Шум дождя долгое время был единственным звуком, что окружал всех, кто стоял на краю обрыва. Незнакомец надеялся, что со своего места производит достаточное впечатление, а в темноте ни один из присутствующих не замечает, как подрагивают его пальцы на спусковом крючке. Он терпеть не мог держать в руках оружие.
— Ты откуда вообще взялся, парень? — Мужчина в капюшоне позволил себе на секунду саркастически вскинуть бровь. В его пятьдесят с хвостиком он уже давно не слышал, чтобы его окликали иначе как «мистер» или «сеньор».
Охранники, видя, что незамедлительно рассаживать пули в их тела ближайшее время не планируют, слегка расслабились. Тот, что помоложе, опустил руки, а их главарь, или кем он был для остальных, вернул на своё лицо кривую усмешку.
— Ты смотри, не поранься этой фиговиной, а то потом ладошки свои будешь до утра искать по поляне. — Ага, а вот и момент, когда весь устроенный брюнетом спектакль перестал действовать на его единственных зрителей. Мужчина слегка расслабил руку с пистолетом, разминая онемевшие от напряжения пальцы. Всё равно он уже добился именно того, чего планировал.
— Спасибо за заботу, señores. Однако время уже позднее и мне кажется, что вам следует отправиться по домам. — Голос незнакомца был слегка хриплым и примерно в половину заглушался стуком дождя по листьям деревьев.
— О, разумеется. Только вот заберём пару непослушных детей, их тоже ждут дома.
Охранник сделал шаг и мужчина в капюшоне вновь вскинул пистолет, направляя его на этот раз прямо в чужое лицо.
— Дети остаются здесь.
Мужчина остановился, но, кажется, нужного впечатления незнакомец не добился. Двое напарников начали слегка посмеиваться, вопросом о том, откуда у них взялась уверенность, что в них тут же не полетят выстрелы, брюнет решил не задаваться.
— Послушай, мужик, поверь, тебе не нужны проблемы. — Охранник даже пытался быть дружелюбным. Вся его доброжелательность очевидно скатывалась к пустой кобуре у них на поясах и направленное в его лоб дуло. Он поднял ладони в жесте капитуляции. — Давай разойдёмся мирно, а? Просто вали отсюда. Вернись в свой уютный домик, запрыгни в теплую постельку и мы все сделаем вид, что ничего здесь никогда не происходило. Поверь, это хорошее предложение.
— Благодарю, однако вынужден отказаться от столь заманчивой возможности. — Поднявшийся ветер всколыхнул полы распахнутого темно-зеленого пальто брюнета. Охранник перед ним скривился в недовольном оскале и щелкнул пальцами, подзывая своих напарников. Те, словно псы по команде, приблизились. Похоже, что по внешности незнакомца было слишком очевидно, что он не выстрелит.
— Тогда я надеюсь, что ты умеешь жить без своих любопытных глаз.
— Тогда
я надеюсь, что вы, парни, умеете плавать.
В темноте и жаре от предвкушения драки вновь почудилось, что глаза незнакомца вспыхнули изумрудом. С первого взгляда в тот момент он создавал впечатление чересчур самоуверенного человека, его хрупкая фигура даже не шевельнулась в ответ на возню людей перед ним. Он ждал. Ждал, пока напарники выйдут из оцепенения, вызванного его спокойствием, и не попробуют занять более выгодную позицию, окружая его. Ждал, пока их главарь-не-главарь выплюнет весь свой запас насмешек, поудобнее хватая верёвку. Ждал, когда самый молодой и самый пугливый из них успокоится настолько, чтобы на секунду забыть о пистолете.
И смертельно испугается выстрела куда-то в район земли у него под ногами.
Если правильно выстроить, падающие доминошки в конце концов образуют прекрасный и замысловатый узор. Если напугать нервного охранника посреди ночи предупредительным выстрелом, тот забудет, если они и были, все уроки самообороны и отреагирует самым нормальным для человека способом — метнется в сторону. И если выждать правильный момент, то в том месте, куда он отпрыгнет, будет стоять второй его напарник.
Брюнет умел ждать.
У него получился очень красивый узор.
Самый молодой охранник от неожиданности схватился за ворот куртки одного из солдат и потянул его вниз по траектории падения. Тот, пытаясь удержаться на ногах, попытался выпрямиться, но шаг назад, что он сделал для баланса, попал аккурат на старую корневую систему, торчащую с обрыва, и тот увяз ногой в переплетении. Попытки вырвать ногу из плена привлекли внимание третьего, того, что уже мысленно пересчитывал ребра назойливого незнакомца. Мгновение — и две пары рук инстинктивно схватились за его одежду, не осознавая как громко и смачно трещат под ними троими ветки.
Хруст.
Последняя доминошка упала в центре узора.
Последняя веточка, удерживающая всю конструкцию над обрывом, не выдержала и разом надломилась, не давая орущим мужчинам и шанса схватиться за края осыпающегося берега, пока они кубарем катились к воде.
Прошло ровно четыре секунды.
Плеск и их затихающие вдали крики незнакомец слушал с того же самого места, откуда стрелял. Отдача всё ещё зудела на его ладони. Ему определенно стоило приобрести перчатки, хотя мужчина сомневался, что вообще захочет связываться с оружием ближайшее время.
И этого самого времени у него было в обрез.
Очнувшись и сунув защищенный предохранителем пистолет в карман, мужчина заозирался по сторонам. В пылу спора дети сделали правильный выбор и убежали, вот только поглощенный попытками не позволить убить себя брюнет так и не смог уловить куда. Орать на весь лес и звать их было такой же бредовой идеей, как и ждать, что они выйдут к нему сами. К горлу подступала самая настоящая паника. Стычка была короткой, но за это время можно было несколько раз найти и свалиться в кромешной темноте с обрыва, переломав себе все кости о ветки. Хотя уставшие, раненые и смертельно напуганные подростки, очевидно, уйти далеко не сумели. С горьким облегчением мужчина заметил маячивший в кустах кусок грязно-серой ткани.
— Эй. — Мужчина старался говорить мягко и приближаться как можно спокойнее. Дрожь в его голосе выдавала очевидное волнение, незнакомцу оставалось лишь надеяться, что это не будет воспринято как попытка солгать.
