Тепло родных душ

Парк, находившийся в нескольких минутах ходьбы от их дома, был большим, но самое главное — тихим. Даже в самые жаркие и располагающие для прогулок выходные здесь не так уж много людей, можно спокойно найти свободную лавочку, удобно расположиться на пледе около декоративного прудика в абсолютной тишине, нарушаемой лишь время от времени лаем собак на специальной площадке. Именно туда и держали путь Диана и Максим. В утренней прохладе натянув кепки и капюшоны поглубже, они тихонько плелись по одной из многочисленных тропинок, пока впереди, срывая поводок, бежал крупный корги-кардиган в тёмных подпалинах. Игорь и Юля нарадоваться не могли тому, как хорошо для них сложились звезды. Дети буквально третировали их просьбами о собаке. На каждый праздник они скидывали родителям ссылки на различные питомники, но желания их разнились от овчарок до совсем миниатюрных мультипу, от цен на которых даже у матери семейства глаза на лоб полезли. И тут как раз удобно подвернулся отпуск Димы Дубина, куда он не мог забрать любимого пса Бульку. Поэтому решено было на несколько недель оставить питомца Громам, благо, тот их всех знал очень хорошо и относился с крайней симпатией. Но ответственными за вечерние и утренние прогулки назначались именно Диана и Максим. Если каждое утро и вечер эти две недели они будут гулять с собакой, то Игорь пообещал всерьёз заняться вопросом появления четвероногого друга и в их семье. Потому с упорством танков дети во время летних каникул вставали в пять утра, а именно во столько начинал беспокойно носиться по квартире Булька — у него режим, установленный хозяином, гуляющим с любимым псом до работы. Они натягивали на себя первые попавшиеся штаны и кофты, позевывая с завистью глядели на ещё закрытую родительскую спальню, откуда иногда доносилось громкое сопение отца, и отправлялись на прогулку. В гордом одиночестве они бродили по парку, и со стороны казалось, что это Булька выгуливает их, а не они Бульку. Время раннее даже для собачников, но солнце уже во всю припекало — белые ночи привычны для коренных Петербуржцев Громов, сложнее было перестраиваться на ночную тьму, когда те приезжали в Москву к бабушке с дедушкой. Зелень росла повсюду: где-то в вышине деревьев скакали белки, Диана умудрилась даже понравиться одной из них настолько, что она спустилась к ней и приняла предложенное угощение. Булька заглядывал под каждый куст, с упорством настоящего охотника выискивая что-то в ухоженных и чистых газонах. Макс шёл рядом сонный и подбивал кроссовками камушки, некоторые запуская в полёт, а некоторые передавая Диане, чтобы та продолжила эстафету. — Спусти ты его с поводка, не убежит он, — прикрыв ладошкой рот, зевнула Диана, глядя на слишком активного для такой рани пса. — А если убежит? — Ты глянь на него, куда он убежит? Вкусняшки все всё равно у меня в карманах. Да? Кто у нас хороший мальчик, ну на тебе вкусность, — Диана присела перед псом, доставая из кармана пакетик с крекерами. Чего только не лежало в её карманах: собачьи крекеры, телефон, наушники, бальзам для губ, крохотная перцовка, ключи со специальными брелками для самозащиты и много чего ещё. У Максима всё куда проще: стыренная у отца сигарета, зажигалка и телефон, который должен был вот-вот разрядиться и превратиться в бесполезный кирпичик. Следуя примеру отца и деда Макс тоже решил попробовать курить, хотя особого прикола не понял, делал всё механически и уже думал бросить эту затею, но желание выглядеть круче в собственных же глазах пока пересиливало. — Динь, я сотку ставлю, что он убежит, — вздохнул он, специально выдыхая в сторону сестры, на что получил чувствительный тычок в плечо. — Придурок, что ли? Ты куришь, а