Ночь страсти

      Отчетливый стук в дверь прерывает воссозданную в комнате интимную идиллию. Дэндридж с огромной неохотой отстраняется от Криденса. Последний раз целует свой только что оставленный на видном месте засос, и поворачивает голову к входной двери. Поначалу он подумал, — вернулась родня парня, однако, звуки подъезжающего автомобиля он не слышал, а хозяйка дома наверняка воспользовалась бы ключами.       — Тоже кого-то ждешь? — ухмыляется Джерри, обнажая белые, как морская пена, зубы.       — Н-нет, — неуверенно в своей манере, отвечает Криденс.       Он действительно никого не ждал. Так кто же посмел явиться к нему, в такое важное, для них с Джерри, время?       Дэндридж встает, выпрямляется во весь свой рост и уверенно подходит к входной двери. Открывает ее не сразу, будто бы даже прислушивается, прежде чем впустить нежданного гостя. В голове остались воспоминания о событии, совершенном в доме проституток, и сейчас он подумал, что, это вполне вероятно, был коп, который пришел его арестовать.       Что бы ни происходило, он все-таки открывает дверь и, будь он проклят дважды — на пороге стоял «Лошадиная морда». Джерри заслоняет взор в комнату, своим крепким и массивным телом. Перед собой он видит слишком знакомое лицо и щурится. Старается вспомнить, что сделал Криденсу этот парень. Ничего. На его глазах — ничего.       После ухода Джерри, пьяный разум Криденса все еще витает в наводящих мыслях: что это было? Он поддался искушению, или ему действительно нравится сосед? Нравится лишь тем, что относится к нему по-особенному?       Но... как?       Принял его таким, какой он есть? Обнимал и ухаживал?       — А... мис-стер, мне нужен Криденс, — с запинкой в голосе произносит Эдвард, потому что ожидал увидеть мистера Дэндриджа где угодно, но только не в гостях у Криденса, и не в такое время.       Следует короткая пауза, прежде чем от Джерри следует ответ:       — Конечно. Как тебя зовут?       — Эд, — представляется парень.       — Нам нужно выйти, Эд. — вампир улыбается, когда произносит эту фразу, но ответной улыбкой Эдвард его не награждает.       Джерри тоже не испытывает к подростку радушия, он всматривается в его вытянутое, слегка туповатое лицо. Должного ответа он не дожидается и выходит из дома. Массивное тело вампира вытесняет парня со скрипучего, дощатого порога и вынуждает его отступить назад. Ли спотыкается об последнюю ступеньку, собирается упасть, но сильная рука Дэндриджа хватает его за предплечье и предотвращает падение.       С паникой в глазах Эд поднимает голову, то ли настолько этот мистер неожиданно себя повел, то ли эта слащавая и мерзкая улыбка сбила его с толку.       — Я должен поговорить с Криденсом! — настойчиво говорит он. — Даже не думайте меня отчитывать, я ничего плохого ему не сделал!       — Я знаю, Эди,— отвечает Джерри со сдержанным спокойствием.       — Вот и отлично. Между прочим, я пришел мириться со своим другом, так что отойдите! — Эдвард повышает голос. Он скромно шагает вперед. Насколько бы ему ни хотелось казаться смелее остальных, всегда получалось, откровенно говоря, не очень.       Эд пытается вытянуть руку, чтобы открыть входную дверь, но Джерри ловко перехватывает его запястье, грубо сжимает и тянет за собой, а затем отводит за угол дома. Туда, куда не выходят окна гостиной.       — Я тебе не разрешаю приближаться к Криденсу. — Джерри сжимает его запястье так, что тот аж пискнул, как свинья, которую собираются резать.       У Джерри уже зрел новый план, который относился не к возрождению четырехсотлетнего клана (хотя, если подвернется случай, одним выстрелом он убьет сразу двух зайцев), а к его новой, с сегодняшнего дня, излюбленной игрушке.       — Что? Ты сумасшедший, что ли? Эй, да ты ненормальный! Пусти меня! — очкастый постарался освободить руку, а затем оцепенел; лицо напротив исказилось до безобразного демонического: черные, поглощающие глаза, выступающие клыки и впивающиеся в запястья когти.       Эдвард хлопает глазами. Не хочет мириться с происходящим.       Я не курил, я точно не курил.       Кровопийца точно укусил бы его, но Эд вовремя очнулся. Он изворачивается в бок, выскальзывая из хватки вампира и в немом крике сбегает к входной двери.       — ТВОЮ МАТЬ,— с такими криками Эдвард забегает в дом Бэрбоуна. Он напрочь забывает про скейтборд, оставленный на улице. — Как же закрывается эта чертова дверь... Криденс, скорее закрывай дверь!       — Зачем ее закрывать? — недоверчиво спрашивает Бэрбоун.       — Потому что там монстр!       Весь бред, что нес Эд, откровенно намекал на то, что он был пьян, или, что звучало куда правдоподобнее — находился под наркотическим опьянением, поскольку с новыми приятелями этого вполне стоило ожидать.       — Там всего лишь мистер Дэндридж. Эд, ты не принимал нечего? — на удивление, без запинки произносит Криденс.       Озадаченный поведением Эдварда, он кусает губу в нервном тике: ага, скажет тебе правду.       — Мне позвонить твоей маме, что ты у меня? — беспокойство за Эдварда набирало обороты.       — Ничего я не принимал! — отвечает тот. Его голос дрожит, а взгляд бегает от лица Криденса к двери и обратно. — Он не человек, Крид, он монстр!       Он начинает сильно нервничать, когда Криденс не выполняет его просьбу. Тело охватило животным страхом, сердце гулко стучало в груди, а ноги так и хотели убежать подальше от этого места, но вряд ли теперь у него получится отсюда выйти. Или все же получится?       Эд не замечает накрытый стол, ровно до тех пор, пока Бэрбоун не усаживает его на диван. Бокалы, практически опустошенные, бутылки алкоголя, закуска и включенный телевизор... Все это выглядело так, как будто здесь проходило свидание. Если бы он не встретил на своем пути мистера Дэндриджа, то спросил бы: «У тебя появилась девушка, Крид?»       Стоит Криденсу отойти на кухню за водой, Эд как заведенный вскакивает с места. Все его внимание приковано к двери, в которую по-прежнему не вошел сосед. На мгновение Эду кажется, что все это он действительно выдумал сам, что все произошедшее — плод его воображения. К реальности происходящего возвращали только следы на запястье, оставленные когтями Джерри. Вот он — компромат на то, что никаких веществ он не принимал.       — Нет, не звони ей, — говорит Эд и принимает стакан с водой. Он по-прежнему смотрит в сторону двери, и ему стало непонятно, почему мистер Дэндридж до сих пор не вернулся с улицы. С ним определенно что-то не то.       — Пожалуйста, просто выслушай меня. Он ненормальный, Криденс, твой сосед ненормальный. Он гребаная акула, из гребаных «Челюстей». — голос Эдварда поднялся до раздраженного и дрожащего.       Он делает глоток воды, что с трудом проходит в горле и ставит стакан на стол, рядом с тарелкой фруктового салата. В памяти остались отчетливые: «Я тебе не разрешаю приближаться к Криденсу». Чтобы это ни значило, Криденс, сам того не понимая, оказался в большой беде.       — Он схватил меня за руку, когда вышел из дома. Его глаза были ненормальными, Крид. Он вцепился мне в запястья, посмотри, — Эд демонстрирует ему увечья — неглубокий порез. — С ним что-то не так.       — Эд, куда же ты убежал? Я просто... — в дом возвращается Джерри, он пожимает плечами, улыбается. В руке он держит сверток. — Хотел поговорить.       Голос вампира вбивается в уши Эда, как звук опасности. Он нервно глотает, смотрит на Криденса, затем на Джерри. Его нижняя губа дрожит и он старается найти хоть какой- нибудь предмет, чтобы защитить себя и друга.       — Нет! Ты хотел меня убить! А теперь ты хочешь убить нас обоих! — кричит Эдвард и встает с дивана. Он не находит чем защититься, поэтому решает не сводить глаз с подозрительного соседа. — Ты трогал его? Криденс, он кусал тебя?       Лоб Эдварда вспотел, ярость и страх заполняли грудь, попадаться в лапы вампиру не хотелось.       — Убить? Эди, ты не болен? — Джерри закрывает за собой дверь. Оба понимают, что Эдвард теперь заложник. — Зачем мне тебя убивать. Ты не принимал сегодня дурь?       Медленными, размерными шагами, вампир отходит от двери, минует большое окно с длинными темными занавесками и задевает их плечом. Эдвард напряженно наблюдает за траекторией пути Джерри, пятится ближе к Криденсу, огораживая его спиной.       — О-о-о, нет-нет-нет, не подходи.       Эдвард был как маленькая рыбешка в океане рядом с господствующей акулой. Он совершенно не знал, что сейчас следует сделать. Он ведь не один видел, что с Джерри что-то не так?       — Не хочешь вернуть себе это. — Джерри показывает мальчикам порно-журнал.       Эд краснеет. Черт! Выпало, когда пытался убежать. Сейчас к журналу не было никакого интереса, он бы наверное и не заметил потери. Вампир подходит к креслу, смещая Эдварда в самый конец комнаты, сам садится рядом с Криденсом, хищно наблюдая за очкариком.       — Эдвард, откуда... неважно. — Криденс хотел поинтересоваться насчет порно-журнала, поскольку не припоминал у Ли такой литературы дома, но вовремя вспомнил, что последний раз гостил у него слишком давно, чтобы знать о подобном. А еще он больше не заикался.       Джерри посчитал это его личным успехом.       — Мистер Дэндридж не какой-то там вампир, чтобы кусать меня, — более отчетливо произносит Бэрбоун. В его голосе Джерри расслышал явные нотки раздражения, удивительно, как такой человек как Криденс, вообще может злиться. Брови парня нахмурены, а сам он будто бы ощетинился, как кот, готовый вступить в драку.       Он садится обратно на диван, напротив кресла, где минутами ранее, страстно целовался с мистером Дэндриджем.       — Он пришел извиняться, — напоминает Джерри, демонстративно, будто специально, провоцируя Эдварда на панику, кладет руку Криденсу на колено.       — Крид, да... не морочь ему мозги! — Эдвард смотрит на выход, туда же смотрит и Джерри. Они будто мыслят синхронно, оба знают чего хочет один, и чего другой.       Давай, Эди, беги. Оставь своего друга вампиру, так бы поступили крутые ребята Марк и Бен.       И       Я вляпался в дерьмо по самые уши!       Назло желаниям Дэндриджа, Эдвард не покидает дом, хотя вполне может дать заднюю и спастись, уехать, как это сделал Бен. Вот только он — не Бен. Больше не хочет быть кем-то из них.       — Крид, пойдем теперь мы выйдем, — произносит Эд, считая это единственным способом покинуть этот дом и миновать беду.       — Эдвард, успокойся!       Криденса напугало такое внезапное изменение в поведении его друга (или недо-друга). Очень хотелось верить Эду, его словам... Что он и вправду не употреблял ничего дурного, однако, все признаки явно на лицо.       Ужин с Джерри — не то, перед чем Криденс должен искать оправдания при бывшем друге. Эдвард многое не рассказывал ему за этот учебный год, наверняка пробовал дурь, и выполнял поручения Марка, как это делает Бен Гаррисон.       Криденс счел приход Эдварда не совсем... правильным. Он мог, нет, он должен был предупредить его о столь позднем визите. Сегодняшний вечер по определенным обстоятельствам вышел очень странным, потому что оба его знакомых (если их так можно было назвать), не удосужились обозначить свой визит, ради всего святого и грешного, почему так трудно придержаться банального правила этикета! Эдвард мог если нет знать, то додуматься, что в это время его матушка всегда дома, и в лучшем случае, отчитала бы Криденса за поздний визит Эда, в худшем — он бы почувствовал жгучие поцелуи ремня.       Такие же жгучие, как и губы мистера Дэндриджа, подумал Криденс.       Он испытывал дикий стыд, наблюдая за выходками Эда, как за детским спектаклем. В первую очередь этот стыд он испытывал перед Джерри, обдолбанный Эд — не то, что хотел Бэрбоун этим вечером.       — Давай-ка ты сходишь в ванну, умоешься и пойдешь ко мне в комнату, там и поговорим?       Он встает с насиженного места и покидает компанию Джерри, чтобы только привести Эда в чувства. Он берет его за руку и уводит в ванну, закрыв за собой дверь.       Джерри встает следом, но прежде чем уйти, смотрии в ту сторону, куда минутами ранее направились парни. Эдвард не представлял угрозы, но уже был намеченной целью. На столе еще оставались бутылки с алкоголем, и, хотя пить уже не хотелось, забрать бутылки все же придется.       Дожидаться парней не стал, Эд нарушил всю созданную атмосферу и манил навредить обоим еще больше. Какой вампир останется в доме с двумя жертвами и не тронет ни одну?       Разве что глупый.       