Часть 3
27 сентября 2022 г. в 19:01
«Разведка внутренних земель.
Мы избегали боев, как могли, но наши опасения подтверждаются. Отступники сошли с ума и нападают на все, что движется. А храмовники больше не слушают ничьих приказов. Мы нашли мать Жизель и пытаемся защитить её. Но она не хочет бросать беженцев, пока мы не обеспечим им безопасность. Это трудная задача: без армии отступников и храмовников отсюда не выгнать.
Командир Каллен попросил навести справки о редклифском объездчике Денете, который здесь живет. Мы пытались связаться с ним, чтобы договориться о лошадях для Инквизиции, но не смогли пробраться через область боев.
Первая разведчица Хардинг»
Откладываю отчет разведчиков.
захожу к нашему послу.
— Инквизиция не может остаться леди посол, если вы не сможете доказать что она основана по указанию Джустинии.
Наседает на Жозефину мужик в маске.
— Момент сейчас не подходящий, маркиз. С каждым днем все больше стекается паствы. Позвольте вам представить отважного героя, который рисковал жизнью, чтобы сдержать натиск Бреши. — кивает мне посол. — господин Лавелан, это маркиз дю Рейон, один из самых горячих сторонников Верховной жрицы Джустинии.
— И законный владелец Убежища. Род дю Рейон отдал эти земли Джустинии, для паломников. — мужчина машет рукой — И ваша «Инквизиция» преемником земель по нашему соглашению не является.
— Для меня новость, что Убежище принадлежит не Церкви.
— Моя жена леди Махен из Денерима получила Убежище по древнему договору с монархами Ферелдена. Для нас было честью предложить нашу землю Верховной жрице Джустинии. Ей присущи… были… многие достоинства и добродетели. Я не позволю какому-то ордену выскочке оставаться на её священных землях.
— Интересный вывод учитывая, что Инквизиция основана левой и правой руками Верховной жрицы.
— Лично мне ни искательница Пентагаст, ни сестра Лелиана не предоставили никаких документов, в которых бы Джустиния одобряла бы основание Инквизиции.
— Если слова Пентагаст его милости не достаточно, боюсь она будет вынуждена вызвать его на дуэль.
— Что?
— Для неварцев это дело чести. Не возражаете, если я устрою бой сегодня же?
— нет-нет, возможно, мое отношение к присутствующей здесь Инквизиции было чрезмерно резким. — сдает мужчина назад. Вздохнув, он отворачивается.
— Мы очевидцы темных времен, ваша милость. Верховная жрица Джустиния не хотела бы, чтобы её гибель отдалила бы нас друг от друга. Она бы скорее надеялась, что мы объединимся и что новые союзы, какими бы странными они ни казались, принесут благо всем.
Он разворачивается к нам и кивнув произносит.
— Я поразмыслю над этим леди Монтелье. А пока Инквизиция может оставаться здесь.
Подождав пока маркиз уйдет, спрашиваю у посла.
— Семья дю Рейон действительно владеет этими землями?
— Положение у его милости не настолько определено, как он хочет показать. Не смотря на их родственные связи с Ферелденом, семейство Рейон — орлесианцы. Если марких желает предъявить право на убежище, императрица Селина должна согласовать этот вопрос с Ферелденом. Но у нее сейчас много более важных забот чем мелкие имущественные споры.
Это успокаивает. Нас отсюда не выгонят, даже если маркиз упрется.
— Очень радостно, что маркиз нас все-таки не выставил в снег и метель.
— Его милость лишь один из множества высокопоставленных персон с которыми нам придется столкнуться.
— В убежище ожидаются новые гости?
— Именно, и каждый прибывший будет нести потом весть об Инквизиции.
Она обходит свой стол и присаживается в кресло.
— И мне как послу нужно быть уверенной, что слово это будет лестным.
— Могу я спросить, как ты стала работать в Инквизиции?
