Цена войны, цена мира

Я собрала высокий деревянный стульчик для Иниго, с высокой спинкой и подлокотниками, и планкой поверх ног для безопасности. После шести месяцев можно было начинать прикорм яблочным пюре. Иниго брал пюре с ложки, и громко стучал кинжалом по стульчику. Кухарка пыталась выгнать меня из кухни, утверждая, что прекрасно справится сама. Арлетта сюсюкала с младенцем. Компания по перевозкам наконец съехала из бального зала особняка в отдельное помещение, и я проводила там не более четырех часов в день. В оставшееся время мы гуляли с Иниго, снова пытались научить друг друга талигу и кэналлийскому с Исабель, а еще я наконец начала восстанавливать физическую форму. Зарядку утром, отработку ката, ударов и блоков вечером у себя в комнате. Кажется, за следующие месяцы я совсем расслабилась. Граф посмотрел на мои расчеты по страховым вероятностям - мне пришлось вспомнить институтский курс теории вероятности и статистики, порыться в библиотеке графа и даже проконсультироваться в академии о приемлемых рисках и тарифах. Часть запросов ушли к экстерриору - торговля с другими странами страховалась чаще, и тарифы были включены в договора. Часть данных нашлись у торговых гильдий. Итогом стала тарифная сетка, дающая около десяти процентов прибыли в год при уровне потерь, среднем за пятнадцать лет, исключая открытые войны и бунты. Договорились о пробном периоде в год, где стартовым капиталом была прибыль от первой компании - агрегатора. Как я и предполагала, дорита Исабель уже очень неплохо говорила на талиг. Я, правда, особо не продвинулась с кэналлийским - ну и ладно. Эпинэ успокоился и выглядел отдохнувшим, хотя продолжал носиться по городу, решая проблемы и помогая гильдиям и приютам. С Марианной они как-то договорились. В город вернулись крысы и кошки. При дворе я появлялась редко, слухи и ажиотаж стали малозаметны, Наверное, поэтому Урфриде удалось застать меня врасплох. Я только обменялась приветствиями с баронессой Капуль-Гизайль, когда герцогиня Ноймаринен спросила, не думает ли граф Савиньяк возобновить свое покровительство над Звездой Олларии. Сообразив, о чем речь, я спокойно ответила, что у графа прекрасный вкус. На что Урфрида поделилась личными впечатлениями, весьма лестными для графа. Я пожала плечами - я не предполагала, что выхожу замуж за сорокалетнего девственника. Герцогиня заметила, что с моим опытом граф, несомненно, не был разочарован. А впрочем, был - иначе с чего бы ему предпочитать герцогиню. Ах, разве можно понять мужчин, отозвалась я таким же сахарным голосом, ведь Марианна гораздо красивее! Урфрида, фыркнув, удалилась. Я не была уверена, что удержу выражение лица. Выждав несколько минут, я вышла на воздух. О том, что мне не стоит покидать зал одной, я вспомнила лишь когда сзади послышались шаги - тот самый молодой нахал с очень неприятным взглядом. - Какая приятная встреча, графиня, неужели мы наконец одни? - Простите, сударь, я не запомнила вашего имени. Вы меня искали? - Видите ли, я всегда мечтал победить герцога Алву и графа Савиньяка хоть в чем-то, - признался он. - А военная карьера не заладилась, да и красотой и богатством вы тоже не вышли? - посочувствовала я. - Не подстилке Алвы раскрывать рот. Ничего, мы с друзьями покажем вам ваше место, - мерзавец схватил меня за запястье, меня накрыло паникой, и я освободилась от захвата и ударила раньше, чем вырвалась из кошмара. Дворянин потер челюсть и ответил хуком. Блок, удар в горло, пинок в промежность, смазанный из-за платья - но он согнулся и потянулся за кинжалом, и я выбрала убежать в сад, пока подонок не разогнулся. Так, дорога во дворец закрыта, в саду меня легко догонят, до караула или стены я не добегу. Звать на помощь? А кто меня услышит, не друзья ли этого мерзавца? Где они будут