Джерри уходит, он выполняет свое обещание и забирает остатки алкоголя, которому будет рад Марк, возможно и Бен. Флеминг точно получит похвалу, если Бен посетит его дом уже сегодня.       — Эд, тебе нельзя в таком виде домой, тебя мать загрызет, — пытается вразумить Эда Криденс. — У тебя рачки расширены, — продолжает он настолько тихо, как шуршание мыши в уголке. Он прикрывает глаза, затем следует тяжелый вздох.       — Я клянусь, что ничего не принимал! — Эд уже не выдерживает, он упирается ладонями на душевую кабину, затем отталкивается и подходит к раковине, напротив которой висит круглое зеркало.       Он включает холодную воду, снимает очки и умывает лицо, это даже немного успокоило его. Эдвард закрывает кран, надевает очки и поднимает голову, встречаясь в зеркале со своим отражением. Криденс был прав, его внешний вид оставлял желать лучшего, таким испуганным он никогда еще себя не видел и не чувствовал. И ведь правда было похоже на то, будто бы он заядлый торчок.       — Вот, посмотри, — Эд поворачивается и выворачивает свои карманы, демонстрируя отсутствие наркотических веществ. — У меня ничего нет, я чист, Криденс.       Эдвард понимает, насколько неубедительно он сейчас звучит, насколько его слова бредовые и, как чертовски ужасно выглядит. Он опускает одну ладонь на плечо другу, потом уделяет особое внимание его шее. За воротником рубашки виднелся темно-бордовый оттенок и Эдварда даже передернуло.       — Что это у тебя, укус? А я говорил! — он спускает воротник вниз, чтобы убедиться в правильности своих слов, однако...       Пальцы отпускают ворот, а рука опускается вниз. Эд переводит взгляд на белое полотенце, которое висело на сушилке, затем в пол, чтобы наконец-то привести свои мысли в порядок и принять ситуацию такой, какая она есть. Его бывший лучший друг имеет на шее засос от его нового соседа-вампира. Такое можно увидеть разве что в «Сумерках», но все происходящее — не фильм, а реальность. Джерри оказался существом страшным, Эдвард не сомневался, что мог пропасть без вести, а потом без вести пропал бы и Криденс. Значит, ему еще повезло нарушить планы кровопийцы. Одно было не ясно: если засосы и впрямь оставил Джерри, то почему все обошлось только ими?       — Он что, оставил на тебе засос? О черт, Криденс, чем вы тут вообще занимались.       — Эд... это... — Бэрбоун тяжело вздыхает. Он сам не понимает, как все так могло складываться. Как он позволил мистеру Дэндриджу сделать с собой такое? Чего уж тут до оправданий для Эдварда. — Это то, что не должно тебя заботить. Ты ведь так теперь делаешь.       На лице Эда теперь помимо явных признаков наркомании, читалось еще недопонимание.       — Крид, выслушай...       — Я сержусь на тебя, в самом деле, Эд, — голос Криденса становится безжизненным. — Тебе будто доставляет удовольствие делать меня несчастным; показал Марку и Бену, где я живу, без предупреждения заявился ко мне в дом, да еще и под наркотиками, одним словом — испортил мне вечер.       — Крид, я понятия не имею что за чертовщина происходит с твоим соседом, но ты должен держаться от него подальше. Разве это не странно, что он делает это с тобой? Знаешь, я уверен, что это его следы. Не от клыков, как ни странно.       Эдвард смотрит в глаза Криденсу, надеясь, что сейчас его зрачки менее расширены, потому что холодная вода помогла ему успокоиться. И потому что сейчас рядом нет Джерри.       — Я, черт возьми, пришел сюда, чтобы сказать, как сильно ошибся в своем выборе. Марк и Бен оказались теми еще придурками, когда привезли меня прямо к тебе. Марк не появился сегодня в школе, Бен предложил поехать к нему домой. Я пробрался к нему в комнату, а потом этот кусок дерьма уехал вместе с Марком. Ну я и взял у него журнал. Будет дрочить по памяти. — Эдвард даже чуть улыбнулся, но эта улыбка моментально исчезла. Он не мог сложить в голове всецелый паззл событий, сейчас хотелось просто выбраться из дома и оказаться в безопасности. — Прости меня, Крид. Я хочу, чтобы ты поверил мне. Знаю, это все безумно, но я видел это. Следы на руке от когтей. Разве, ты не замечал его странности? Черные глаза, нет? Он посматривает на дверь, опасаясь, что в любую секунду она может открыться и привести Джерри. Но дверь по-прежнему оставалась закрытой.       — Даже если бы это было так, Эд, у тебя нет никаких доказательств.       — Он наглухо зашторивает окна. Это ведь идеальный вариант, все сходится!       Такой себе факт, но весомый.       — Многие здесь так делают. К тому же, у него аллергия на солнце.       — Аллергия на солнце? Это он тебе такое сказал... И у многих здесь аллергия на солнце?       — Ты явно пересмотрел «Сумерки».       — «Сумерки» — кино, а это жизнь, он — реальный монстр. В нем нет благородства, любви, философии. И я лучше сдохну, чем буду смотреть «Сумерки». — заканчивает Эд.       — Где же тебя так угораздило... Ты в самом деле считаешь это нормальным? Сегодня так уж и быть, оставайся у меня, а завтра тебе придется уйти. Наша дружба не может продолжать течь в том же русле, Эд.       Криденс наконец-то замолкает. В сегодняшнем вечере он не понимал многого, но ясно было одно: Эд окончательно испортил ему настроение.       Смотреть в глаза Криденсу Эдварду было тяжело, он смотрит в пол и принимает его слова слишком близко к сердцу. Он мог бы с ним поспорить, опровергнуть и половину из того, что наговорил, но в чем Криденс был не прав? Он был прав во всем. Их дружба строилась годами и была крепкой, пока он в одно мгновение все не сломал, как неустойчивый карточный домик.       Отвечать было совершенно нечем, Эдвард и так слишком перенервничал, и сейчас желал провалиться сквозь пол. Он готов поговорить, объяснить свое решение, свои действия, одним словом—все, все, все, но Эд молчал, потому что к горлу подступил большой ком.       Бэрбоун открывает дверь, откуда первым выходит из ванны. К этому времени Джерри в гостиной уже не наблюдалось, как и бутылок с алкоголем.       Выйти из безопасной комнаты (хотя она не была такой уж безопасной) Эду удалось с большим трудом. Он боялся увидеть Джерри, вновь почувствовать на себе его тяжелый взгляд и ощутить на руках силу его когтей. Эд с опаской выходит из ванны вслед за Криденсом, настороженно смотрит в сторону гостиной, где Джерри действительно не наблюдалось. Он легко выдыхает. Но, точно ли он ушел...?       — Мистер Дэндридж ушел, — Криденс осматривается, хочет удостовериться в своих словах, и его взгляд останавливается на Эдварде. — Иди в комнату, тебе нужно выспаться. Утром поговорим на свежую голову, и, пожалуйста, не забудь сказать матери, что был у меня.       Все оставленные, практически нетронутые заготовки приходится убирать в холодильник, а грязную посуду в раковину, мыть ее было непреодолимо лень.       Займусь этим с утра, до приезда мамы.       Потому что Криденс знает, что будет после ее прихода.       Через полчаса после того, как Джерри вынужденно покинул дом Бэрбоунов, на пикапе, вдоволь забитого сеном, подъезжают подростки. Машина останавливается около закрытого гаража. Марк, сидящий за рулем чужого автомобиля, глушит мотор, а затем первым выходит из салона. Пикап Джерри, безусловно, хорош, но далек от нового фордика, думает про себя Марк. Вероятно, его машину уже нашли, а родители сообщили в полицию о пропаже сына. Ему давно известно, с какими темпом и усилием работают местные копы, дело обойдется одной галочкой и закроется. Мало ли что могло произойти с подростком, употребляющим наркоту. Свидетелей происшествия не было, НИЧЕГО не было — все, дело закрыто. У полиции есть дела важнее, к примеру, поедание пончиков в кафе.       Марк стучит по крыше пикапа для привлечения внимания друга, и мельком бросает свой взгляд на дом напротив, на дом того самого фрика — Криденса Бэрбоуна. Он не уверен, что сможет войти туда по собственному желанию, потому что Джерри по какой - то необъяснимой причине не тронул его. Что бы это могло значить? Он поворачивается и замечает вышедшего из дома Джерри.       — Чувак, — обращается Марк к Бену. — Рожаешь, что ли? Выходи скорее.       Они оба посмеялись над этой тупой и совсем не смешной шуткой, и Бен, который не смог удержать порыв смеха, вылезает из автомобиля.       — Марк, как ты умудрился познакомиться с ним? В прошлый раз он заступился за этого, ну, урода. — соображает Бен, будто бы не замечая присутствия Джерри.       — Он оказался не таким плохим. Пошли, Бен, он угостит нас выпивкой! Ты ведь хочешь нажраться бесплатно? Знаю, что хочешь!       Заснуть Эдвард не мог еще долго. Сон не лез в голову по двум причинам, но больше всего тревожила та, что касалась нового соседа Криденса. Он лежал и соображал: как можно заставить неверующего поверить? Первоначально стоило узнать как можно больше о таких как Джерри, их сущность, сильные и слабые стороны.       Криденс заснул раньше, потому что Эд видел, как он принимал успокоительные. Интересно, давно ли он так делает? Даже этого не знал Эд, а ведь должен был. За окном слышатся отчетливые звуки мотора, поначалу Эдвард не обращает на это никакого внимания, но когда мотор заглушили практически у их дома, все мысли о сне разом отступили. Парень встает с постели, чтобы посмотреть, а затем сильно жалеет о том, что решился на это. Компания Марка и Бена — вот что ввело его в ужас. Марк, считавшийся до этого пропавшим, оказывается, вовсе им и не являлся. Точнее, являлся, но... Его забрал Джерри, тот самый, что до недавнего времени сидел здесь, черт знает что делал с Криденсом, и который пытался его запугать. Эд быстро сообразил, что к чему: Марк теперь вампир, этого отрицать было невозможно, а вот Бен... Бен еще оставался человеком, правда ненадолго.       Привезенное с чужого поля сено остается машине. Марк практически бездумно хватает приятеля за руку и ведет к дому вампира, отвлекая его от внешних факторов. Зрачки Гаррисона расширены, а белки глаз предательски красные, означающие о принятии наркотических средств.       — А вот и мы! — шумно говорит Флеминг, так, будто Джерри не стоял все это время перед ними. — Ты ведь угостишь нас выпивкой? — Марк делает на этом акцент, чтобы между ними не возникло лишнего недопонимания.       Джерри дружелюбно улыбается подросткам, хотя улыбка была дарована скорее больше Бену. Марк превосходно справлялся с просьбами, это радовало. Он впускает их в дом и оглядывается по сторонам, уделяя особое внимание окну в спальне Криденса, откуда за ними наблюдал Эд. Ли встрепенулся, мигом закрывая окно шторой. Он садится на пол, его вдруг настиг неизведанный ужас, словно он уже услышал мысли вампира:       «Ты у меня на мушке, Эди.»       Это пугало, это, черт возьми, сильно пугало. Он все еще хотел разбудить Криденса, но троица слишком быстро скрылась из виду, оставалось лишь надеяться на свою бдительность и начать принимать меры.       Джерри, Марк и Бен входят на кухню, где Гаррисон сразу усаживается за обеденный стол. Марк победно садится на сам стол, складывает ногу на ногу и, ярко довольствуясь собой, улыбается.       — Сено в машине, потом перетаскаю. — отчитывается перед хозяином Марк, и в этот момент гордится собой как пес, которому сказали, что он хороший мальчик.       — Добро пожаловать, я Джерри. — произносит вампир, замечая лохматого, как бездомного пса, на вид обдолбанного подростка. — Твой приятель хороший помощник и собеседник, без него я бы долго провозился с сеном. Спасибо, Марк.       Необходимого знакомства с этим человеком смысла Джерри не видел, оно было ни к чему, нужно было сделать то, что нужно. Он пересекает гостиную, попадая на кухню, где открывает дверцу холодильника и достает оттуда три бутылки пива. Азартный взгляд вампира устремляется на Флеминга, легким киком головы Джерри дает ему разрешение. Дэндридж открывает бутылку пива, а его взгляд сосредотачивается на Бене, судя по всему, Марк его чем-то заинтересовал, потому что Гаррисон был взбудораженным. Крышка от бутылки летит на пол и на руку Джерри выливается добрая половина пены, которую он слизывает, и только потом прислоняет губы к горлышку.       Алкоголь оставляет приятное послевкусие и дурманит голову не меньше, чем свежая и теплая кровь, но все же это второсортное пойло не удовлетворяет Джерри. Эдвард был почти его, совсем близко к этому... Настолько близко, что Эд сделал почти невозможное, и это на мгновение разозлило Джерри, так, что пальцы рук крепко - крепко сжали бутылку. Это было позорным провалом, жуткой невнимательностью. Однако, Эдвард уже как муха в паутине — не выпутается, даже если очень сильно захочет.       — Бен. — подросток тянет большую, теплую руку в сторону вампира, чтобы пожать ее. Он тепло улыбается, изо всех сил стараясь выглядеть дружелюбно.       И все еще ему было неясно: как Марк нашел с этим человеком общий язык? Бен берет одну из бутылок, которую открывает пальцем и усмехается над Джерри. Пенящая жидкость тут же пролилась на пол. После последовал шипящий звук и вокруг запахло пивом.       Кусать друга Марк не спешил, теперь он точно никуда не денется и не вернется домой, останется здесь, с ними, конечно, если сможет пережить превращение. Они еще о чем - то болтали минут десять, и вскоре Марк решает покончить с этой «светской» беседой.       Джерри дал ему разрешение, и это хороший знак.       — Чувак, наклонись, кое-что скажу,— заманчиво шепчет Флеминг, так, чтобы шелест его губ слышал только он. Марк прикладывает губы так близко, словно хочет поцеловать его в ушко, будто девушку, как это показывают в фильмах, и ощущение было омерзительным.       Как только Бен наклоняется, рука Марка ложится ему на ногу. Он чувствует, как тело друга постепенно расслабляется, наркотики, разбавленные алкоголем в союзе, повлияли на него слишком быстро.       Проходит мгновение, и глаза Марка наполняются тягучей тьмой, а лицо искажается в мерзкую, монстроподобную гримасу. Пожалуй, его действительно одолевал голод, и тут главное было не перестараться, чтобы не убить ценный экземпляр. Его губы, находящиеся до этого около уха Бена, плавно опускаются до его плеча, а затем, с внезапностью, выпиваются в его шею зубами. А Бен успевает лишь вскрикнуть что- то типа: какого хуя, дружище?       Ядовитая кровь вампира, моментально смешивается с кровью парня, и Флеминг бережно обнимает приятеля за талию. Он взваливает на себя обмякшее и послушное тело, которое хоть бери и еби — ничего не сделает. К Бену, в отличие от шлюх, Марк старался проявлять аккуратность, сделать все так, чтобы, кажется, и шрама не осталось.       Джерри пьет пиво, с азартом в глазах наблюдает за тем, как Марк испивает кровь своего друга и прокладывает ему путь на становление вампиром. Он находит в этом и долю забавы, но такие ребята как Марк и Бен были нужны. Такие как Эд, тоже, однако, пока эта юла крутится возле Криденса, забрать его не представлялось возможным. Дэндридж успевает вдохнуть запах страха, пока Бен не потерял рассудок и свою жизнь, которую придется оставить в прошлом.       По комнате быстро расходится запах не чистой крови: алкоголь, трава, черт еще знает, что употреблял этот парень. Джерри всегда старался оставаться предусмотрительным, и пить кровь этого человека не собирался. Марк поднимает на Дэндриджа взгляд, как бы спрашивая: хорошо ли я проделал работу?       — Я отнесу его в комнату, а после перетащу сено в подвал, — облизывая губы, вслух произносит он.       Марк относит Бена на второй этаж, в выделенную Джерри спальню. Флеминг укладывает его на кровать, и вовсе не побоялся запачкать подушку кровью, потом он укрывает его одеялом и оставляет одного. С собственной ладони Марк слизывает еще алый вкус друга.       Несмотря на свою гадкую натуру, свое обещание парень сдержал, за сено он берется еще под покровом ночи. Действовать предстояло быстро.       Эдвард засыпает еще не скоро, спокойное дыхание Криденса умиротворяло, пленило погрузиться в грязный сон, откуда он выберется лишь к утру с признаками страха.       Утром их ждал серьезный разговор в более спокойной обстановке, Эд не хотел разрывать тугую натянутую нить дружбы, хотел лишь одного — вновь стать другом Бэрбоуна, забыть про Марка и Бена и более никогда не втягиваться в подобную компанию.       Получится ли у него, учитывая то, что он увидел?       С первыми лучами солнца и тщательно выполненной задачей, Марк забегает в дом, укладывая руку поверх щеки, на которой оказался ожог восходящего убийцы.       — Джерри, как ты можешь столько лет скрываться от солнца? — усмехается он, находя главу в гостиной. Он садится на подлокотник кресла. Плоть на щеке неимоверно болела.       Перетаскиванием сена занимался не только Марк, Джерри активно помогал ему, но лишь до первого признака рассвета. Когда люди только-только просыпались, Джерри уходил отдыхать, а сегодня он провозился в подвале, освобождая место для спуска, куда было брошено сено. Воздух здесь все также пропитан смрадным запахом плесени и сырости, и Джерри видел смысл в ремонте, однако на все нужны были деньги и время. На распределение сена и досконального осмотра подвала у Джерри ушло не менее полутора часов, за которые он убедился, что лучше, чем это место, здесь ничего не было. Подвал был самым умиротворенным местом, где будет спокойно протекать зарождение древнего клана.       За Марком он не следил, а зачем? Флеминг самостоятельный парень, быстро сообразил, что к чему и проблем на голову не сыпал.       — Ты мне нравишься, Марк, — говорит Джерри. — Нравишься своим нравом. У тебя все качества, чтобы быть действительно сильным вампиром. Я ценю это, парень.       Он удобнее располагается на мягком красном диване около камина, где полностью отдает свое внимание Марку, любуясь им, словно самой дорогой жемчужиной. На подсознательном уровне он знает, Флеминг — подросток с плохим воспитанием, но хорошие ему были и не нужны.       — Солнце ведь не все время маячит на небе, — отвечает он на вопрос Марка. — Стоит последним лучам скрыться за горизонт и весь город в твоем распоряжении. Тебе не было места среди людей, Марк, у тебя отличный потенциал для другого предназначения.       Он не врал, Марк был ценной находкой. Может, такой находкой окажется и Бен, а, может даже, и Эд. Встав с кресла, Джерри подходит к Флемингу, убирает руку со щеки и усмехается. С ним такое уже случалось, и не только солнечные лучи доставить невыносимую боль.       — Боль продлится около семи минут, твоя кожа регенерирует клетки. Кроме солнца твоим врагом выступает серебро и огонь. Избегай этих элементов, чтобы сохранить себя. — Джерри проводит тыльной стороной пальца по обожженной стороне Флеминга, затем идет в сторону лестницы. — Вечером можно будет заказать проституток. Или вам с Беном будет интереснее найти кого-нибудь в клубе? Насчет него — я пойду проверю как он там.       