***
Их первую встречу вряд ли можно было назвать идеальной даже с большой натяжкой. Верховная Жрица и будущая Богиня Азарата производила впечатление человека полностью лишенного эмоций. И если бы в обычное время его это вообще не беспокоило, то после достаточно пылких отношений с Эмико, Дэмиан понял, что не готов к браку с девушкой, чья сущность полностью состоит из льда и камня. Когда на протяжении всей жизнь на твоих глазах разворачивается любовная драма собственных родителей, которые, несмотря на все ссоры, продолжали любить друг друга совершенно отчаянно, ты подсознательно начинаешь искать нечто подобное. Но познакомившись с Рейвен, принц Готэма понял, что ему драма точно не грозит. Ему вообще ничего не грозит, ведь судя по тому, как живет азаратяне, он даже не сможет прикоснуться к собственной жене. И это оказалось правдой. Наместница Азара на земле была неприкосновенна даже для собственного супруга, практически весь год. Лишь ограниченное количество дней ему можно было проводить время в спальне и постели жрицы, словно любовнику или представителю грязного сословия. В полной темноте, он не видел даже собственных рук. Механические движения больше походили на грубую работу кузнецов или плотников. Она же абсолютно безмолвная, словно кукла и также неподвижна. Сказать, что Дэмиана это не устраивало, значит, ничего не сказать. Да, Рейвен его совершенно не привлекала, ведь он по сути даже не знал ее. Короткие фразы, которыми они перекидывались пару раз в день, совершенно не тянули на полноценный разговор, а бесформенный балахон, в который обычно, была облачена жрица, не давал даже примерно представить, что она являет собой, несмотря на несколько проведенных вместе ночей. Им нужен хотя бы один полноценный разговор. Его терпения хватило ровно на один год, прежде чем он пробрался в храм жрицы ранними утренними сумерками. Сегодня был день единой молитвы и жрицу не имели прав беспокоить. Двадцать четыре часа она проводила словно затворница в неутихающем лепетании священных текстов. «Что за глупая трата времени», — размышлял принц, петляя долгими коридорами, что вели к покоям Рейвен. Однако в конце пути его ожидал сюрприз: ее не было в покоях. Балахон, приготовленный с вечера служанками, так и лежал белым, будто пустым пятном. Обыскав весь храм, принц понял, что тот полностью пуст, ни единой живой души, в том числе и жрицы. Куда она могла подеваться в такую рань, да еще в день молитвы? Выйдя из храма принц увидел своего любимого пса, который почему то ожидал его не в псарне, как обычно. Он опустился перед собакой, потрепав того по холке. — Тит, что ты здесь делаешь? Кто тебя выпустил? Почему ты мокрый?! Шерстка пса и правда была влажной, тот казалось, совершенно не обращал на это внимание. Титус радостно махнул хвостом, прежде чем громко выразил свое приветствие и сорвался с места под удивленный взгляд Дэмиана. Пес рванул в сад, что окружал храм и плавно перетекал в лес, который просто кишел различными существами, что не только Готэм, весь мир не видывал. Принц несколько раз окликнул питомца, а потом бросился за ним, стараясь не упустить из виду. Тит углублял все глубже, прежде чем выбежал на поляну, что окружала водопад и небольшой лесной бассейн. Дэмиан замер в зарослях, завороженный открывшейся картиной: Титус радостно прыгал вокруг бледной, хрупкой фигуры, облаченной лишь в тонкую белую ткань, что подобно утренней дымке, обхватила ее тело не скрывая, но подчеркивая красоту женского силуэта. Рейвен. Она сидела на каменных «бортиках» бассейна, опустив ноги в воду, наслаждаясь прохладой родниковой воды и свежими фруктами, что горкой расположились на большом серебряном блюде. Тит кружил вокруг нее, игриво виляя хвостиком, то и дело, бросаясь к воде. — Что, хочешь еще поплавать? Ответом было радостное «Гав» и резвая попытка броситься в воду. Рейвен тихо рассмеялась, заставляя табун мурашек пройтись по рукам принца. Глубокий, грудной смех, будто сокровенная тайна, открытая для обычного обывателя, подобна чуду. Неестественное для него тепло в ее глазах, заставило принца на секунду усомниться, что перед ним действительно его супруга. — Иди, я присоединюсь к тебе позже. Она будто разговаривала с обычным человеком и Тит понимал ее. Он все же бросился в воду, плескаясь и пытаясь поймать ртом взлетающие капли. Жрица наблюдала за этими играми, мягко улыбаясь, прежде чем подхватить с блюда сочную клубнику. Она поднесла ее, касаясь кончиком носа неровной поверхности, выдыхая чистый, природный