— Сестра Лелиана обратилась ко мне. Мы были знакомы раньше. Ну как бы то ни было дипломатическая служба в Инквизиции действительно оказалась интересной, как она и обещала.
— Какие у тебя связи с аристократическим обществом?
— Несколько лет я по королевскому назначению была придворным послом Антивы в Орлее. Вся знать Тедаса довольно тесный круг. О тех с кем я не знакома лично, мне рассказывает их репутация.
— Инквизиции повезло, что вы защищаете её интересы леди Монтелье.
кланяюсь ей. Она учтиво кивает.
— Благодарю. Будем надеяться, что это так. Политические деятели Тедаса весьма… взволнованы в последнее время. Я буду пытаться как-то сгладить острые углы. Но прошу меня извинить.
Она кладет перед собой свою дощечку для записей.
— У меня еще много заботы на сегодня, а время идет.
подхожу к девушке волшебнице.
— Вестник. По крайней мере, вас так называют. Надо же они даже смирились с тем, что их герой маг. Да еще и долийский эльф. На вас достаточно взглянуть, чтобы понять, что вы никогда не были в Круге. Меня зову Минеева. Я изучаю демонов и других существ. Мы с искательницей Пентагаст, используя мои находки, учим солдат, как лучше сражаться.
— Я нашел кое-что. Это осталось от демона. Пригодиться?
спрашиваю эльфийку, доставая ошметки.
— Да еще как. Оставьте это вон там, и мы с усмиренными этим займемся.
Кладу их на стол. Она рассматривает их, потом говорит.
— Вы принесли удивительные вещи. Они здорово нам пригодятся.
— Ты сказала, что ты маг?
— Нет, пока только ученица. Маги круга должны показывать свою стойкость в ритуале, который называют Истязаниями. Магия всегда мне не очень то давалась. Но вот чтобы быть опасной для других — дара хватало. Когда маги восстали недоучкам вроде меня стало некуда податься. Нас убили бы храмовники. К счастью искательница Пентагаст взяла меня к себе вместе с усмиренными которых я защищала.
Храмовники и усмиренных резать начали?!
— По правде сказать, я удивлен тем, что ученица маг не поддержала восстание.
— Не люблю боевую магию. Да и слаба я в ней. Мне нравятся исследования. Нравилось проводить ритуалы, приоткрывающие тайны Завесы. Нравилось, когда рядом были храмовники. Я чувствовала себя под защитой.
— У долийцев тебе было бы хорошо. Наши маги могут изучать то что хочешь. И это не опасно.
— Фен’Харел пусть сожрет ваших долийцев. — мрачно говорит эльфийка. — Что, сбило с толку, что у меня валласлина нет, леталлин? Мне в клане было хорошо, пока не появился магический дар. Сами знаете, что бывает, когда в клане слишком много магов. Мне выдали мешок с вещами и отправили в лес искать свою долю. Семь лет от роду мне было.
— Не удивительно, что тебе хотелось остаться в Круге. Хватило, наверное, жизни под открытым небом.
— Месяц спустя я набрела на деревню голодная и продрогшая. К тому времени я уже научилась магией отпугивать хищников. Селяне увидели, как я испускаю огонь из руки, перепугались и захотели меня убить. Тогда меня спасли храмовники. Накормили, одели и отправили в Круг. Я видела, как живется без храмовников, и мне такого не надо. Я просто хочу изучать мир.
— Ты сказала, что изучала усмиренных?
— Да когда мой круг восстал, маги часть из них забрали, а остальных забыли. Большинство магов Круга смотрят на усмиренных свысока или притворяются, будто их не существует. У них нет никаких эмоций, они не могут позаботиться о себе, не могут сами себя защитить… Это позор, а мне они были куда симпатичнее остальных.
— Хорошо, что рядом с ними была ты.