Дети, благо, были в сознании. Опустившись на колени прямо на сырые листья, мужчина пытался быть на одном уровне с их глазами или ниже. Первое правило, если пытаешься внушить кому-либо доверие. Взгляд нечеловеческих зеленых глаз лишь добавлял мальчику сходства с загнанным в угол зверем, в любую секунду ожидающим пинка.
Они оба до сих пор чувствовали себя пойманными в ловушку.
— Моё имя Бруно. — Поняв, что ждать от них первого шага как минимум глупо, мужчина решил просто говорить, делать это искренне и до тех пор, пока в двух парах глаз, направленных на него, перестанет так явно читаться агрессия и страх. — Я… друг. Я пришел помочь. Клянусь, я не собираюсь вредить вам. Я просто хочу спрятать вас как можно дальше от этих людей. А потом, обещаю, я попытаюсь вам всё объяснить.
Мужчина снял с головы капюшон. Копна черных с проседью кудрей мгновенно начала пропитываться дождевой водой, но Бруно было важно показать своё лицо. Показать, что под плотной тканью, скрывающей его глаза, не прячется насмешка или очередная попытка солгать.
Камило многозначительно сверкнул глазами в сторону кармана пальто мужчины и плотнее прижал к себе Мирабель за своей спиной. Потратив несколько секунд на осознание этого взгляда, мужчина запустил руку под одежду и пораженно нащупал там рукоять пистолета. Похоже, что мальчик следил за его действиями всё это время. Бруно выругался про себя. Он создавал не самый удачный образ для того, кто пытался уговорить двух перепуганных детей пойти с ним в совершенно неизвестном направлении.
— Вот, я могу вынуть из него патроны и даже отдать тебе, если хочешь. — Не став дожидаться ответа, Бруно вытащил из оружия магазин и протянул пустой пистолет в сторону юноши, пытаясь не реагировать на то, как вздрогнули оба ребёнка при щелчке, пока он его разбирал. — У нас очень мало времени. Я понятия не имею как далеко уходит эта река и как близко берег, по которому они могут взобраться. Нам нужно убегать отсюда и как можно быстрее.
— Откуда нам знать, что ты не приведёшь нас прямо к ним? — Охрипший от бега по ночному лесу голос паренька был похож на рычание. Бруно слишком хорошо знал этот взгляд. Некоторое время мужчина молчал, лихорадочно размышляя.
— Никак. — Он выдохнул, и к страху во взглядах напротив прибавилось недоумение. Этот разговор он не планировал от слова совсем. — Вы имеете полное право не доверять мне. Но у меня нет с собой никакого другого оружия или связных устройств, а тем, что я отдал, против вас я пользоваться не собираюсь. — Для наглядности мужчина поднял полы пальто и похлопал по карманам. В одном из них звякнула оставшаяся деталь пистолета с пулями, от чего Бруно опустил испуганный взгляд на свою одежду и стал что-то быстро и еле слышно бормотать себе под нос. — Ay
Dios mío, не хватало ещё, чтобы эти штуки повзрывались, если это вообще возможно. Не то, чтобы мне хотелось это выяснять, но…
Он неосознанно протянул руку к торчащему из земли корню дерева и медленно стукнул по нему несколько раз, продолжая бормотать что-то про сглаз. Простая привычка слегка суеверного человека. Вот только Бруно совершенно не обратил внимание насколько ошарашенными стали взгляды, направленные на него в этот момент.
Удар, ровно секунда паузы, четыре удара и после двух секунд последний.
Издалека будто бы начал доноситься звук сирены и это заставило Бруно вновь устремить умоляющий взгляд на детей. Сейчас он как никогда ощущал тяжесть времени, ускользающего сквозь его пальцы.
— Я знаю как это выглядит. Я умоляю довериться мне лишь сейчас, пока вам всё ещё угрожает опасность от этих людей, и клянусь, я смогу оправдать это. — Ни на что не надеясь, Бруно медленно протянул вперёд ладонь. — Прошу, просто позвольте мне спасти ваши жизни.
Он отвел взгляд в сторону, боясь, что дети могут расценить это как попытку давления на них. Вокруг снова образовалась тишина с шуршанием дождевых капель и гуляющим ветром где-то в кронах над их головами. Когда ледяная ладонь коснулась его руки, Бруно едва не подскочил от неожиданности. Камило смотрел на него испытующим взглядом.
— Если ты дашь нам хоть один повод думать, что ведёшь обратно к этим людям, я клянусь, что убью тебя.
Слышать такие слова от пятнадцатилетнего подростка было как минимум горько. Рука, сжимающая его ладонь, дрожала от холода и напряжения. И только сейчас Бруно заметил, что на ощупь тыльная сторона совсем не такая, какой должна была быть нормальная человеческая кожа. Впрочем, он предполагал, что замеченными ранее зрачками дело не ограничится. Мысленно Бруно отвесил себе самую тяжелую пощечину, какую мог.
— Я приму это. — Не дав паузе затянуться, мужчина перевел взгляд на Мирабель. — Ты можешь встать?
Он догадывался, что с её ногой что-то не так. Девушка, всё это время молчавшая от шока, еле заметно помотала головой, виновато и испуганно смотря на мужчину. Пытаясь дать понять, что извиняться ей совершенно не за что, Бруно перевёл взгляд на её ноги. На одной из голеней была окровавленная повязка, под сползшим краем которой виднелся конец довольно глубокой, но не слишком опасной резаной раны. Бросив быстрый взгляд на Камило, мужчина заметил такую же повязку у него на плече, и сделаны они обе были явно из обрывков нижнего края футболки парня. Раны практически не кровоточили, и сочтя их условно не опасными, Бруно повернулся обратно к девушке, начав снимать своё пальто.
— Мирабель. — Он мягко, но отчетливо позвал её, призывая обратить всё внимание на себя. — Я собираюсь понести тебя, но только если ты мне позволишь. — Он протянул пальто так, чтобы она могла накинуть его хотя бы на переднюю часть. Бруно смутно догадывался, что с нормальным положением подобной одежды могут возникнуть… проблемы. Но на девочке был лишь оборванный и полностью промокший больничный халат, из-за чего её заметно колотило от холода, оставить это просто так он не мог.
Потратив несколько секунд на размышления, Мирабель всё же робко вылезла из куста с помощью брата и медленно протянула руки к пальто. Бруно не торопил её, прекрасно понимая чего сейчас ему будут стоить резкие движения. Когда девушка завернулась в ещё теплый предмет гардероба (
Dios, Бруно считал себя слишком тощим, однако на Мирабель это пальто повисло как на вешалке) она робко привстала и позволила поднять себя на руки.