искать в последнюю очередь? Вверх. Люди редко смотрят вверх. Дерево, должно же в этом саду быть хоть одно дерево с низкими ветками. Холодно. Страшно. Неудобно. Платье синее, на фоне закатного неба меня сложно заметить. Но сколько мне здесь сидеть? Будут ли меня искать? Кто и где? Когда? К утру я окоченела и дрожала. Я сидела в развилке ветвей, прислонясь к стволу, чтобы не упасть, и дремала. - Сударыня, вы живы! - Я посмотрела вниз, там стоял кто-то, но лица и гербовых цветов в сумраке было не разглядеть. - Пока жива, сударь, - отозвалась я, растирая и разминая конечности. - Не могли бы вы представиться? - Эрвин Литтенкетте к вашим услугам, графиня. Вам помочь спуститься? - дворянин начал выбирать подходящую ветку. - Вы же сын герцога Ноймаринена, я не ошибаюсь? - Совершенно верно, графиня. - В таком случае я предпочту подождать графа Савиньяка. Пожалуйста, не примите это за оскорбление. - Но я не могу оставить вас на дереве, сударыня! - У вас нет пистолета? Выстрелите в воздух, кто-нибудь услышит. Услышали. Прибежали. Я как раз спустилась достаточно, чтобы сползти с ветки в руки мужа. Увидев, насколько я замерзла, он снял и предложил мне свой камзол, который я с благодарностью надела. Поблагодарив всех и Литтенкетте за помощь и извинившись за переполох, я попросила графа отвезти меня домой. Я сидела в карете и дрожала от холода, усталости и недостатка сна. - Сударыня, неужели вы провели всю ночь на дереве? - Да. Меня в чем-нибудь обвиняют? - Нет. В чем вас могут обвинить? - Я полагала, что в супружеской неверности. Но мы можем заехать к любому лекарю по вашему выбору. - Вам нужен лекарь? - заволновался граф. - Только для подтверждения, что соития не было. - Я закрыла глаза и откинула голову на стенку кареты. - В моем мире подобная проверка подтверждает слова женщины. - Я вам верю, - успокаивающе сказал Лионель, - но почему вы решили, что вас обвинят в неверности? - Сначала ваша любовница сказала мне, что вы предпочитаете ее мне. А когда я вышла в сад, один неприятный молодой человек решил показать такой куртизанке, как я, полагающееся ей место. Я убежала и спряталась на дереве. В совпадение я не верю. - Простите, - после недолгого молчания сказал граф, - к вам подошла моя любовница? - Герцогиня Урфрида Ноймаринен весьма лестно отзывалась о вас. У меня нет права на ревность, вы женились на мне из-за клятвы, - в моем голосе не было интонаций из-за усталости. - Кто-то посмел назвать вас куртизанкой? - Разумеется. Я путешествовала с герцогом Алвой, была в вашей тюрьме - капитан Давенпорт свидетельствует, затем навещала Алву в Багерлее и Нохе под видом куртизанки - Альдо назвал меня подстилкой Алвы на поединке, потом несколько недель жила у герцога Придда и с ним путешествовала в Придду. Кажется, мне еще приписывают Марселя Валме и Робера Эпинэ, но здесь слухи необоснованны. - Вам следовало сказать мне об этом. - Я полагала, что вы знаете. И потом, что вы могли сделать? Вызвать на дуэль и убить какого-нибудь бедолагу за то, что он сказал правду? - Вам следовало мне сообщить, сударыня. - Основной источник слухов - дамы и особенно герцогиня Ноймаринен. Графиня Арлетта посоветовала мне прикрыться вашим именем, что я и сделала. В последние месяцы слухи затихли, да и я редко бываю при дворе. - Позвольте принести вам мои извинения, госпожа графиня, что я не смог вас защитить. - Вы и не могли защитить меня от прямых последствий моих действий. Жалко, что баронесса Капуль-Гизайль влюблена в Эпинэ. Баронесса не амбициозна, в отличие от герцогини Ноймаринен. - Сударыня, - Лионель замялся, - если вам нравится кто-то… - Господин граф, - я открыла глаза и выпрямилась, - я дала вам слово. Пока я замужем,- я с силой щелкнула по обручальному браслету, - в моей жизни и моей постели не будет