¹Нить, которая наматывается на катушку.
***
Му Цинфан, грохотом выдернутый из постели — Лю Цингэ стучал, не жалея кулаков, — смерил их усталым взглядом и пропустил в дом. — Отнеси пациента в кабинет. Скоро буду. Вспомнить расположение комнат получилось с трудом. Лю Цингэ почти не приезжал на пик Цяньцао. Переносил болезни на ногах или устраивал привал и ждал, пока пройдет само. Но если раны после ночной охоты оказывались тяжелыми, он добирался до дома Му Цинфана и отключался на пороге, заливая ступени кровью. — Как зовут? — Шэнь Юань. — Не бойся, Му Цинфан многих с того света вытащил. — Уверен, наставник Му сделает все, что в его силах. Лю Цингэ удивился — в отличие от его учеников, Шэнь Юань был не по годам умным и спокойным ребенком. Он стойко переносил тяготы, способные сокрушить взрослых, и не жаловался. Отчего-то вспомнились кленовые листья на глади озера, и на душе потеплело. Уложив отца Шэнь Юаня на кушетку, Лю Цингэ обнаружил, что его состояние ухудшилось: черты лица заострились, кожа стала холодной и сухой, а дыхание — поверхностным, почти неразличимым. Спасти его, вероятно, было задачей не из легких, но Му Цинфан обыгрывал смерть в сянци¹ бессчетное количество раз. Пахло в кабинете травами и чем-то резким. На краю стола, заваленного медицинскими книгами и исписанными листами бумаги, стояла керамическая плошка с шевелящейся белесой массой — неприглядного вида личинки извивались, ползали друг по другу. — Отвернись, — скомандовал Лю Цингэ, закрывая собой плошку. Заметил, как блеснули глаза Шэнь Юаня, но не разобрал, что в них промелькнуло. — Личинки помогают очищать раны, прояви уважение. Закатав рукава, Му Цинфан подошел к кушетке. Проверил пульс, дыхание и состояние зрачков отца Шэнь Юаня. Нахмурился. Странно глянул на Лю Цингэ и приказал: — За мной! Выйдя из кабинета, они остановились посреди плохо освещенного коридора — изломанные тени, безобразно рассекающие пол и стены, казалось, предвосхищали скорые похороны. — Шисюн верит, что я могу оживлять мертвых? — Му Цинфан скрестил на груди руки, а на его лице застыла гримаса угрюмой досады. — Он жив. — Ненадолго. Отца мальчика не спасет даже чудо. Было бы проще, если бы Му Цинфан сам поговорил с Шэнь Юанем, подобрал правильные слова — Лю Цингэ хотел бы иметь несколько в запасе, — и утешил. Но не он пообещал невозможное. Обсудив, как поступить с телом, они вернулись в кабинет. Шэнь Юань стоял у кушетки на коленях, сложив руки в молитвенном жесте — его отец не дышал. — Благородный воин, наставник Му, — Шэнь Юань поклонился, касаясь пола лбом. Выглядел он неважно. — Недостойный в неоплатном долгу перед вами... — Я должен извиниться, — глухо отозвался Му Цинфан. — Что… — Нет, я, — перебил его Лю Цингэ. — …не спас твоего отца. Шэнь Юань печально улыбнулся. — Тебе есть куда пойти? — Му Цинфан шагнул к нему и, взяв под локоть, помог подняться. — Если нет, оставайся. Я ищу преемника. — Я не подведу вас, учитель! Лю Цингэ помрачнел. Он планировал забрать Шэнь Юаня с собой, но предложить не успел, а переманивать чужого ученика было бы подло.¹Китайская настольная игра, похожая на шахматы.
***
Проведя на пике Цяньцао несколько месяцев, Шэнь Юань убедился, что принял правильное решение — обучение давалось ему легко и распаляло любопытство. Подобного интереса к миру вокруг в прошлой жизни он не испытывал: выучился на журналиста, но быстро разочаровался в профильных предметах и в самой профессии. Полученные навыки использовал исключительно для того, чтобы строчить гневные комментарии к главам «Пути Гордого Бессмертного Демона». В остальном же бездельничал, изнывая от скуки. Шэнь Юань сушил травы, когда к нему подошла Му Бинъюн, племянница Му Цинфана. — Учитель попросил отнести чай в общий зал. Пришли гости. — Хорошо, шицзе. Шэнь Юань поспешил выполнить поручение. Он без труда опознал посетителей: изящные черты лица, цепкий взгляд, веер, на котором изображена скала — Шэнь Цинцю, а сюаньдуань и мягкая полуулыбка — Юэ Цинъюань. Шэнь Юань поприветствовал их и поставил чайник с пиалами на стол. Он собрался удалиться, но Шэнь Цинцю вытянул руку, преграждая путь. Взгляд его не предвещал ничего хорошего. Первым нарушил молчание Юэ Цинъюань: — Он так на тебя похож! — Шисюн на что-то намекает? — осклабился Шэнь Цинцю. — Этот мальчишка не имеет ко мне отношения! — и еще раз внимательно осмотрел Шэнь Юаня. — Кто твои родители? — Мои родители погибли… — Я не спрашивал, где они. Отвечай на заданный вопрос! — Сяо Цзю, не дави на ребенка! Шэнь Цинцю взмахнул веером и одарил Юэ Цинъюаня обманчиво приятной улыбкой. Юэ Цинъюань улыбнулся в ответ. Выбить его из колеи не сумел бы и Верховный Демон. — За невнятный ответ недостойный просит прощения, — заговорил Шэнь Юань максимально учтиво. Он надеялся предотвратить большой скандал. — Мои родители занимались торговлей. Отца звали Бохай, мать — Янлин. Они переехали из-за моря перед моим рождением, вот почему я не могу быть родственником достопочтенного мастера Шэня. — Ты знаешь, кто я? — сощурился Шэнь Цинцю. — Даже последней собаке известно о красоте и благородстве лорда пика Цинцзин, а также о его любви к изысканным веерам. Несложно догадаться, что вы тот самый господин — и от лица, и от веера взгляд отвести невозможно. — Скройся с глаз долой, — фыркнул Шэнь Цинцю. — Терпеть не могу лесть… Шэнь Юань уже было дошел до двери, когда его остановили небрежным «погоди». Обернувшись, он едва успел поймать веер. — Оставь себе, — разрешил Шэнь Цинцю. И окончательно потерял к нему интерес.***
Горы щекотали вершинами мягкие округлости облаков, им подражали высокие деревья с пышными зелеными гривами и бамбуковые рощи — пик Цинцзин оставался неизменно прекрасным в любое время года. Если бы Шэнь Цинцю мог находиться здесь в уединении! Ни бестолковых учеников, ни надоедающего визитами Юэ Цинъюаня, ни любых других посетителей — тишина, свежий воздух и медитации. Увы, его жизнь никогда не складывалась должным образом. Шэнь Цинцю сидел в саду на тиковой скамье и с раздражением разглядывал стоящего перед ним Шэнь Юаня. Тот сильно повзрослел: исчезли детская округлость и подростковая угловатость. Шэнь Цинцю прикинул — прошло около десяти лет с их первой встречи на пике Цяньцао. С возрастом Шэнь Юань начал сильнее напоминать его самого: лицом, фасонами ханьфу, привычкой носить с собой веера и манерой держаться в обществе. Шэнь Цинцю злился, но успешно притворялся, что ему все равно. Несмотря на сходство, за красотой Шэнь Юаня не пряталась желчь, а его глаза вобрали теплый свет солнца. И это уже задевало в душе особые струны. Шэнь Цинцю планировал раздавить Шэнь Юаня каждый раз, когда адепты пика Цяньцао приезжали пополнить запасы лекарственных порошков и пилюль. Но каждый раз благоволил ему. — Шибо Шэнь? — подал голос Шэнь Юань, прилично прождавший, пока с ним заговорят. — Могу я поставить вам иглы? — Я полностью здоров. Веер раскрылся с тихим щелчком. — Ничуть не сомневаюсь, но акупунктура помогает заклинателям быстрее достигать медитативного состояния. Раскрылся второй веер. — Вот как? Шиди Му не тратит времени зря, обучая тебя, — Шэнь Цинцю спрятал ухмылку за летящими журавлями. — Почту за честь продемонстрировать вам свои успехи, — почтительно склонил голову Шэнь Юань, заслоняя скалой хитрый изгиб губ. — Что ж, этот мастер готов оказать содействие, — решил Шэнь Цинцю, зацепившись взглядом за рисунок. «Мальчишка носит с собой мой веер. Занятно.» К его удивлению, веер не выглядел старым: были заменены истершиеся бамбуковые части и восстановлена мелкая роспись. Кропотливая, сложная работа. Абсолютно бессмысленная. Шэнь Юань опустился на скамью слева от Шэнь Цинцю. Одной рукой обхватил его запястье, а второй скользнул вверх по широкому рукаву ханьфу, поднимая его. Измерил пульс — подушечки пальцев, коснувшись кожи, пронзили сильнее, чем смогли бы любые иглы. Шэнь Цинцю закрыл глаза. Делать вид, что их отношения ничего не значат, становилось сложнее.***