— Они заслужили лучшей участи. Они вежливы, рассудительны, никогда на тебя не кричат. В исследованиях они подмечают такие мелочи, какие в жизни не заметят. Но храмовники и даже некоторые маги — обижали их, просто потому, что могли. Усмиренные никогда никому не давали сдачи. Если бы не это, я… даже не знаю. Впрочем, теперь не важно.
— Ты сказала, Кассандра поручила тебе исследовать тварей?
— Да, если найдется, что-нибудь интересное в вылазках, приносите, буду рада взглянуть. Если повезет найти слабые места, у солдат будет преимущество в бою с такими чудовищами. А из многих материалов можно делать зелья и приспособления для Инквизиции.
— Почему ты решила изучать опасных существ?
— Мне нравился мир под от крытым небом… То есть именно мир нравился, а не бывать снаружи. — Уточняет эльфийка. — Когда на тебя бросается чудовище с горящими глазами и когтями, это страшно. Но когда разбираешься в чем тут дело, все становиться преодолимо. Это просто другая часть мира. В мире столько вещей которые нас пугают только потому, что мы их не понимаем.
— Поговорим потом.
— Еще раз спасибо за находку.
выхожу из церкви и иду в тренировочный лагерь. Кассандра там отрабатывает улары мечом на манекене.
— Наверное, это чучело надо делать из чего-нибудь попрочнее.
— Да уж, точно.
— Может из железа?
— Я правильно поступила? — искательница отворачивается от чучела. — То что я заварила может разрушить все, что я чтила всю жизнь. В хрониках меня потом назовут предательницей или вообще сумасшедшей. Может и правы будут.
— А что тебе подсказывает твоя вера?
— Что ты ни в чем не виноват. Что вообще в мире твориться больше, чем мы можем понять. И еще, что всем остальным на все наплевать. Только и могут, что сидеть и ждать у моря погоды. Это воля Создателя? Или нет? Понятия не имею.
— Ты не веришь, что я вестник Андрасте?
— Я считаю, что ты послан помочь. Надеюсь. Но помощь создателя бывает разной. Иногда трудно понять, кто от неё выигрывает… и каким образом.
— А что будет дальше?
— Теперь надо пресечь панику в Церкви из-за тебя, пока они не наломали дров. Потом закроем Брешь. Кроме нас некому. потом узнаем, кто устроил весь этот ужас. И покончим с ним. Если мое решение не останется без последствий, я готова за него расплачиться. Пусть только цена мне будет по силам.
Пожимаю плечами.
— Выбора у тебя особо не было.
— Да ну. — Она наносит несколько ударов по чучелу. — Учителя вечно твердили: «Кассандра, ты слишком спешишь, сначала думай, потом делай!» — цитирует она кого-то. Я вижу, что надо сделать и делаю, какой смысл кружить без толку, как собака за хвостом? Но к тебе я предвзято отнеслась, это правда. Думала, ответ передо мной. Все казалось ясно, как день. Нельзя быть такой небрежной.
— Приятно это слышать, врать не буду.
— Я бываю грубой. Я знаю.
— Ты говоришь, что веришь в свою избранность. Означает ли это… что ты веришь в Создателя?
— Я же долиец. Я верю в наших богов.
— И среди ваших богов не нашлось места для еще одного. А ладно, сейчас это не важно. Буду верить, что мы не зря оказались на этом пути, хоть ты и не веришь. Осталось увидеть, куда он нас приведет.
прохожу в гущу тренирующихся солдат.
— Эй, солдат у тебя в руке щит, блокируй удар им. Если бы напротив был враг, тебя бы уже в живых не было. Лейтенант не надо слишком осторожничать. рекрута нужно готовить к настоящему бою, а не тренировочному.
— Да, командир.
лейтенант уходит. Каллен складывает руки на груди.
— К нам поступило довольно много новобранцев из окрестностей Убежища. да еще пилигримы. Но настолько эффектным появлением как ты, никто похвастать не может.
— Не я все это придумал.