никого, кроме вас. Но я прошу разрешить мне носить кинжал. - Зачем? - Для самозащиты. Вдруг в следующий раз рядом не будет дерева? - Как вы вообще оказались на дереве? - Этот дворянин застал меня в саду. Поскольку он угрожал мне не только своим обществом, но и компанией друзей, я не рискнула идти обратно дворцовыми коридорами. - Он вам только угрожал? - Мы обменялись ударами, я сбежала, когда он достал оружие. - Чем бы вам помог кинжал? - Нападать с голыми руками на группу вооруженных мужчин я могу только в полном отчаянии. Тогда, в вашей приемной, у меня было преимущество неожиданности, тесное помещение не располагало к бою на шпагах, у меня был крепкий табурет и удобные штаны. Вчера, в платье и без оружия, я могла только сбежать и спрятаться. - Почему вы не позвали на помощь? - Не знала, кто услышит, и кому прибежит помогать. Не говоря уже о том, что ситуация могла стать компрометирующей. До вчерашнего дня я не позволяла себе остаться наедине с мужчинами, чтобы не добавлять огня слухам. - А почему вы не позволили Литтенкетте вам помочь? - Я не знала, поддерживает ли он амбиции своей сестры. Пока я сидела на дереве, меня сложно было обвинить в чем бы то ни было и нельзя было увести. В чем-то герцогиня Ноймаринен права - если после смерти герцога Рудольфа вы станете регентом, вам нужна супруга с незапятнанной репутацией. Мне плохо удается вписываться в ваше общество, я нарушаю все возможные приличия. Простите за вчерашний переполох, мне не стоило покидать зал одной. Может быть, вам лучше со мной развестись? - Госпожа графиня, вы устали и расстроены. Ни о каком разводе не может быть и речи. После ночевки на открытом воздухе я слегла с простудой на две недели. За это время Лионель как-то замял происшествие. Граф предложил вызвать на дуэль угрожавшего мне мерзавца, но я не знала его имени. Опять же, мое слово против его слова, да и вся ситуация меня компрометирует. И еще мне все казалось, что у сказанной им фразы “Покажем подстилке Алвы, где ее место” есть какое-то значение, что это ключ к чему-то важному. Не в дворцовом же саду он намеревался это показывать. Во время следующего визита к Капуль-Гизайлям я встретила в гостиной маркиза Салигана. Вспомнив, что он приструнил молодых дворян в прошлый раз, я спросила его, как их зовут, и давно ли они в Олларии. Марианну я попросила передать висельникам мою просьбу незаметно проследить за этой группой в течении пары недель, и передала золото для оплаты. Меня интересовало, было ли такое место, которые они все посещают, но которое не является известным трактиром или борделем. Новости мне принес маркиз Салиган. Он пришел во время регулярного визита Эпинэ, так что за столом мы были вчетвером с графом. В городе, всего в четырех кварталах от площади Оленя, было здание, куда часто приходили все из наблюдаемой группы. Охранялся и сам особняк, и окружающий его сад. Висельники видели в окнах женщин и узнали одну из пропавших девушек по описанию. - Вы не подскажете, как мне взять отряд солдат у цивильного коменданта, господин граф? - Вам? - удивился Савиньяк. - Если не ошибаюсь, эти люди виновны в покушении на дориту Перес, налет на ваш особняк, похищение девушек, и неподобающее с ними обращение. У меня к ним длинный счет, и я намерена его оплатить, - я неприятно улыбнулась. - Графиня, вы останетесь дома, это опасно. Я сам разберусь. - Я буду настаивать, господин граф. Вам, кансильеру Талига и будущему регенту, не стоит подвергать свою жизнь опасности, если подпольный бордель окажет серьезное сопротивление отряду стражи. - Определитесь, опасно там или проблема в том, что место женщины на кухне. - Сударыня! Я военный! - возмутился Лионель. - И вы все - мужчины. Полагаю, девушкам будет проще, если с ними будет разговаривать женщина. Предлагаю компромисс: найдите мне доспех. И мне привычнее, и, как показал Ожье, я буду в полной безопасности от холодного оружия. - Я смотрела графу прямо в глаза, не скрывая свою решимость участвовать. Маркиз Салиган откровенно наслаждался нашими переговорами. Эпинэ краснел и бледнел. Ему, безоружному, участвовать в захвате было нельзя. - Господин Эпинэ, вы можете организовать повозки, достаточные для перевозки до двадцати девушек, тридцать одеял, фляги с успокоительным отваром и с алкоголем, и лекаря? И еще отдельно нужны повозки для арестованных. А еще, нужно отправить посыльного в женский монастырь, чтобы они были готовы принять девушек. Нужно найти какую-то одежду и вещи первой необходимости, возможно, в монастыре есть запасы для послушниц? Вы хотели бы что-то дополнить, господин граф? - Я найду вам доспех, - обреченно сказал Лионель. - Сколько людей охраняет дом, маркиз? Сколько охраняет сад? Какого типа и высоты ограда? Во сколько часов в особняке больше всего посетителей? Открывается ли дверь особняка внутрь или наружу? Висельники не проверяли, заперт черный вход на засов или на ключ? И хорошо бы составить карту, чтобы знать, куда выходят окна. - Я счастлив нашему знакомству, рэйна, - рассмеялся Салиган и достал из засаленного камзола пакет бумаг, оказавшийся картой с пометками. Следующим вечером я спустилась в гостиную в мужской одежде, оставшейся с поединка с Вальдесом. Я заплела волосы в тугую французскую косу, перетянула грудь, и с любопытством гадала, какой доспех принесет граф, и догадается ли он взять поддоспешник и подшлемник. Если нет, я одолжу у него куртку, на несколько часов хватит. А под шлем можно скрутить остатки ткани. Граф Савиньяк оказался как всегда на высоте. Он принес доспех ландскнехта, с кирасой, пластинчатыми полосами, прикрывающими бедра, стальными руками, латными перчатками и шлемом с открытым лицом. Хорошо хоть без двуручного меча. К доспеху прилагалась стеганная куртка, и я принялась одеваться, под оценивающим взглядом маркиза, раскрытыми в удивлении глазами дориты Исабель, и усмешкой графини Арлетты. Лионель кривился, но помог с пряжками на спине. Шлем имел встроенную подвеску, но она болталась, и я привычно скрутила полосу ткани, обвязала голову, надела шлем, попрыгала, убеждаясь, что теперь он сидит достаточно плотно, и кивнула. Перчатки у меня были свои, чтобы надеть под латные. Я прицепила на пояс кинжал, несколько тканевых мешочков, принесенных мной из кухни, сняла шлем, накинула плащ поверх доспеха, и кивнула мужчинам. - Едем? Савиньяк подсадил меня в седло, и мы рысью отправились на встречу с отрядом солдат. Входить решили с парадного входа, чтобы связать боем охранников и дать посетителям возможность убежать через черный ход, где их примут солдаты. Девушки не были значимы в качестве заложниц, но стоило избежать ненужных смертей. Охранников сада тихо сняли в первую очередь, и мы пробежали ко входу, пригибаясь под окнами. Дверь открывалась внутрь, была обычно заперта только на ключ, и я сказала графу, что у меня есть идея, как ее открыть и нейтрализовать охранников, не подвергаясь опасности. Отойдя на метр от стены, я круговым ударом ноги выбила замок и снова прижалась к стене. Дверь распахнулась, кто-то выстрелил в пустой проем. Я сняла с пояса пару мешочков с мукой, забросила внутрь, дождалась еще трех выстрелов, и кувырком с перекатом влетела внутрь. За мной с руганью бросились Савиньяк и Салиган с солдатами, но я уже вырубила двух чихающих и кашляющих охранников ударом латной перчатки в челюсть, впечатала в стену безоружного управляющего и побежала вверх по лестнице. Из двери спальни в коридор выбегает кто-то, завязывая штаны, и я бью в промежность и добавляю стальным локтем в висок. Готов. Следующий замахивается на меня шпагой, и я подныриваю под