Я может и изгой, но и ты не Джеймс Хэтфилд

Существует множество состояний, потенциально вызывающих слуховые галлюцинации. Шизофрения, болезнь Альцгеймера, алкогольная абстиненция, чрезмерное употребление антипсихотиков, и так далее, и тому подобное. К данной катергории можно было бы отнести и сверхъестественные причины, вроде фокусов Истязателя Разума и Векны. Или же очередной нейротоксин, изобретенный злыми коммунистами. Но Стив был уверен, ни один пункт из вышеперечисленного не подходил к данной ситуации. И слова Эдди о том, что он сдал все экзамены, не были слуховой галлюцинацией. -Эдди, ты серьезно? — Харрингтон ловко выхватил бумажку из чужих пальцев, пробегаясь глазами по ее содержимому. Похоже ни слух, ни зрение его не обманывали. Эдди действительно сдал экзамены, и более того, его баллы были куда лучше чем у Стива в свое время, — Ну это же просто потрясно! Это действительно твой год! Мансон только моргнул, и слабо улыбнулся на эти слова, судя по всему еще не до конца въехав в тот факт, что он сдал все экзамены, и сможет наконец выпуститься из школы с гордо поднятой головой, показав зловредной математичке средний палец. Через пару минут до него конечно полностью дошло, но тут можно по большей части винить сокрушительные объятия Стива, в которые он сцапал Эдди, и отказался отпускать до самого конца вечера. Но Стива можно было простить. Его реакция была еще далеко не самой бурной. Дастин выдал что-то вперемешку с восторженным визгом и рыданием, практически залив всю куртку Эдди соплями, а Уиллер младший очень старался делать отстраненное лицо, но Стив знал, что ему тяжело будет смириться с мыслью о том, что Эдди Мансон больше не будет их накуренным ангелом хранителем, готовым пустить под свое крыло всех школьных ауткастов. Было в этом что-то символичное. Новое начало для всех, не только для Эдди, но и для клуба Хэллфайер. На церемонию вручения дипломов Стив явился при полном параде. Даже волосы уложил как подобает. И надел лучшую майку с логотипом «Black Sabbath», которую он только мог спереть у Эдди в шкафу. Если уж поражать, то поражать до конца. Хотя школьные учителя, и математичка в частности, которую Стив и пытался своим внешним видом довести до кондратия, не обратили на него особого внимания. И нельзя было их винить. Ведь Эдди Мансон, сатанист, барыга, подозреваемый в убийстве по меньшей мере трех человек, и это все только за прошедший год, наконец выпускался из школы. Большинство педагогического состава в это до сих пор искренне не верило, украдкой щипая себя за предплечья, и протирая очки, ведь они все до последнего верили в то, что Эдди не выйдет за порог этой школы с дипломом в руках. Скорее всего, его забрала бы полицейская машина. Или национальная гвардия. А может и то, и другое вместе. Выпускники один за другим проходили мимо, получая свою скрученную в трубочку путевку во взрослую жизнь, которая на самом деле не давала толком ничего, кроме туманного будущего, и боязни разочаровать ожидания своих родителей, получали какое-то напутственное слово от ректора, и растворялись в безлико-цветастой массе других детей, которые уже получили свой несчастный кусочек переработанной бумаги, определяющий собой их взрослость. Бред бредом. С дипломом даже бухла в баре нельзя было купить, все равно приходилось ждать до двадцати одного года. Но для Эдди это было важно. Поэтому приходилось терпеть. Тем более как раз подходила его очередь, ведь было заметно, как все учителя на сцене синхронно скривились, а директор выглядел так, как будто ему надо было не диплом вручать, а вычищать все стоки Хокинса, причем руками, и без перчаток. Однако Эдди это похоже не волновало. Металлист прошел бодрой походкой по сцене, буквально выдрав из цепких рук директора свой диплом, и пока все учителя на сцене замешкались, шагнул к микрофону. -Здорово, «Хокинс Хай». Как ваше ничего? — дети внизу зашушукались, недоуменно смотря то друг на друга, то на Мансона, — Мы все ждали этого момента, и я в частности ждал его несколько дольше чем остальные. И вот, он настал. Момент истины. Вот эта вот, — Эдди помахал рукой с дипломом, — Волшебная бумажка, должна распахнуть нам двери в дивный новый мир. Только