Общий зал пика Цюндин пропах благовониями — раньше ученики зажигали их ежедневно, а теперь в том не было нужды. На столе стояли белые фарфоровые пиалы с колосьями и чайник с цаплями. Юэ Цинъюань долго выбирал сервиз — бледно-зеленый с завитками, синий с карпами, снова бледно-зеленый, — но в итоге остановился на своем любимом. — Приветствую главу школы Юэ. Шэнь Юань, безмятежно улыбаясь, расположился в бамбуковом кресле. В груди защемило, и Юэ Цинъюаню страшно захотелось сменить сервиз. С нарастающей тоской он подумал: «Зеленый был лучше». — Глава школы приобрел новый сорт чая? — поинтересовался Шэнь Юань. Поднес пиалу к лицу, принюхался. — Замечательный улун. — Юань-эр¹ хорошо разбирается не только в лекарственных травах, но и в чайных листьях, — глаза Юэ Цинъюаня смеялись. — Ты должно быть устал с дороги. Оставайся на ночь. — Благодарю за гостеприимство. Ах да… — Шэнь Юань положил на стол небольшой сверток. — Боярышник положительно сказывается на пищеварении. Слышал, вы забываете обедать. — Где ты мог это услышать, Юань-эр? — фыркнул Юэ Цинъюань, попробовав одну из ягод. — Очень вкусно, спасибо. — На днях навещал мастера Шэня, ставил иглы… — протянул Шэнь Юань, прячась за веером. — Неужели Цинцю заболел?! — Нет-нет, не волнуйтесь. Их часто используют для укрепления здоровья. Хотите тоже? — Лучше отдохни, а я пока поработаю. Юэ Цинъюань постоянно переживал о Шэнь Цинцю, из-за чего над их отношениями многие смеялись. Обсуждали между собой, тренируясь в остроумии, делали ставки, кто сдастся первым. Но Шэнь Юань вел себя иначе. Он по собственной инициативе пересказывал последние новости с пика Цинцзин, и Юэ Цинъюань мог утолить любопытство, не задавая неудобных вопросов.¹Имя + 儿 (эр): такой тип обращения употребляется между друзьями, родственниками, влюбленными для выражения любви и нежности.
***
На пике Цяньцао царила суматоха. В окрестностях вспыхнула эпидемия, деревни вымирали одна за другой. Лекарей не хватало. Му Цинфан жутко устал. Он практически не спал, зарывшись в книги, пока не подобрал работающее сочетание трав. Оставалось приготовить лекарство, чем сейчас занимались ученики под надзором Шэнь Юаня, и доставить его. Отдыхая в беседке у дома, Му Цинфан задремал, но вскоре его разбудили тяжелые шаги. Открыв глаза, он выругался сквозь зубы. «Его еще не хватало!» — Шэнь Юань, — сходу потребовал Лю Цингэ. — Не мог бы шисюн рассказать, зачем ему понадобился мой ученик? «Снова!» — Заболел. Му Цинфан скривился: изо дня в день все то же. Лю Цингэ, которого раньше было не заставить лечиться, практически поселился на пике Цяньцао. — А-Юань занят. Если болезнь шисюна Лю не смертельная, ему стоит зайти в другой раз. «А лучше вообще не приходить!» — Смертельная, — буркнул Лю Цингэ. У Му Цинфана дернулся глаз. «Когда же это кончится, в конце-то концов?!» — Где он? — На заднем дворе. «Пусть а-Юань сам разбирается… Но если набеги не прекратятся, придется просить о помощи главу школы…»***
Огонь под горшочками метался, растревоженный взмахами веера, а аромат кипящего отвара возвращал в летние деньки, проведенные в деревне у дедушки (треск веток в костре, небо, полное звезд, смола персикового дерева, липнущая к пальцам). Лю Цингэ вынырнул прямиком из клубящегося пара. В два шага преодолел расстояние до крыльца и остановился. — Цингэ-сюн опять заболел? — Лихорадка. Шэнь Юань бегло его осмотрел: кожа бледная, без румянца, следов изнеможения нет. «А ведь в новелле не говорилось про ипохондрию…» За прожитые в «Пути Гордого Бессмертного Демона» годы он успел заметить множество сюжетных дыр и несостыковок. Или окружающая его действительность не полностью соответствовала оригиналу, или Сян Тянь Да Фэйцзи исписал немало черновиков, в которых события противоречили друг другу, а поведение персонажей не вписывалось ни в какие рамки. — Присядь, я посмотрю. Лю Цингэ послушно устроился на бамбуковых перилах. Шэнь Юань, подойдя к нему, коснулся лба тыльной стороной ладони, улыбнулся и промурлыкал: — Жара нет. Заметив как мрачно сдвинулись брови, решил подыграть — не желал расстраивать, да и пообщаться подольше был не прочь. — Горло не болит? — Болит! — Очень хорошо. Обхватив голову Лю Цингэ руками, Шэнь Юань надавил большим пальцем на нижнюю губу, побуждая открыть рот. Склонился, чтобы заглянуть внутрь. Но не успел ничего рассмотреть — они больно стукнулись лбами. — Цингэ-сюн! Лю Цингэ спрыгнул с перил. Дыхание его стало неровным, лицо покраснело — уши, щеки и нос. Словно с запозданием проявились симптомы лихорадки. Неужели действительно заболел? — Выздоровел, — выпалил он, потирая шею. И, вскочив на меч, умчался прочь с быстротою молнии. — Какая муха его укусила? Будь я миловидной сестричкой… Шэнь Юань смахнул веером нелепые мысли и вернулся к приготовлению лекарства. ...Остановив эпидемию, адепты вернулись на пик Цяньцао. Шэнь Юань перебирал травы, записывая, какие из них следует собрать и закупить в первую очередь — за несколько месяцев запасы практически иссякли. — А-Юань, мне нужно с тобой кое-что обсудить. — Позвольте мне сначала закончить. Му Цинфан сел рядом и взял в руки корзинку с корнями соломоцвета. Вдвоем с работой они управились быстро. — Учитель, о чем вы хотели поговорить? — Ты пришел сюда ребенком, — начал Му Цинфан издалека, — и мы стали настоящей семьей… Пусть раньше мы не говорили о личном… «Он ведь не собирается рассказывать о па-па-па?!» — Меня интересует исключительно врачевание, — поспешил замять тему Шэнь Юань. Веер, за которым он спрятался, предательски дрогнул. — Шисюн Лю приходит слишком часто! — Какое это имеет отношение к... — Он в тебя влюбился! — тяжело вздохнул Му Цинфан. — А-Юань, чего ты на меня вытаращился? «Лю Цингэ. Сделал. Что?.. Влюбился? В меня?! Лю Цингэ?! Мы же оба парни!» — Природой устроено так, что люди и звери одного пола могут возжелать друг друга. И пусть нет риска забеременеть… — Учитель! — Я беспокоюсь за тебя! И обязан рассказать про способы защиты…***
Лю Цингэ выбился из сил. Повсюду валялись трупы тварей — в зарослях, под деревьями и на тропинках, — но легче не становилось. Мысли то и дело возвращались к Шэнь Юаню: к его нежному голосу, взгляду, к горечи, притаившейся на кончиках пальцев. Они словно вновь оказались лицом к лицу. Настолько близко, что перехватывало дыхание, кровь стучала в голове, ладони потели, а пульс частил. Некстати вспомнилось, что только Шэнь Юань гладил Лю Цингэ по голове — родные скупились на ласку, остальные боялись. Впрочем, хорошо, что никто и не пытался, они не смогли бы так. Как так разобрать уже не получилось — чувства буйствовали, распаленные приятными мелочами, мешали сосредоточиться. Неожиданно Лю Цингэ осенило: — Заболел. Он поспешил покинуть демонический лес: пропитавшаяся кровью земля противно чавкала, а ноги разъезжались на склизких внутренностях и остатках непереваренной пищи, но на полеты у него не осталось сил.***
