо, это отразилось на её лице, так как блондин заулыбался ещё шире. – Кенчин мой друг, – зачем-то запоздало пояснил он. Рико не нашлась, что ответить, коротко кивнула и сконфуженно поджала губы. Вид у неё был таким, будто на голову пыльный мешок свалился. Если не знать, что произошло, можно подумать, что она отстаёт в развитии. Вот настолько было нелепым выражение её лица. Уловив её настроение, он больше не улыбался. Подступил к Рико еще ближе, сокращая и без того малое расстояние между ними. Вопрос личного пространства для него, похоже, вообще не стоял. Выразительные тёмные глаза изучали её совершенно серьезно, лицо снова невозможно прочесть. Рико недоверчиво скосилась в ответ – что за перемены, блин, такие? Если он сейчас вдобавок признается, что действительно украл чёртов торт, она уже даже не удивится. – Ты очень вкусно пахнешь, – его совершенно неуместное и в какой-то мере беспардонное замечание прозвучало так невинно и непосредственно, что Рико ничего не оставалось, кроме как поперхнуться собственной слюной. Черты лица любителя сладкого разгладились, и бескровные полные губы довольно растянулись, словно ему была приятна сама мысль об этом. У него беды с башкой? Какого чёрта он вообще людей нюхает? Точно. Ну коне-е-ечно же! Его разъеденная сахаром голова – вот причина. Парнишка после продолжительной ломки словил приход от дораяки и сейчас просто транслирует всё, что рисует ему воспалённый мозг. Кажется, что где-то в стороне глухо усмехнулся тот самый шкаф-Кенчин. – Так, всё, заканчиваем. – Риота рыжим вихрем вклинился между потерявшей дар речи Рико и хитро улыбающимся непонятно кем. Обхватив девушку за плечи, заставил это изваяние сделать несколько шагов в сторону. Затем сгрёб в охапку всё, что свалил до этого на стол, и раздражённо выплюнул: – Валите уже отсюда. – Спасибо, что поделилась со мной. Ладонь Персика настойчиво упиралась в поясницу, подталкивая её к эскалатору. Прилетевшая в спину благодарность заставила Рико обернуться, не замедляя шага, но воришка с его пострадавшим уже затерялись в толпе, образовавшейся у входа. Рико должны, просто обязаны были одолевать совершенно разные мысли после всего случившегося, но в голове было абсолютно пусто. Словно кто-то нажал на кнопку, стёр всё, что в ней было, с непонятно какой целью. Может, перезаписать?