Непокорные

Библиотека клана Не сильно отличалась от имеющейся в Облачных Глубинах. Книг и свитков было на порядок меньше и многие трактаты нуждались в систематизации. Мэн Яо обратил на это внимание, ещё когда попал сюда в первый раз с Не Хуайсаном. Однако ему хватило пары часов, чтобы найти необходимые записи и принести их Лань Сичэню. — Что именно мне искать? — Любое упоминание о духах сабли. Соберём информацию обо всех предках клана Не и выпишем значительные факты из их жизни. Также нужно найти информацию о некрополе. Кто его построил и с какой целью. Мы знаем, что для защиты, но нужны факты из летописей современников. — Сичэнь… Подняв взгляд на Мэн Яо, Лань Сичэнь увидел на лице юноши задумчивое выражение. Будто он боролся сам с собой. — Говори, А-Яо, я выслушаю тебя и всегда буду на твоей стороне. Что тебя смущает? — Я думаю, что мы потратим здесь время впустую, если будем просто искать. — Что ты предлагаешь? Нам нужны любые зацепки, чтобы помочь Дагэ. — Я считаю, нам нужно самим написать то, что успокоит глав кланов и придётся им по душе. Прости, я достаточно подмечал и знаю, в каком мире мы живём. Никому не нужна честность и истинные факты. Главное, красиво подать информацию и убедить весь мир, что без защиты клана Не и их духов сабель миру заклинателей придётся тяжело. Тогда главу Не оставят в покое и прославят как героя. Нужна легенда, её подхватят, разнесут повсюду и это сыграет нам на руку. — Но, А-Яо, ведь это обман… — А сделанное отцом не обман? Он способен вывернуть правду наизнанку и приправить ложью, чтобы нанести вред, так почему мы не можем приукрасить легенды и расцветить их тем, что пойдёт во благо? Лань Сичэнь задумчиво смотрел на юношу и в нём боролись противоречивые чувства. Правила ордена не позволяли ему врать, как и совесть. Но он не мог отрицать и правоты в словах Мэн Яо. Он знал, и не понаслышке, о сплетнях и умении глав орденов перевернуть всё с ног на голову. На советах постоянно разбирали какие-то конфликты и найти того, кто прав, было так же сложно, как и виновного. Защита близкого друга для него приоритетнее иного, но он всё равно знал, что не сможет соврать кому-либо в лицо даже ради благого дела. — Я не могу, А-Яо. Я ценю твои выводы и самоотверженность, но ложь есть ложь. Она порождает пороки в душе. Юноша закусил губу, сдерживаясь, чтобы не сказать лишнего, и тихо произнёс: — А бездействие порождает смерть и поражение. Сичэнь, я не прошу тебя лгать. Найди для меня то, на что мы сможем опереться, и я сам напишу трактат о добродетели и силе Ордена Не. Свидетельствовать может Хуайсан, ему не привыкать лукавить, он врёт брату каждый день. К тому же он отказался тренироваться с саблей из-за родового проклятья. Об этом он тоже обязательно упомянет. Как клан Не, не жалея себя, борется со злом и как силён духом его брат. — А-Яо, мне всё это совершенно не нравится. Если кто-то узнает… — Кто? Клан Не очень закрыт и замкнут, чужаков здесь нет. Прошу, не осуждай меня. Я… просто я гораздо грязнее душой, чем ты, и видел много зла. Если не быть хитрым, не получится бороться с подлецами. Лань Сичэнь подошёл к Мэн Яо и взял его за руки, глядя в глаза. — Мы будем искать настоящие свидетельства. Ты можешь делать то, что задумал, чтобы у нас на всякий случай был ещё один вариант. Но надеюсь, нам не понадобится лукавить. Мэн Яо благодарно кивнул и не посмел просить большего, он и так слишком сильно обнажил свою суть, ту часть, которую хотел бы никогда не иметь. Чистота и возвышенность Лань Сичэня сейчас очень сильно давили на него. Он хотел лучшего результата, знал мир с другой стороны и видел иные пути, неприемлемые для Цзэу-Цзюня, прославленного заклинателя и просто очень хорошего