Юэ Цинъюань чинно восседал в кресле, сжимая пиалу большим и указательным пальцами, наклоняя ее из стороны в сторону. Беседа предстояла нелегкая. — Шиди Му жаловался, что ты зачастил на пик Цяньцао. — Я болел, — отрубил Лю Цингэ. Было неясно: упрямился он или действительно верил в это. — Хочешь сказать, что посетил их семьдесят три раза из-за проблем со здоровьем? — Верно. — И ты, несомненно, находился на грани жизни и смерти? — Да! Юэ Цинъюань думал, что Му Цинфан преувеличивает, рассказывая о странном поведении Лю Цингэ, но случай и в самом деле оказался запущенным. — Я не стану сидеть сложа руки, пока шиди медленно погибает, — покачал он головой. Обычными методами тут было не справиться: — На пике Цяньцао тебе предложат иглы, лекарственные отвары и диетическое питание. Остановишься в комнате Шэнь Юаня, он должен был уехать утром. — У меня дела, — выпалил Лю Цингэ. Вскочил на меч и, совершенно позабыв о приличиях, вылетел в окно. — Ты уверен, что мы поступаем правильно, — Юэ Цинъюань обернулся к высокой ширме, — Юань-эр?***
Обрекши Лю Цингэ на тщетные поиски, Шэнь Юань решил переждать бурю на пике Цюндин. Пребывание там напоминало ему затянувшийся день рождения или поездку в Диснейленд. Правда, Юэ Цинъюань был занят и почти не показывался на глаза. Пытаясь компенсировать редкие встречи, он баловал Шэнь Юаня подарками: фарфоровым сервизом, новыми медицинскими книгами, кунжутным печеньем и ханьфу, заказанным по его меркам у известного мастера. После второй повозки на пик Цяньцао Му Цинфан прислал письмо, в котором обличал корысть и тягу к накопительству. Он требовал, прислушавшись к совести, начать вести аскетичный образ жизни, достойный его воспитанника. А если не получится, хотя бы направить свою жадность в нужное русло — отказаться от праздных даров взамен новых инструментов и лекарственных трав. — Глава школы, сегодня все в силе? — поинтересовался Шэнь Юань, входя в кабинет. Юэ Цинъюань сидел, обложившись документами. Махнул одним из них, приглашая войти. Даже головы не поднял. Шэнь Юань плюхнулся в кресло и налил себе чаю. Опустошив чайник и окончательно заскучав, он решил скоротать время, угадывая эмоции Юэ Цинъюаня. Первым тот вскрыл конверт с печатью пика Аньдин — гнев. Видимо, адепты, перевозившие товар, снова попали в ловушку демонов. Следом было письмо с личной печатью Му Цинфана — удивление. Шэнь Юаню показалось, что он увидел проступившие сквозь плотную бумагу иероглифы: «Прошу главу школы Юэ перестать исполнять прихоти моего ученика — чтобы вместить подарки, мне пришлось вынести кровать и прочую мебель из его спальни». За ним шел отчет с пика Цинцзин — радость. Скорее всего Шэнь Цинцю ограничился парой формальных и лаконичных предложений. «Должно быть, главе школы одиноко… Работа заменяет ему личную жизнь... Если он с кем и па-па-па, то с доносами, счетами, отчетами и гневными письмами…» — предположил Шэнь Юань после нескольких часов непрерывного наблюдения. Зевнув, он сонно потянулся — хруст позвонков в полной тишине прозвучал оглушающе. — Уже глубокая ночь! — спохватился Юэ Цинъюань. — Почему ты не сказал? Мы собирались сходить на запуск тысячи фонарей, а теперь… — Этот адепт засмотрелся на главу школы, потеряв счет времени, — Шэнь Юань коснулся губ шелковой тканью веера. Смущение Юэ Цинъюаня он списал на плохое освещение и собственную усталость. Прошлой ночью его разбудил кошмар: Му Цинфан, стоя за университетской кафедрой, читал нудную лекцию о контрацепции. Глаз сомкнуть после пережитого ужаса не вышло. — Погуляем, если вы не устали? — Неподалеку есть озеро, я покажу дорогу. Через полчаса они добрались до деревянного моста, разрезающего озеро Судьбоносных Пересечений на девять маленьких водоемов, непохожих друг на друга: с лотосами, светящимися бумажными скульптурами, карпами, радужной водой, цветущей сливой, покрытое инеем, облюбованное светлячками, с парящими в воздухе каплями и с хребтом Цанцюн в миниатюре. Вода не касалась деревянных досок, ее сдерживали магические символы. — Потрясающе, — прошептал Шэнь Юань, заглядывая Юэ Цинъюаню в глаза и касаясь его руки. Осознав интимность момента, он вспыхнул и выдал первое, что пришло в голову: — Холодно. — Сильно замерз? — забеспокоился Юэ Цинъюань, сжимая его ладони в своих. — Пойдем обратно? Шэнь Юань глупо улыбнулся. В мыслях крутилось, что эта забота принадлежит не ему, что он лишь замена, что здесь должен быть Шэнь Цинцю. — Ты представляешь его? Юэ Цинъюань отшатнулся. Отойдя от потрясения, он сделал шаг навстречу и снова взял его за руки. — Нет. Для меня важны вы оба, и мне жаль, что я не сумел этого показать. — Глава школы сделал достаточно! — Шэнь Юань не привык говорить о чувствах, но боялся причинить больше боли молчанием. — Я думал, что не заслужил… — Юань-эр, любовь не нужно заслуживать.***
Из сарая доносились стоны. Шэнь Юань толкнул дверь и вошел. Ло Бинхэ, не способный встать с пола после пыток, чуть приподнялся. Во взгляде его застыла смесь ужаса, неверия и злости. — Я не обижу, обещаю. Шэнь Юань словно нашел в лесу раненого волчонка, попавшего в капкан — один неверный шаг и он вцепится тебе в глотку. На самом деле, недалеко от истины — скоро Ло Бинхэ уничтожит обидчиков с особой жестокостью. Кто бы рискнул нажить столь опасного врага? — Тебя послал учитель? — прохрипел Ло Бинхэ, сплевывая кровь. — Я пришел сам. — Он будет в бешенстве, если узнает. — А мы не скажем, — улыбнулся Шэнь Юань. Опустился на колени и положил ему в рот крупную пилюлю. — Не выплевывай, снимет боль. Вспомнил, как мама в детстве обрабатывала раны и ссадины: дула на них, чтобы не щипало. Сделал тоже самое для Ло Бинхэ. Хотелось поухаживать за ним и немного утешить. Но мог ли Шэнь Юань по-настоящему помочь? Шэнь Цинцю ужасно относился к Ло Бинхэ: моментально впадал в ярость, лишь завидев его, из-за чего принимал странные и бесчеловечные решения. Видимо, Сян Тянь Да Фэйцзи не сильно заморачивался, прописывая антагонистов. Или игнорировал психологизм и логику в угоду читателям. Именно поэтому, опасаясь острой реакции Шэнь Цинцю, Шэнь Юань пришел тайно. — Кто ты? — Адепт пика Цяньцао. Шэнь Юань.***
Шэнь Цинцю ходил из одного угла комнаты в другой, заведя руки за спину. Нефритовая рукоять веера приятно холодила пальцы. Подумав, что Шэнь Юань, временно проживающий в пристройке рядом с Бамбуковой хижиной, мог услышать его метания, Шэнь Цинцю сел на кровать. У изголовья лежало письмо из дворца Хуаньхуа. Именно в нем заключалась причина его плохого настроения. — Могу я побеспокоить мастера? — Входи. Шэнь Юань замер на пороге. От его улыбки с пленительными нотками чего-то сладковато-пряного стало горячо и душно, как от вина. — Меня попросили узнать, кого шибо Шэнь возьмет на охоту. — Жалкие трусы, — хмыкнул Шэнь Цинцю. В последнее время его ученики постоянно передавали просьбы через Шэнь Юаня. Его же отправляли узнавать важную информацию. — Со мной поедешь ты. — Я не… — Если собираешься отказаться из-за шиди Лю, нет нужды. Он давно не появлялся на пике Байчжань, и приглашение отправили обратно. Шэнь Цинцю не знал, какая кошка между ними пробежала, но желание не пересекаться с Лю Цингэ разделял полностью.***