аромат. Маленький язычок аккуратно прошелся по сочным губам, очерчивая их и демонстрируя желание познать это сладкое наслаждение. Словно для пущей выразительности еще и прикусила нижнюю губу. Громкий лай Тита заставил ее на секунду отвлечься от ягоды, однако в следующее мгновение она все откусила половинку фрукта. Клубника была неестественно сочной и по подбородку жрицы потекла небольшая капля сока. Однако Рейвен это нисколько не смутило, она просто снова облизала губы, блаженно закатив глаза и доела оставшуюся часть, положив хвостик на блюдо. Дэмиан наблюдал за этим зрелищем словно парализованный. Его взгляд скользил с влажных губ на хрупкую, но не менее сочную фигуру, особое внимание, уделяя пышным бедрам. Белая сорочка просвечивала, открывая молочную кожу и розовую бледность сосков, что сейчас из-за утренней прохлады натягивали тонкую ткань. В этом холодном, естественном свете Рейвен сама выглядела словно спустившееся с небес божество. Скрытое от чужих глаз и совершенно не сдерживающееся. Исчезла скованность и ледяное безразличие. Теперь принц видел перед собой настоящего человека, а не куклу, выставленную, словно идол на пьедестале для других. Сейчас это была Рейвен, настоящая Рейвен. Та кого он и правда мог называть супругой. Съев еще парочку ягод жрица, наконец, присоединилась к Титу в воде, и они начали играть. Дэмиан не мог оторвать взгляд ни на минуту, совершенно не обращая внимание на то, что вокруг начала пробуждаться природа и лес стал наполняться звуками. В один момент внимание Титуса привлек ореол бабочек, что подлетел к бассейну. Их крылья переливались, словно драгоценные камни, что указывало на необычную природу и то, что их привлекала магия Рейвен. Она позволяла им запутываться в ее волосах и призывно вытягивала руки, на которые те садились. Тит гонялся за ними в воде, после чего выбрался на сушу и, отряхнувшись, принялся прыгать в воздухе, дабы поймать хотя бы одну. Оставив необычных насекомых на пса Рейвен направилась к водопаду, вставая под летящие капли. Ее тело в миг обрамили мириады водных блесток, и едва уловимые всполохи радуг. Она ничего не делала, никак не двигалась, лишь наслаждалась прохладой, размышляя о чем-то своем. И в один момент принц просто не смог наблюдать дальше. Он вышел из своего укрытия, бесшумно, будто хищник и медленно направился к бассейну. По обычаям Азарата на нем была короткая туника и свободные штаны белого цвета. Легкий повседневный образ, который он совершенно не пожалел ступив в воду и наконец подойдя к супруге. — А вы оказались весьма стеснительны, Дэмиан, — фраза прозвучала, словно гром среди ясного неба, заставляя его остановиться за ее спиной. Легкий, словно игривый тон был совершенно непривычен в ее исполнении. Но беспокоило его не это, а смыл фразы. В голове мысли проносились с бешеной скоростью, прежде чем он смог ухватиться за одну единственно правильную. Одним из даров Рейвен была эмпатия, что означало весьма точный расклад события: она знала, что он здесь. Знала с самого начала, но предпочла игнорировать. — В таком случаи ты довольно беспечна, ведь за тобой мог подглядывать вовсе не я. — Монахи не посмели бы. Они слишком сильно погрязли в правилах и высших благах, чтобы решиться на, что-то настолько низменное. К тому же думаете, что если бы это был кто-то другой, то я бы позволила ему такую дерзость? — Этого мне не дано знать, как и много другого о твоей жизни, Рейвен. Подумай сама, мы женаты уже год и что нам известно кроме статусов? — Ваше прошлое и нынешняя жизнь не являются для меня загадкой, Дэмиан Готэмский, одно прикосновение рассказало мне все. Поэтому правильнее будет спросить, что вы знаете обо мне? — Удар в одну сторону, тогда тебе не кажется, что это не честно? — Но разве эта информация является чем-то важным для того, кто думает о других женщинах, находясь в постели со своей женой? Этот вопрос прозвучал, словно удар под дых. Принц даже отступил на один шаг, ощутив, как осколок камня больно впился в стопу, совсем, как ее взгляд пронзал его, когда жрица обернулась. В ее глазах не было той игривости, что скользила в словах. — Тебе стоит понять одну простую вещь Дэмиан: мне абсолютно все равно, каких женщин ты предпочитаешь и сколько их побывало в твоей постели. Даже сейчас ты можешь вернуться в Готэм и делать все, что пожелаешь, потому что, в конце концов вернешься и у тебя будет одна единственная жена — я. И я не потерплю, чтобы меня сравнивали с кем бы то ни было. За моей спиной слишком