Бен приходил медленно в себя, открывая уставшие глаза, будто после тяжелой ночи на вечеринке. Голова мгновенно наполнилась белым шумом, отдавая болью в висках и затылке, поглощая в себе все мысли до тошноты. И Бен не сдерживается, он даже и не припоминал, где находится. Шумная кровать озвучивает малейшие движения, плачущим и протяжным скрипом, от которого хотелось самому реветь не меньше. Поворачиваясь на живот, Бен извергает из себя все, что находилось в желудке: от пива, до не самого свежего обеда, что им вчера подавали в школе. Заливая плохо переваренной едой (хорошо хоть не ковер, который, к радости, лежал на полу по другую сторону кровати), а только паркетный пол. Но раз организму плохо... значит ты жив, не правда ли?       Гаррисон будто бы заново учится дышать, а спустя полминуты, начинает ощущать совсем чуждый, животный голод, которого явно не испытывал до этого. Теперь каждая клетка его тела хотела лишь одного — есть. Хотело насытиться чем-то, и явно не человеческой пищей, остатки которой теперь окрашивали паркет из плотного, желтого дерева, кем-то бережно залакированного на века.       Его глаза были наполнены глубокой тьмой, в которой наверняка Криденс смог бы разглядеть потайные знаки космоса, если бы подольше засмотрелся на похожий взгляд главы вампиров, когда они целовались тем вечером, пока Эд не потревожил их ужин.       Гаррисон припоминал, как он пришел с Марком к мужчине, который когда-то отогнал их от Криденса, а потом... резкую боль, пробивающую до нервов по всему телу и сладкое блаженство, когда он перестал ощущать даже свое тело. Боль и мысли словно отключились, перенеслись в другое место.       Бен поднимает глаза на просвет коридора, куда выходила открытая главным вампиром дверь, и жмурит глаза от легкой паники и непрошедшего страха. Парень садится на кровать, поднимая взгляд на Джерри.       — Старик, какого черта? — чуть ли не рычит он. — Что ты сделал со мной и Марком? Где он?       Джерри Дэндридж смотрит на Бена, и его гримаса лица меняется; появляется слабое отвращение, и он морщится. Это ведь придется убирать! Но реакция организма Гаррисона ему понятна — он плохо перенес изменения. Бен плохо отдохнул, ничего страшного.       Джерри спешит его успокоить:       — Расслабься, парень. Я не убивал его, можешь сам убедиться, он внизу. — он опирается локтем на дверной косяк и лениво зевает от внезапно накатившей усталости. На лице Джерри появляется улыбка, которая стала его привычкой, сопровождающей каждое сказанное слово и была его личной визиткой. — Бен, теперь ты часть четырехсотлетнего древнего клана вампиров, с чем могу тебя       поздравить, — расслабленно произносит он. — Такой парень как ты нужен мне. Если чувствуешь себя не очень, можешь отдохнуть. Лучше послушать тело. Ты ведь уже ощущаешь изменения?       Джерри жестикулирует рукой, переминается с ноги на ногу и еще раз зевает, на этот раз прикрыв рот ладонью.       На воротнике темной футболки Гаррисона виднелись пятна свежей крови и это означало лишь одно — Бену стоило переодеться. Джерри понял, что раздавать одежду всем новым членам клана он не сможет, однако с этим проблем возникнуть не могло. Некоторые бутики в округе Вегаса закрываются в шесть часов, но главный торговый центр Ханнафорд работает до девяти, к этому времени солнце уже садилось за горизонт. Съездить туда однозначно стоило, к тому же аппетит к яблокам никуда не делся.       — Футболку брось в ванну, возьми мою чистую. Вечером я поеду в торговый центр по делам, а вам с Марком закажу аппетитную доставку. — Джерри поворачивается к Бену в полуобороте, смотрит на лужицу из его желудка. — Прибери за собой и спускайся вниз. Мне стоит отдохнуть, Марк введет тебя в курс дела, но если что-то будет неясно, мы поговорим об этом вечером.       Бен пристально наблюдает и слушает мужчину в безвкусной белой майке, которая годилась только для работ в саду (может он так и делал, потому что на майке всё же было несколько пятен земли), щурится, а в голове лишь одна единственная мысль: что за хуйню тот только что спизданул?       — Изменения? Клан вампиров? Мужик, о чем ты? Знаешь, ты очень похож на маньяка! — огрызается парень, недоброжелательно сводя брови вместе. Сейчас он был похож на злого и раздраженного кота, готового напасть в любую минуту. Но все факты на лицо; Бен поднимает холодную ладонь, и слегка дрожащими пальцами дотрагивается до собственных зубов. Он стали вдруг острыми, а желудок крутило в ужасном спазме (это могло быть от животного голода, или опять его тянуло блевать).       Его неаккуратное лицо подсвечивает желтый свет настенных ламп, их тканевой, бежевый абажур, частично покрывала пыль.       — Спасибо, ты тоже выглядишь не очень. И все-таки, будь впредь аккуратен.       Гаррисон нехотя кивает головой. Подбородок свешивается на грудь, а потом вдруг поднимается — как поднимается на поверхность бревно, которое вот-вот утонет, но пока еще держится на плаву.       Джерри видит, что Бен может справится самостоятельно, поэтому покидает комнату, направляясь в свою спальню. Бен, как послушный мальчик, снимает с себя безобразно-синюю кофту, воротник которой пропитался и пропах собственной кровью. Вот только Джерри вряд ли бы положил его кофту себе под подушку, как сделал это с кофтой Криденса. Ею Вегнер вытирает свои извержения, а после выкидывает в мусорное ведро.       — Какого хуя, Марк? — возникает Бен, когда в гостиной, за просмотром зомбоящика, он видит почти заснувшего друга.       — О, ты проснулся, — констатирует факт Флеминг и открывает глаза, лицезрея «изменения» приятеля. В целом, подмечает Марк, никаких изменений не наблюдалось. Как был уродом, таким и остался.       Теперь лицо Бен подсвечивали яркий экранный свет телевизор, и протягивая руку, Марк тянет Бена на себя, так спокойно, без лишних возгласов, усаживая его к себе на колени. Марк протягивает к его рту свое запястье, словно почувствовал, чего он хочет.       — На, попей немного. Только не запачкай ничего и дай мне, блядь, поспать. Потом поговорим, я пиздетски устал, — выражает свое недовольство Марк.        А Бен и не сопротивляется. Обеими руками обхватывает запястье Флеминга и тут же впивается клыками в его тонкую плоть. Это определенно не то, что нужно, но Джерри обещал им в скором времени «доставку еды». Только когда Марк убеждается, что Бену хватает крови, с внезапной резкостью убирает руку. Вегнер, пожалуй, как и сам Флеминг, не замечает, как быстро им удалось отдать себя сну. Бен даже умудрился остаться на коленях друга и опустить голову на его сильное плечо.

