1972 | where's my love — syml
— Господин Чхве, — обращается к молодому писателю, сидящий напротив главного редактора издательства. — Мы безмерно вам благодарны за ваши рассказы об.. — мужчина с седыми волосами и круглыми очками прищурил глаза, чтобы прочитать прописные буквы из кожаного блокнота, предложенный самим Чхве. — ..искусстве шестнадцатого века, но это не то, что мы хотим видеть на полках магазина под нашим издательством. — Простите? — переспросил парень. — Знаете, народу не интересны подобные темы. Их привлекают.. истории о любви, желательно, трагедии. Такие рассказы, которые заставят читателей прочувствовать переживания главных героев. Вы понимаете к чему я веду? — парень помотал головой, подправляя свой коричневый пиджак на плечах. — Я не хочу лгать своим читателям, — отвечает он. — Как я буду писать о «трагедии» с любовными мотивами, если сам того не испытывал? Это ведь чистой воды заблуждение. — В таком случае, господин Чхве Бомгю, я должен отказать в издательстве вашей книги, — сказал мужчины, снимая с себя очки и отдавая блокнот обратно владельцу. — До скорой встречи. Парень не вымолвив и слова, встал со своего места, захлопнув за собой дверь кабинета главного редактора. Мужчина вздрогнул от такой проявлении агрессии, но ругнувшись одним лишь «Очередная бездарность», он сделал глоток горячего и крепкого кофе. Чувство несправедливости взяло верх над Чхве, отчего он, не оборачиваясь назад, направился к себе домой. Бомгю не собирался писать о том, чего никогда в своей жизни и не испытывал, а придумывать очередную банальщину он не хотел. Он из тех личностей, кто предпочитает уделять своё внимание более актуальным темам, чем любовь. — Как успехи? — сказала женщина средних лет с полотенцем в руках. — Удалось договориться с редактором? — Нет, мам, — ответил парень, кидая в сторону свой блокнот, который чуть не попал на их домашнюю кошку. Пушистый комок зашипел на хозяина и, недовольно вытянув свой рыжий хвост, ушёл в другую комнату. «Ещё и Гарфилда обидел» пронеслось в голове у Бомгю, прошедшего в сторону кухни, усаживаясь на стул. По внешнему виду парня и нехарактерным его натуре действиям можно было понять, что он не в духе и разговаривать с ним бесполезно. Зарывшись пальцами в свои тёмные волосы, Чхве сделал глоток холодной воды, которую протянула мама, прислонившись к кухонной тумбочке. Она не в первой видит такое состояние сына, с тех самых пор как он бросил медицинский университет на четвёртом курсе ради своей писательской карьеры. Доход с выпущенных сборников и книг, конечно, был, но очень скудный. Как и говорил главный редактор издания, научные произведения не интересны большой массе. — Что на этот раз сказал? — поинтересовалась женщина, подготавливая посуду для обеденной трапезы. Всё кухонное помещение охватил аромат свежесваренного риса и жаренной курицы в соевом соусе (любимое блюдо Бомгю). — Сказал романтика, драма, трагедия ему нужна, — он был на взводе. — Это мне абсолютно неинтересно. — Дорогой, а ты попробуй подстроиться под его требования, — мама начала накладывать рис в глубокую посудину. — Вспомни свои прошлые отношения.. — Мам, в последний раз я влюблялся, когда мне было пятнадцать. Сейчас мне двадцать четыре и отношения мне не нужны, — женщина устало вздохнула. Бомгю не знает какой по счёту раз он объяснял это людям, пытающиеся направить молодого писателя в другое направление, более востребованное, там, где его работы получат широкую огласку. Авторский слог у Чхве, действительно, был интересным. Каждый кто начнёт читать его зарисовки остаётся в потрясении от того насколько точно передаёт эмоции парень, но таких людей было очень мало, но и им Бомгю был рад. Ему не раз предлагали уйти в научную сферу, писать исследовательские работы, но именно из-за этого студент и бросил учёбу на медицинском факультете. Душа его лежит к литературе, а не к научным статьям, но даже в этом он имел свои взгляды и приоритеты. — Тогда придумай. С сюжетной линией проблем не должно быть, а, если ты переживаешь насчет эмоциональности, то почитай романы. — Ну не могу я, — с набитым ртом произнёс Чхве, едва не давясь ещё горячим рисом. — Я же буду обманывать себя. Бог знает, что люди чувствуют, когда влюбляются. Может это и вовсе не переоценённая влюблённость, а очередная химическая реакция в организме человека.. а это звучит как новая идея! Не зря же я потратил четыре года своей жизни на медицину, хоть какая-то польза будет. — Нет! — возразила женщина. — Мне до пенсии всего ничего, сынок. Подумай о себе, хватит упрямиться. Твой единственный доход это твоё творчество. Будь шустрее. Слова родной матери, как кинжал в сердце. Она всегда помогала материально и морально своему сыну, искренне понимая, что душа его лежит к художеству и творчестве. Она не раз слышала, как люди уходили из прибыльной (но нелюбимой) работы ради дела жизни, которое будет доставлять желанное удовольствие и приятную усталость, и верила, что Бомгю будет одним из таких счастливых людей, но смерть старшего Чхве сильно ударило по их финансам. Женщина пропадала на