много того, чего обычный человек не смог бы вынести даже за сотни жизней. Так что расставляй приоритеты. Пока ты находишься на территории Азарата. Я не только твоя жена, но и твоя госпожа. На последнем слове Рейвен сделала особый акцент. В отличие от всего остального мира, здесь именно она была в центре внимания и власти. Это он лишь слуга и как бы он не пытался, их власть никогда не будет равноправной. Она смотрела на принца твердо, без возможности дать попытку оправдаться. Невообразимый каскад силы плескался в ее голубых глазах, фиолетовыми искрами. Это совершенно не вязалось с тем образом, что сейчас предстал перед ним. — А теперь ответь: ты пришёл сюда поговорить, но что тебе нужно на самом деле, Дэмиан? Не пытайся лгать, ведь ложь бесполезна против меня. — Я все ещё хочу поговорить с тобой, Рейвен, но позже. Сейчас же я хочу, лишь извиниться за свои бесчестные мысли. Ты права, у меня не было права сравнивать тебя с кем бы то ни было. — Я принимаю твои извинения. И позже мы обязательно поговорим, а сейчас… — А сейчас я хочу прояснить ситуацию. Я никогда не сомневался в той чести, которую мне оказали, когда предложили жениться на тебе. Но признаться честно я ожидал от нашего брака чего-то иного. Мне прекрасно известны законы Азарата, но я наивно надеялся, что наедине мы все же сможем стать ближе. Я никогда не посягал на твою власть, как правительницы, но я посягаю на возможность решать то какими будут наши отношения в скрытое от других время. — Чего ты хочешь, Дэмиан? — Я хочу тебя. Это прозвучало так просто и так естественно. Спокойно. Однако Рейвен ничего не ответила, лишь внимательно смотрела в его глаза, пытаясь отыскать там хоть намек на притворство. Но принц был абсолютно честен и похоже полностью уверен в собственном решении. Одним резким движением он прижал их тела, соединяя в первом, голодном поцелуе. На её губах все ещё сохранялась сладость клубники, которая заставляла вспыхивать в голове недавнюю сцену и только ещё больше раззадоривала его. В отличие от него, её движения были неумелыми и слегка скованными. Тонкие руки, уперлись в его грудь, пытаясь отстранить, защититься, ведь в его ушах отчетливо звучал бешеный вальс ее сердца. Да, именно так, разве не такими должны были быть их отношения с самого начала? Разве не имеют они шанс на возможность влюбиться? Разве может она оставаться просто идолом, когда рядом с ней он полный человеческих страстей? Вода омывала их, пока они яростно пытались надышаться. — Дэмиан… — Всего одно твое слово, Рейвен, и больше никаких преград. Не бойся падать, я поймаю тебя. — Нет, это не то… я не могу… — Конечно, можешь или тебя бы вообще не стали выдавать замуж. Откройся мне. Принц мягко целовал ее лицо, шею, скользя руками по телу, все еще скрытому чертовой сорочкой. Он шептал ей соблазны, убаюкивал сладкой речью все доводы разума. Осторожно подводил к краю пропасти, показывая, что падать совсем не больно. Мозолистые от меча пальцы, скользнули по напряженным соскам, вырывая вздох из ее губ, но не стон. Святой Азар, как же он хотел вытянуть из нее хотя бы один звук. Жрица схватила его руку, но он мягко сжал чувственную плоть, перекатывая между пальцами, продолжая целовать покрасневшую шею. Дурея от ее аромата, смешанного с свежестью родниковой воды. Губы жадно припадают к трепещущей жилке, покусывая, наслаждаясь гулкой мелодией ее сердца. Рейвен прижалась к его горячему телу сильнее, чего никогда делала, хотя руки все еще были готовы оттолкнуть его в любой момент. Обычно она старалась отстраниться, как можно дальше, чтобы даже при интимной близости между ними был минимум контакта. Но сейчас она будто, наконец, позволила себе прочувствовать все те эмоции, что блокировала на протяжении долгого времени. — Я хочу тебя. Он повторил это шепотом прямо ей на ухо, покусывая бледную мочку. В этот момент Рейвен все же оттолкнула его, делая несколько шагов назад, прислоняясь к массивному камню в месте, где сила водопада была абсолютной. Но колючие капли только еще больше раздражали наэлектризованную кожу, заставляя ее сильнее сжаться. Принц видел, как фиолетовые искорки, вспыхивают алым светом в ее глазах. Он скинул свою туники, бросая мокрую ткань куда-то в сторону, медленно подходя к супруге. Она дрожала всем телом, но не препятствовала ему. Принц снова втянул ее в новый беспощадный поцелуй, подхватывая под бедра, выходя из воды. Шелк трав, словно мягкая подушка принимает их. Утренний бриз, соприкасаясь с хрустальными каплями воды, покрывает