знаете. Это все хрень собачья. Ничего она не дает, кроме неврозов на тему того в какой колледж поступить, на какой унылой работе работать, и на стуле какой марки будет удобнее получать геморрой к сорока годам. И если вы, следуя тому что забили вам в голову ваши родители, или эти вот адепты Мордора, которые стоят за моей спиной, думаете что ради такой же бесполезной бумажки которую вам выдадут через пару лет в колледже, можно забить на свои мечты и желание, то вы еще более тупые, чем Бэби-Бумеры, — зажав диплом подмышкой, Эдди исполнил свое обещание полностью, показав сначала толпе, а потом и всем учителям поочередно два средних пальца, — А я сваливаю нахер отсюда. С этими словами, Мансон грохнул микрофон об пол, и ему тут же пришлось спрыгнуть со сцены, так как за ним вполне себе ожидаемо погнался охранник. Стив был одновременно и шокирован, и возбужден, поэтому даже не сразу побежал следом, под свист и гомон школьников, у которых очевидно были весьма смешанные чувства относительно этой пламенной речи. Справедливого возмездия в лице охранника все же удалось избежать, ведь Эдди сиганул в окно, благо что с первого этажа, и лихо запрыгнув в свой фургон, укатил в закат. На это Стив даже не обижался. Это действительно был его день. И должен был быть им до конца. Тем более, дети запланировали последнюю «великую партию» в ДнД, прощальную кампанию для Эдди Мансона, как для мастера подземелий, прямо у него в трейлере. Мансон старший был не против, детей всех отпустили родители, и даже Байерса, мать которого в последнее время все больше и больше проникалась к Эдди какой-то теплотой, и возможно даже де факто записала его в свои потерянные сыновья. Эдди вообще ухитрялся нравиться всем родителям, даже со своими кожанками, кольцами в виде черепов и распущенным хаером волос, уже не говоря о том, что буквально полгода назад его обвиняли в серийном убийстве. Мать Дастина души в нем не чаяла, и называла их со Стивом «очаровательной парой», родители Лукаса и Эрики хоть и считали Эдди эксцентричным молодым человеком, но доверили ему своих детей снова, и даже Хоппер, у которого с Мансоном было связано множество историй еще до всех обвинений, в конечном счете стал относиться с куда большим пониманием. Возможно поэтому и отпустил Эл одну, на ночь глядя, на прощальную кампанию в ДнД. Хоть сам шериф и понятия не имел о том, что это вообще за игра такая и как в нее играют. Дети вибрировали от энтузиазма, а Эдди в этот раз расстарался на полную. Если бы в этот момент, вместе с ними в трейлере сидела бы комиссия премии «Оскар», то ему точно вручили бы статуэтку безо всякого голосования. Возможно даже не одну. Мастер подземелий отыгрывал не кампанию, а будто бы фильм одного актера, говоря разными голосами, жестикулируя, создавая такую живую экспозицию, что казалось бы монстры которых Эдди описывал вот вот сорвутся из его потрепанной тетрадки в клеточку, и выбегут наружу, громить их многострадальный городишко. В этот раз Стив участия в кампании не принимал, но смотреть за тем, как дети буквально трясутся, на цыпочках бегая вокруг стола, и дрожащими руками кидая кубик, было более чем забавно. Наконец, последний жребий был брошен, последний монстр был повержен, Эдди раскланялся, и вроде бы пора было собирать со стола кубики и крошки от чипсов, и разгонять детей по домам, но у Мансона были на этот счет совершенно другие планы. -Господа. Задержитесь немного. Как вы все уже заметили, сегодня я наконец выдрал из цепких и скользких лап Каллиопы свой диплом, который впоследствии я возможно нарежу на подстаканники, и буду гордо пить с них пиво, — металлист шагал вокруг стола, заложив руки за спину, вокруг детей, которые моргали одинаково совиными глазами, явно не врубаясь в то, что происходит, — И если у вас есть в головах хоть немного серого вещества, то вы возможно уже догадались, что больше в школе я не появлюсь. Даже если хотел бы, меня скорее всего не пустят, а на дверях повесят мой перечеркнутый портрет. В связи с чем. Нужны некоторые перестановки. Эдди порылся в коробке, которую ловко стянул со шкафа, и выудил оттуда довольно массивное кольцо в виде черепа, держащего в зубах зеленый камень. -Мудрый Уилл! Приблизься