я прованяюсь, и в итоге лекцию о вреде курения будут читать мне, а не тебе, — насупилась Диана, продолжая наступление на брата. — За такое полагается щекоточная казнь, — воинственно продолжила она, пытаясь обхватить брата за бока. — Ты не посмеешь, — встал в позу из древнего фильма о карате Макс. — Я здесь воин дракона, — проникновенно провозгласил он, но почти потерял равновесие, когда Булька дернул поводок в попытке залезть под очередной куст. — Я же говорю, отпусти. Людей нет, собак и кошек тоже, — закатила Диана глаза в лучших маминых традициях. — Сама ловить будешь, поняла? — предупредил Макс, прежде чем отцепить пса. Тот пару секунд постоял, чувствуя наконец свободу, и уже готов был рвануть куда-то вглубь парка, но строгий окрик Макса его остановил: — Булька, место! — обратился он к собаке, а затем уже к сестре: — Вот видишь, — съязвил Макс. — Вот ви-ди-щь, — передразнила его Диана, но не успела она обратно пристегнуть поводок, как Булька навострил уши, подобрался и целенаправленно рванул в сторону зарослей кустарника. — Очаровательно! — всплеснул руками Макс. — Тут стой, — пробурчал он и по мокрому газону, вымачивая спортивки и кроссовки, пошлепал за псом. — Булька! Утренняя роса влажными пятнами оставалась на одежде, где-то рядом слышалось шумное дыхание собаки, но его нигде не было. Шуршание раздавалось будто бы со всех сторон, но куда бы Макс не заглянул, Бульки нигде не наблюдалось. Только через несколько минут упорных поисков он услышал истошный собачий лай, такой заливистый, будто тот обнаружил клад, полный любимых вкусностей и игрушек. Но чем ближе Макс подходил, тем тревожнее казался зов, Булька обычно пёс тихий, подавал голос либо по команде, либо по какому-то особому случаю. Здесь, видимо, он был экстраординарным. Раздвинув разлапистые ветки кустов, Макс наконец-то заметил мечущегося пса, его длинный упругий хвост бился из стороны в сторону, сам Булька вёл себя беспокойно, и парень не сразу заметил причину такого поведения. Схватив пса за ошейник, он подтащил его поближе к себе. — Ты чего разорался в такую рань, Булька. Тихо, я тебе говорю! — Макс еле держал пса, тот всё рвался из рук, чуть ли не душился ошейником. Стоило Максиму повернуться, как он понял причину этой злости и страха. На траве, раскинув руки в стороны, лежала девушка. Тупо уставившись в небо, она не двигалась, прикрытая какой-то порванной кофтой грудь не шевелилась, и почему-то Макс был уверен, что она точно мертва. Покойников ему до этого видеть не доводилось, но что-то было такое в её неестественной позе и виде, что говорило о смерти. Ноги подкосились, он упал под куст, тут же подтягивая пса к себе ближе, Булька все продолжал рваться и истошно лаять. Нездоровая синева на её запястьях отпечаталась у Максима на обратной стороне век, стоило ему прикрыть глаза, чтобы отрезать себя от ужасного зрелища. Но из головы это уже не выкинуть. Еле встав на подгибающиеся ноги, он не мог заставить себя отвернуться. Синяки, порванные колготки, лохмотьями висящие на ногах, порванная одежда, которая просто лежала поверх тела. Выше смотреть не было сил, Макс понимал, что не хочет потом годами видеть это лицо в кошмарах. Желчь наполнила рот, желудок скрутило, и он отвернулся, его стошнило на траву утренним чаем и парой печенек, которые Гром перехватил утром перед прогулкой. Утерев рот рукавом кофты, он тяжело выдохнул, надеясь, что подобное не повторится. Где-то рядом снова зашумели кусты, в них высунулась кудрявая голова Дианы: — Вы тут потерялись в трёх соснах, я не пойму? — она не успела договорить, как Макс схватил её за предплечье, другой рукой утягивая за ними пса, и потащил от злополучных кустов дальше. Диана потеряла дар речи, не