На охоте Шэнь Цинцю шел в конце шеренги. Шэнь Юань держался поблизости, но начать разговор не решался — в обществе тот относился к нему едва ли лучше, чем к своим ученикам. По пути Шэнь Юань успел познакомиться с Гунъи Сяо. И у них завязалась непринужденная беседа. — Когда-нибудь ты возглавишь дворец Хуаньхуа. — Что ты, что ты, — засмущался Гунъи Сяо. — Я хочу показать, чего стоят адепты нашего ордена. Большего мне не надо. — Иметь амбиции не стыдно. — Юань-сюн, несомненно, прав. Но помимо меня есть немало достойных людей. Шэнь Юань подивился скромности Гунъи Сяо. Сам он планировал стать лордом пика Цяньцао и подумывал в скором времени предложить Му Цинфану уйти на покой — тот сильно уставал, работая без перерывов и выходных. Размышляя о преимуществах пенсии, Шэнь Юань совершенно утратил связь с реальностью. Словно сквозь мембрану до него добрался вскрик Гунъи Сяо. — А?.. Шэнь Юань с удивлением обнаружил перед своим носом пасть демона. Он не успел ни испугаться, ни среагировать. Веер легко отделил зубастую морду от крылатого туловища. — Юань, ты что творишь?! — возмутился Шэнь Цинцю, поднимая веер и стряхивая с него ошметки плоти. — Мы сейчас на охоте, а не на прогулке! — Благодарю шибо Шэня за помощь. Не знал, что вы умеете сражаться веерами. — Разумеется, не знал. Может, мне и о своих слабостях тебе рассказать? — Я лишь хотел выразить восхищение, — Шэнь Юань ласково улыбнулся, заглядывая Шэнь Цинцю в глаза. — Уверен, у вас мало слабостей и вы умело их используете. — Техника старейшины Шэнь поражает, — поддержал Гунъи Сяо. — Я не успел достать меч, хотя стоял ближе. Боюсь, без вашего вмешательства нам обоим не поздоровилось бы. — Вокруг одни подхалимы… — пробормотал Шэнь Цинцю. Недовольно осмотрев испачканный веер, завернул его в платок и убрал в рукав. — Больше не попадайтесь мне на глаза! «Надо было добавить нарда¹ в его курильницу…» — уныло подумал Шэнь Юань, уводя Гунъи Сяо за собой. Решив срезать путь, они углубились в лес. И чем дальше они шли, тем гуще становились заросли. — Давай передохнем, — предложил Шэнь Юань, взбираясь на поваленное дерево. Ему пришлось признать очевидное: — Мы заблудились. Солнце припекало. Горячий воздух обжигал не прикрытые тканью участки кожи: лицо, шею, руки. Дышать становилось труднее, а ханьфу пропиталось потом. — Как мы будем искать старейшин? — нахмурился Гунъи Сяо. Плюхнулся рядом, вытирая лоб тыльной стороной ладони. — Моих навыков недостаточно, чтобы взлететь на мече… — Не страшно, залезу на дерево и осмотрюсь. — Ветки выглядят хрупкими, а лекари, как я слышал, почти не изучают боевые искусства… — Неужели на тренировках вы учитесь концентрировать чакру в ногах? — Шэнь Юань с улыбкой начал обмахивать его веером, в глазах плясали озорные огоньки. — Чакру? Я попробую, если объяснишь, как ее использовать. Муравей переполз с пальца на рукоять веера, а затем на нарисованную скалу, и Шэнь Юань готов был поклясться, что это самый волосатый муравей в его жизни. (Чтобы разглядеть волоски, ему понадобилась бы лупа или макро-линза, но он чувствовал, что иначе просто не может быть.) — Юань-сюн, у тебя красивый веер. — Шэнь Цинцю дал мне его, когда мы впервые встретились. — Веер в подарок означает пожелание благополучия и счастья. Видя, как старейшина Шэнь заботится о тебе, я понимаю, что слухи о его скверном характере сильно преувеличены. — Характер и в самом деле скверный, — рассмеялся Шэнь Юань.— Но шибо Шэнь гораздо лучше, чем хочет казаться. Рад, что ты тоже заметил. — Чуть не забыл! — Гунъи Сяо достал из рукава сигнальный огонь и запустил в небо. — Думаю, старейшины похвалят нас за осмотрительность. — Или разозлятся, что пришлось тащиться обратно. Гунъи Сяо, вероятно, представивший их лица, расхохотался. И рухнул вниз. Шэнь Юань тотчас спрыгнул за ним и, сев на землю, крепко прижал к себе обезглавленное тело. Прошептал: «Я тебя вылечу». Гунъи Сяо улыбался в его воспоминаниях. Гунъи Сяо улыбался, когда веер коснулся острыми пластинами его шеи. Гунъи Сяо улыбался, глядя на него из-за большого камня остекленевшими глазами. Шэнь Юань судорожно сжал пальцами его голову и поставил на место, но та с противным хлюпаньем соскользнула. Он попытался снова. И снова. — Я никого не потеряю… не умирай, прошу… Когда остальные нашли их, Шэнь Юань уже успокоился: бледный, мрачный и перепачканный кровью, он подпирал спиной дерево. — Юань-эр, ты ранен?! — Глава школы… кровь не моя… Шэнь Юань перевел взгляд на тело. В толпе раздался нечеловеческий вой. Старый глава дворца посерел, покраснел, зашелся кашлем. — Кто это сделал?! Кто?! — Я видел, как Шэнь Цинцю веером отрубил голову демону! — подал голос адепт, который шел последним и застал чудесное спасение зазевавшегося Шэнь Юаня. — Срезы одинаковые! — Шэнь Цинцю! — взревел старый глава дворца. — Как ты посмел?! На пике Цинцзин теперь избавляются от молодых талантов?! — А доказательства у вас есть? — холодно прищурился Шэнь Цинцю. — Свидетеля достаточно! До выяснения всех обстоятельств я настоятельно рекомендую вам расположиться во дворце Хуаньхуа! — Так не пойдет, — отрезал Юэ Цинъюань. Он сжал рукоять меча, тем самым дав понять, что не останется в стороне. А сражаться с ним вряд ли бы кто решился. — Нельзя обвинять Цинцю из-за его любви к веерам. Шэнь Юань, пробежавшись взглядом по лордам пиков, понял, что они решили отмолчаться. — Мастер Шэнь не виновен! — перебил он старого главу дворца, когда тот вновь заикнулся о «визите». — Ящер-прилипала умеет копировать способности заклинателя, победившего его демонического спутника. — Ты видел, как Шэнь Цинцю убил моего ученика, но смеешь его выгораживать?! — Главе дворца не надоело попусту сотрясать воздух? — усмехнулся Шэнь Цинцю. — Лучше бы потратили силы на поимку демона. Или хотите, чтобы ваш любимый ученик остался неотмщенным? Толпа негодовала. Сомневающихся в его виновности сильно поубавилось. — Разобьемся на группы и прочешем лес. — Глава школы, вы вмешиваете в расследование личные чувства! Стоит быть объективнее! — Разве глава школы не пытается разобраться в ситуации? Но вот вы, не имея весомых улик, настаиваете на виновности мастера Шэня. — А как же веер? — не унимался «свидетель». — Вы забыли про второго подозреваемого, — фыркнул Шэнь Цинцю, сдергивая с пояса Шэнь Юаня веер и демонстративно подкидывая его в воздух. — И чтоб вы знали: куда приятнее убивать чужих учеников мечом. — Цинцю! — взмолился Юэ Цинъюань. — Ты защищал его, а он воткнул тебе нож в спину, — самодовольно усмехнулся старый глава дворца. — Типичное поведение Шэнь Цинцю. — Он лишь указал на когнитивное искажение, — Шэнь Юань улыбнулся, довольный произведенным эффектом: на лицах присутствующих отразилось крайнее недоумение. — Мастер Шэнь не убивал Гунъи Сяо, он не такой человек. — Вздор! И какой он, по-твоему, человек? — Здравомыслящий и добрый. Отовсюду послышался смех. И громче прочих, казалось, хохотал сам Шэнь Цинцю.¹Растение, благовония из которых дают успокаивающий эффект.