работе, а Бомгю мотался от одной редакции к другой и каждый раз получал отказ. Пару раз ему удалось продать свои сборники, но этих денег хватило лишь на три месяца. Тогда госпожа Чхве поняла, что одной веры и слов поддержек не достаточно, а до единственного сына достучаться надо. Закончив свою обеденную трапезу, Бомгю направился в свою комнату, оставляя дверь открытой. Развалившись на кровати, парень прикрыл глаза, пытаясь осознать всё что с ним происходит. Времена тяжёлые и он сам оказался не совсем конкурентоспособным. Вдруг около дверного проёма послышались чьи-то шаги, но они не принадлежали госпоже Чхве, так как он отчётливо мог расслышать звуки открытого крана на кухне и бьющихся друг об друга посуд, означающее, что мама находится в совсем другой комнате. Приподняв голову, Бомгю увидел пушистый рыжий комок, вальяжно зашедший в помещение. Кот не смотрел на хозяина, а лишь недовольно мотал хвостом из стороны в сторону. — Гарфилд, и ты туда же? — кот шикнул, взбираясь на подоконник с помощью рабочего стола Бомгю, роняя несколько книг и учебников по медицине, которые он забыл отдать университету. Удобно устроившись туда, где падали солнечные лучи, он лёг подобно сфинксу и блаженно закрыл глаза. Чхве покачал головой, вставая со своего места. — Не специально я. День вышел трудным, — парень начал собирать книги с пола, раскладывая их по полочкам шкафа в алфавитном порядке. — Хотя ты же кот, ты только спишь, ешь и хочешь внимания. Но кот его не слышал, проваливаясь в сладкий долгий сон. Иногда Бомгю хотелось вести образ жизни подобно его домашнему животному, единственная их забота лишь найти место поудобнее и расхаживать по квартире с гордой походкой, а не искать подходящее издание, как последний безработный, чтобы устроиться на работу редактора. Подойдя к Гарфилду, Чхве почесал его за рыжим ухом, закатав рукава белоснежной рубашки по самые локти. — Ладно, прости, — парень частенько разговаривал с животными, ведь верил, что они их понимают. Странное развлечение. — Если бы ты хоть знал, что можно сделать... Никакой реакции. На что наделялся Бомгю? Что его домашний питомец чудом заговорит на человеческом и даст ему советы или поддержит? Он, конечно, пал духом за последние две недели, но не знал, что это приведёт к беседе с Гарфилдом, в надежде найти хоть какую-то надежду. Отчаянный писатель. Он поднял взгляд на окно, чей вид падал на задний двор, заполненный золотистого цвета деревьями, так как сейчас середина осени. Половина листьев опали на асфальт, создавая некий оранжево-жёлтый ковёр. К слову, Чхве и осень ненавидел. Постоянные дожди, апатия, туман нагоняли его на не самые жизнерадостные мысли, которых так не хватало. Достав из общего шкафа коричневое тёплое пальто, Бомгю стал обуваться. Госпожа Чхве выглянула из дверного проёма кухни, держа в руках кастрюлю и глядя на сына с недоумением. — Ты куда, дорогой? — Прогуляюсь. Может знакомых встречу. — Допоздна не задерживайся. Кинув одно лишь «хорошо», парень подтолкнул входную дверь, выходя из подъезда. Холодный ветер резко ударил корейца по лицу, да так, что он не пожалел о том, что подобрал тёплую одежду для прогулки. Серые тучи, которые начали сгущаться над головой, дали понять, что надолго он точно не задержится. Несмотря на то, что он, как упоминалось ранее, и не любитель осени, но уделить немного времени себе на подобные прогулки он мог. Считал, что такого рода занятия помогают освежить мысли и вдохновиться уличными красотами, да и здоровью полезно. С каждым глотком свежего осеннего воздуха, все переживания о неудаче исчезают где-то в уголках разума, позволяя Бомгю насладиться настоящим моментом. Проходя мимо жилых дворов, он становится свидетелем детских беззаботных игр в камешки. Несколько групп детей собирались в круг, увлечённо рассказывая друг-другу различные истории. Слышится звонкий смех и радость, на душе теплее. На скамейке сидят бабушки, мило беседуя между собой и посматривая за детьми. Подобные детали кажутся простыми, естественными в повседневной жизни, но они очень ценны для Бомгю. Он в детстве был лишен такой радости (тяжёлые пятидесятые) и свою юность почти не помнит, что, наверное, к лучшему, и видеть как другие беззаботно проводят свои дни на вес золоту молодому писателю. Погружённые в свои мысли, Бомгю замечает как на смену голубым и серым оттенкам неба приходит бархатный оранжевый, который сливался с золотистого цвета высокими деревьями. Солнце медленно приближалось к горизонту, а на душе на краткий миг появляется ощущение теплоты и уюта, но не успел парень расслабится, как холодная осень даёт о себе знать резким ветром, отчего Бомгю прячет раскрасневшиеся ладони в карманы пальто. Желания возвращаться обратно в родную квартиру нет, а ноги юноши сами приводят его к парку, где неподалёку протекал шумный ручеёк. Над ним мост, соединяющий два побережья. В парке почти безлюдно, только несколько молодых пар, идущие под ручку, и родителей с маленькими детьми. Тишина. Приметив скамейку, расположившуюся под дубом, он сел на неё, доставая из внутреннего кармана кожаный