человека. Он знал, что в будущем предстоит ещё много испытаний, противопоставлений их взглядов на жизнь, и страшился однажды увидеть полный разочарования взгляд. Пожалуй, он не страшился смерти, но потерять доверие и любовь не мог. — Спасибо, — наконец произнёс он, высвобождая руки. — И прости. — За что, А-Яо? За то, что ты рос в иных условиях? Что в тебе есть истинное знание жизни и помыслов других людей? Не извиняйся за это, но и не вынуждай меня испытывать стыд за то, что я иной. — Тебе нечего стыдиться. Ты чище горного ручья, Сичэнь. И я боюсь запятнать тебя, но мыслить иначе не умею. Я виноват в сложном положении главы Не и ищу эффективные способы помочь. — А-Яо, не тревожься. Я люблю тебя, ты ведь знаешь. Мы не оставим Минцзюэ-сюна в беде. Сейчас осталось только прочесть всё, что мы отобрали. Надеюсь, нам удастся ничего не упустить. — Я запоминаю текст с одного прочтения, Сичэнь, не беспокойся. Ты ведь тоже, я прав? — Не совсем, А-Яо. Я прилежно учусь и люблю читать, потому читаю очень быстро. Но всё же запомнить текст в точности с одного прочтения не могу. — Главное суть. Сев за стол, Мэн Яо подтянул к себе один из свитков, внимательно вчитываясь и запоминая не только содержание, но и манеру изложения, чтобы скопировать её как можно точнее. Лань Сичэнь долго кидал на него тревожные взгляды. Вся его выдержка уходила на то, чтобы заниматься делом, а не пытаться поговорить о тревожащем его душу. Он физически ощущал сломленность своего возлюбленного и постоянно прокручивал его слова, и не только те, что прозвучали сейчас. Они много разговаривали с тех пор, как судьба свела их. И он находил в юноше всё больше и больше достоинств, прикипал душой, страстно желал телом и не видел того, о чём время от времени пытался сказать ему Мэн Яо. Он считал его лучшим из живущих и хотел, чтобы сам юноша не был так строг к себе из-за своего происхождения. Когда ему удалось отвлечься и погрузиться в трактат о предке клана Не, Мэн Яо уже писал задуманное. И хотя это претило ему, Лань Сичэнь не видел смысла мешать. Он действительно хуже знал внешний мир и не мог повлиять на людей только своим примером. Мир был не таков.

***

Цзян Ваньинь едва успел отскочить, встав на крышку одного из саркофагов — непочтительно, но в силу необходимости. Не Минцзюэ скомандовал «построиться», и все воины, точно зная, что нужно делать, выстроились в пирамиду, сам же Цзян Ваньинь замешкался и чуть не попался ползущей по полу лозе-кровопийце. Глава Не протянул ему руку и юноша прыгнул, встав на плечи двум воинам клана Не. — Учись, А-Чэн. Смотри внимательно. Вокруг стали появляться защитные знаки. Не Минцзюэ и его люди чертили их в воздухе, используя духовные силы, и они загорались будто яркие огни, чтобы потом взорваться и уничтожить всю лозу разом, так что следа не осталось. Когда всё закончилось, Цзян Ваньинь ещё некоторое время поражённо смотрел на Не Минцзюэ, а после прошептал: — Не думал, что такое возможно. — Я научу тебя. Если командую «строиться» — ты становишься рядом, запомни. Идём дальше. Надеюсь, Хуайсан справился, иначе ворота не откроются. Цзян Ваньинь тоже надеялся, что Хуайсан сделает всё необходимое. В некрополе ему было неуютно и он еле сдерживался, чтобы не покрушить здесь всё, поддавшись жажде Цзыдяня. Однако благоразумие взяло верх, и Цзян Ваньинь уважительно отнёсся ко всему, что открывалось ему сейчас. Возможности клана Не, которых он не видел и не знал до этого, интриговали, как и свои собственные. Он уже неплохо разобрался в своём наследстве и чувствовал Цзыдянь как часть своей силы, но знал, что способен на большее. Это всегда было с ним, только он не умел раскрыться. Тем временем Хуайсан опасливо косился на саркофаги и