— Я б сильно удивился, будь это наоборот. Я в Инквизицию попал еще будучи в Киркволе. — Мы проходим через ряды дерущихся рекрутов. — Там был мятеж магов. И я своими глазами видел, какой разгром вышел из этого. Кассандра обещала что-нибудь придумать, когда предложила мне этот пост. — Командир просматривает донесение одного из разведчиков. — Я согласился и оставил орден храмовников. Но теперь кажется у нас дела еще более скверные. — Он откладывает донесение в сторону и смотрит на меня.
— Думаю, метка у меня появилась не без причины. Она поможет. Я верю в это.
— Да поможет, если мы сможем оказать тебе поддержку. А уж в этом я уверен. Церковь выпустила из рук и магов и храмовников. Теперь там спорят, кому быть новой Верховной жрицей. А Брешь никуда не делась. Инквизиция может действовать, пока бездействует Церковь. Наши последователи будут причастны к этому. Ко всем нашим грядущим делам… Ну ладно извини, ты ведь не лекцию мою слышать пришел.
— На все у тебя ответы есть.
— Я знаю, что бывает, когда кругом бардак и действовать начинают поздно. У нас еще столько работы впереди.
К нам подходит солдат с донесением.
— Командор! Сэр Вайлен с докладом о доставках питания.
— Вот, а я что говорю.
Каллен забирает доклад и уходит вместе с солдатом.
— Сколько сильных магов погибло на конклаве, разведчик Пелейн? В чем их смерть была выгодна повстанцам?
поднимаюсь к эльфу.
— Знаешь, хоть закрыть Брешь наша главная цель, но хотелось бы еще и узнать, что её породило. Артефакт такой силы опасен, что бы это ни было. Гибель конклава наглядное тому подтверждение.
— Ты считаешь, что предмет, устроивший взрыв сам не взорвался?
— Ну, ты то цел. — Резонно замечает эльф. — Артефакт создавший Брешь, не похож ни на какие артефакты нашего времени. Я не поверю, что он уничтожен, пока своими глазами не увижу осколки.
— Будет более чем разумно найти и заполучить тот предмет, которым создали Брешь.
— Агенты Лелианы прочесали все окрестности храма, но ничего не нашли. Что бы за артефакт это ни был, его там больше нет. Ну ладно, я был тебе зачем-то нужен?
— Интересно твое мнение об эльфийской культуре.
— Мне кажется тебе больше хочется поделиться своим мнением об эльфийской культуре. Ты же долиец верно?
— Чем тебе не угодили долийцы? У тебя аллергия на галл?
— Это дети, которые играют в предания. Тысячу раз неверно пересказанные предания.
— Ну, ты то конечно знаешь, как все должно быть?
— Когда они пересказывают истории, коверкая подробности, я хожу по Тени. Я видел многое, чего они не видели.
— Хорошо, мы тебе не подходим. А что на счет эльфинажей? Там полно эльфов и они не долийцы.
— Зачем? Зачем какому-нибудь бедняге эльфу в каком-нибудь ферелденском эльфинаже знать, что его предки вольно бродили по равнинам, подобно богам? — Мрачно спрашивает эльф. Ну в этом он прав. — Он только больше будет страдать. Или пойдет на отчаянный риск и погибнет.
— Ты уже заранее решил, как он поступит?
— Пожалуй. — соглашается эльф — Если хочешь что-то спросить и думаешь, что ответ поможет — спрашивай.
— Я бы послушал об эльфах древних времен.
— Долийцы любят вспоминать Халамширал, но Халамширал был лишь неловкой попыткой восстановить забытый край. Арлатан. Элвенан был империей, а Арлатан крупнейшим её городом. Обитель магии и красоты, потерянная навсегда.
— Ты же изучал древних эльфов. Что еще ты знаешь об Арлатане?
— Нам рассказывают, что они жили среди деревьев, и мы представляем себе деревянные настилы или долийские аравели. Представь себе вместо этого, как через листву пробиваются хрустальные шпили. А в облаках парят дворцы.