***

      Эд просыпается раньше Криденса. Он открывает глаза и сонно рассматривает обстановку комнаты, словно очутился здесь после долгой и беспамятной пьянки. Эдвард щурится от пелены в глазах, надевает лежащие на тумбе очки для того, чтобы развеять ее. Происходящее вчера вечером показалось бы ему абсурдными сном, еще одним ужастиком, который пополнит коллекцию его снов, но раз он проснулся в комнате Криденса, то все это вполне реально.       Эдвард утомительно вздыхает и поворачивается на бок, в сторону спящего Криденса. Нельзя сказать, что делить одну кровать на двоих было неловко, несомненно, он был благодарен за то, что, несмотря на его отношение Криденс не оставил его, однако что-то внутри груди жгло. Слова друга застыдили его, но Эдвард по-прежнему хотел вернуть Крида.       Он первым встает с постели и покидает комнату Бэрбоуна. Чтобы утро прошло в приятной атмосфере, Эдвард решает приготовить завтрак, попутно соображая, как начнет разговор.       Как проснулся Эд Криденс не услышал, пожалуй, выпитый алкоголь и снотворные так повлияли на его долгий сон. Вкусный и ароматный запах, доносящийся с кухни, пробуждает его.       Все это было сном? Это явно похоже на сон.       Бэрбоун встает с кровати, его беглый и еще сонный взгляд, в поисках своих нелепых тапочек с молний Маквином падает на белый ковер. Не найдя желаемое, Криденс тяжело вздыхает и направляется в ванну босиком. Он умывается, а потом замечает на своей бледной, как у вампира, шее, ярко-выраженные следы, оставленные Джерри. Криденс прикасается к одному из них, ощущая приятную боль.       О - черт!       Это напоминало ему о том, как его тело подрагивало от удовольствия каждый раз, когда Джерри целовал его своими холодными, но в то же время опаляющими губами. Как ему теперь без смущения смотреть в глаза мистеру Дэндриджу?       И это не то, что должна видеть матушка.       — М-мам, э-это ты? — кричит с ванной парнишка, чтобы понять, кто готовит на кухне.       Если там Эд, то особо ничего страшного, он уже видел «нападения», если мать, то нужно скорее бежать и надевать водолазку. Но услышав знакомый голос друга, Криденс выдыхает и спокойно направляется на кухню. Обходя Ли, Криденс открывает морозильник, доставая оттуда кусок замороженного мяса и прикладывает к голой шее, где явно не было нечего, кроме ярких и умело поставленных засосов.       На кухне он минует Эда и подходит к холодильнику. К засосу нужно приложить что-то холодное. И этим оказывается замороженная тушка курицы.       — Пахнет вкусно, — тихо произносит он. — Что вчера произошло?       Эдвард поворачивается на звук сзади и пытается выдавать из себя кривую улыбку, но получается так себе. Он уже натирал на терке голландский сыр в приготовленный скрембл, и когда все было готово, поставил обе тарелки на стол, одну около Криденса, вторую около себя.       — Доброе утро, Крид, вот, приготовил для тебя.       Криденс откладывает тушку бройлерной фермерской курицы, которую Мэри Лу обычно покупает в маленьких ярмарочных домиках, расположенных неподалеку от мегаполиса. Там продавалось не только мясо с ближайших ферм, но и крупы, овощи, всевозможный скот, в том числе и куры-несушки, и так далее. Замороженная тушка не долго охлаждала засосы.       — Спасибо, — благодарит Бэрбоун Эда за тарелку, полную аппетитного и сытного завтрака.       — Криденс, я... сожалею, что поступил именно так. Мне пришлось долго думать, прежде чем прийти сюда еще раз, — отвечает Эд, не поднимая взгляда на Бэрбоуна, который смотрел в тарелку, ковыряясь вилкой в яичнице, будто-то что-то выбирал. — Я сильно виноват перед тобой, и все же я хочу вернуть нам былые отношения. Это ведь возможно? Криденс, скажи, что это так...       — Не знаю, Эд. Ты так легко расстался с тем, что строилось годами, — ледяным голосом отвечает тот.       Как же хотелось отказать ему. Не с проста существует поговорка: «Предатель — худший неприятель». Только Криденс не совсем уверен, что Эд — худший неприятель, но и лучшим другом назвать его тоже не мог. Порой, в голове еще долго, будто надоедливая передача, крутились лучшие моменты их дружбы.       — Я ведь для тебя как запасной вариант, не так ли?       Эдвард набирается смелости и исподлобья смотрит ему в глаза, стараясь найти там ответ раньше, чем он сойдет с уст брюнета, но так ничего и не находит. Ли не уверен, что стоило ковырять тему о Джерри, ведь без веских доказательств он все еще останется лгуном и наркоманом, у которого случились галлюцинации. Нет, лучше он лично проследит за странным соседом Крида и, собрав все доказательства, покажет их. Эдвард тяжело вздыхает и опирается локтем на стол, а ладонью подпирает щеку.       — Я не считаю тебя запасным вариантом, ты знаешь это. Мне вчера действительно было плохо, но никаких наркотических веществ я не принимал. Просто, Джерри, он...       Эд не договаривает, потому что чувствует, что опять начинает елозить с темы на тему и ставит себя в глупое положение. Он съедает несколько кусочков яичницы и снова погружается в свои мысли о Джерри, но сейчас за завтраком он был не нужен, и Эд старается всеми силами отогнать его, мысленно представляя крест. Засосы на шее Криденса по-прежнему не давали покоя. Однако, вряд ли сейчас Криденс захочет откровенно поделиться с ним этой историей.       — Вы проводили вечер вдвоем и целовались?       Эдвард усмехается со своих же слов. Сам не понимал, почему так спокойно предполагает такое, но если есть засосы на шее, вероятно, были поцелуи в губы.       — Эд, я не хочу об этом говорить, ладно? Вчера был ужин... благодарности, не более, — щеки Криденса тут же краснеют, от наглого вранья. — А ты испортил все, своими вампирами. Сегодня хоть они тебе не мерещились?       