пытался понять, что он натворил в прошлых воплощениях, раз в этом ему выпали такие ужасные испытания. Цзунхуэй не торопил его, но всем своим видом показывал, что неприятности ещё даже не начались. Рассматривая узоры на крышках Не Хуайсан внезапно осознал, что всё это напоминает ему двенадцатигодичный цикл, и он чуть было не захлопал в ладоши от радости. — Кажется, я понял! Цзунхуэй одобряюще кивнул ему и улыбнулся, как и всегда, поддерживая Хуайсана больше других. Так уж вышло, что Дагэ приставил именно этого молодого воина к нему, чтобы следить за тренировками и наставлять Хуайсана, когда брат не успевал. Но Цзунхуэй хоть и старался выполнять приказ Главы как подобает, хорошо понимал устремления Не Хуайсана и не давил сверх меры, напротив, пытался поддерживать и защищать. За это юноша особо ценил его. — Зелёный дракон находится в седьмом Восточном дворце двадцати восьми звёзд. Этому должна соответствовать какая-то звезда, — Хуайсан нахмурился, вспоминая. — Седьмой Восточный дворец включает в себя Цзяо (Рог), Кан (пищевод), Ди (позвоночник), Фан (ребро), Синь (сердце), Вэй (хвост), Цзи (кончик хвоста). В соотвествии с их расположением, — Хуайсан присмотрелся к узорам и вытянул руку, чертя в воздухе знаки. — Здесь должны быть Цзяо, Кан и Ди, — развернувшись к следующим саркофагам, стоящим явно не на своих местах, он продолжил: — Осталось ещё четыре, они, выходит, Фан, Синь, Вэй и Цзи! Фан — это рука и ребро, Синь — это сердце, Вэй — это хвост и Цзи — кончик хвоста… Юноша задумался, почему-то не сходилось, но внезапно его осенило: — Фан — ребро, значит, впереди должен быть Синь! Поставив один из саркофагов на предназначенное ему место, Хуайсан начал быстро расставлять остальные. — Цзи и Вэй должны быть рядом друг с другом. Именно в этом случае возвращается зелёный дракон! Вернув на место последний гроб, Хуайсан поднял голову, наблюдая, как загорелись все знаки и к потолку взмыл дух зелёного дракона, а печать, потревоженная наглым вторжением, восстановилась. Чувствуя невиданную ранее гордость, Не Хуайсан улыбнулся Цзунхуэю: — Кажется, я не так уж и бесполезен. Ничем не хуже брата! — Второй молодой господин, вы вовсе не бесполезны и никогда не были. У каждого свои устремления и таланты. И у вас их немало. Преисполненный гордости, Не Хуайсан подошёл к одной из стен и провёл по ней ладонью. — Почему Дагэ велел опасаться стен? Эта кажется мне замечательной. — Второй молодой господин, вы не знаете… Внутри этих стен нет ничего, кроме человеческих трупов. Вздрогнув, Не Хуайсан отпрыгнул от стены и переспросил: — Т-трупов? Цзунхуэй кивнул, подтвердив, что ему не послышалось. — Но почему?! — Дух сабли клана Не вышел из самой сабли, он очень жесток. Когда хозяин жив, дух его сопровождает и подчиняется. Но когда хозяин умирает от родовой болезни, вызванной в том числе постоянной борьбой с яростью духа, ему больше не на кого полагаться, некому сдерживать жажду духа сабли. Чтобы его успокоить, нужны трупы и защитные знаки, которые вы восстановили. — Но разве это не принесение людей в жертву? — Не Хуайсан был в ужасе и не скрывал этого. Цзунхуэй не ответил ему и тот в запале продолжил: — Семья Не всегда была праведной! Если будем делать такие жертвоприношения, тогда обвинения Цзинь Гуаншаня окажутся справедливыми! В этот момент проход в гробницу, открывшийся после восстановления знаков, начал медленно закрываться, и Цзунхуэй не успел возразить. — Второй молодой господин, нужно срочно уходить! Вэй Усянь, смотревший на всё это весьма заинтересованно, первым подошёл к двери и вышел. Ему ситуация с мертвецами в стенах показалась слишком драматичной, не заслуживающей внимание. Что если Сюэ Ян разбудил местных мертвецов с