успев толком осознать, что именно увидела там. — Бульку пристегни и держи, — тихо совсем выдохнул Макс, потерянным взглядом окидывая парк и хватая воздух ртом, как выброшенная на берег рыба. Он достал телефон и тут же набрал отцу, отойдя подальше, но Диана всё равно разобрала, что он говорил. — Пап, тут… Булька девушку нашел в кустах. Да не знаю я! Труп, походу. Не кричи на меня! — вдруг истерично повысил голос он, тяжело осев на корточки и вцепившись пальцами в длинные кудряшки. — Макс, — Диана подошла ближе. — Пошли на лавочку сядем, — она помогла брату подняться и упасть на ближайшую лавку. — А что там было? Он замотал головой из стороны в сторону, нервно стал похлопывать по карманам в поисках ещё одной сигареты, которая чудом нашлась в одном из внутренних. Нужно чем-то занять руки, совершить привычное обычное действие, пока отец и вся королевская гвардия не появятся здесь, чтобы засвидетельствовать чужую смерть. Видеть таким разбитым брата Диана совершенно не привыкла. Если Макс испытывал сейчас страх и отвращение, то где-то внутри его сестры вскипала злость, похожая на ту, что была в лае Бульки. Как вообще кто-то посмел напасть на беззащитную девушку? Этот кто-то поставил себя выше, раз решил, что имеет право забрать у неё жизнь. Максим даже докурить не успел, как на горизонте Диана заметила бегущего к ним отца. Мама спешила за ним, видно было, что вылетели они из дома чуть ли не в пижамах, только бы убедиться, что с детьми всё хорошо. — Макс? — Игорь присел на корточки перед сыном, вытащил подпаленный бычок у него из пальцев и обхватил его голову, заставляя посмотреть себе в глаза. За сигареты они ещё поговорят, очень серьёзно поговорят, но сейчас были проблемы посерьёзнее. В дежурку Игорь уже позвонил, так что из ближайшего отделения патрульные скоро будут здесь, пока же ему нужно было попытаться успокоить детей. Судя по всему, основной удар принял на себя Максим, именно он нашёл ту девушку и успел рассмотреть слишком много. Диана же рядом кипятилась, дергала отца за руку, пытаясь что-то ему втолковать, она подходила на вулкан, пышущий злостью и жаждой справедливости. Благо, к этому моменту уже подошла Юля, она переключила внимание дочери на себя. Заметив слезы на глазах сына, Игорь почувствовал, как разбивается сердце. — Макс, послушай меня. С тобой и Дианой всё хорошо, а человека, который это сделал, полиция обязательно найдёт и накажет, — приобняв потерянного сына, мужчина успокаивающе поглаживал его по спине. — А смысл уже? Девушка мертва, — хмыкнул Макс, растирая лицо и чуть отсаживаясь от Игоря. — У неё родители есть, может, парень или муж. А если у неё уже дети есть? Им будет достаточно этого наказания? Боль в чужих глазах была оглушительной. Его мальчик впервые столкнулся с жестокостью и несправедливостью жизни и задавался теми же вопросами, что и сам Игорь много-много лет назад, когда казалось, что только он понимает, что система не работает, а преступники никогда не раскаиваются. — Мы с тобой обязательно поговорим об этом, хорошо? И по поводу сигарет тоже, — пожурил Игорь сына, заметив, как тот стыдливо улыбнулся и отвел глаза. — Хорошо, пап. Только, — тут Макс замялся, снова отворачиваясь. — Меня там стошнило. — Всё нормально. Каждый реагирует по-своему, — Игорь сорвался с места, направляясь в ту сторону, куда показала Диана. Всё вокруг было затоптано, будет сложно что-то обнаружить среди следов, которые оставили на клумбах Диана, Максим и Булька. Насилие, чистое и неприкрытое, читалось во всём, что видел Игорь. Не удивительно, что его залюбленный сын отреагировал подобным образом. Ему до этого не приходилось сталкиваться со смертью, это Игорь здоровался с ней за руку как со