блокнот с припрятанной ручкой, Чхве открыл чистую страницу, не решаясь начать что-то писать. В голове нет ярких сюжетов, которые могли бы тронуть читателей, но и до него уже доходит, что, если он будет продолжать в том же темпе, то и вовсе станет безработным парнишкой без высшего образования. Какими должны быть персонажи? Загадочный парень и девушка, ищущая любви? Нет.. Может написать что-нибудь о служебном романе? Тоже не подходит, да и словарного запаса надолго не хватит. Или попробовать себя в мистике? Бомгю наслышан о городских легендах, которыми часто запугивали непослушных младших, но это не совсем его стиль. На незаполненных полях стали появляться капли, что навело Бомгю на мысль о начинающемся дожде. Надолго он здесь точно не задержится, может это было и к лучшему. Его расстраивало, что прогулка не навела молодого писателя на определённый сюжет его будущей книги. Встав со своего места, Чхве провел рукой по волосам, которые насквозь промокли из-за усиливающего дождя. Интересно, в газетах не уведомляли о резкой смене погоды. Почти дойдя до середины парка, ровняясь с высоким мостом, ведущий на другое побережье, Бомгю мог отчётливо видеть силуэт девушки, облокотившийся об старинные периллы, которым больше чем самому парню. Его удивило, что она находится здесь совсем одна, да и в такую непригодную для прогулки погоду. По ней не скажешь, что её это заботило. Наверное, Бомгю поведет себя не совсем уважительно, если он подойдёт к ней. Может ей нравилось находится в одиночестве в поздний вечер, но это небезопасно! — Госпожа? — позвал девушку парень, прячась от дождя одним лишь блокнотом. Никакой реакции. Чхве показалось, что неизвестная находится в довольно опасном положении, ведь периллы моста в любой момент могут не выдержать её веса. Любой другой посчитал бы это пустой тратой времени, но Бомгю решился подойти к ней ближе, предостеречь от последствий её необдуманных действий. — Простите, если я покажусь грубым, но это не совсем безопасное для вас место. Периллы старые, могут в любой момент сломаться. Идите лучше домой. — Что? — произнесла незнакомая, не поднимая взгляда на юношу. С длинного расстояния Бомгю не разглядел, что она стоит в одном лишь пиджаке, а подойдя к ней ближе и вовсе невольно ахнул. — Вы же промокните! — воскликнул Чхве, снимая с себя пальто. — Что вы здесь делаете в такое время? — ответа не последовало. Девушка подняла свой растерянный взгляд на Бомгю, что уже полностью снял с себя тёплое пальто, накидывая на плечи незнакомки. По бледному лицу скатывались капельки дождя, не оставляя сухого места на ней. Большие карие глаза смотрели на парня, не передавая ни единой эмоции, словно она была не живой, пустой. По спине пробежался необъяснимый холодок и появилась тоска на душе, будто ему удалось прочувствовать то, что испытывает сейчас девушка. — Не надо, — её голос был едва слышен из-за дождя, сопровождаемый порывистым ветром. Взглянув вниз, можно было увидеть, как течение реки усиливалось, а волны становились яростнее, оставляя на берегах следы. — Прошу, — её рука потянулась к накинутому пальто, но Бомгю аккуратно прикоснулся к ней, останавливая. — Вам нужно согреться, пройдёмте ко мне домой, — парень хотел сделать всевозможное лишь бы не оставлять её одну на произвол судьбы в такое позднее время. Его сердце не чёрствое, если у него была возможность, Чхве готов протянуть руку помощи каждому нуждающемуся. — Не бойтесь меня. — На каком основании я должна вам доверять? — расслышать все произнесённые слова становилось все сложнее и сложнее, но ему удалось понять смысл предложения. — Вы можете мне и не доверять, но это лучше, чем оставаться у моста в такую непогоду. Бомгю протянул ей руку, в ожидании её ответа. Она судорожно втянула холодный воздух в лёгкие, с опасением согласившись на его предложение. Ему было приятно, что незнакомка со светлыми волосами доверилась ему, оставляя злосчастный мост позади. Чхве спросил где живет девушка, чтобы проводить её в целости и сохранности, но с каждым заданным вопросом она вздрагивала, предпочитая умалчивать эту информацию. На вид ей только-только исполнилось двадцать, а то и девятнадцать. Хрупкого телосложения и невысокий рост, худые руки подрагивали, усиливая хватку. На ней всё также было его пальто, пока сам парень ходил в одной лишь тонкой рубашке. Она то и делала, что останавливалась через каждые десять метров, чтобы перевести дыхание. Было видно, что незнакомка истощена и у неё совсем не оставалось сил для ходьбы. «Не оставлять же её в таком состоянии» подумал Бомгю, подходя к своему подъезду. На часах почти одиннадцать вечера, мама, наверное, с ума сходит, разыскивая своего сына. — Куда мы пришли? — прошептала девушка, увидев неизвестную местность. Взгляд был напуганным, а губы и вовсе подрагивали от холода. — Ко мне домой, — он пытался её успокоить, всем видом давая понять, что она будет в безопасности. — Не пугайся, если увидишь женщину в возрасте. Это моя мама. Миновав несколько ступенек лестницы, он отпер входную дверь, а за ней оказалась госпожа Чхве с глазами, как