помощью какого-то тёмного артефакта? Тогда стоит отобрать его для задуманного эксперимента. Лань Ванцзи вышел вслед за ним, как и остальные адепты. Только Не Хуайсан замешкался и уронил кисточку для каллиграфии, которую носил на поясе. Его промедление заставило адептов понервничать, но в итоге он успел до того, как стена опустилась вниз. Вэй Усянь на это только головой покачал. — Неужели кисточка тебе так дорога? — Это подарок Дагэ, — защищая своё имущество, пробурчал Не Хуайсан. — Идёмте, — прервал их Цзунхуэй. — Нужно найти главу Не и помочь ему. Помогать, как выяснилось, не пришлось. Они встретились в зале подношений, и Не Минцзюэ, увидев, что вернулись все, длинно выдохнул. — Молодец, Хуайсан, ты справился. Юноша, обычно радующийся похвале, как маленький, был непривычно мрачен. — Дагэ, у меня вопрос, я хочу, чтобы мы обсудили всё здесь и сейчас. Клан Не… мы что, занимаемся приношением человеческих жертв, чтобы успокаивать духи сабель? Так нельзя! Зачем мы пришли сюда сегодня и кем рискнём, чтобы усмирить духа сабли? Не Минцзюэ нахмурился и сжал кулаки. — Ты прав, здесь кругом трупы. В стенах, в полу, в потолке. Сидя, лёжа, стоя, на коленях. В зале предков тела глав нашего рода. Здесь же тела дурных людей, преступников, свезённых сюда со всех уголков Поднебесной. Тех, кто уже начал перерождаться в злых духов или вот-вот должен был начать. — И чем это отличается от жертвоприношения? — упорствовал Не Хуайсан. — Перестань, сейчас не время спорить с братом, — осадил его Цзян Ваньинь. — А-Чэн прав. Нужно выяснить всё до конца, успокоить дух сабли, а потом уже заниматься выяснением, кто прав, а кто виноват. Путь предстоит опасный и ненадёжный. Поэтому соберись, А-Сан. — Насколько я понимаю, — выступил с вопросом Вэй Усянь, — духи сабель — это сгустки тёмной энергии? — Нет, это не совсем так. Сабли вышли из самого огня и металла, а также основ магии клана Не, они нацелены уничтожать тёмную энергию, им нужно убивать нечисть. Но после смерти своего хозяина они становятся такими кровожадными, что их можно самих принять за тёмных духов. — Тогда мне становятся ясны обвинения Цзинь Гуаншаня. Придётся хорошенько постараться, чтобы он не узнал подробностей. Не Минцзюэ хмуро глянул на Вэй Усяня, а брат ткнул его локтем под рёбра. — Нужно понимать разницу между тем, что питается тёмной энергией и тем, что вредит людям, иссушает их, уничтожая душу. — Я понимаю и не обвиняю, глава Не, простите, что мои слова прозвучали грубо. Но Цзинь Гуаншань точно вывернет всё наизнанку. — Он уже вывернул. Но сейчас лучше освободить голову от лишних мыслей, нам предстоит самое опасное — добраться до духа сабли и успокоить его. Идёмте за мной и будьте осторожны, помогайте друг другу. Цзян Ваньинь кивнул и положил ладонь на плечо мужчины, выказывая молчаливую поддержку. Вэй Усянь не был беспечен так, как хотел казаться, поэтому доверился идущему впереди Не Минцзюэ и не стал лезть, хотя очень хотелось. Они подошли к длинному мосту, на вид весьма древнему и трухлявому. И пока братья Не препирались кому идти первому, он попытался увидеть дно ущелья. Но его не было. — А нам действительно стоит идти туда? — уточнил он. — Не подумайте, что я боюсь, но, кажется, мы костей не соберём, если пойдём всей толпой по этому мосту. — Вы можете остаться и подождать нас здесь, — оборвал его пространные разглагольствования Не Минцзюэ. — Я иду первым, — настоял на своём Хуайсан и ступил на доски. — А мы покараулим здесь, — с улыбкой решил Вэй Усянь. Цзян Ваньинь только покачал на это головой и пошёл вслед за остальными. Лань Ванцзи вопросительно посмотрел на юношу, и тот пожал плечами. — Ну, кто-то же должен разобраться с Сюэ Яном. Он здесь, я его чувствую. Следит