удар, захватываю руку и бросаю через бедро бегущему за мной - графу - и отбрасываю ударом ноги в грудь третьего. Принять удар шпаги на наруч, удар кулаком снизу в челюсть, его глаза закатываются, и я бегу дальше. Три комнаты без мужчин, только испуганные девушки. Мне мало. Я хочу снова и снова бить эту мразь, смачно, до хруста. Удержаться и не убить сложно, но этих подонков ждет суд, и они выдадут всех, кто замешан. Я не дам им легкой смерти в бою, я удержусь, и следующего, неожиданно выскочившего у меня перед носом, я отбрасываю к стене своим весом, аккуратно бью в висок локтем, и дохожу до последней спальни. А вот и он, знакомый мерзавец. Голый, но со шпагой, которую он спешно кидает на пол, увидев маршала Савиньяка за моим плечом. На кровати, привязанная звездой, лежит без сознания девушка с рыжевато-русыми волосами, похожими на мои по цвету и структуре. Я поднимаю с пола простыню и накрываю девушку. - На меня вы хотели напасть, чтобы победить герцога Алву и графа Савиньяка, а с этой девушкой, вы, видимо, пытаетесь победить меня? - я хищно улыбаюсь и тяну из ножен кинжал. До сих пор оружия я не доставала, им слишком легко убить. - Г-г-графиня! - он пятится от меня, - вы меня неправильно поняли. - О, у вас будет возможность высказаться, - уверяю я, и чувствую, как меня несет, как ломается мой самоконтроль. Шаг, захват, взмах кинжалом, и он с криком падает на колени, зажимая рану руками. - Зажмите порез, - я впитываю его стоны и боль, и улыбаюсь. - Грязная су... - я затыкаю ему рот окровавленной перчаткой. - Еще одно слово, и я заткну вам рот вашей же плотью. - Он давится словами и замолкает, по его лицу текут слезы, и мне становится стыдно, что я сорвалась. Я разрезаю веревки на девушке, заворачиваю ее в простыню, и устало спрашиваю графа, который бледен, как мел, но молча стоит за моим плечом. - Граф, вы не отнесете ее вниз? Я с арестованным пойду впереди. Особняк пуст, закутанные в одеяла девушки сидят в повозках, Эпинэ раздает фляги с успокоительным и вином, лекарь перевязывает запястья одной из девушек - ее тоже привязали. На лицах видны синяки и ссадины. Отряд солдат окружил группу пойманных посетителей, часть тел лежит без сознания на траве со связанными руками. При виде обнаженного окровавленного дворянчика, зажимающего рану в промежности, мужчины бледнеют и замолкают, а двух солдат рвет в кусты. Маркиз Салиган глядит на окровавленный кинжал в моей руке и приподнимает бровь. Лионель бережно кладет девушку в повозку, укрывает одеялом и кивает на нее лекарю. Кто-то из арестованных говорит, что мы не имеем права, и я подхожу к нему, вытираю кинжал о его воротник, и смотрю ему в глаза. Возмущение сменяется ужасом, он сглатывает и замолкает. Я возвращаюсь к дворянчику. Ему накинули на плечи свободное одеяло. - Сколько ваших людей во дворце? Как вы намеревались меня вывести из сада? - Дворянчик сыплет тремя именами - двое рядовых стражников и начальник караула. - Какова была цель атаки на особняк Савиньяков за два дня до оглашения приговора Ракану? - Кэналлийка слышала наши имена. Мы только хотели, чтобы кансильер пообещал нам неприкосновенность в обмен на жизнь графини, мы к ней и пальцем не притронулись бы. - Где остальные девушки, похищенные вами? - Все здесь, в особняке. Могилы в саду. У меня больше нет вопросов, и я командую отвести его к лекарю и перевязать. Снимаю перчатки и шлем, беру флягу с вином, запрокидываю голову и пью, не чувствуя вкуса. Мерзко. Арестованных увозят в Багерлее под охраной. - Сколько девушек удалось спасти? - спрашиваю Эпинэ. - Восемнадцать, отвечает он. - Нужно будет обыскать сад, должен быть еще десяток могил, если висельники не ошиблись. Вы записали имена? - Да, я сегодня же сообщу их семьям. - Помощник цивильного коменданта мрачен. - Ни