Слишком лёгкая.
Поудобнее перехватив её, чтобы не создавать ей лишнего дискомфорта, мужчина мягко прижал её к себе. Всего секунда. Всего один миг для осознания, что всё это происходит на самом деле.
Мирабель неуверенно обвила руками его шею. Она всё ещё дрожала и явно не только от холода. Камило, тоже поднявшийся и до сих пор сжимающий в руке пустой пистолет, бросил на Бруно подозрительный взгляд и попытался сделать шаг навстречу. В тот момент всё, о чем мужчина успел подумать — как он благодарен телу за то, что, несмотря на усталость, оно до сих пор обладало хорошей реакцией.
Едва успев поймать мальчика до падения на землю, Бруно дал ему некоторое время сориентироваться. Поддерживая его под спину и мягко обхватив его торс (он готов поклясться, он ощущал под пальцами
кости), мужчина ненавязчиво потянул его в ту сторону, с которой появился, надеясь, что помнит дорогу настолько, чтобы не спотыкаться о корни. Когда Камило пришел в себя достаточно, чтобы при желании проявить недовольство своим положением и ощущением непрошенного прикосновения, они уже пересекали старый и разбухший от времени деревянный мост через реку.
Впереди замаячили огни шоссе. Дорога была покрыта водой, редкие фонари и отдаленные отблески городских ламп оставляли на асфальте длинные светящиеся полосы. Дождь всё ещё не желал прекращаться. Оглядываясь по сторонам, Бруно пытался вспомнить где оставил машину и одновременно был сосредоточен на том, чтобы не позволить детям упасть.
— Держись, Камило, мы почти пришли. — Заметив в едва пробивающихся утренних сумерках борт серо-зеленого автомобиля, мужчина покрепче подхватил парня и повёл дальше.
Едва сумев попасть ключом в замочную скважину дрожащей рукой, Бруно открыл заднюю дверь машины и шепотом предупредив Мирабель, как можно аккуратнее положил её на мягкое сиденье. Её брат забрался туда сразу за ней, осознанно продолжая отгораживать её от незнакомца. Мальчика трясло так же сильно, как и её саму. Позволив себе потратить на это время, Бруно пошарил по переднему сиденью рядом с собой и протянул Камило плотный теплый плед, сразу же отвлекаясь на вождение.
Выехав на основную дорогу, мужчина сосредоточился на воспоминаниях о том, как идёт трасса в этом месте. В отражении на лобовом стекле напротив него снова мелькнуло зелёным и сразу же после этого он внезапно повернул, сойдя с главной дороги и продолжая путь по узкому разбитому шоссе.
— Мирабель, вам обоим сейчас нужно опуститься на пол. За нами будет погоня и я не хочу, чтобы они видели вас. Будь осторожна. — Мужчина поймал её напуганный взгляд в отражении зеркала заднего вида и постарался как можно мягче улыбнуться. Лицо довольно быстро вновь стало сосредоточенным и слегка печальным. — И, пожалуйста, постарайся удерживать его голову. Боюсь, что поездка предстоит немного жесткая.
Девочка кивнула и устроила брата поудобнее, поддерживая руками. Они с Бруно оба уже давно заметили, что Камило потерял сознание едва они сели в машину.
Путь действительно был не самым плавным. Если бы Мирабель позволила себе отметить это вслух, она бы давно спросила зачем они делают столько поворотов. Машина дрожала и тряслась из-за камней под колёсами, мотор порой начинал громко реветь из-за набираемой скорости, а в какой-то момент, когда Бруно за рулём казался особенно раздраженным и одновременно с этим напуганным, сзади будто бы послышались чьи-то недовольные крики.
Они приближались. Они догоняли их. Они нашли их и теперь Бруно придётся отдать их этим людям, чтобы сохранить свою жизнь. Она не хотела, чтобы единственный человек, за много лет проявивший к ним с братом доброту,
настоящую доброту, пострадал. От бессилия в уголках блеснули слёзы и она зажмурилась, прижимаясь к Камило.
— Эй, малыш, всё хорошо. — Голос Бруно вырвал её из этого омута. Мужчина будто бы слышал каждую её мысль и подарил ей по-отечески мягкий взгляд в отражении, пусть даже ни на секунду не отпустил руль, что он сжимал побелевшими пальцами. — За нами никого нет, тебе нечего бояться.
Чужие голоса быстро стихли в её голове. Девочка притянула к себе брата поближе, поправляя на его плечах плед и получше заворачиваясь в чужое пальто. Кроме шума дождевых капель, рева мотора и свиста ветра за окном звуков вокруг них больше не было. Бруно продолжал вести машину, так же быстро, но уже гораздо спокойнее, сократив количество внезапных поворотов и прекратив создавать впечатление, что его глаза умеют светиться в полутьме. Не отрываясь от дороги, мужчина осторожно потянулся к рюкзаку на переднем сиденье и вытащил оттуда бутылку, протянув назад. В ответ на резкое движение девочка вздрогнула и сильнее сжала плечи Камило.
— Прости, я не хотел тебя пугать. — Голос Бруно был наполнен искренним сожалением. — Это обычная вода. Не бойся пить её, я не собираюсь отравить вас или что-то в этом роде. — По интонации казалось, что он измучен, но брюнет всё равно позволил себе лёгкую нервную улыбку. Его плечи под полностью сырой рубашкой до сих пор слегка подрагивали, и он упорно делал вид, что ничего не происходит.
Девушка робко взяла бутылку из его рук и всё же сделала несколько глотков, чувствуя, как долго сорванное горло нуждалось в этом. Вода была прохладной. Бросив взгляд на брата, она огорченно закрутила крышку и долго смотрела на прозрачный пластик. Усталость, лишившая Камило чувств, сейчас начала волнами накатывать и на неё. Веки потяжелели и в какой-то момент бутылка выпала из её рук, глухо ударившись о пол.
— М-Мирабель, не вздумай засыпать! — Бруно тут же пожалел, что из-за адреналина погони его голос можно было принять за крик в тот момент. Искренние извинения потонули в шуме промчавшегося мимо них мотоцикла. — Прости, я знаю, ты сильно устала. Сейчас никому из нас нельзя терять бдительность. Но обещаю, скоро всё закончится. Как только мы окажемся в безопасности вы сможете хорошенько отдохнуть.
