Эти слухи ужасно жестоки

      — Я знаю, что это не моё дело, — начал Невилл, просматривая документы о внесении залога за Рональда Уизли.              Лаванда фыркнула, добродушно покачав головой.              — Это верно.              — Но…              — Но ты хочешь знать, как это возможно, что Рона выпустили под залог, если ему предъявлены, ну, серьёзные обвинения.              Сняв очки и протерев их, мужчина вздохнул.              — Вообще-то, да. Политика Аврората — никаких залогов за преступления первого уровня. А его залог невелик, так что ему грозит не более чем обвинение третьего уровня, и я…              — Мы должны руководствоваться доказательствами, — произнесла Лаванда, явно раздражённая тем, что они не смогли предъявить Рону более серьёзные обвинения.              — Но Делакур сказала…              — Это Ромильда много чего сказала. И дело скорее в том, чего Делакур не сказала. Она не сказала, что она и Гарри, то есть, фу, Рон, были близки в этом смысле. Она действительно хотела… Ладно, ради этого разговора я буду говорить Рон, но она всегда говорила Гарри, и, серьёзно, девушка никогда от этого не оправится… Она хотела, чтобы Рон бросил Джинни. Фу, это не лучше.              Выглядя так, будто девушку могло стошнить, она подытожила всё сказанное:              — Делакур не хотела спать с Гарри, пока он не бросит Джинни. А поскольку этого не произошло… что ж, мы можем привлечь его за кражу и мошенничество с личными данными.              — Наверное, хорошо, что он этого не сделал, но всё же. — Невилл задумчиво прикусил губу. — Я бы хотел, чтобы мы могли предъявить ему более серьёзные обвинения.              — Хорошая новость в том, что своим дерьмом он смог разозлить Джорджа и Гермиону.              — Почему это хорошая новость? — Невилл нервно рассмеялся. — Я не хочу копаться в ещё какие-то обвинениях этой неразберихи.              — Это хорошая новость. — Лаванда дьявольски ухмыльнулась. — Потому что Гермиона Грейнджер не позволит себя поймать.