за нами, чтобы добить, когда в живых останется меньше людей. И не спрашивай, откуда я это знаю, просто чувствую. Ответом ему был утвердительный кивок. Лань Ванцзи тоже ощущал присутствие постороннего, который умело не показывался им на глаза. Когда с середины моста раздался короткий вскрик, Вэй Усянь резко обернулся и увидел, как Цзян Ваньинь практически за шкирку держит Не Хуайсана, у которого провалилась нога между гнилыми досками. Всё произошедшее дальше уложилось в считаные секунды. Слева от Лань Ванцзи молнией блеснуло лезвие меча, перерубая одну из верёвочных опор моста, Вэй Усянь тут же бросился вперёд, хватая конец верёвки и неумолимо сползая следом за ней, в то же мгновение Лань Чжань вогнал в узел верёвки Бичэнь, разрезая им камень будто кусок масла. Поняв, что мост продержится еще какое-то время, а Лань Ванцзи остался без оружия, Вэй Усянь ободранными руками достал Суйбянь из ножен и закрыл собой Лань Чжаня, на которого уже нёсся с пронзительным смехом Сюэ Ян. Что творилось на мосту они не видели, но надеялись, что смогли дать тем, кто не успел дойти до конца, необходимое время. Верёвка расползалась с противным треском, но пока держалась. Сюэ Ян нападал яростно, но с дикой улыбкой. Лань Ванцзи отбивался ножнами, тогда как Вэй Усянь пытался достать нападающего мечом. К его собственной досаде, заклинатель был неуловим и весьма искусен в поединке. Верёвка не выдержала и мост с треском и грохотом обвалился в ущелье. — Если хоть кто-то пострадал, тебе не жить, — прошипел Вэй Усянь, отбивая очередную атаку, пока Лань Ванцзи возвращал себе меч. Бой продолжился с новой силой, Сюэ Ян бился не на жизнь, а на смерть. Им удалось ранить его только совместными усилиями, и то он успел подравнять Лань Ванцзи кончики волос, за что получил полный гнева взгляд. — Что? Это всего лишь волосы, будешь смотреть так, когда я выпущу тебе кишки, — расхохотался Сюэ Ян и внезапно побежал в сторону. Вэй Усянь бросился за ним, тогда как Лань Ванцзи замешкался. Опасаясь подвоха, он внимательно осмотрелся, но никто больше не появился и тогда он бросился догонять своего непоседливого возлюбленного. — Все целы? — Не Минцзюэ окинул взглядом адептов и кивнул Цзян Ваньиню в знак благодарности. — Целы. Мост упал не из-за Хуайсана, — ответил тот. — Я держал его и мы бы справились. — Его перерубили, — кивнул глава Не и хмуро посмотрел на другую сторону, которую скрывал туман. — Что-то произошло на том конце, но я надеюсь, что Ванцзи и Вэй Усянь справятся. Идём дальше. Цзян Ваньинь тревожно обернулся в ту сторону, где остался брат, но заставил себя следовать за главой Не, хоть на сердце и было неспокойно. Но каждый должен был заняться своим делом и Вэй Усянь сам решил остаться на той стороне. Подойдя к большой арке, ведущей в темноту, глава Не окинул спутников мрачным взглядом. Судя по тому, как неистовствовал Бася, бой предстоял сложный и, скорее всего, без жертв не обойдётся. — Я иду первым, вы же по моей команде раскинете божественные сети и верёвки, чтобы сдержать дух сабли и не дать ему вселиться в кого-то из вас. Берегитесь, каждое ранение будет настоящим, ваша ци будет повреждена и тело не сможет восполнить потерю. Цзунхуэй, ты идёшь следом за мной со своими бойцами, дальше Цзян Ваньинь и Хуайсан, вы должны не дать погаснуть знакам и постоянно восстанавливать их, пока мы будем пытаться подчинить дух сабли. Когда он успокоится, вернём его в саркофаг, без этого он вырвется снова. Цзян Ваньинь кивнул вместе с остальными адептами и удержался от замечания, что мог бы принести больше пользы. Однако он многого ещё не знал, поэтому приготовился помочь там, где ему велено. В груди только билась тревога за Не Минцзюэ. И она