Хоть девушка и согласилась с ним, понятливо кивнув в ответ, чувство вины долго не покидало сознание мужчины. Но к чести Мирабель, она действительно не позволяла себе отключиться все то время, что они без оглядки гнали по шоссе.
Пасмурная погода, установившаяся за окном, сократила световой день чуть ли не вдвое. Окончательно очнувшийся Камило даже не сразу поверил, что он проспал несколько часов, а не пару минут, как ему сначала показалось. Всю оставшуюся поездку Бруно ощущал пристальный взгляд на своём затылке и искренне радовался, что мальчик, вроде как, не умеет прожигать в людях дыры. Однако в зелёных глазах внезапно поубавилось недоверия. По крайней мере мужчине искренне хотелось в это верить.
***
До пункта назначения они добрались только к вечеру. Бруно не хотел посвящать детей в то, что сам до последнего не знал где этот самый пункт, но по крайней мере теперь у него была шаткая уверенность, что среди ночи к ним не явятся люди в черной форме и не застрелят его, отбирая с таким трудом спасенных детей. Заглушив мотор, мужчина вздохнул и развернулся на сиденье.
Место, куда они прибыли, нельзя было назвать домом даже с натяжкой. Бруно прекрасно понимал, что таскать двух измученных подростков по мотелям такая себе идея, но всё же это была лучшая альтернатива тому, чтобы спать в машине. Да и потом…
Чем хуже место, тем меньше вопросов ему зададут на входе.
В мотеле было практически пусто. Явно уставшая от своей работы женщина за стойкой регистрации безразличным взглядом окинула худого промокшего мужчину, держащего на руках завернутую чуть ли не по самые уши в тонкий потёртый плед девочку и жавшегося к незнакомцу паренька, кого с огромным трудом едва можно было рассмотреть из-под капюшона зеленого пальто. За дополнительную плату женщина согласилась не регистрировать детей, потребовав взамен лишь идеальной тишины от своих постояльцев. Бруно казалось, что с этим проблем не возникнет.
Комната, которую им позволили занять, оказалась не слишком большой. Обстановка была старой, если не древней: окна прикрывали дырявые шторы и пожелтевший тюль, книги в шкафу содержали в себе больше пыли, чем букв, а на кровати со слегка сбитым матрасом было всего одно тонкое одеяло. Усадив Мирабель, Бруно мягко отпустил её, но так и остался на полу на коленях. Он подождал пока Камило пристроится рядом с сестрой и не стал реагировать на то, что парень вновь занял защитную позицию. Несложно было заметить, что с приходом в закрытое помещение, страх и недоверие к нему начали усиливаться.
— Мы в безопасности, по крайней мере на какое-то время. — Было непонятно кого мужчина пытается успокоить больше, себя или детей, но он старался говорить честно. — Я понимаю, что моё появление там выглядело как минимум подозрительно. Пока я не готов рассказать, как вообще оказался в тот момент у реки, и я не требую от вас полноценного доверия ко мне. Но я не собираюсь обманывать вас. Обещаю, я буду защищать вас от этих людей и не дам им найти вас. Я всё объясню когда вы оба будете отдохнувшими, согретыми и сытыми.
В дверь громко постучали. Бруно инстинктивно вскинулся и закрыл детей своей спиной, хмуро глядя на единственный выход из комнаты. Прошла пара секунд, за которые подростки умудрились вылить на мужчину весь свой запас удивления его действиями, но все трое сосредоточились на двери, когда из коридора послышалось неуверенное, но громкое бормотание.
— Эм, Эрнандо, верно? Я просто пришла сказать… Это… твои дети, может, поесть хотят?
В низковатом и чуть грубом голосе узнавалась женщина со стойки регистрации. Елена, если на карточке было написано верное имя. Разучившийся слепо доверять незнакомцам мужчина шепотом велел детям быть настороже и тут же прятаться, если что-то произойдёт, но за дверью не оказалось ни вооруженной охраны, ни поискового отряда с дубинками. Высокая и тучная консьержка выглядела немного смущенной. Придирчиво рассматривая худое тело Бруно она искренне будто бы пыталась затолкать куда поглубже свой материнский инстинкт. Кажется первое впечатление об этой женщине было слегка обманчивым.
— Gracias, сеньора Елена. — Явно смутившись его внезапной вежливостью, она усмехнулась.
— Кухня в твоём распоряжении. — Она не стала говорить ничего больше и толкнула за собой тележку со шваброй и ведром грязной воды, оставляя своих новых постояльцев одних.
Выдохнув, Бруно прикрыл дверь и обернулся. Камило накинул на сестру пальто прямо поверх пледа и пытался растереть её плечи, хотя даже со своего места брюнет видел, как дрожат его собственные. Сырая одежда и ночь, проведённая в бегах, лишь ухудшали дело. Открыв первый попавшийся шкаф, Бруно начал рыскать по полкам, собирая всё, что хоть немного похоже на то, во что возможно было переодеться и затем залез в свой рюкзак, доставая оттуда аккуратно сложенную чистую рубашку.
— Тут есть горячая вода. — Своим голосом привлекая детей к себе, он многозначительно указал в сторону ванной — единственного места этого номера, где оказалось на удивление чисто. Немного поразмыслив, Бруно вручил им стопку с одеждой. — Сейчас у нас есть время. Постарайтесь согреться и промыть раны. — Он говорил отрывисто, пытаясь скрыть дрожь в голосе. Как бы там ни было, он сам всё ещё никак не мог прийти в себя от погони и суток, проведенных без сна.
Прежде чем оба подростка исчезли в маленькой комнатушке, покрытой дешевым покоцанным кафелем, Бруно пришлось предупредить, что он собирается ненадолго покинуть номер и запреть за собой дверь. Он понимал как это может выглядеть для них. Но при этом не имел ни малейшего понятия как не ограничить их свободу и одновременно с этим не позволить совершить ошибочный шаг и сбежать навстречу верной смерти.
Хотелось верить, что он сам не станет причиной их гибели.
Погруженный глубоко в свои мысли, брюнет сам не заметил как добрел до кухни и начал чуть нервно осматриваться. Обычной едой детей кормить сейчас нельзя. Это то, что Бруно заставлял себя повторять чуть ли не каждую минуту, пока рыскал по шкафам в поисках ингредиентов. Он не знал сколько они голодали до встречи с ним, но до сих пор ощущал под руками торчащие ребра Камило и острые колени Мирабель. Прикрыв глаза, мужчина оперся руками о столешницу и устало вздохнул. Это не то, что должно было случиться с детьми их возраста.