пять копеек. По её выражению лицу Бомгю понял, что он у неё есть множество вопросов её сыну, но она не могла подобрать с чего же именно начать. С его поздних прогулок или же незнакомку, больше напоминающую мертвеца, а не молодую девушку с юными чертами лица. — Боже мой, — ахнула женщина, придерживая гостью за руку, чтобы она не потеряла равновесие. — Что произошло? — Долго объяснять мама. В квартире началась суматоха. Бомгю проводил девушку до кухни, усаживая на ближайший стул. Женщина прибежала из самой дальней комнаты, держа в руках шерстяной плед, позже оказавшийся на плечах гостьи, укутывая её в вещицу. Светлые волосы насквозь промокли, как и её одежда. Госпожа Чхве начала укутывать и самого Бомгю, на что он лишь сопротивлялся, но в конечном итоге сдался. — Я... наверное, оставлю вас двоих наедине, — женщина оглядела присутствующих, накрыв на стол и заварив свежий мятный чай. Взяв на руки рыжий комок, с интересом разглядывавший гостью, госпожа Чхве удалилась из кухни. В помещении стояла тишина, но это было лучше, чем накидываться на девушку различными вопросами о произошедшим на мосту. — Вы добрый человек, — она не набиралась смелости поднять своего взгляда на своего спасителя. — И мама у вас хорошая. — Просто не люблю, когда людям плохо. Стараюсь сделать всевозможное, чтобы в такое нелёгкое время все были счастливы, — Бомгю хотел сделать глоток чая, но ненароком обжигается горячим содержимым. Незнакомка же не притронулась к чашке, стараясь как можно скорее согреться шерстяным пледом. — Я не представился. Я Чхве Бомгю. — Ким Минджон, — отвечает светловолосая. Парень не совсем уверен, что это как-то развеяло апатичную атмосферу, нависшую над ними, но хотя бы теперь знал как к ней обращаться. — Мне, наверное, стоит уйти... — Нет, — возразил он, останавливая Минджон. — Вы не в состоянии дойти до дома. Побудете у нас пока лучше не станет. — Но вы... — Всё в порядке. Я попрошу маму подготовить вам кровать в комнате, — за всё проведенное время вместе с Ким, он впервые увидел на её лице улыбку. Слабую. натянутую, но это уже радовало. — Пейте чай. Согреетесь. Бомгю был прав, когда говорил, что позаботится о незнакомой девушке, с которой он встретился на мосту в дождливую погоду. Госпожа Чхве любезно выделила одну комнату, неподалёку от своего, для Минджон, подготовив все необходимые вещи (даже домашнюю одежду одолжила, ведь то, что было на ней насквозь промокло). Ким была глубоко тронута, что незнакомые ей люди помогли в такой тяжёлый момент её жизни. Бомгю проводил Минджон до комнаты, показав как включается светильник на случай если она боится темноты. Он был рад, что сейчас девушка находится в тёплой квартире нежели где-то на улице в разбитом состоянии. Его интересовало одно в случившимся — что стало причиной такого состояния Минджон? Он не является ей близким человеком, поэтому и спросить что да как не решается (и выглядеть будет как последний дурак). С наступлением утра Чхве заметил, что дверь комнаты Минджон открыта, а кровать идеально заправлена. В самом помещении девушки не было. Первая мысль посетившая его была, что Ким ушла как можно раньше к себе домой, но каково было его удивление, когда он застал родную маму и Минджон на кухне за беседой с ароматным чаем. Девушка уже не выглядела мертвецом, как прошлой ночью. Кожа уже не бледная, а обрела молочный цвет. Щёчки румяные, как у здорового человека. Неожиданная картина. — Доброе утро, сынок, — госпожа Чхве заметила заспанного Бомгю около дверного проёма, а Ким резко перевела взгляд на парня. Вчера им не удалось полноценно завести разговор, как и разглядеть черты лица друг-друга. — Присаживайся. Мы с Минджон~и как раз свежий заварили. «Минджон~и?». Как долго спал брюнет, что пропустил момент, когда мама и гостья стали настолько близки к друг-другу. Как бы оно ни было, парень не против компании Минджон. — Как самочувствие? — спросил парень, присаживаясь возле девушки. — Всё отлично, — бодро ответила она. — Вы простите меня за вчерашний случай. Я не хотела доставлять вам столько хлопот. — Всё в порядке, Минджон, — мама подлила кипяток к чаю Бомгю. — Мы были рады помочь тебе. Главное, что сейчас ты чувствуешь себя намного лучше. Поразительно то насколько человек может меняться. Только вчера Бомгю едва мог расслышать тихий голосок Минджон, как сегодня она вся светится от радости. Он и представить не мог какой у неё тоненький и звонкий голос, словно она была рождена профессиональной вокалисткой. До того нежный, что непроизвольно хочешь улыбаться до самых ушей. Поблагодарив за тёплый приём, Минджон собиралась к выходу, как Бомгю предложил проводить её до дома. Отказаться невозможно, тем более, благодаря нему она в целостности и сохранности. Один Бог знает, что могло случиться с ней, если бы не доброта молодого писателя. — Бомгю, верно? — спросила она, пока пара проходила мимо жилых домов. Парень кивнул. — Когда вы мне дали вчера пальто, вы обронили это, — в её руках показался кожаный блокнот. Тот, без которого Чхве вряд ли смог бы представить свою жизнь. — Это мой блокнот со стихами и