в коем случае! - обрываю я его. - Почему, графиня? - удивляется Эпинэ, да и Лионель тоже удивлен. - А что с ними, обесчещенными и опозоренными, сделают их семьи? - спрашиваю я, - Отправят в монастырь? Запрут? Выдадут замуж за кого придется, как испорченный товар? Предложат заколоться и спасти семью от позора? Моего прямого взгляда не выдерживают оба. Завтра. Я вернусь в свою роль послушной жены завтра. Мне стыдно - за срыв, за то, что я первой ворвалась в особняк, что графу пришлось прикрывать мне спину, что сейчас мой гнев падает на невиновных, вернее виновных лишь в том, что они мужчины, а Талиг жесток к женщинам. Мне стыдно. Слишком все это знакомо - и стигма, и привязанная к кровати девушка с похожими на мои волосами. - Простите, господа. - Я прикрываю глаза, чтобы не встречаться ни с кем взглядом, не пугать их не улегшейся до конца яростью. - Вы правы, госпожа графиня, я не подумал о будущем этих женщин. - Савиньяк кивает, признавая мою правоту, - что вы посоветуете? - Сейчас они в женском монастыре, в безопасности. Часть из этих девушек выберет остаться там, чтобы никогда больше не иметь дел с мужчинами. Никаких и никакими. Часть, боюсь, покончит с собой. Нужно будет сказать, чтобы после трех недель им не препятствовали. Часть выберет вернуться к семьям, но этот выбор им следует дать только через месяц, не раньше. А какая-то часть, надеюсь, выберет начать жизнь с чистого листа - новое имя, документы, другой город. С похитителей и насильников удастся стребовать денежную компенсацию? В крайнем случае можно продать этот особняк и разделить средства между выжившими. - Разумеется, компенсация семьям, - граф заметил мой взгляд и исправился, - компенсация пострадавшим будет выплачена. Но куда вы их отправите? - В Хексберг. Вице-адмирал Вальдес выходил в своем доме вражеского адмирала, он не откажется помочь устроиться нескольким женщинам. Мы возвращаемся домой, и я снимаю доспехи у входа, чтобы не мусорить мукой, иду в купальню и пытаюсь смыть с себя этот день. Получается плохо, платье после доспехов и штанов стесняет движения, походка остается слишком резкой, неженственной. Я прошу подать касеры в гостиную и жду. Граф застывает у входа. В сумраке - канделябр около меня - лица не видно. - Я вас шокировала, или вы меня опасаетесь? - как же я устала. - Я полагал, что мое общество вам будет неприятно. - Савиньяк все еще мнется у входа. - Ну что вы, граф. Я очень признательна вам за поддержку. Вы лучший муж, о котором я могла бы мечтать. Прошу вас, присоединяйтесь. Касеры? - Благодарю вас. Мы молча пьем местную водку. - Мне очень жаль, что я не счел историю дориты Перес и нападение на особняк заслуживающими расследования. - Вы кансильер Талига и первый маршал, у вас на плечах благополучие всего государства. Вы всего лишь человек, граф, пусть и потомок Абвениев, вы не всеведущи и не всесильны. - Вы не держите на меня зла? - За нашу первую встречу? Нет. Вы спасали Талиг и вашего друга, а не хотели покуражиться. Можете не опасаться моей мести. Мне очень стыдно, что я сорвалась сегодня. - Вы никого не убили. - Эти подонки не заслуживают легкой смерти. Мою руку остановило желание справедливости, а не соображения о милосердии. Надеюсь, их казнят? - Несомненно. Я киваю. Напряжение дня наконец начинает спадать. - Вы действительно полагаете, что не стоит мешать девушкам покончить с собой? - граф закрывает глаза, и видно, как он устал. - Первые три недели стоит. Смерть кажется хорошей альтернативой боли. Пусть им перестанет быть больно, и если они не смогут принять случившееся, если не захотят жить дальше с такой памятью, их выбор нужно уважать. Они вправе распоряжаться своей жизнью и своей смертью. - Я рад, что вы выбрали жизнь, госпожа Лора. Мы с графом допиваем касеру и молчим вместе.