Это не то, что должно было случиться с его детьми.
Спустя много шуршаний по полкам, ворчания подоспевшей на помощь Елены и определенного количества времени, Бруно держал в руках тарелку с двумя крошечными порциями абсолютно несъедобной с виду клейкой массы, которая, по заверениям и его далёким воспоминаниям, была единственной пищей, которую можно было давать истощенным подросткам. Он постарался сделать кашу как можно менее твёрдой и густой, опасаясь запросто убить детей элементарной попыткой накормить. Ему не нравилось то, что среди тех редких вопросов, которые задавала ему Мирабель во время поездки, она ни разу не обмолвилась о голоде. Это могло быть очень нехорошим знаком.
По возвращению Бруно поймал себя на том, что начал прислушиваться к звукам в их комнате ещё даже не дойдя до двери. Что в коридоре, что за стеной была гробовая тишина. Даже чирканье ключа в замочной скважине показалось оглушительным.
В номере было темно. Сквозь окна свет уже почти не проникал, вместо этого с улицы тягучей массой заползал туманный сумрак, мягко поглощая спинки старых кресел и повисая над потолком. Бруно оставил тарелку на ближайшем из столов, до которого смог добраться не переломав себе все ноги и начал ощупывать светильник на тумбочке в поисках кнопки или верёвочки. Из ванной до сих пор доносился шум, и мужчина здраво рассудил, что дети до сих пор там, решив не беспокоить их и дать достаточно времени побыть наедине и немного прийти в себя. Он не мог представить сколько дней им может понадобиться, чтобы окончательно отойти от шока. Однако готов был дать его им ровно столько, сколько нужно. Вздохнув, Бруно накинул на подрагивающие плечи вязаную кофту, устало провёл ладонью по лицу и скосил взгляд на пол перед ванной.
Ладно, со своими выводами он очевидно самую малость поспешил.
Камило сидел на полу у дверного косяка и поджимал под себя босые ноги, уткнувшись лбом в колени. С его волос активно капала вода, впитываясь в хлопковый тонкий свитер, который мужчине удалось откопать на полках в шкафу. Лица подростка видно не было, поэтому Бруно так и не смог понять, спит ли он и не надо ли перенести его на кровать.
Взгляд невольно упал на его ладони. Тогда, в почти кромешной темноте леса, Бруно так и не удалось рассмотреть детей получше. Во время поездки, украдкой и ненавязчиво, брюнет всё же смог поближе увидеть чешую, покрывающую практически половину тела мальчика. От него не укрылось и то, как ловко Камило управлялся руками, несмотря на заостренные мешающие когти, очевидно имея их не первый день. Он взял на себя роль защитника сестры, но порой Бруно видел, как она сама помогает ему закрыть чешуйки на коже от чужого взгляда. Горьким было осознание по какой причине.
Свои крылья Мирабель тоже пыталась прятать. Они явно мешали ей, и в первую очередь Бруно всеми силами пытался выяснить не больно ли её спине от их веса и движений, правда спрашивать напрямую у него и в мыслях не было. Мирабель могла шевелить ими, но стоило ей понять, что взгляд мужчины направлен на её нежелательные конечности, девочка тут же вжимала голову в плечи и отводила напуганный взгляд в сторону.
Кулаки мужчины в такие моменты сжимались сами по себе. Для него было кристально ясно, что вовсе не на него конкретно направлен такого рода страх. Он ловил себя на мысли, что искренне желает тем, кто сделал это с детьми, пройти через те же страдания.
А пока ему придётся иметь дело с последствиями.
Ощутив, наконец, на себе пристальный взгляд, Камило резко вскинул голову и слегка сердито посмотрел на Бруно. На юном лице читалась явная усталость, несмотря на то, что он пробыл без сознания большую часть пути сюда. С содроганием заметив бледно-розовое пятно на рукаве его свитера, мужчина решил воспользоваться тем, что парень пока не уснул, и подхватил свой рюкзак, медленно подходя к Камило. В ответ на это движение подросток ощетинился и напрягся, заняв оборонительную позицию и сильнее прижав к себе колени.
— Эй, я не собираюсь делать ничего плохого. — Он тут же осознал свою ошибку и то, что лишь напугал ребенка своими действиями. Стараясь двигаться плавно и ненавязчиво, Бруно сел неподалёку от мальчика и скрестил ноги, начав копаться в своих вещах. Бормоча что-то бессвязное себе под нос и потратив несколько секунд, чтобы опять постучать по поверхности деревянного пола, мужчина выудил из рюкзака небольшой пластиковый контейнер и поспешил продемонстрировать его содержимое, пока у Камило не начало просыпаться навязчивое желание пару раз провести когтями по его сонной артерии. Дав подростку время приглядеться к предметам в коробочке, Бруно окинул его взглядом и некоторое время помолчал, медленно протягивая вперёд руку. — Ты позволишь мне? Я не стану делать ничего без твоего согласия.
Недоуменно уставившись на мужчину, парень не сразу догадался о чем он говорит и лишь затем растерянно оглядел себя. Он смог смыть грязь со своих ран и ссадин, но некоторые из них требовали обязательной обработки, а самая серьёзная вновь открылась. Его взгляд долго перепрыгивал с Бруно на аптечку у его ноги, потом на собственные конечности и снова на Бруно, прежде чем Камило со вздохом стянул с левой руки свитер и даже пододвинулся чуть ближе к брюнету.
Некоторое время мужчина не решался касаться его, боясь сделать больно. На плече юноши была довольно глубокая рана, но что-то подсказывало, прямо-таки кричало на ухо Бруно, что вовсе не охранники или врачи приложили руки к её созданию. Ещё раньше казалось, что на кончиках пальцев парня есть следы крови, правда теперь были сомнения, что появились они там только во время экстренной перевязки этой раны.
Слишком ровный край. Слишком точный надрез. В желудке всё сворачивалось от понимания, сколько мужества пришлось приложить этому подростку, чтобы самому себе вырезать следящее устройство из-под кожи. И собственноручно причинить такую же боль любимой сестре.
Надо было отдать должное, Камило действительно был стойким. Он молчал, стиснув зубы всё то время, пока Бруно обрабатывал края надреза, про себя радуясь, что то не требовало наложения швов. Парень даже не заметил, как сильно при этом сжимал руку брюнета, и отпустил лишь тогда, когда его плеча коснулся первый слой бинта. Мужчина извинился порядка сотни, а может и тысячи раз прежде чем самые серьёзные повреждения на коже мальчика не оказались под повязками, а свитер аккуратно не вернулся на своё законное место.