некоторыми очерками, — произнёс Чхве, глядя на вещицу. Ещё вчера страницы блокнота были пропитаны влагой, как сегодня от неё ни осталось и следа. — Но, думаю, теперь он непригоден для творчества. — Я не знала, что вы пишите, — Минджон виновато закусила губу. — Мне очень жаль. Ваши произведения расплылись из-за дождя... — Ничего страшного. Я помню их наизусть. — Знаете, я ведь тоже тесно связана с искусством, — Бомгю перевёл свой заинтересованный взгляд на девушку, что шла возле с прямой осанкой. — Я музыкантка. С малых лет играю на скрипке. — Правда? — приятно осознавать, что его круг общения пополнился еще одной творческой личностью. — Тогда я непременно должен услышать вашу игру. — Только если вы пригласите меня на свидание. Слова Минджон заставили Бомгю залиться красной краской, а необьяснимый жар начал подступать в области щёк. Парень не помнит когда в последний раз разговаривал с девушкой с такой манерой общения. Очень удивительно, как Минджон не чувствовала себя зажато или смущённо возле Чхве. Наоборот, она легко нашла с ним общение, позабыв о вчерашнем случае, да и припоминать его нет желания, когда кореянка вся светилась то ли от радости, что погода выдалась солнечной, то ли от удовольствия, что судьба познакомила её с молодым писателем. — В таком случае, я буду ждать вас около вашего подъезда в пять вечера, миледи. Доведя девушку до её дома, она помахала рукой на прощание, скрываясь за железной дверью. Бомгю поверить не мог, что всё это происходит именно с ним. С обычным двадцатичетырёхлетним писателем, что последние два года посвятил всего себя писательской деятельности. Его определенно зацепила Минджон, с которой он познакомился в дождливый вечер.***
Честно признаться, Бомгю считал секунды до их встречи с Минджон. Поделившись с матерью тем, что это не последняя его встреча с девушкой, она искренне обрадовалась за него, рассказывая о том, какая Ким общительная и приятная в беседе. Бомгю точно знал: если его мама уверенна в каком-то человеке, то он, действительно, таковым и является. Двадцать пять лет назад она так говорила о своём приятеле, ставший её мужем, а затем и любящим отцом. Он нервничал. Очень. Стоя у подъезда в назначенное время и тревожно поглядывая, как большие стрелочки его часов на левом запястье двигались от циферки к циферке, он держал в руках букет полевых цветов, которых сам же и собирал, пробравшись в сад их ворчливого соседа под покровом ночи. Бомгю то и делал, что стоял, как солдатик, терпеливо выжидая девушку, то и подправлял воротник идеально выглаженной рубашки, пытаясь найти чем бы занять свою свободную руку. Домофон резко прозвенел, а за железной дверью виднелась фигура девушки в белом платьице с чёрным ремнём на её талии, а в руках чехол от инструмента. Её светлые волосы были рассыпаны на хрупких плечах, что лишь ещё больше придавало романтичности её наряду. — Я потерял дар речи, миледи, —сказал Бомгю, полностью поражённый красотой кореянки. Она лишь смущённо хихикнула, получая в руки букет из полевых цветов, в которых в количестве преобладали ромашки. Уткнувшись носом в растения, Минджон сделала глубокий вдох, втягивая невероятный аромат, исходящий от них. — Куда желаете пойти? — Я плохо ориентируюсь в Сеуле. — Вы приезжая? — Переехала из Пусана неделями ранее. — Почему оставили родной город? — Моё учебное заведение находится в Сеуле. За пару часов их свидания Бомгю удалось узнать пару интересных информации о Минджон, переехавшая из Пусана в Сеул ради учёбы в одной из элитных музыкальных заведений ради высшего образования в узком направлении. Он был поражён тем, что старше самой Минджон на целых шесть лет! По её речи и поведению не скажешь, что она только-только окончила старшую школу, когда сам брюнет уже вовсю искал подходящие издания для работы. В их диалогах проскальзывали и рассказы о том, что девушка впервые узнала о скрипке, благодаря своей старшей сестре, что сводила её на один из концертов приезжего оркестра. Чхве также удалось узнать, что светловолосая большая любительница ромашек и классической литературы. — Что же я всё о себе да о себе? — возмутилась Минджон, словив себя на мысли, что Бомгю только и делал, что слушал собеседницу (он был и не против, ведь Ким отличная рассказчица). — Расскажите, что-нибудь. Думаю, теперь моя очередь внимательно слушать вас. — Ну, — замялся Чхве, не зная с чего и начать. Рассказы Минджон казались ему такими захватывающими, что, вспоминая свои моменты из жизни, в какой-то мере становится стыдно делиться ими. — Я учился в медицинской академии четыре года на педиатра, но на четвёртом курсе бросил учебу (Минджон удивлённо ахнула). Уже как два года занимаюсь писательством, но, к сожалению, не все мои книги и сборники были одобрены. — Вы работаете в каком-то издании? — В активных поисках, — парень почесал затылок, стыдливо отводя взгляд. Минджон сразу поняла, что это больная тема для него и старалась как можно скорее перевести тему, заговорив о том, что в ранних годах пыталась сочинять свои стихи, но все подобные затеи заканчивались неудачей. Чхве то и