усилилась, когда они вошли в залу, где прямо по центру висел дух сабли. Не Хуайсан вцепился в Цзян Ваньиня обеими руками, а когда начался бой, пришлось спасать и его, и себя. Сабля, будучи бестелесным духом, обладала огромной силой, которая раскидала воинов, как слепых котят. Обхватив Не Хуайсана изо всех сил, он не дал ему удариться головой, при этом едва не переломав себе пальцы. Не Минцзюэ, скомандовавший воинам набросить на духа сети и верёвки, обнажил Бася и схлестнулся с саблей своего предка, которая неистовствовала и не желала успокаиваться. Цзян Ваньиню на секунду показалось, что он видит духовное тело Не Минцзюэ, светящееся красным светом, но, моргнув, он понял, что, скорее всего, ошибся. Впрочем, теперь у него появилось ещё больше вопросов о том, почему именно Чифэн-Цзун носит такой титул. Когда Цзунхуэю и его воинам удалось набросить на духа сабли верёвки и сети, они с Хуайсаном взялись за восстановление защитных знаков, а Не Минцзюэ начал медленно перемещать сопротивляющегося духа к саркофагу. Судя по тому, как по лицу мужчины тёк пот, бой и усмирение духа давались ему нелегко, но Цзян Ваньинь старался не отвлекаться и занимался своим делом. К его удивлению, Не Хуайсан действовал наравне с ним, сосредоточенно и методично. Они вливали духовные силы в знаки, с их помощью удалось сковать духа сабли, а затем и водворить обратно в саркофаг. Все устало попадали на пол, а Цзян Ваньинь подошёл к Не Минцзюэ и сел около него. Мужчина выглядел таким уставшим, с кровавыми подтёками на лице, что хотелось закинуть его за спину и утащить в тёплое, уютное место. — А если бы потревожили не один дух, а несколько? — Мы бы не выжили, — спокойно ответил Не Минцзюэ. — Спасибо, что помог, я ценю это. — Я не мог бы поступить иначе. Не теперь. Но у меня тоже есть вопросы. К ним подсел Хуайсан и внимательно посмотрел на брата. — Твоя ци так искажена, что это внушает мне серьёзные опасения, Дагэ. — Бой вымотал меня, но я справлюсь. — И как долго ты думаешь справляться? Наши предки умирали из-за искажения ци. Ты хочешь себе такой участи? — У меня нет выбора, Хуайсан. Ты ведь сам видел, что такое дух сабли. Бася мой, я единственный, кто сдерживает его при моей жизни, а после смерти он станет так же опасен, как все остальные духи сабель. Если не давать Бася делать то, для чего он создан — убивать нечисть, он начнёт неистовствовать. Цзян Ваньинь схватил Не Минцзюэ за руку и тихо спросил: — Неужели нет способа уничтожить духов сабель? — Нет, Ваньинь. Наши предки веками пытались, но не помогает даже переплавка. Это наш способ совершенствования, но он же и губителен для нас. Клан Не несёт ответственность за духов, мы делаем всё, чтобы они не навредили и не вышли в мир. — Дагэ, я не верю, что нет способа! Не верю. Поговори с главой Лань, он твой названый брат, он поможет! Мы придумаем что-то все вместе. Я не хочу смотреть, как ты умираешь, и не хочу хоронить тебя, как отца. Не Минцзюэ помрачнел, вспомнив их отца, но не стал ругать брата. Тот имел право высказаться. — Ваньинь, задавай вопросы, я готов ответить тебе и любому, кто спросит. — Я не хочу задавать вопросы тебе, но задам их главе Лань и Мэн Яо. Должен быть способ уберечь тебя от такого разрушительного воздействия. — Почему ты думаешь, что именно они его знают? — Потому что я рос с Мэн Яо, — ответил Цзян Ваньинь. — И поверь, он самый смышлёный из всех, кого я знаю, включая Вэй Ина. Если в вашей библиотеке есть хоть что-то полезное, он отыщет! — Хорошо, вернёмся в Цинхэ и обсудим это. А сейчас нужно найти путь обратно и узнать, как там остальные, — согласился Не Минцзюэ, зная, что Мэн Яо ничего не найдёт в библиотеке, кроме записей о том, как сдержать духи сабель и какой ценой.