Бруно хмурился. Пока Камило не видел, он украдкой на всякий случай повнимательнее рассмотрел его тело и увиденное ему очень не понравилось. Чешуи на торсе не было совсем, вместо неё в поразительно многих местах мужчина заметил внушительные синяки и
шрамы. Следы были слишком говорящими, чтобы брюнет просто так выкинул это из головы, хоть сейчас сделать уже ничего не мог, кроме как изо всех сил пытаться предотвратить появление новых.
— Ты так и не сказал куда… Куда ты нас везёшь. — Парень говорил слабо, стараясь отдышаться от боли. Не став ни заходить издалека, ни намекать, Камило задал вопрос прямо, по всей видимости давно крутившийся у него на языке. Он снова прижал к себе колени, хотя в тот раз он по крайней мере меньше стал напоминать напуганного зверька. Правда взгляд, которым он в этот момент наградил Бруно, был по-прежнему немного сердитым. Мальчик явно пытался уличить его во лжи. Бруно не собирался лгать.
— Я хочу вернуть вас обоих домой. — Он немного напрягся. Рядом с Камило послышалось шуршание.
— Ты знаешь где наш дом?
С какого момента Мирабель, присоединилась к ним на полу Бруно как-то не уловил. Он практически машинально стянул со своих плеч кофту и отдал девушке, затем бросив обеспокоенный взгляд на её голень. Рана кровоточила. Влажная повязка, которой Мадригаль пыталась её закрыть, уже полностью пропиталась кровью и та стала просачиваться на поверхность, тонкими полупрозрачными струйками стекая вниз и собираясь на полу. Проследив за направлением глаз брюнета и заметив аптечку, Мирабель вздрогнула, но, как и Камило до этого, придвинулась к Бруно поближе, позволяя брату сжать себя в объятиях как можно крепче.
А вопрос девочки так и остался без ответа.
После того, как Бруно закончил использовать все свои навыки оказания первой помощи, он внезапно вспомнил о тарелке на столе. С облегчением он выяснил, что голодали дети только пару последних дней, но всё равно ему пришлось ограничить их ужин и долго объяснять почему. Он ожидал осуждения, обиды, недовольства или страха, но в ответ получил пару понятливых кивков и пустую тарелку. Хорошо это или плохо он никак не мог понять.
Время постепенно ползло за полночь. Боясь того, что рана на ноге Мирабель снова откроется от напряжения, Бруно уговорил девочку позволить ему перенести её на кровать как только он найдёт дополнительное одеяло, а Камило где-то около кресел откопал ещё одну подушку и пытался вытрясти из неё столетний запас пыли.
Мирабель стала выглядеть немного обеспокоенной с момента, как Бруно заговорил про сон. Она несколько раз будто бы порывалась окликнуть мужчину, но постоянно осекалась, нервно заламывала пальцы и теребила край длинной ночной рубашки, завязаннный узелком со стороны её раненной ноги. В конце концов брюнет услышал с того места, где она сидела на полу, тихий выдох.
— Бруно? — Она позвала его так робко, что мужчина постарался выпустить наружу всё своё дружелюбие. Он развернулся к ней и мягко улыбнулся, дав понять, что готов выслушать любой её вопрос или просьбу. Мирабель выглядела ужасно взволнованной и напуганной, когда неуверенно подняла голову. — А мне… Мне уже можно спать?
То, как она сразу же сжалась, буквально разбило Бруно сердце. Он с сочувствием слегка наклонился к ней, готовясь заверить, что всё хорошо и ей не стоит бояться задавать ему подобные вопросы. И лишь затем, спустя несколько непозволительно долгих секунд, до него дошёл смысл. На голову будто разом выплеснули ведро ледяной воды.
Мирабель, не вздумай засыпать!
Для него тот выкрик во время погони был отчаянной попыткой не позволить ей потерять бдительность или случайно провалиться в беспамятство. Для неё же…
Что ж, очевидно, что для неё его резкие слова были ничем иным как
приказом.
И она даже не сомневалась в том, нужно ли его выполнять.
Потеряв дар речи, Бруно попытался медленно присесть напротив неё, но вместо этого резко упал на колени. Его глаза никак не могли оторваться от её взгляда. Она недоуменно следила за его действиями, но
Dios mío, продолжала ждать ответ на свой вопрос. Продолжала ждать от него
разрешения заснуть.
— Мирабель… — Голос мужчины сделался глухим и хриплым. На глаза, широко и неверяще распахнутые, внезапно навернулись слёзы, он опустился рядом с девочкой и попытался справиться с собой. — Прошу, больше никогда не позволяй мне так поступать. Ни ты, ни Камило не получите ни одного
приказа, пока я рядом. — Он понял, что его голос переходит в шепот и слегка откашлялся. — Ни от меня, ни от кого-либо другого. Я обещаю это. — Мирабель сама протянула к нему руку и он мягко взял её в свои мигом похолодевшие ладони. — Lo siento, Мирабель. Это был… Я… я правда не хотел, чтобы ты думала, будто я запрещаю тебе спать или что-то подобное. Я… Lo siento…
Справиться с собственным шоком и осознать о чем говорит Бруно девушке удалось лишь спустя некоторое время. Она с волнением начала заверять его, что всё в порядке и никаких извинений не требуется, но окончательно они оба успокоились лишь когда Камило решил обратить их внимание на себя и тихо чихнул от пыли. На лице Мирабель заиграла робкая улыбка. И Бруно с облегчением понял, что она самая искренняя из всех, что ему довелось видеть у неё с момента их встречи в лесу.
Позже мягко укладывая её на кровать, мужчине показалось, лишь показалось, что когда девочка уже была на матрасе она продолжала держаться за его шею, мягко прижимаясь к нему несколько совершенно
не лишних секунд.
***
Бруно понятия не имел сколько прошло времени. Он много раз вставал и смотрел в окна, слушая, как по окну стучит дождь, бродил вдоль полок с книгами, хотя боялся даже коснуться их, опасаясь, что те распадутся от ветхости. Он даже смог переодеться и очистить свою одежду от листьев и земли, но всё равно никак не мог успокоиться настолько, чтобы хотя бы подремать.
