Жертва обстоятельств

      — Окей, это действительно тупо.       У Санса недоумевающий веселый взгляд и куртка накинутая на плечи. Он скрещивает руки на груди и наблюдает почти глумливо. Его несерьезная улыбка и вскинутая бровь заставляют Папайруса смешкаться и проморгаться. Задумываясь, он пытается определить нужно ли отвечать брату что-то, отвесить подзатыльник или это сразу разобьет его важный напущенный вид.       — Тупо, но, возможно, немножко мило.       Папайрус не успевает ответить колкостью и чертыхается в голове. Если он попробует съязвить сейчас, то выдаст себя на тысячу и один процент. От раздражения начинают дрожать руки и розоветь лицо. Санс щурится и лыбится довольным наглым котом.       — Ну так, самую херову малость мило, — считает нужным дополнить он, показывая пальцами, по своему не скромному мнению, степень этой самой милоты. Папайрус боится, что чертов браслет разорвется у него в руках недоплетенным.       Неудивительно, что Санс отшучивается — он может быть хорош и в кропотливой ювелирной работе, но почти постоянно дрожащие ладони и, вероятно, чрезмерная лень не позволяют ему напрягаться. Нервозность занимает слишком много энергии. Папайрус сдержанно вздыхает, ерзая на диване, и тот отзывается странным звуком. Фриск рядом с ним хихикает, завязывая на своей руке уже восьмую или седьмую чертову фенечку — Папайрус сбился со счета, и он очевидно нервничает, не чувствуя себя профи в плетении глупых браслетов дружбы. У него, вообще-то, даже друзей нет, кроме Андайн, чей статус все еще очень сомнительный, и, вероятно, Фриск. Он беспомощно закрывает глаза, с трудом признавая, что дружба — очередная брешь его безупречности. Он просто не сможет подарить браслетик дружбы Андайн. Почему-то ему помнится, что она однажды о таком заикалась.       — «Тупо» — это твое лицо, — он ворчит, почему-то затаившись и чувствуя себя глупо из-за чувства обиды.       — Ух ты, — Санс вскидывает брови, радуясь реакции, — не приплетай сюда мое лицо.       У Папайруса определенно трескается одна нитка. Чертов человек со своим чертовым мировоззрением хиппи.       — Еще одно слово, и ты не получишь свой дерьмовый браслет дружбы!       На секунду замолкают все, даже, кажется, часы перестают тикать. Даже Санс затыкается, и Папайрус, пусть чертовски смущенный, считает эту секунду тишины благословением. А потом время вновь отмирает. Санс тушуется, его лицо роняет улыбку и за ней он опускает голову. Он выдает тихое тяжелое и смущенное «ох», полное вселенских раздумий. И на этом, к сожалению, не останавливается.       — Хочешь сплести наши судьбы, не так ли? — на щеках еле заметно греется румянец. Взгляд возвращает обыденную игривость, но смотрит Санс чуть в сторону и вниз, не смея поднимать глаз. — Теперь точно пойдут сплетни.       Фриск откровенно смеется. Тупые шутки Санса почему-то нравятся человеку, и это делает их еще более раздражающими. Папайрус старается не тянуть нитки слишком туго, чтобы ненароком не разорвать кривоватые узелки — Санс будет носить этот глупый браслет, Папс знает.