к держащему скипетр власти! В данном случае перстень, но это не так уж важно, короны у меня не было, — Байерс застыл с абсолютно нечитаемым выражением лица, и Эдди закатил глаза, помахав рукой, — Уилл, шевели ногами, я теряю пафос момента, — «Мудрый Уилл» получил ощутимый тычок в спину от Дастина, и едва не запнувшись о видавший виды ковер, практически подлетел к Эдди, — Так, о чем я… А! Мудрый Уилл! Властью данной мне великими мудрецами, Гэри Гайгэксом и Дэйвом Арнесоном, я сим числом нарекаю тебя моим преемником, мастером подземелий и председателем клуба Адского Пламени. Пусть рука твоя будет твердой, разум чистым, а суждения справедливыми. Прими же церемониальный перстень! Кольцо на палец Уилла налезло, и держалось там каким-то чудом. Дети все еще молчали. -Ну народ, может хоть какая-то реакция? Чего ради я тут так распинался? — Эдди покачал головой, проведя ладонью по волосам, и после этого вся мелочь наконец отвисла, взорвавшись бурными восторгами, и облепив Уилла, который буквально кинулся на Мансона с объятиями, вцепившись в него хваткой хорошего бультерьера. В этот раз Стив даже не чувствовал ни малейшего укола ревности. Только искреннюю радость за Эдди, который сиял улыбкой, за детей, которые восторженно прыгали вокруг него, грозя проломить скрипящий пол в трейлере, и за Уилла Байерса, который прятал весьма очевидные слезы счастья в чужой майке с логотипом клуба. Когда дети наконец разошлись, все еще восторженно шумя, Эдди сразу полез на крышу, прихватив с собой пару банок пива, и Стиву ничего не оставалось, кроме как лезть за ним. -Не думал что ты просто так расстанешься со своим титулом, о великий и ужасный мастер подземелий, — Эдди закатил глаза, и перекинул Стиву банку, — Хотя это было даже мило. Байерс явно на седьмом небе от счастья. -Знаешь Стиви. Все хорошее когда-нибудь заканчивается, — Мансон улегся на крышу, подложив под голову согнутую руку, — Вот славная эра моего господства в клубе тоже закончилась. Надо дать дорогу молодым овечкам. Чтобы потом уже они, взрастили новое поколение. Жизнь циклична, и все такое. Стив мало что понимал в философии, но тон этого разговора явно попахивал ею. И чем-то меланхоличным, будто бы из романтических книжек, которые Нэнси читала еще до того, как вляпалась в путешествие до Изнанки и обратно вместе с Джонатаном Байерсом. -Если ты так намекаешь на то, что ты закончил школу, и теперь наступит какой-то жизненный кризис, то давай не надо. Хватит меня одного с жизненным кризисом, — Харрингтон отхлебнул свое пиво, и повернул голову на Эдди, — Колледж мне так и не светит, и мне все больше кажется, что отец очень скоро выселит меня из дома, и вычеркнет из завещания. Особенно когда узнает что мы с тобой встречаемся. Эдди моргнул, и чуть не грохнул собственную банку пива с крыши. -"Когда"? Не "если"? -”Когда", — в этих словах Стив Харрингтон был как никогда уверен, и все призрачные ужасные последствия которые могли ему грозить, его сейчас не волновали от слова совсем. Отец мог подавиться желчью и выкопать себе могилу, чтобы написать на ней «смерть от сердечного приступа, потому что мой сын отвратительный позор семьи». Плевать. Банка с крыши все же грохнулась, потому что Эдди сбил ее ногой, пока прыгал на Стива с объятьями. -Знаешь Стиви. Ну их всех. Давай сопрем трейлер и поедем на Бернинг Мэн. Костюмы сделаем. Если хочешь, можем даже на платформу заморочиться. А потом будем путешествовать по Неваде, и дальше, по всей Америке. Я буду на гитаре играть, ты будешь очень сексуально стоять рядом, и собирать деньги с впечатлительных дамочек. Как тебе идея, а? Стив рассмеялся, откинув голову на жестяную поверхность трейлера. -Идея космос. Я в деле. Поедем хоть завтра. Пока Дастин не пронюхал, и не прицепил на нас какие-нибудь отслеживающие устройства, потому что мы посмели бросить ребенка одного. Эдди кивнул, и полез целоваться. И теперь, Стива Харрингтона не волновал ни ветер, ни тот факт что они лежали вдвоем на крыше трейлера, ни возможные проблемы с деньгами, с родителями и даже с законом. Будущее оставалось туманным, прошлое было исчерпано. Но в одном он был уверен на сто процентов. Эдди Мансон, навсегда изменил его настоящее.