***
О тайной комнате в библиотеке пика Цинцзин знали немногие. В ней вместо книг на полках хранились веера: невероятно дорогие, дешевые, необычно расписанные, выполненные в классическом стиле, созданные великими творцами и неизвестными мастерами. Среди прочих выделялось четыре: с карпами и стихом о созерцании, инкрустированный драгоценными камнями, метровый, шелковый иссиня-черный. — Выбирай любой. — Шибо Шэнь желает мне счастья? Шэнь Цинцю скривился. Наградить Шэнь Юаня было прихотью — даже псам давали кость за хорошую службу. Никакого тайного смысла он в это не вкладывал. — Долго мне ждать? — Веер со скалой. — Не позволю, — процедил Шэнь Цинцю. Вытащил веер, который отобрал на охоте. Переломил пополам. — Ты достаточно с ним проходил. Лицо Шэнь Юаня вытянулось, но он быстро овладел собой — сложно было сказать, кто из них двоих больший притворщик. — Я возьму черный. В знак скорби по Гунъи Сяо. Шэнь Цинцю достал нужный веер с полки, но не отдал его.***
Ло Бинхэ жаждал целовать Шэнь Юаню руки, стоя на коленях — сначала правую, затем левую. Повторять: «Мой добрый учитель». Будто не было никогда жестокого, переполненного ненавистью Шэнь Цинцю. Но, не имея возможности воплотить свои фантазии, он достал из-за пазухи аккуратный сверток. — Я сделал цветочные сладости. Они поднимут гэгэ настроение. — Сам приготовил? Инъин говорила, ты редко кого-то угощаешь. Думал, не доведется попробовать. Ло Бинхэ жадно всматривался в лицо жующего Шэнь Юаня, силясь уловить каждую крупицу удовольствия. Потеряв контроль, он несдержанно, вожделенно провел пальцами по его губам. — Я буду готовить для тебя каждый день! — Если Бинхэ настаивает… Довольный тем, что тактика соблазнения сработала безотказно, Ло Бинхэ решил попробовать кое-что новое. Он принес из сарая красную нить и накинул ее Шэнь Юаню на руки. — Ты говорил, что непобедим в этой игре, и мне захотелось бросить тебе вызов. — Хорошо, но знай — я не стану поддаваться.***
Шэнь Цинцю чинил веер со скалой, убеждая себя, что старается ради хорошей репутации. Закончив, он направился к пристройке — Шэнь Юаня там не оказалось. Он проверил Бамбуковую хижину, лесок рядом с ней, но нашел только Мин Фаня, старательно скребущего землю метлой. — Куда ходит Юань в свободное время? Мин Фань открыл было рот, но молча опустил голову. — Говори! — Учитель, вы велели не поднимать эту тему! Шэнь Цинцю нахмурился. Он не помнил ничего подобного. — Ближе к делу. — Скорее всего он сейчас с… Ло Бинхэ... — Сдался ему мелкий ублюдок! — Учитель, я ведь рассказывал, что Шэнь Юань тайком его вылечил! — затараторил Мин Фань, крепче сжимая метлу. — И теперь они неразлучны, словно утки-мандаринки… — Если ты соврал… — Ученик не смеет обманывать учителя! Испепелив Мин Фаня взглядом, Шэнь Цинцю круто развернулся на каблуках. Не успел он добраться до сарая, как до него донеслась веселая болтовня. Оба голоса он узнал моментально. Шэнь Цинцю обошел сарай слева. От открывшейся взору картины лицо его почернело: Шэнь Юань и Ло Бинхэ сидели до отвратительного близко, а их ладони были обмотаны красной нитью. Действительно — утки-мандаринки. — Гэгэ, я не могу выпутаться. Теперь нам вечно придется ходить со связанными руками. — Будет неудобно, — мягко возразил Шэнь Юань. — Ничего, я не боюсь трудностей. — Бинхэ! Разве ты не обещал готовить для меня? Ло Бинхэ задумался, рассмеялся. — Гэгэ прав. Да и учитель разозлится, если я не смогу выполнять поручения. — Этот учитель достаточно разозлился, — прошипел Шэнь Цинцю, выходя к ним. Он направил духовную энергию в листья, и те, перерезав нить, поранили Ло Бинхэ. — Юань, сдалась тебе дружба с таким ничтожеством?! — Бинхэ лишь подопытный кролик, — расплылся в улыбке Шэнь Юань. Коснулся пояса и, на мгновение замешкавшись, поправил его. — Учитель поручил мне приготовить пилюли для обезболивания и заживляющие мази из новых трав. Вы же знаете какой он старомодный… Заставляет пробовать лекарства, а от них то сыпь, то живот скрутит… — Шэнь Юань откашлялся и перешел к главному: — Найдя раненого Бинхэ, я увлекся экспериментами и не спросил разрешения у шибо Шэня. За свою дерзость этот недостойный готов понести любое наказание. Шэнь Юань казался искренним, а объяснения — приемлемыми, но Шэнь Цинцю не первый год жил на свете. — За руки вы держались тоже исключительно в исследовательских целях? — Разумеется, — ничуть не смутился Шэнь Юань. — Заслужи доверие и делай, что хочешь. Шэнь Цинцю хмыкнул. Он мог уличить его во лжи, но предпочел притвориться одураченным. И все же он не собирался закрывать глаза на их с Ло Бинхэ нежности (он бы смирился, если бы на месте этого мерзкого отродья был любой другой его ученик, но Шэнь Юань умудрился сделать наихудший выбор). — Прошу, позвольте мне проверить действие последней мази. — И ты еще смеешь меня о чем-то просить? — вскинулся Шэнь Цинцю. Всучив Шэнь Юаню веера, он холодно приказал: — Чтобы я тебя на пике Цинцзин больше не видел!***
Шэнь Юань налетел на Юэ Цинъюаня. Сгреб его в объятия, утыкаясь лицом в шею и вдыхая слабый аромат тела с примесью сандаловых благовоний. От знакомых ощущений буря внутри немного унялась. — Юань-эр?.. — Могу я попросить главу школы отложить дела? — Ты переживаешь из-за Гунъи Сяо? Шэнь Юань промолчал, вжимаясь в него крепче. Не было ни малейшего желания рассказывать о ссоре с Шэнь Цинцю. — Хорошо, идем. Комната в конце коридора оказалась просторной, светлой и невероятно уютной. Подстать владельцу. — Заходи, здесь нас не побеспокоят. — Юэ Цинъюань указал на кровать, предлагая Шэнь Юаню сесть. Устроился рядом, ласково погладил по спине. — Ты можешь поделиться со мной тревогами. — Давайте лучше о другом. О чем угодно. — Мне давно было интересно, что такое когнитивное искажение. Шэнь Юань принялся пересказывать лекции по психологии, придумывая подходящие примеры. Размышления здорово отвлекали его от насущных проблем. — Из какой это книги? — Глава школы торопит события — я не писал книг. — Юань-эр, ты очень талантлив! Не думал начать лечить душевные недуги наравне с телесными? Шэнь Юань рассмеялся. В «Пути Гордого Бессмертного Демона» и армии психотерапевтов не хватило бы, чтобы кому-то помочь.***
Юэ Цинъюань потер глаза, но Шэнь Цинцю, сидящий в кресле, никуда не исчез. — Что привело Цинцю ко мне? Кажется, тот впервые посетил пик Цюндин добровольно. — Шисюн хочет, чтобы я ушел? — осклабился Шэнь Цинцю, яростно обмахиваясь веером. — Тебе здесь всегда рады. Разливая чай по пиалам, Юэ Цинъюань с удивлением отметил, что радости, вопреки сказанному, не испытывает. Шэнь Цинцю наконец-то пришел к нему, разрушив тоску многолетнего ожидания, но его присутствие вызывало лишь недоумение. — Юаня видели на пике Цюндин прямо перед исчезновением. Шисюн знает, куда тот подевался? — Нет. Шэнь Юань просил никому не рассказывать о предстоящем путешествии, и нарушать данное ему слово в планы не входило. — Тогда мне здесь нечего делать. — Погоди. — Не отпустишь, пока не побеседуем о погоде? — Даже в мыслях не было, — улыбнулся Юэ Цинъюань. А ведь действительно не было. — Юань-эр просил кое-что передать, если пересечемся. Юэ Цинъюань подошел к висящей на стене картине с каллиграфией, достал из тайника за ней небольшой сундучок, в котором лежали два веера — черный и со скалой. Вернув их Шэнь Цинцю, он сел за стол, собираясь допить чай. — Что это значит?! — Он не говорил. — А о мелком ублюдке? Юэ Цинъюань приподнял брови. — Они общаются? Шэнь Цинцю хмыкнул и направился к выходу. Веера гнулись от того, с какой силой он их сжимал.***