делал, что заливался смехом с Ким, чувствуя как в животе начинает больно покалывать от интенсивных сокращений мышц. Когда в последний раз он испытывал подобный спектр эмоций? Остановившись около цветочного сада окрашенный в золотистый цвет, Бомгю плюхнулся на влажную после дождя траву, переводя дыхания, а рядом села и сама Минджон, убирая в сторону букет. Послышался звук открывающегося замка от чехла с инструментом. — В такой чудесный день грех не подарить вам одно замечательное произведение. Подставив инструмент под левую щеку на самый подбородник и расположив длинные пальцы на гриф, Минджон провела длинным смычком по струнам скрипки, из которого начали доноситься первый ноты неизвестного для Бомгю произведения. Звуки, извлекаемые из струн, передают бурю эмоций, заставляя слушателя блаженно закрыть глаза, наслаждаясь тому, как звонко воспроизводится мелодия. Бомгю готов поклясться, что впервые чувствует, как внутри зарождается что-то странное. Что-то, что Чхве давно не испытывал. Неужели это вдохновение? Открыв глаза и устремляя их прямо на фигуру девушки, что с большим удовольствием одаривала цветочный сад обворожительным звучанием скрипки, он начал подмечать некоторые детали в её внешности. На пальцах виднелись мозоли, вызванные постоянной игрой на инструменте, что вероятно первое время раздражало кожу; несколько прядок её светлых волос были заколоты невидимками; на губах были заметны синяки, что могло означать об её привычке кусать кожу. Бомгю не понял, как загляделся на Минджон. Наблюдал, как девичьи пальцы перебирали струны, как выражение её лица меняется с каждой ноткой, словно она не просто воспроизводит мелодию, но и сама испытывает те эмоции. Послышалась заключительная протяжная нотка и произведение подошло к концу. Чхве, очарованный внешними данными Минджон, начал хлопать в ладони, пока девушка смущенно отвела взгляд. — Правда понравилось? — по-детски спрашивает светловолосая, собираясь прятать инструмент в тёмном чехле, как её останавливает прикосновение Бомгю об запястье. — Не убирай. Я хочу слышать твою игру каждый день.***
Бомгю оказался самым счастливым парнем на свете, когда узнал поближе о Минджон. Девушка, что не скрывала своей радости, когда видела бабочку, летающую на заднем дворе; когда слышала стихи авторства Бомгю (она была удивлена глубоким смыслом его произведений), поддерживала парня, когда тот не мог придумать сюжет для рассказа, чтобы подать на издательство. Девушка, что колоссально изменила его жизнь в лучшую сторону. Он тихо наблюдал со стороны, как Минджон прыгала от восторга, увидев первый снег, наблюдая за окном, в ноябре месяце в Сеуле. Девушка взяла парня за руку и повела к выходу из подъезда прямо в домашней одежде. Её светлые волосы развивались на ветру, как в замедленной сьёмке, а на лице виднелись капельки растаявших снежинок. Она завораживала с каждым днём, да так, что сердце Бомгю медленно, но уверенно растаивало, подобно той самой снежинке на молочной коже Минджон. Он понимал, что внутри него зарождалось то самое чувство, которое Бомгю всей душой презирал, именно поэтому, в ночь с тридцать первого декабря на первое июня, Чхве признался кореянке в своих чувствах. Это далось ему очень тяжело, ведь сам до сих пор не мог поверить, что решился на такой поступок и принял себя, такого влюблённого молодого писателя. Минджон с искорками на глазах ответила ему взаимностью, заключив парня в тёплые объятия. Он не думал, что все эти месяца их знакомства, проведённые за размышлением о неизвестных бабочек в животе, каждый раз когда ловил на себе взгляды Минджон, пройдут напрасно. Узнай он раньше, что светловолосая питает к нему романтические чувства, признался бы намного раньше. Время от времени Бомгю находил в себе силы начать писать о поэзии с элементами романтики, после того, как начал встречаться с Минджон. Ему было тяжело нарушать свои же предубеждения, но, когда причина его счастья и улыбки возле него, Бомгю готов был пойти на новый шаг. Создать нечто, что так хочет аудитория при этом не будет лгать самому себе. Время от времени девушка подходила к нему сзади и обнимала со спины, когда он ссутулившись пытался придумать очередной ход событий в произведении. — У них счастливый конец? — прошептала Минджон, глядя на первые строчки дневника. У парня был невероятно красивый почерк, что очень удивляло девушку. Бомгю сделал глубокий вдох, чувствуя тепло, исходящее от тела девушки. — Я точно не могу сказать, — ответил брюнет. — Но я надеюсь они будут счастливы. Бомгю всегда вкладывал частицу себя в свои же произведения. Он пытался передать читателям те эмоции, которые сам исписывал, через вымышленных персонажей, чьи судьбы и истории были схожи с его собственной. Однажды в подростковом возрасте он написал комедию-фэнтези про рыжего кота, в двадцать про молодого художника, который ошибся с выбором профессии, а сейчас Бомгю принялся за рассказ о молодой девушке-музыкантке, повстречавшая свою любовь у моста в дождливый день. Ему очень хотелось, чтобы её история была одной из тех, которые будут вдохновлять людей