Сделав ещё пару бесшумных кругов по комнате, мужчина опустился в кресло недалеко от кровати. Желудок вяло напомнил ему, что он сам ничего не ел уже вторые сутки. Не впервой. Наутро он обязательно восполнит этот пробел вместе с детьми. Пусть такое состояние и не было в новинку для его организма, сейчас не самый подходящий момент иметь риск случайного обморока.
Опустив голову, Бруно прищурился в полутьме. Света от окна было достаточно, чтобы он видел то, что находится у него в руках и от нечего делать мужчина решил починить очки Мирабель. Во время дикой гонки от охранников по лесу, у реки и в машине девушка несколько раз роняла свой единственный способ нормально видеть и заработала пару трещинок на линзах и сломанную оправу, стекло из которой не вылетало, по-видимому, лишь чудом. Раздобыв где-то скотч и ножницы, брюнет со всей возможной аккуратностью заклеивал повреждения и пытался игнорировать тот факт, что на него пристально смотрят. Камило следил за ним не отрываясь с того момента, как Бруно накрыл его одеялом, отмечал каждый его шаг, пока он бродил по комнате и ненавязчиво поворачивал голову, если тот оказывался вне поля его зрения. До сих пор мужчина не дал понять, что давно раскусил парня и так же ненавязчиво старался не уходить за его спину и сидеть прямо перед ним, благо раположение кресла способствовало этому.
Ненадолго оторвавшись от занятия, брюнет внимательнее присмотрелся к подросткам. Одной рукой Камило мягко, но крепко сжимал ладонь сестры. Бруно подозревал, что последние годы дети не имели возможности видеться каждый день, поэтому всеми силами старался не разрывать их связь теперь. Он понимал какого это. Возможно так же хорошо, как и они.
Невольно глаза мужчины скользнули по крыльям девочки. К их неестественному виду, а также пятнам, хаотично разбросанным у неё по плечам, за то короткое время, что Бруно провёл с детьми он успел привыкнуть. Беспокоило его не это. В местах, где серо-черная поверхность нижней пары крыльев светлела и сливалась с кожей, виднелись отметины, слишком заметные даже в темноте. Шрамы. Они были достаточно старыми, чтобы не причинять Мирабель беспокойства, но сам факт их наличия вызывал новые вспышки справедливой ненависти к тем, кто сделал это с пятнадцатилетней девочкой. Медленно потерев виски, мужчина зажмурился от мимолётно вспыхнувшей боли в голове и глубоко вздохнул.
В какой-то момент уставший организм мальчика взял верх над его состоянием и он всё же провалился в неглубокую дрёму. Воспользовавшись своим шансом, Бруно бесшумно встал и накрыл парня ещё одним одеялом, тут же возвращаясь обратно в кресло. Так же очевидно, как и его слежка, было и то, что ему до сих пор ужасно холодно. По всей видимости, он был гораздо более чувствителен к холоду, чем даже Мирабель.
Плечи Камило перестали дрожать. Посчитав свою миссию удовлетворительной, Бруно вернулся к очкам Мирабель и успел закончить, прежде чем со стороны подростков послышалось шуршание. Слепо прищурившись в темноту, мужчина с беспокойством увидел, как Мирабель резко вскочила на колени и начала дико озираться, тяжело дыша.
— Мира, эй, всё хорошо. — Он старался говорить тихо, чтобы не разбудить брата девочки. Поднявшись со своего места, он очень осторожно коснулся её плеча, тут же извинившись за то, как она вздрогнула. — Мы в безопасности. Я рядом. Хочешь воды?
Отвлекающий фактор сработал. С неуверенным дрожащим кивком Мирабель перебралась на край кровати, поближе к креслу, в которое чуть погодя опустился мужчина и протянул ей крошечную чашку из сервиза, который внезапно обнаружил в серванте. Делая медленные осторожные глотки, девушка уже не возражала, когда Бруно поддерживал её и готовился в случае чего помочь ей. С тихим стуком пустая чашка опустилась на стол.
— Спасибо, Бруно. — Всё ещё неровным, но уже не таким дрожащим голосом пробормотала девушка и опустила голову. Мужчина улыбнулся.
— Это была всего лишь вода. — Он мягко пожал плечами и потянулся к столу, но остановился на полпути, когда заметил, что собеседница покачала головой. В лёгком недоумении он уставился на девочку.
— Не только за воду. Я хотела сказать спасибо… за всё. — Она робко прижала руки к груди. — И… Извини. То, что ты сделал для нас… Мы… — Мирабель вдохнула и вжала голову в плечи. Бруно изо всех сил не хотелось думать, что сделала она это из опаски, будто за её слова её будут ругать. Но, несмотря на это, она продолжила говорить. — Ты спас нас, просто пришёл из ниоткуда и забрал от тех людей, хотя мог не делать этого. Ты не ругаешься, если мы делаем что-то не так, как тебе нужно, ты не ругаешься, даже если мы ведём себя странно. И после всего этого мы… извини за… за это недоверие. Мы правда…
Она замолчала, когда Бруно со всей возможной осторожностью взял её руку в свою. На её чуть испуганный взгляд он ответил мягкой успокаивающей улыбкой.
— Эй, тебе совершенно не за что извиняться, я всё прекрасно понимаю, cariño. Я не хочу, чтобы вы думали будто я злюсь или что-то в этом роде. — Он посмотрел ей в глаза и посерьезнел. — Мирабель, запомни. Что бы ни случилось, я здесь для того, чтобы защитить вас, пока вы не окажетесь дома. Ничто и никто не изменит этого.
Дав девушке воспринять его ответ, он всё же пошарил по столу и протянул ей очки. На лице заиграла улыбка, Мирабель явно была бы расстроена, если бы эта вещь окончательно сломалась или потерялась. С благодарностью во взгляде Мадригаль посмотрела на мужчину, однако сказать что-то так и не успела, замерев, когда услышала бормотание и возню за своей спиной.
— Камило?..
Мальчик не ответил. Бруно тут же вскочил, но не успел поймать парня прежде чем тот свалился с кровати на пол. Ему явно что-то снилось и это что-то было далеко не самым приятным. Когда мужчина сел около него, он заметил, что мальчик так сильно сжимает голову руками, что вот-вот расцарапает до крови собственную кожу. Пытаясь предотвратить это, Бруно мягко взялся за запястья парня и тут же пожалел об этом. Дрожь Камило стала в разы сильнее и он вскрикнул.