Эд вспоминает тот ужас, который увидел за окном ночь: Марка и Бена (он их считал отдельным ужасом), подъезжающих к дому Джерри, на его же машине! Такое действительно могло показаться только под сильными препаратами, но Эд (как он утверждал), ничего не принимал. Стоит ли говорить об этом Криденсу, который спал безмятежным сном, когда все это происходило, и происходило на самом деле. Если Криденс не верил, он самостоятельно проведет исследование, и выяснит: что же эта за тварь такая - Джерри Дэндридж.       — Нет, — вкрадчиво отвечает Эд и продолжает завтракать.       — Если не хочешь говорить об этом, я пойму. Просто, Джерри кажется мне странным. И спасибо, что не позвонил моей маме и позволил переночевать, Криденс... Мир? — Эд опускает вилку и тянет руку через весь стол, чтобы пожать руку Криденсу и снова стать его другом. Эд боялся отказа, боялся, что друг детства отвернется от него, но почему-то верилось в лучшее.       Криденс никогда не злился и не был раздраженным, как вчера. Эдварду хотелось не только вернуть друга, но теперь и защитить его от соблазна нечисти.       Мир? После того, как ты показал обдолбанным парням, которые ненавидят меня, где я живу? А потом еще и наблюдал, как меня избивают... Круто, Эд, у вас ведь это называют «Круто». Да если бы не Джерри...”       — Если я больше не услышу всю ту бредятину, что ты наговорил о мистере Дэндридже, то мир. — Криденс ставит Эда перед фактом.       И он соглашается. Эдвард уверенно кивает и сжимает ладонь Криденса, а на его лице появляется слабая, но довольная улыбка.       — Я понимаю, что не заслуживаю твоего прощения, Криденс. И, если возможно вернуть то, что было в нашей дружбе... — Эд разжимает ладонь, убирает ее вниз на свое колено. На завтрак он больше не обращает внимание. — Хорошо, о мистере Дэндридже больше ни слова. Обещаю.       Он обещает и самому себе больше не упоминать о мистере Дэндридже вслух, пока не достанет доказательства. На тарелке остались кусочки яичницы, но Эдвард наелся, поэтому легонько отодвинул от себя посуду и встал со стула. От матери, несомненно, придется выслушать выговор из-за отсутствия дома, однако это его не тревожило. В мыслях по-прежнему была идея проследить за Джерри и выяснить, что он из себя представляет.       — Мне пора. Стоит показать матери, что я жив и здоров, — хмыкает он. — Крид, я серьезно хочу вернуть твое доверие.       После тяжелого вздоха следует вялая улыбка. Он бы с удовольствием погулял и сегодня вечером, но теперь не уверен, что это безопасное время суток для прогулок. А когда оно было безопасным?       — В любом случае, если ты не против, я завтра приду к тебе. — Эдвард поднимает руку в знак прощания и как только за ним закрывается входная дверь, улыбка с лица исчезает.       Он косится на жуткий дом, который теперь представлялся ему нечто большим, чем просто «жуткий дом». Замалеванные краской окна имели смысл в догадках Эдварда — в этом доме солнечные лучи противопоказаны.       Эдвард спускается со стареньких скрипучих от времени ступенек. Внимание привлекает брошенный скейтборд на мощенной дорожке, и Эдвард ступает на него ногой, припоминая, как бросил его, когда сильная рука Джерри мертвой хваткой сжала его запястье. Он отталкивается и выезжает на тротуар, в этот раз он не посмотрел на дом странного соседа Криденса, проезжает мимо. Он скашивает путь через тропу, ведущую к кофейне «Горячая чашка», которой заправлял ворчливый Энтони Хидж. Эди дружил с его пятнадцатилетней дочерью Моникой Хидж, пока ее чувства не возросли, а Эд... Эд испугался. На этом их дружба закончилось.       Тропа выводит его на Стилуотер Авеню, по которой прокладывался его ежедневный маршрут. Дорога не занимала больше часа, обычно около двадцати минут, но сегодня Эдвард ехал дольше, потому что был в задумчивом состоянии. До дома он добирается к без четверти часу, и с порога его уже встречает недовольная мать.       — Эдвард, я думала, тебя убили! — кричала она, но парень даже ее не слушал.       Его действительно могли убить, но кому это докажешь?       — Эдвард, не делай вид, что не слышишь меня!       — Я ночевал у Криденса, — уклончиво отвечает он и уходит на второй этаж, скрываясь в своей комнате.       На застеленной пледом кровати лежит ноутбук, Эдвард плюхается рядом и открывает его. На мгновение он пялится в экран, соображая, для чего вообще взялся за ноутбук, но затем опомнился и когда ноутбук загрузился, вбил в поисковую строку Гугла «Все о вампирах». Вылезает море сайтов, но Эдвард кликает на первую и попадает на визуально странную страницу со статьей и громким заголовком: Я — ПИТЕР ВИНСЕНТ, УБИЙЦА ВАМПИРОВ!       А дальше длинный текст с прилагающимися к нему изображениями. Все это Эдвард изучал сплошь до вечера, иногда отвлекался на обеденный перерыв, за которым мать поинтересовалась, а почему у него такой взбудораженный вид, Эдвард объяснил это тем, что давно не видел друга, которому рад.       Ближе к вечеру Эдвард полез к себе в шкаф, откуда достает пыльный рюкзак, который он носил в классе седьмом. С полки достает новенький фотоаппарат «Никон». Потом идет на чердак, где стояли не менее пыльные коробки с книгами, в основном с библиями. Самых разных форматов и размеров. Открыв коробку, Эдвард увидел самую первую «Библия Американского праведного пути» с шестнадцатью иллюстрированными цветными вкладками и переплетом на авиационном клее, который гарантировал, что страницы не рассыплются по меньшей мере десять месяцев. Но эта книга лежала у них уже давно. Очень давно.       Эдвард откладывает ее в сторону, достает следующую, больше похожую на издание, книгу украшали двадцать четыре цветные иллюстрации и вклеенные в середину листы для записей дат рождений, свадеб и похорон. В коробке рядом Эд нашел две брошюры карманного формата, озаглавленные «Правдивый путь в Америке: еврейско - коммунистический заговор против Соединенных Штатов».       Это все принадлежало отцу Эдварда, помешанному на святыне. Когда он ушел, ушла и вера, а память о нем осталась пылиться на чердаке. Он раскрыл коробок пять, прежде чем нашел то, зачем сюда пришел — деревянный крест. Эдвард хорошо помнил, как он висел над спальней родителей. Может, отец что-то знал, но тщательно скрывал? Крест Эди кладет в рюкзак, затем возвращается в свою комнату.