Шестое чувство

      У Пик болят ноги, и она кое-как волочит их. Пару часов назад они вернулись в Либерио, написали требуемые отчеты, и разбежались по домам. Магат правда вызвал к себе Порко уточнить пару моментов, потому сопроводить Пик он не смог, а она совершенно не хотела ждать его неясное количество времени. Тело ныло. Хотелось домой.       Добравшись, она отворяет дверь, тихо проходит внутрь и снимает с плеча сумку. Костыли она ставит рядом. Бывает у папы подскакивает давление, стоит ей пользоваться ими перед ним.       «Молодая, и уже такая покалеченная».       Она переводит дыхание – готовится к тому, чтобы пройти к гостиной на своих двоих, и опираясь о стены, проходит глубже. Папа сидит в гостиной. За диваном. Он тихо сопит, держа в руках газету. Пик аккуратно забирает ее, расправляет и видит заголовок: «Взята крепость Слава. Война окончена?». Фингер невольно вспоминает поле боя, и чувствует во рту металлический привкус крови вперемешку с грязью.       Наваждение проходит, стоит папе шевельнуться и поднять взгляд. Он чуть охает и молвит:       – Ты дома.       Голос сиплый. Сердце болезненно сжимается, но Пик не подает виду и слабо улыбается.       – Да.       Она садится рядом и опускает голову на его плечо. Говорит:       – Нам дали пару дней выходных.       – А потом?       А потом снова сражения. Но девушка молчит и пожимает плечами.       – Не уверена.       Папа понимает, что она лжет, но молчит. Их семейная черта.       – Я купил на днях рыбу. Готовился к твоему приезду. Можем сейчас потушить с овощами и устроить праздничный ужин в честь твоего возвращения.       У Пик в груди разливается тепло. Рыбу она любит. Еще больше любит ужинать с папой.       – Ты отдыхай, – Пик поднимает голову, – Я займусь ужином.       – Точно?       – Да.       Папа кивает, а она встает. Пару секунд стоит неподвижно, пытаясь собраться духом, чтобы пройти к кухне, не хромая и не издавая ни единого звука. Папа смотрит. И у Пик получается. Она даже отбрасывает желание сесть на отцовское инвалидное кресло, стоящее в коридоре. На кухне она дает себе несколько минут отдыха, а затем идет в кладовую, чтобы достать овощи.       Небольшой мешочек картофеля стоит на верхней полке. Пик встает на цыпочки, руками цепляется за мешок, но правая нога подворачивается, и девушка падает. Она приземляется спиной, сильно ударяясь о деревянный пол, а сверху на нее летит несколько картофелин, громкими стуками отскакивая о пол. Звук отдаленно напоминает звуки сражения, то ли когда издали пускают пушки, то ли когда стреляют автоматы, Пик не уверена.       Но триггер сработал, и Фингер замирает. Ей кажется, что она снова вдали от дома, стоит среди вооруженных титанов и марлийских воинов.       Сердце останавливается, а затем стучит в бешеном темпе. Пик тяжело дышит. Она не может встать. Тело парализует. Она хочет позвать Порко, но боится, что выдаст свое местоположение. Она хочет зарыдать, но держится и только тихо роняет слезы.       Кажется, проходит целая вечность, когда перед глазами оказывается силуэт Порко. Он аккуратно поднимает Пик, выносит из кладовой и направляется на кухню. Его лицо обеспокоено. Он сажает ее на стул, ощупывает руки и ноги на переломы, и что-то спрашивает, но девушка не может сосредоточиться и тогда Галлиард начинает поглаживать ладони и что-то бормотать.       Спустя пару минут, она приходит в себя и шепчет:       – Мне показалось, что я на войне.       Порко кивает. Он это понял. Лицо становится напряженным. Спрашивает:       – Долго лежала?       Пик пожимает плечами. Она не знает.       – Папа не услышал?       – Нет. Я зашел, и он сказал, что ты на кухне готовишь ужин.       Хорошо. Если бы папа увидел ее такой, то его бы точно хватил приступ.       – Как ноги?       Ноют. Ничего нового.       – Тебе нужно было меня дождаться, – он чертыхается и продолжает, – И Магат тоже совсем не вовремя. Попросил подробный отчет о поступке Габи, она-то несовершеннолетняя, знать не знает, что и как писать.       Он жалуется, ругается на всех подряд и Пик хочется обнять его, снять с плеч то чувство вины, что он на себя натянул, потому что она знает, что ругает он себя.       – Ничего, – она слабо улыбается.       Но Порко качает головой и говорит:       – Надо было тебя провожать, а потом идти по делам. Ты переутомилась за дорогу, что ноги ослабли и отказали в кладовой.       – Все хорошо, – Пик притягивает его к себе и целует.       Порко смягчается. Кивает, мол, хорошо, так хорошо.       – Я могу приготовить ужин. Что ты собиралась делать?       У Пик поднимается настроение. Просыпается аппетит. Она обожает все, что готовит Галлиард.       – Папа купил рыбу.       – Тогда я займусь рыбой, – произносит он, – А ты почисти мне овощи. Только не вставай, я тебе все принесу и дам в руки.       Пик хочется сказать, что она не немощная, но встретившись с непоколебимым взглядом       Порко, только кивает.       Она чистит картофель и наблюдает за парнем, что стоит к ней спиной. В сковороде шкворчит рыба – Порко проворчал, что тушить такое филе – кощунство, потому Пик полностью доверила ему готовку – а она думает. Ее посещает мысль – и не в первый раз – что Порко всегда рядом. На поле боя. Дома. И глубоко в сердце.       Пик неторопливо оглядывает помещение, пытается запомнить каждую деталь, и закупоривает воспоминание, пряча его где-то в задворках памяти, чтобы сохранить этот теплый момент у себя, но не дать доступа следующему обладателю перевозчика. Потому что Фингер, пусть и не показывает этого, ревнивая. И смотреть на Порко, который готовит, может только она.       Сейчас они закончат с овощами. Накроют праздничный стол. Пик сядет подле двух самых важных мужчин своей жизни и… попросит судьбу остановить время. Ей хочется застрять во временной петле, потому что шестое чувство и чуткое сердце подсказывают, что готовить вместе у них больше никогда не выйдет. А своему чутью Пик верит. Ведь незадолго до смерти мамы, у Фингер в сердце зародилось похожее чувство. Девушка только надеется, что в мир иной уйдет она, но не Порко.