на достижения своих целей и смотреть на мир через призму оптимизма. Глядя на Минджон, он видит девятнадцатилетнюю девушку, что в весеннюю пору из библиотеки не выходила, разыскивая нужный учебник. Её квартира ни на секунду не замолкала, ведь девушка так любила играть на скрипке. В честь их годовщины (уже как полгода вместе), она специально написала произведение. Её дебютное, авторское, наполненное любовью и искренностью... но сейчас Бомгю не верит, что она был с ним искренней. Июль 1973. Сидя на излюбленном цветочном поле в жаркий июль месяц, Бомгю морщил глаза от ослепляющих солнечных лучей, держа в руках свой блокнот со стихами. Облокотившись об его плечо, блондинка крепко держала под подбородком скрипку, плавно рассекая струны смычком. Произведение было настолько мелодичным и нежным, что Чхве закрыл глаза, наслаждаясь его исполнением. Чхве тянуло ко сну, ведь игра его девушки была для него словно колыбельной, но Минджон, неожиданно для себя и Бомгю, ошиблась на ноте, а у самой девушки начался приступ кашля. Парень, вышедший из транса, резко оглянулся на Ким, которая схватилась за грудную клетку. — Ты как? — спросил он, не зная как помочь ей. После приступа неожиданного кашля, Минджон жадно глотала воздух ртом, переводя дыхание. — Всё в порядке. Наверное, обычная простуда. Бомгю поверил ей, но на душе появилось неладное чувство. Он поспешил довести её до дома, удостоверившись, что с ней все в порядке. Рассказав маме Чхве о том, что Минджон заболела, госпожа поспешила за варку куриного бульона со словами «Ей будет очень полезно». Не было и дня, когда Бомгю не навещал свою девушку. Он искренне беспокоился за неё, ведь после смерти отца от болезни, парень не хотел запускать процесс лечения близкого его человека. Приносил полевые цветы в её комнату, ставя их в вазу; кормил с ложечки, когда она не была в состоянии сидеть; ему даже пришлось взять пару уроков игры на фортепиано, чтобы периодически радовать её (скрипка ему не поддавалась). Бомгю и сам не заметил, как поселился у неё в квартире, ухаживая за Минджон. По словам самой девушки, её сестра съехала из дома ещё месяц назад, переписывая жильё на имя Ким, поэтому и живёт одна. — Прочитай мне стих, пожалуйста, — тихо шепчет Минджон, увидев, как Бомгю сидел на полу возле её кровати, уткнувшись в неизвестную книгу из её полки. — Стих? — переспросил парень. Она кивнула. Честно сказать, прошло уже две недели с момента болезни Минджон. Ровно с того дня он не мог думать о своём творчестве и процесса написания своих работ, поэтому отвык от чтения стихов. Он сделал вдох, пытаясь вспомнить первые строчки произведения одного из любимых поэтов. — В тебе - краса, внимание - в нас, Вот правда вся, что без прикрас. От милой прелести твоей Не отвести никак мне глаз. Когда сойдемся к плоти - плоть, Когда жар губ твоих проймет, Когда огонь, что жег меня, Вдруг опалит и мой живот. Бомгю никогда бы не поверил, что будет кому-то посвящать стихи. Ему с детства казалось, что лишь истинные влюблённые способны на такой язык любви, когда одних лишь слов и эмоций хватит для того, чтобы понять, что твой человек рядом с тобой. Никакие прикосновения и поцелуи не сравнятся со словами, исходящие от влюблённой души, который готов днями и ночами читать, писать ради своей любви. — Кто автор этого прекрасного произведения? — спросила блондинка слабым голосом. Чхве так скучал по её звонкому тону и громкому смеху, что в груди больно кололо, а в мыслях лишь одни молитвы о здоровье Ким. — Ты, наверное, его не знаешь... Я бы хотел прочитать его работы в оригинале, но увы, в нашей библиотеке только версии на корейском языке. Время близилось к глубокой ночи. Минджон тихо посапывала на своей кровати, а Бомгю так не хотелось уходить от неё, поглаживая её запястье. В подсознании ему хотелось верить, что это лишь временно и очередной испытательный этап, который случается в каждых отношениях. Он хотел снова и снова глядеть в её коричневые глаза и видеть в них искорки счастья, которые влюбляли в себя с каждым разом. Как только сестра Минджон узнала о том, что она больна, девушка приехала как только узнала об этой новости. Пообещав о том, что сестра позаботиться о ней, Бомгю облегченно выдохнул, возвращаясь к себе домой. Две недели он не мог сомкнуть глаз, боясь, что с возлюбленной может что-то произойти, но удостоверившись, что с ней родной ей человек, заставило Чхве немного прийти в себя. Сев за рабочий стол, на его коленях удобно расположился рыжий комок, а руки так и тянулись продолжить начатое. Проходили дни, недели. Минджон уже шла на поправку, что радовало Бомгю в первую очередь. Парень до сих пор помнит тот день, когда дописал своё произведение до точки и поспешил в редакцию с огромной стопкой бумаг. Редактор засиял от радости, хлопая Бомгю по плечу. — Ведь можешь, если захочешь! — воскликнул мужчина, прочитав первые пять страниц. — Расскажи, что заставило тебя поменять свои взгляды и написать это? — Не «что», а «кто», — уточнил Бомгю, улыбаясь. Они сидели ещё около часа, обсуждая все технические детали, но парень уже представлял, как выйдет из здания с облегчением и навестит Минджон, которая наверное его уже заждалась. 