Лю Цингэ уничтожил более ста манекенов, а вторая палочка благовоний едва дотлела до середины. — Наконец-то вы здесь! — воскликнул один из его учеников, встречая Лю Минъянь, вернувшуюся с пика Сяньшу. — Мы разоримся, если учитель не успокоится!.. — Или вымрем, когда доломает и за нас примется… — проворчал другой. Лю Минъянь подошла ближе к тренировочному полю, и Лю Цингэ заметил ее — прежде он не обращал внимания на происходящее вокруг. — Я собираюсь прогуляться у озера. Брат составит мне компанию? — Много демонов? — Ни одного. Лю Цингэ убрал меч в ножны. — Зачем мне идти? Он даже не мог предположить, что Лю Минъянь понадобилось у озера поздно вечером. Обычно вместе они охотились на демонов или спарринговали, но отдыхали по отдельности. — Надо поговорить, иди за мной. Лю Цингэ, добравшись до места, нетерпеливо топтал траву, а Лю Минъянь неспешно ходила вдоль кромки воды и любовалась летучими мышами, резвящимися на фоне кровавой луны. Понятнее не становилось. — Ну? — Какие у вас с Шэнь Юанем отношения? — Я его пациент, — брякнул Лю Цингэ, не подумав. Мысли гудели и путались, тупой болью отдавая в висках. Выудить важное из этого водоворота удалось с трудом: — Он по голове гладит. — Что делает? — Гладит меня. — Ух, вы довольно близки. Он твой друг? Лю Цингэ нахмурился. Он высоко ценил дружбу, но что-то в этом предположении ему не нравилось. — Вы словно братья? — продолжала расспрашивать Лю Минъянь. Не получив ответа, она со вздохом провела рукой по его волосам. — Похоже на то, как ты чувствуешь себя с Шэнь Юанем? — Нет. — Рядом с ним сердце сильно стучит, ладони потеют и в животе странное ощущение? — Откуда ты знаешь?.. Лю Минъянь покачала головой. — Хворь какая-то? — Некоторые и правда считают любовь сердечной хворью. Лю Цингэ поперхнулся. Желудок скрутило, кровь прилила к лицу. — Ну вот, захотелось засахаренного боярышника… — Что?.. — Лицо брата такое же красное, — улыбнулась Лю Минъянь. И, хлопнув Лю Цингэ по плечу, добавила намного серьезнее: — Я знаю, порой непросто принять, насколько особенным может стать для тебя другой человек. Но если поговорите, полегчает. Поверь мне: признаться Бинхэ было лучшим решением в моей жизни.***
Шэнь Юань вбежал в пещеру Линси и увидел стоящего на коленях Лю Цингэ. Шэнь Цинцю паниковал, пытаясь остановить искажение Ци — руки, лежащие на чужой спине, заметно дрожали. Оказывается, он с самого начала не планировал вредить Лю Цингэ! Но кто бы в это поверил? Накрыв ладони Шэнь Цинцю своими, Шэнь Юань влил через них мощный, ровный поток энергии, и они смогли преодолеть кризис. Лю Цингэ, потеряв сознание, рухнул на землю. Выглядел он неважно, но хотя бы был жив. Шэнь Юань расположился рядом с ним. Проверил пульс, зрачки и влил в рот укрепляющий отвар. Он справился, смог. Спас одного — спасет и остальных. Обязательно. Не ошибется, как было с Гунъи Сяо.. — Как ты узнал, что мы здесь? — Я не знал. Почувствовал неладное, проходя мимо, — устало улыбнулся Шэнь Юань. — О тебе никто не слышал несколько лет, но именно сегодня ты совершенно случайно проходил мимо? — фыркнул Шэнь Цинцю. — Слабо верится. — Но ведь шибо Шэнь тоже нашел Лю Цингэ совершенно случайно?***
Очнувшись, Лю Цингэ сразу же схватился за меч. Попытался атаковать Шэнь Цинцю и едва успел затормозить, когда Шэнь Юань возник у него на пути. — Он пытался меня убить! — рявкнул Лю Цингэ, сплевывая кровь. — Какая жалость, что ты жив, — прошипел Шэнь Цинцю. — Ты!.. — Цингэ-сюн, положи меч и извинись перед мастером Шэнем. — Больно надо, — скривился Шэнь Цинцю. Лю Цингэ яростно засопел, не понимая, с какой стати ему извиняться. — Ну же, — увещевал Шэнь Юань. — Нехорошо обвинять того, кто рисковал жизнью ради тебя. Лю Цингэ сомневался в добрых намерениях Шэнь Цинцю, но знал, что Шэнь Юань не стал бы врать. В итоге доверие к последнему перевесило. — Извини, — буркнул он. — Шиди Лю что-то сказал? Я не расслышал. — Твои проблемы. Они обменялись воинственными взглядами, и Шэнь Юаню пришлось хлопнуть в ладоши, чтобы привлечь их внимание. — Простите, что вмешиваюсь, но тут слишком сыро, а мне бы хотелось отдохнуть в тепле после долгой дороги. — Когда ты вернулся?! — опомнился Лю Цингэ. От сильного волнения его тут же стошнило кровью. — Только что. Появились дела на пике Цяньцао. — Я приду. Проблемы с сердцем. — Буду ждать, Цингэ-сюн. Шэнь Цинцю закатил глаза и пошел прочь из пещеры, Шэнь Юань поспешно догнал его, а брошенный на произвол судьбы Лю Цингэ после нескольких неудачных попыток удержаться на ногах самостоятельно доковылял до выхода.***
У Шэнь Цинцю раскалывалась голова. Сначала он перенервничал из-за Лю Цингэ (словно его жизнь хоть чего-то стоила). Затем Шэнь Юань пытался сделать из него дурака, убеждая, что совершенно случайно несколько лет изучал искажение Ци и подоспел ровно в тот момент, когда его знания были необходимы. Да ещё и лекарство с собой прихватил. Которое, несомненно, само заползло в мешочек для трав. А потом опять Лю Цингэ с манией преследования… Если неприятности не закончатся, Шэнь Цинцю нужно будет кого-нибудь убить. — Шибо Шэнь, подождите! «Ну что еще?!» — Можете на один день притвориться, что Ло Бинхэ не существует? Знаю, я не в праве… — Сделаю, как просишь, — раздраженно перебил Шэнь Цинцю. — Взамен объясни, почему оставил веера у главы школы. — Я отвечу на вопрос завтра и, если шибо Шэнь не будет против, проведу несколько дней на пике Цинцзин. Шэнь Цинцю поморщился — в целом мире не нашлось бы того, кто поверил бы его обещаниям.***
— Вторжение демонов, просто прекрасно, — ворчал Шэнь Цинцю, рассматривая стеллаж с любимыми пиалами Юэ Цинъюаня, не успевшего вернуться на пик Цюндин. Шэнь Юань улыбался уголками губ, наблюдая за ним. Настроение было отличным: получилось предотвратить бой старейшины Тяньчуя с Ло Бинхэ — маленький прогресс в квесте по спасению антагонистов «Пути Гордого Бессмертного Демона» и, конечно же, себя любимого. — Ответишь на мой вопрос? Полагаю, больше нет нужды игнорировать Ло Бинхэ. От проницательности Шэнь Цинцю волосы на руках встали дыбом. — Я думал, что навсегда разочаровал мастера Шэня. — Нужно было прогнать звереныша, не тебя. Шэнь Юань ощутил прилив нежности. Поддавшись порыву, он прильнул к Шэнь Цинцю, и тот моментально напрягся. «Теперь мне точно крышка…» Воображение разыгралось не на шутку: Шэнь Юань увидел дом, украшенный белым во время похорон, Му Цинфана, сжигающего ритуальные деньги под всхлипы Му Бинъюн, закрытый гроб со своим телом, разрезанным на тысячи кусочков (настолько крохотных, что их невозможно было сшить вместе). Пауза получилась неловкой. В голове настойчиво крутились глупые отмазки и оправдания, но, наученный горьким опытом, Шэнь Юань держал язык за зубами. Боялся опозориться или вновь впасть в немилость — они и не помирились толком. Одарив его взглядом, полным колючего любопытства, Шэнь Цинцю наклонился — между их лицами осталось не больше цуня, и дыхание коснулось губ. — Не стой так близко. Шэнь Юань моргнул, едва ли не оглушенный. Он за долю секунды осознал, что творилось в душе Лю Цингэ: подмывало списать чувства на загадочную болезнь и больше не думать. Особенно не думать о том, почему его жизнь с каждым годом все сильнее напоминала гаремный роман. (Одно дело, когда герой мутил с прелестными сестричками, и совсем другое… нет, не мог он так вляпаться!)***
Шэнь Юаню позарез нужно было оправдаться перед Ло Бинхэ, чтобы тот не превратил его в подопытного кролика для тестирования ядов или пыточных инструментов, если побывает в Бездне и вернется мстительным демоном. Но пообщаться им удалось только на пике Цинцзин — весь путь до него Шэнь Юань провел в повозке с Шэнь Цинцю, а Ло Бинхэ, как обычно, шел пешком. — Гэгэ, я соскучился. Мы не виделись целую вечность! — Ты подрос, Бинхэ. — И стал намного красивее. Распинаться о том, что главные герои гаремников обязаны хорошеть с каждой новой главой, Шэнь Юань мог бы вечно, но исключительно среди единомышленников в интернете. — Демоны тебя не ранили? — Нет. Думал, придется сражаться, но учитель словно позабыл обо мне. — Он с самого начала не планировал тебя выбирать. Ло Бинхэ согласился, но от его мягкой улыбки стало некомфортно. «Нельзя терять бдительность…» — Я сделал кашу для гэгэ. Стоило вспомнить невероятный вкус цветочных сладостей, как желудок жалобно заурчал, а чувство самосохранения захлебнулось слюнями. Шэнь Юань был готов пойти хоть на край света, хоть в царство демонов, если бы ему за это досталась тарелка приготовленной Ло Бинхэ каши.***