— Н-Не трогай… Не трогайте её!..
Сомневаясь в собственных действиях, мужчина осторожно положил руку на его плечо, избегая раны. Юношу трясло. Он бессвязно просил за что-то прощения, клялся, что будет хорошо вести себя и умолял не вредить Мирабель, совершенно не замечая что она пыталась говорить ему уже в реальности. Было очень похоже, что сквозь сон Камило услышал их разговор. То, как его сестра говорила со страхом и затем получила ответ от человека, чей голос пареньку был ещё не так хорошо знаком, заставило его измученный разум рисовать чересчур мрачные картины. В какой-то момент из глаз мальчика потекли слёзы. Он задыхался собственным кошмаром.
— Камило, послушай меня. Это я, Бруно. Я здесь. — Он погладил мальчика по спине, не понимая слышат его или нет. — Мирабель в безопасности, рядом с тобой, кроме нас тут никого нет, малыш.
На его мягкий голос Камило совершенно не реагировал. Испугавшись того, что мальчик может навредить себе, Бруно в конце концов аккуратно поднял его и прижал к груди, оставшись сидеть на полу. Он понимал, что это действие может лишь напугать его сильнее. Но надеялся, что тепло и ощущение, что никто не собирается вредить ему, в конце концов вырвет его из сна.
Пытаясь успокоить Мирабель, он просил её пока не приближаться к брату. Мальчик в его объятиях — легкий,
слишком лёгкий — продолжал тихо плакать, но уже ничего не говорил и не пытался поранить того, кто его держал, что мужчина счел хорошим знаком. Осторожно поглаживая подростка, Бруно ласково разговаривал с ним, надеясь, что в конце концов его голос пробьётся к парню.
— Тебе больше нечего бояться, Камило. — Он водил по его спине ладонью, пытаясь согреть. Тело юноши было холодным. — Я не шутил, когда говорил, что пока я рядом с вами, я никому не позволю причинить вам боль. Больше никто не заставит тебя делать то, что ты не хочешь, больше никто не станет угрожать навредить твоей сестре, если ты не сделаешь то, что от тебя требуют. И то же самое касается Мирабель. — Бруно поймал взгляд девочки и серьёзно кивнул ей, подтверждая собственные слова.
Спустя несколько мучительно долгих минут дыхание Камило перестало быть таким тяжелым и надрывистым. Он слегка обмяк в его руках и лишь слабо сжатые на рубашке мужчины пальцы напоминали о недавнем приступе паники. Попытавшись отпустить парня, Бруно вдруг услышал, что тот снова что-то бормочет.
— Кто…
Руки Камило вдруг напряглись. Его голова опустилась ниже и он прижался макушкой к груди брюнета, пытавшегося уловить что происходит.
— Камило, чт…
— Кто?.. Кто?! Да кто ты, черт возьми, такой?!
От неожиданного крика Бруно едва не выронил парня и ослабил хватку, чем Камило воспользовался, опустившись на пол. Он поднял на мужчину яростный взгляд и сжал кулаки на его рубашке с такой силой, что ткань начала рваться под его когтями. В уголках его глаз до сих пор были слёзы.
— Стой, что…
— Ты думаешь я идиот? Почему ты помогаешь нам? Я ни за что не поверю, что какой-то незнакомец просто так решил ценой своей жизни спасти таких… — Он запнулся и продолжил чуть тише. — Таких как мы. Ты ведь один из них, не так ли?
— Камило, стой. — Бруно смотрел на него спокойным взглядом и выставил руки в защитном жесте. Он прекрасно понимал, что в конце концов этот разговор должен был состояться. — Я не один из них. Я не лгу, когда говорю, что просто пытаюсь вам помочь.
— Тогда скажи, откуда тебе известны наши имена? — Эти слова мальчик буквально прошипел, глядя прямо в глаза мужчины. Он отпустил его одежду и отодвинулся подальше, загораживая собой сестру, которая к тому моменту тоже опустилась на пол. — Ни я, ни Мирабель, мы ни разу тебе их не называли.
Бруно опешил. Камило был прав.
— А
твое имя? — Даже не став дожидаться ответа продолжил парень. — Почему ты соврал Елене, когда мы приехали? Ты один из врачей, мы можем знать тебя, так?
— П-Послушай, я действительно пытаюсь скрыть своё имя, но лишь для того, чтобы им было сложнее нас выследить. — Он вздохнул и опустил голову. В нем не было ни капли злости или обиды за то, что подросток обвинял его. — Я понимаю, что всё это звучит надуманно. Но я правда…
Он резко замолчал. Камило протянул вперёд кулак и несколько раз громко и отчетливо стукнул по деревянной поверхности пола, едва справляясь с дрожью. Удар, ровно секунда паузы, четыре удара и после двух секунд последний. Один в один с тем, как машинально стучит сам мужчина, когда волнуется.
Он поднял на подростка ошарашенный взгляд. На лице Камило, за яростью и явным недоверием, читался крошечный осколок разочарования. Он, как и сестра, до этого действительно верил своему спасителю.
— Откуда тебе известен наш шифр? — Его голос слегка дрогнул. Он начал по-настоящему бояться. — Ты мог услышать его только там. Больше никто не может знать его.
Пока Бруно молчал, осознавая, Камило понял его реакцию по-своему и отшатнулся к Мирабель в защитном жесте. Они оба наблюдали, как мужчина растерянно и удивленно смотрит в пол, в то место, куда стучал юноша.
— Я знаю этот шифр, потому… что придумал его сам.
За своими бешено скачущими по черепной коробке мыслями он даже не заметил с каким шоком оба ребёнка уставились на него. Всего на секунду в их глазах вновь мелькнуло недоверие, как если бы они тут же разуверились в его словах. Губы Бруно тронула едва заметная улыбка.
— Правда, я думал, что вы уже забыли его, это было… давно. — Он печально нахмурился и покачал головой. — Ты прав, я солгал вам. Но я правда не один из них и правда пытаюсь вернуть вас обоих домой. Просто подумал, скажи я сразу, кто я такой, вы могли бы испугаться меня. — Он нервно усмехнулся. Ни капли веселья в этой горькой усмешке не было.
— Тогда кто… — Мирабель осеклась.
— Так же как и вы, я родом из Энканто. Я брат ваших матерей, Джульеты и Пепы. — Мужчина поднял чуть растерянный взгляд. — Мой полное имя Бруно Мадригаль. И я ваш родной дядя.