старым знакомцем при каждом новом деле. Окинув беглым взглядом место преступления и не подходя близко, чтобы ещё больше не навредить криминалистам, он запомнил основные детали и вернулся к семье. — Пап, зачем? Зачем это сделали? — не унималась Диана. В ней страх боролся со злостью, она сама не понимала, что сейчас чувствует. В ней играло чувство справедливости, она хотела самого жестокого наказания для человека, который посмел убить. Его самого убить мало, нужно сделать так, чтобы он мучился, испытал всё, что сам сделал с этой девушкой. Но вместе с тем в голове билась пугливой пташкой уверенность, что она сама может стать такой жертвой. Именно поэтому мама с отцом заставляли носить перцовку, поэтому самолично повесили на ключи специальные брелоки, поэтому выносили мозг и ругались, когда она одна по темноте возвращалась домой. Когда возможные последствия так ярко предстают перед глазами, уже не хочется показывать себя самой умной и смелой. Хочется, чтобы отец приехал и забрал от подружки, а не ехать на последнем метро, хочется, чтобы мама встретила от остановки, а не самой идти по тёмным переулкам. — Так бывает, Диан. Я больше ничего не могу сказать. И моя задача, в том числе, состоит в том, чтобы к наказывать таких людей. Задача вашей мамы — показать другим, что бывает с теми, кто решил переступить закон. Его найдут и накажут, не сомневайся, — обняв дочь, Игорь мягко погладил её по макушке, наблюдая за тем, как Юля успокаивает Максима. Через несколько минут приехали патрульные. Игорь, привычно представившись по форме и предъявив удостоверение, без которого даже в магазин не выходил, в общих чертах обрисовал ситуацию, предупредив о том, что именно из того, что они найдут около девушки, могли оставить его дети. Усадив на лавочку Диану и Максима, один из сотрудников опрашивал их в присутствие Юли. — Вы уверены, что ничего не трогали? — наседал капитан, угрожающе глядя на Максима, именно его он избрал жертвой. — Мы ничего не трогали, — ещё раз повторил он, поглаживая Бульку, это его очень успокаивало, да и пёс ластится под руки, подставляясь. — Булька мог, я не сразу его нашел. — А почему вы вообще пошли именно в эту часть парка? — щёлкнув ручкой и записав что-то в блокнот, поинтересовался мужчина, поправив форменную фуражку. — Мы просто гуляли, вторую неделю уже в этом парке каждое утро. Спустили собаку с поводка, никого не было вокруг, он сюда пошёл, — за брата ответила Диана, понимая, что тому сейчас сложнее. — Девушка, я сейчас не вас спрашиваю. Молодой человек, а где вы были ночью и вчера вечером? — Вы на что намекаете? — опасно сощурившись, уточнила Юля. — Я уточняю общую картину обстоятельств. И вот ещё, вы сказали, что никого вокруг не было, то есть никто не может подтвердить ваших слов о том, что вы всё утро были вместе и разделились только тогда, когда убежал пёс. — Вы в своëм уме? — прошипела Юля, вставая с лавочки и становясь между капитаном и детьми. — Всю последовательность действий они вам уже рассказали, для уточнения интересующих вас вопросов мы приедем в участок через несколько часов, потому что сейчас они не в том состоянии, чтобы давать показания. А вам я советую корректнее задавать вопросы и подумать до этого момента над формулировками. Игорь! — позвала она мужа, отошедшего с напарником въедливого капитана. — До свидания. Приобняв Максима за плечи и схватив Диану за руку, Юля направилась в сторону дома, не взирая на возражения со стороны полицейского. Для первичного опроса у них и так информации достаточно, а детей нужно привести в чувства, желательно в знакомой и комфортной обстановке любимого дома, но посвятить весь день только Диане и Максиму не получилось. После повторного опроса уже