Шэнь Юань согласился прогуляться по лесу после обеда. Он шел чуть впереди, насвистывая незамысловатую мелодию и в такт покачивая веером. Ло Бинхэ с каждым его шагом улыбался все более плотоядно. Пристройка у Бамбуковой хижины давно скрылась из виду, и причин сдерживаться не осталось — здесь их заметить не могли. — Гэгэ… Шэнь Юань обернулся, вопросительно на него посмотрев. Ло Бинхэ моментально сократил расстояние между ними и с силой впечатал его в дерево. Поцеловал, проникая языком в рот — любовником он был превосходным, и никто не мог устоять перед его ласками. — Бинхэ, прекрати! — Тебе понравится, — тихонько рассмеялся Ло Бинхэ. Облизнул ушную раковину, прикусил мочку уха. Шэнь Юань хотел ударить коленом в пах, но Ло Бинхэ играючи остановил его. Рука скользнула по бедру вверх, и в нее тотчас вонзились острые листья. Шэнь Цинцю напоминал разъяренного демона. Он вынул меч из ножен, но Шэнь Юань, которого больше не удерживали, испуганно вцепился в его запястье. — Если мастер Шэнь убьет ученика на своем же пике, даже глава школы не сможет усмирить недовольных! Шэнь Цинцю нахмурился, но меч убрал. Уводя Шэнь Юаня прочь, он подал знак Мин Фаню. Ло Бинхэ усмехнулся: его ждали пытки в сарае, но он жалел лишь о том, что не успел закончить начатое.***
Возвращаясь мыслями в тихий лес, Шэнь Юань оставался абсолютно безучастным, словно собственное тело превратило его в сообщника Ло Бинхэ. Погрузившись в воспоминания, он пропустил, как Шэнь Цинцю перебрался с плетеного кресла на кровать — их руки на мгновение соприкоснулись, но и это осталось незамеченным. — О чем думаешь? Шэнь Юань вздрогнул. Вытер влажные ладони о ткань ханьфу, а через пару тяжелых вздохов смял одеяло, на котором сидел. Пересчитал мебель в комнате и, помолчав еще немного, выдал: — Мне понравилось. Шэнь Цинцю передернуло. — Так ты заинтересован в ублюдке? — Не в нем, а в поцелуях и… — Шэнь Юань замолк, уставившись в пол. Неприятно было признавать, но раньше он явно переоценивал свою гетеросексуальность. — Боюсь, если Бинхэ снова… — Что насчет меня? — А? — Переспать со мной, не с ним, — пояснил Шэнь Цинцю. — Хочешь? «Да у кого вообще язык повернется признаться в подобных непристойностях?!» — Зависит от того, предложение это или вопрос с подвохом… Шэнь Цинцю, усмехнувшись, притянул его ближе, к себе на колени. Шэнь Юань обвил его шею руками и пылко поцеловал. Возбуждение накатывало волнами жара: они были куда интенсивнее и горячее, чем от прикосновений Ло Бинхэ. Сердце стучало боевым барабаном: быстро, ритмично, воодушевленно. Как никогда прежде. Шэнь Юань с упоением разглядывал лицо Шэнь Цинцю: отражение в глади озера, но резче, контрастнее, холоднее. В воде столь темной, что ночное небо кажется светлым бликом. — Спасибо. — Маленькое слово вместило все: волнение, искренность, нежность, желание и любовь. Время, которое они провели вдвоем, и отчаянную надежду вперемешку со страхом смерти. — Продолжим в другой раз, ладно? Многовато впечатлений для одного дня… — Отдыхай. Я буду рядом, пока не уснешь. Шэнь Юань не стал расспрашивать, почему Шэнь Цинцю не планировал ночевать в Бамбуковой хижине — заполнение сюжетных дыр новеллы теперь было далеко не самым важным в его жизни. — Могу я называть вас по имени? — Без разницы. Шэнь Юань прижался губами ко лбу. Замер на мгновение, наслаждаясь близостью, и отстранился. Перехватив взгляд Шэнь Цинцю, он ласково улыбнулся. — Спасибо тебе, Цинцю.***
Му Цинфан вымотался: помимо привычной работы на него навалились и семейные проблемы. Если раньше он жил словно лютый мертвец, то теперь желал стать обыкновенным, свободным от земных забот. Когда рука сама потянулась к пузырьку с ядом, Му Цинфан понял: нужно что-то менять. Или хотя бы разобраться с Шэнь Юанем. Он почти не спал, внося в налаженную работу пика Цяньцао самый настоящий хаос: путал рецепты, лекарства, людей от манекенов временами не отличал. Му Цинфану приходилось неустанно следить за ним и исправлять косяки. К тому же Шэнь Юань отдалился, а причину выяснить удалось не сразу. — Мне кажется, что дружбы между мужчинами не существует, — поделился он после долгих расспросов. — Хотя бы один из них непременно должен воспылать страстью, поэтому… Учитель, ничего, если я скажу прямо? У вас действительно не было дурных намерений? — Ты о чем?! — Вы же не ждали, что я расплачусь за обучение телом? Му Цинфану страшно захотелось прибить Шэнь Юаня. Он запустил в него несколько книг, череп и горшочек с лекарственным отваром, а затем, схватив забытый одним из адептов веник, долго гонял его по двору. Успокоившись, он объяснил, что всегда относился к Шэнь Юаню как к родному сыну и что он глубоко оскорблен подозрениями, для которых не давал ни единого повода. На этом странности не закончились: вечером следующего дня Шэнь Юань ни с того ни с сего начал вещать о льготах и пенсии. Осознав, что тот имеет в виду, Му Цинфан рассвирепел и вновь схватился за череп, но кидать его было уже не в кого. Стоило ему подумать, что худшее позади, как Му Бинъюн пришла к нему в кабинет с крепкой настойкой. — Пей, — сказала она, устраиваясь на столе. Му Цинфан отложил бумаги и внимательно на нее посмотрел. Догадавшись, что предстоит какой-то неприятный разговор, он опустошил кувшин целиком. — Шиди в беде. Му Цинфан мысленно взвыл. — Что опять? Вылечил манекен? Перепутал аконит с нардом? Снова бегает от Лю Цингэ? — Дело в другом. Хотя, конечно, Лю Цингэ замешан, — хмыкнула Му Бинъюн. Му Цинфан начал массировать виски — из Лю Цингэ и Шэнь Юаня получилась отличная команда по расшатыванию его нервов. — Шэнь Цинцю и Юэ Цинъюань тоже. — А эти-то откуда взялись? — Шиди влюбился. — Во всех?! — Ага. Му Цинфан вытаращился на Му Бинъюн. — И что ты предлагаешь? Выбрать кого-то и выдать за него а-Юаня? — Зачем? — рассмеялась та. — Пусть с каждым встречается. — Как так? — поперхнулся Му Цинфан. Ему срочно понадобился второй кувшин с настойкой. — Да они же поубивают друг друга! — Вот поэтому тебе надо собрать их, обрисовать ситуацию и не дать крови пролиться. Му Цинфан закрыл лицо руками. Жалобно всхлипнул. — Я понимаю, нелегко принять, что шиди привел в дом трех женихов... — Не просто женихов, — проворчал Му Цинфан, — а самых проблемных лордов с хребта Цанцюн… — Тут уж ничего не попишешь, дурной у нашего Юаня вкус на мужчин.***
Шэнь Цинцю ушам своим не верил: Му Цинфан казался ему человеком вдумчивым и предсказуемым, но после долгого монолога о «Юноше и трех его любовниках» трудно было не усомниться в данной характеристике. — Шиди Му решил сменить род деятельности и попробовать себя в литературе? — холодно перебил он, не желая и дальше слушать всякую чушь. — Я тоже не понимаю, к чему ты пытаешься подвести, — согласился с ним Юэ Цинъюань. Лю Цингэ же молча хмыкнул и скрестил на груди руки. — Если шисюны настаивают, я перестану ходить вокруг да около. — Му Цинфан выглядел мрачно, словно его угрозами заставили провести сегодняшнее собрание. — Видите ли, а-Юань, кхм… как бы помягче выразиться… потерял разум от любви... Беседка пропиталась напряжением. Лорды пиков увязли в нем, словно мухи в сахарном сиропе, и разом отставили пиалы с чаем из орхидеи и жасмина¹ в сторону. Юэ Цинъюань, сделавший глоток прежде, чем Му Цинфан успел договорить, пытался прокашляться, Лю Цингэ мрачно поглядывал на остальных исподлобья, а Шэнь Цинцю хохотал — в последнее время он так много злился, что у него не осталось на это сил. — Прошу отнестись к ситуации серьезно, — вновь тяжело вздохнул Му Цинфан. — Я и сам поначалу не поверил, но у а-Юаня действительно большое сердце. Он не способен выбрать, с кем хочет пройти по пути самосовершенствования, и изводит себя. — Я правильно понимаю, что ты хочешь выдать Юаня одновременно за меня, главу школы Юэ и шиди Лю? — Какие-то проблемы?.. — Нет, — после недолгих раздумий решил Шэнь Цинцю. Он не понимал предпочтений Шэнь Юаня, но, по сравнению с Ло Бинхэ, тройная помолвка казалась меньшим из зол. Тем более вычеркнуть существование других женихов из памяти было несложно. — Глава школы Юэ? — Это несколько… нестандартно… Но если Цинцю и Цингэ не против… — Не против, — пробормотал Лю Цингэ. Шэнь Цинцю немного удивился. Он ждал привычных нападок, обвинений в чем ни попадя и вызова на поединок, но тот тоже предпочел позаботиться о счастье Шэнь Юаня. — Пусть я одобрил ваши кандидатуры, приданого можете не ждать. Порядок свадебных церемоний же меня не волнует — решайте сами, — подытожил Му Цинфан. — А сейчас вам лучше уйти, мне нужно рассказать а-Юаню о принятом решении.¹Чай с успокаивающим эффектом.