ее тело мурашками, заставляя подрагивать и прижиматься к нему крепче. Его руки снова скользят по тонкой фигуре, только теперь осмысленно в попытке стянуть липкую сорочку. Однако когда ткань поднимается на уровень талии Рейчел останавливает его. Ее щеки залиты румянцем стыда, ведь вокруг не было спасительной темноты, к которой она привыкла, проводя с ним бесцветные ночи. В этот раз все было по-другому. Утренние сумерки хоть не освещали все в подробностях, однако само осознание, что она лишиться хоть мнимой защиты, заставляло ее сживаться и пытаться скрыться. Словно чувствуя ее страх, принц начал целовать тонкие руки, что вцепились в него мертвой хваткой. Он отпустил ткань, показывая, что не будет ее снимать, во всяком случае сегодня. Однако массивная ладонь тут же скользнула по обнаженным бедрам, пробираясь под ткань. Спина Рейвен выгибается и она уже приоткрывает губы, но ни один стон не сорвался с них. Пальцы лениво поглаживают ее клитор, иногда задевая вход, пока он наблюдает за тем, как искажается лицо Рейвен. Как глаза затягивает поволока, а румянец разливается по шее, сливаясь с его легкими укусами, плечам, опускается на грудь и живот. Она, прикладываясь к губам руку, жмуриться, когда движения становиться более интенсивными и выгибается словно кошка. Он чувствует, как густые капли мягко тянуться за его пальцами и облизывается, предвосхищая ее реакцию. Его статная супруга перебывала в блаженном неведенье о том, как далеко шагнули познания о человеческом наслаждении и сегодня он хотел бы немного просветить ее. Жрица безмолвно корчиться, вздрагивая, когда давление его пальцев пропадает. На секунду она расслабляется, предполагая, что ее реакция оттолкнула его. Однако Дэмиан не собирался отступать. Он уверено развел ноги жрицы, опускаясь вниз. Глаза Рейвен распахнулись и оборванный звук, наконец, ласкает слух принца. — Что ты… Она вцепляется в его волосы, стараясь толкнуть, но принц лишь сильнее сжимает ее бедра, не давая отстраниться. Мягкие движения чередовались с глубокими поцелуями, заставляющие жрицу мычать. Тело сводило, будто от судорог, будто пойманная с поличным она металась в его руках, скованная. Маленькие заряды тока проходились под кожей с каждым разом ударяя все сильнее. В один момент она практически вырывает ему несколько прядей, громко выкрикивая. Чисто, несдержанно, сладко. Принц поднимается, довольно рассматривая результат своей работы, облизывая губы. Он мягко целует ее в щеку, практически мурлыкая. — Теперь для тебя достаточно аргументов? Рейвен ничего не ответила, стараясь скрыть постепенно утопающие в фиолетовых искрах глаза. Принц удобно устроился между ног супруги, заставляя обхватить свою талию. Слияние получилось глубоким и уверенным. Пальцы жрицы цеплялись за его спину, отрезвляя и пьяня сильнее. Она больше не сдерживала себя. Выражение, потерянное в удовольствии, мягкие грудные стоны, не имеющие совершенно ничего общего с ее обычным тоном. Горячее, взбудораженное тело, дрожащее и откликающееся на каждое даже мимолетное прикосновение. Она больше не имела ничего общего с той величественной, каменной жрицей, что была с ним в постели раньше. Живая, настоящая и страстная. Смотря на нее, хотелось дарить долгое, медленное наслаждение, заставляя сходить с ума и снова приходить в себя. Он медленно растягивал удовольствие, то ускоряясь то, замедляясь, доводя ее и себя до грани и отталкивая от нее, до тех пор она протестующе не замычала, пихая его, от чего хотелось искренне засмеяться. Несколько уверенных движений завершились криком, заглушенным поцелуем, глубоким, полным без стеснения. Лежа на траве, он крепко прижимал ее к себе, убаюкивая под первые лучи солнца и пение птиц.***
В этот раз пробуждение было морально спокойным, хотя тело колотило не хуже чем в прошлый. Однако его разум уже будто привык и адаптировался к этому. Рейвен стояла за стойкой, полностью сосредоточенная, видимо не желая впускать в себя его возможные эмоции. В этот раз он был накрыт одеялом, что помогло скрыть весьма четкое состояние его тела. Ему нужно успокоиться. — Все повторилось. Почему-то зелье показывает подобные моменты и то, что связанно с ними. Ведьма остановилась, размышляя о чем-то своем, пока он внимательно рассматривал ее. Рейвен из его сна, не считая роскошных украшений в начале, совершенно не отличалась от той, что он видел перед собой. Такая же благородная и стойкая. Настоящая правительница. А ведь, как на самом деле может одно событие изменить совершенно все.