неожиданно.
— Представь бессмертных эльфов, для которых творить магию все равно, что дышать. Вот что мы потеряли.
продолжает расписывать прошлое странный эльф.
— Магия, которой учат в круге, и магия, которую я изучал с соплеменниками — разная?
— И да, и нет. Магия есть магия, как вода есть вода, но использовать их можно по-разному. Долийская магия практичнее, для неё не нужно одобрение церкви. Хотя магию крови они все же не жалуют. Суеверие. Она в целом тоньше и искуснее наследие времен эльфийского бессмертия.
— Легенды об эльфийском бессмертии…. они продлевали себе жизнь с помощью магии?
— Нет, эльфы были такими сами по себе. Изящество магии было следствием их природы, а не причиной. На прочтение некоторых заклинаний уходили годы. Их отголоски не стихали веками, сливаясь с новой магией в бесконечной симфонии. Красиво это было, наверное.
— Ты сказал, что запрет магии крови — суеверие…
— Да. Хорошо, что Кассандра нас не слышит. Сейчас магия крови почти везде запрещена. Официально даже в Тевинтере её осуждают. Но как я уже сказал, магия есть магия. Важно только то, как её используют.
— Мне было бы интересно побольше узнать о маги крови.
— Я бы обучил тебя, если сам владел. Увы, похоже, что применение магии крови затрудняет вход в Тень. Потому то я её и не пытался освоить, сам понимаешь. А жаль, штука сильная. При условии, что остается средством, а не становится в каждой бочке затычкой… увлечением.
Пройдясь до дома Тейджена, собираю его бумаги, после чего возвращаюсь к Адану.
— Ты вернулся, да еще и целый!
— Вы говорили, что господин Тейджен работал над чем-то необычным. Я нашел его записи, может они вам пригодятся.
— Ха! Старый скряга стоял на пороге настоящего прорыва и даже сам этого не понимал. Если захотите, чтобы я что-то из этого смешал, только скажите.
Поднимаюсь к церкви. В одной из палаток молиться Лелиана.
— Этого ли ТЫ хочешь от нас? Крови? Умереть во имя свершения Твоей воли?
задает она вопросы в молитвенной позе.
— Смерть твое единственное благословение? — Она распрямляется и смотрит на меня. — ты же несешь весть Андрасте. Что пророчица Создателя говорит нам? Это Его игра?
— О какой игре вы говорите?
— А вы видите небо, руины храма? А кости лежащие в пыли? Даже если вы не сторонник мира достигнутого Верховной жрицей, вам окружающим картина вряд ли нравиться. Кому она нравиться? Так много невинных жизней. — качает она головой. — Самые верные гибнут там, где некогда ступали святейшие. Если такова воля создателя, так что это как не игра или злая шутка?
— Я не говорю ни за кого, только за себя. У меня для вас ответов нет. Вы наверное даже не почитаете Создателя. К счастью. Он требует немало. Церковь говорит, что Создатель нас покинул. Он требует покаяния в наших грехах. Он требует от нас все. Наши жизни. Наши смерти. Джустиния дала ему все, что у неё было, а Он позволил ей умереть!
— Может гнев стоит обратить на тех, кто её убил?
Смотрим на церковь.
— Если Создатель не хочет вмешиваться, даже что бы спасти лучших из своих слуг, зачем Он нам? Я раньше верила, что избранная, как вы, то есть как о вас говорят.
Да, я слышал о пятом Море.
— Я думала я выполняю задачу предназначенную им мне. Служу верховной жрице, помогаю людям. И вот она убита. — Лелиана смотрит на меня. — Все было напрасно. Служение Создателю напрасно. — она отворачивается к церкви.
— Может, вам просто нужна новая цель? Могу помочь найти.
— Нет, это моя ноша. Жаль только, что вы меня такой увидели. Это лишь минутная слабость. Это не повториться. Пойдемте. Займемся делами. Успеем еще наговориться.