в участке, где с ними говорили по очереди, чтобы они не слышали чужих ответов, пришлось ехать не домой, а к Прокопенко. Игорю и Юле пришлось заняться дополнительной работой, чтобы к детям ни у кого больше не возникло лишних вопросов. — А поехали на следующих выходных на дачу? — предложил Федя, вырезая очередной кругляш теста и вкладывая в него мясо. Макс безразлично пожал плечами, Диана запихивала в тесто мясо с таким остервенением, что пельмени постоянно рвались и никак не получалось такими же красивыми, как у бабушки с дедушкой. — Диан, чуть аккуратнее, — помогла ей Лена наконец-то завернуть пельмешек и отложить его в сторону. Диана откинулась на спинку стула и скрестила вымазанные в муке руки на груди. Она насупилась, кусала губы и явно хотела высказаться, но не была уверена, что её поймут правильно. — Дедуль, вот ты мне скажи, то наказание, которое ему дадут по суду, оно вообще соизмеримо с тем, что чужую жизнь больше не вернуть? Вся же эта система наказания, она же по факту просто изолирует их, но ничего больше не делает, — выдала Диана на одном дыхании. — Ленок, слышишь? — Федя улыбнулся в усы, пригладил их и мягко исподлобья взглянул на внучку. — Мы вот так с твоим папой лет двадцать назад сидели, он тогда только из академии выпустился, молодой, горячая голова. Думал, что сам сейчас всех преступников поймает и так отпиз… — Федя, — перебила Елена, заметив робкие улыбки на лицах внуков. — Так их накажет, что больше не останется во всём городе ни одного плохого человека. А потом один раз зубки обломал, второй, и пришёл к нам с Костей плакаться. Да, система эта неидеальная, в некоторых моментах противоречивая, но именно благодаря ей мы все еще существуем. И вот, может, станет из вас кто-то в будущем в полиции работать, тогда и изменит в ней что-нибудь, сделает совершеннее и лучше. — Дедуль, а если я не хочу в полицию, — вздохнул вдруг Максим, безэмоционально совсем, будто сам себе приговор подписывал. — Папа столько о какой-то там династии говорит, а я не хочу. — Максик, тебя никто не осудит, — женщина приобняла внука, мягко прикасаясь губами к его буйным вихрам. — Игорь и Костя расстроятся, этого не отнять, но если вдруг кто-то из этих упертых баранов начнёт давить, ты звони нам, мы им быстро мозги вправим, да, Федь? — Конечно, — кивнул Фёдор Иванович. — Тем более у нас тут такой претендент на роль борца за справедливость растёт, — он кивнул на Диану. — С косичками, правда, ну а кому это когда мешало? Вот Косте весело в Академии будет собственную внучку муштровать, если ты решишься. — А может и пойду, — покачав головой, задумчиво протянула она. — Почему бы и нет. Может даже прям к оперативникам, к папе. Впервые за день у Максима получилось расслабленно выдохнуть и с энтузиазмом взяться за лепку пельменей. Он искренне любил приезжать к Прокопенко, у них всегда так тепло, светло и спокойно, что хотелось остаться здесь навсегда. Вся их квартира дышала уютом: мягкое кресло, куда усаживался дедушка Федя и подушка, которую он подкладывал под спину, кружевные салфетки на полочках шкафов, вычурные торшеры с жёлтым, согревающим светом. Макс ощущал, что именно здесь его всегда поймут и примут, именно это место являлось для него второй крепостью, где можно было скрыться от всех невзгод. Как бы он не косячил, чего бы ужасного не натворил, дедушка Федя всегда подставлял крепкое плечо, беря удар родительской злости и нравоучений на себя, позволяя отсидеться, пока буря не стихнет. Ласковые бабушкины руки, пахнущие кремом с ромашкой, дарили спокойствие и детскую веру в чудо. Так что утонув на секундочку в еë объятиях и поймав одобряющий взгляд Фёдора Ивановича, Максим уверился в том, что всё точно будет хорошо.