16:42. Чхве вылетел из здания, не в силах сдерживать свои эмоции. Он наконец-то добился того, к чему стремился последние годы. Наконец ему удасться обеспечить себе жизнь на продажах его творчества. Бомгю без раздумий покупает красивый букет из цветочного магазина и бежит по знакомым улицам, переулкам, заворачивая направо. Навстречу вышла соседка Минджон (на ней не было лица) и парню удалось успеть забежать внутрь подъезда. Его распирало от эмоций, хотелось сразу всё рассказать Минджон, заключить её в объятия, как Бомгю встретила её сестра. Точная копия Ким, только с тёмными волосами. — Т-ты к М-минджон? — голос её дрожит, но от переполненных эмоций Бомгю даже не обращает на это внимание, крепче сжимая в руках букет цветов. — Да, конечно, я хочу её проведать, — сестра впускает внутрь парня, но в квартире непривычно тихо и... пусто. Подавленная атмосфера, словно здесь побывали дементоры из книги Гарри Поттера, высосав всю позитивную энергию из дома. Чхве прошёл на кухню, в гостевую, но Минджон нигде не было. В квартире прохладно, отчего на душе становится всё тоскливее и тоскливее. — Суён, а где Минджон? Она куда-то ушла? — парень переводит взгляд на девушку в дверном проёме, которая не могла сдерживать своих слёз. Ему хотелось верить, что это слёзы счастья, но, только сейчас обратив внимание на её чёрный наряд, букет из его рук падает на пол, а сам он отказывается верить в происходящее. — Где Минджон? — четко спрашивает Чхве, надвигаясь на сестру, закрывшая лицо в ладони. Она хочет что-то сказать, но лишь захлебывается в собственных слезах. Старшая Ким достала из кармана брюк сложенный конверт и дала в руки Бомгю, а сама скрылась в другой комнате. Нет, Чхве не верит тому, что увидел. Может... кто-то из родственников ушёл в мир иной, а Минджон находится рядом с родными? Да, он очень надеется на это. На первой полоске конверта была надпись «Для Чхве Бомгю», а внутри неё два листка формата А4 полностью исписанные с двух сторон. «Мне очень жаль, что ты прочитаешь это всё, а не услышишь из моих уст, но я не была честна с тобой, как ты со мной на протяжении всех наших отношений. Мне стыдно, что, клянясь тебе в вечной любви и верности, я утаила от тебя важную информацию, которую хранила глубоко у себя в сердце. Всё, что ты увидишь в этот день – правда. Не вини Суён, если она не сможет рассказать тебе причину моего отсутствия, ведь по моей вине ты находишься сейчас в ступоре, не понимая к чему такое длинное отступление и ожидая ответа на свои вопросы, крутящиеся у тебя в голове. Бомгю, причина моей радости и улыбки, свет очей моих, ты спас меня в тот день, когда мы встретились на мосту. Ты не подозревал, что девушка, в чьих глазах была пустота, стоящая под проливным дождём, хотела свести счёты с жизнью, когда она узнала от врача свою судьбу. Да, я не хотела оттягивать ещё раз всю ту боль, что мучила меня на протяжении нескольких лет и решила покончить со своими страданиями, но в моей жизни появился ты. Писатель, в чьё творчество и душу я влюбилась, люблю и буду любить. Ты был добр ко мне, когда позаботился в тот день и я очень ценю твою заботу. В твоих глазах я находила покой и с тобой забывала о своей боли, что губило мой организм с каждым днём. Ты заставил моё сердце биться сильнее и я знала, что не ошибусь, выбирая тебя. Когда мы сидели на цветочном поле, я чувствовала, что пришло время моего ухода. Я хотела тебе рассказать об этом сразу, но то, как ты переживал за меня, заставило меня подумать, что ты не выдержишь такого и искала подходящий момент. Но он не наступил. Будь сильным, любовь моя. Бомгю, ты имеешь полное право быть в обиде на меня, что не была искренней, но каждые проведённые с тобой секунды навсегда останутся со мной. Даже если моё сердце уже не бьётся, а тело не в силах сыграть твоё любимое произведение, знай, что я всегда была и буду рядом с тобой. Я верю, что твоё творчество сможет влюбить в себя людей и ты добьёшься своей цели и мечты.Твоя Ким Минджон»
Пустота. Бумага с посланием его возлюбленной была влажной от собственных слёз, которые не переставали течь по его щекам, размазывая всё чернило по белой поверхности. Её, действительно, уже нет. Как же Бомгю хотелось отмотать время назад, чтобы хоть на секунду оказаться возле неё, услышать ангельский голосок, увидеть её движения, улыбку. Бомгю не в праве винить Минджон, ведь даже если бы он узнал об этом раньше, что бы это изменило? Смог бы он как-то помочь ей? Это всё не имеет ни малейшего смысла, когда Чхве сидит, опустив голову, пытаясь остановить слёзы, капающие на ковёр. Горе, что он испытывает сейчас, ничего не сможет заглушить. Его возлюбленную, спутницу, друга оторвали от сердца в тот момент, когда он так в ней нуждался, оставляя лишь одну записку и скрипку. Снова он остался в этом мире один, лишившись родного человека. Девушка, что изменила его жизнь, навсегда останется девятнадцатилетней блондинкой со скрипкой на руках и с самой очаровательной на свете улыбкой.