***
Схватить Ло Бинхэ за руку Шэнь Юань успел в последний момент, а вот сохранить равновесие у него уже не вышло. В мыслях пронеслось, что он погибнет зря и никого не спасет. К счастью, среагировал Шэнь Цинцю молниеносно — сжал запястье Шэнь Юаня, не давая им с Ло Бинхэ рухнуть в Бездну. Но выбраться не помог. — Отпусти, — прошипел он сквозь стиснутые зубы. Брови его сдвинулись к переносице, взгляд стал тяжелым, ноздри раздулись. — Спаси или сбрось нас обоих. — Гэгэ, не надо! — испуганно вскрикнул Ло Бинхэ. Попытался вырваться, но Шэнь Юань держал крепко. Он не хотел, чтобы тот вернулся из Бездны всеобщим ночным кошмаром. Зла ему тоже не желал. — Бинхэ, не дергайся, — поморщился Шэнь Юань. — Если выберемся, ты должен покинуть пик Цинцзин и отправиться во дворец Хуаньхуа. Уверен, там тебя оценят по достоинству. — Кто сказал, что он выберется?! Шэнь Юань жалел, что ему не хватает рук достать иглы и разыграть драматичное самопожертвование. (Долететь до них на мече не составило бы труда — минимальный риск и впечатляющее шоу.) Шэнь Юань хитро улыбнулся, разрушая иллюзию чистосердечного благородства, и Шэнь Цинцю вытащил их без дальнейших пререканий. — Какого хрена?! — испуганно воскликнул Шан Цинхуа, ставший свидетелем этой сцены. Шэнь Юань просиял — попаданцев в «Пути Гордого Бессмертного Демона» было как минимум двое.***
После встречи лордов пиков, за которой они вместе с Му Бинъюн бессовестно подглядывали, Шэнь Юань ожидал чего-то волнительного и необычайного, но ничего не поменялось. Словно для него одного помолвки оказались полной неожиданностью, а остальные знали о них и тайно готовились как минимум несколько лет. Он приехал обсудить предстоящие празднества с Юэ Цинъюанем, но за две недели, проведенные на пике Цюндин, начать разговор не хватило духу. — Глава школы болен! — выпалил адепт, врываясь в комнату. — Скорее! Скорее! Шэнь Юань, взяв лекарства, поспешил за ним. Кровь стучала в затылке, а перед глазами мелькали страшные картины. Он ведь спас Ло Бинхэ, так почему дорогие ему люди продолжали страдать?! Добравшись до спальни, Шэнь Юань первым делом проверил пульс лихорадящего Юэ Цинъюаня. И у него гора свалилась с плеч — обычное переутомление, для лечения которого хватало обтираний и покоя. Нужные приготовления были сделаны заранее: таз с водой стоял на прикроватной тумбе, а полотенца лежали слева от него аккуратной стопкой. Шэнь Юань отослал адепта и примостился на самом краю кровати, чтобы не беспокоить Юэ Цинъюаня, но наклоняясь к нему, чтобы промокнуть пот, он немного сдвигался вперед, пока не занял свободное пространство полностью. — Сяо Цзю… — прохрипел Юэ Цинъюань, перехватив руку с влажным полотенцем. — Меня заперли в пещере Линси… я подвел тебя… не успел… — Ничего страшного, спи… — шепнул Шэнь Юань, и его ладони нежно коснулись алеющих от жара щек. …Проснувшись спозаранку, Юэ Цинъюань попытался подняться, но устало опустился обратно. — Глава школы?.. Как ваше самочувствие? — Как ни странно, выспался. Шэнь Юань сонно потянулся и сел. Коснулся губами лба, проверяя температуру. Удовлетворенно кивнув, поставил на тумбу небольшой пузырек из белоснежного фарфора. — Принимайте по одной пилюле три раза в день, соблюдая постельный режим. И помните — никакой работы. — Я не могу пренебрегать обязанностями… — А собой можете?! — возмутился Шэнь Юань. Он начал лучше понимать Му Цинфана, сурового и непреклонного, когда дело касалось медицины. — Я вынужден остаться и проконтролировать лечение лично. — Разве ты не собирался встретиться с известным странствующим лекарем? — Возражения не принимаются. Я просмотрю письма и займусь неотложными делами. Если появится что-то срочное, дам вам знать. А пока набирайтесь сил. Юэ Цинъюань благодарно улыбнулся, сжимая его ладонь. — Знаешь, мне приснился хороший сон… Словно мы с Цинцю снова общаемся... — Уверен, если вы поговорите… — Теперь о Цинцю есть кому заботиться, большего мне не надо.***
Шэнь Цинцю не желал думать о злоключениях Юэ Цинъюаня: их общее прошлое скрывалось за безобразными струпьями — едва тронешь, и раны кровоточат с новой силой. — Не имеет значения, что глава школы планировал. Он не пришел. — Другой бы сдался, не выдержав боли. Шэнь Цинцю шагнул к стене. Коснулся пальцами глубокой борозды на каменной поверхности — в пещере Линси следов от меча было несчетное множество — и сглотнул ком, застрявший в горле. — Как долго он собирался молчать?! Шэнь Юань провел ладонью между его лопаток. Ласково, успокаивающе. — До самой смерти? — Чьей именно? За спиной раздался нервный смешок, словно они не предполагали, а говорили о чем-то реальном: беспощадном, горьком и страшном. Шэнь Цинцю обернулся. Смерил Шэнь Юаня подозрительным взглядом и сдержанно приобнял. Задавать вопросы смысла не видел — тот не признался, видит ли будущее или узнает о нем иным путем, даже когда его вмешательство в ход событий стало очевидным. — Я рад, что вы с Юэ Цинъюанем и Лю Цингэ можете начать сначала. Шэнь Цинцю недовольно цокнул — уж что-что, а общаться с этими двумя он точно не планировал.***
Юэ Цинъюань сидел в саду, постукивая пальцами по подлокотнику кресла — он рвался работать, но Шэнь Юань, неожиданно вернувшийся на пик Цюндин и заставший его среди гор отчетов, сильно разозлился и велел отложить дела до полного выздоровления. Пришлось подчиниться, но расслабиться не получилось — казалось, что из-за его бездействия хребет Цанцюн ждут тяжелые времена. — Главе школы Юэ нужно больше гулять, — обратился к адепту Шэнь Юань, и Юэ Цинъюань не сумел сдержать улыбки. Много лет назад Му Цинфан, вступивший на стезю врачевания, был таким же. — Сопроводи его в сад. В саду царило умиротворение, даже птицы не нарушали покой веселыми трелями. Погода тоже радовала: наступила пора теплых деньков, которую Юэ Цинъюань обычно пропускал, запираясь в кабинете — весной и летом неприятностей становилось больше. Шэнь Цинцю появился неожиданно. Рявкнул на адепта, не желавшего его пропускать, и устроился в кресле напротив. Обмахнулся веером со стрекозами — Шэнь Юань пользовался похожим. — Парные? — От взгляда Шэнь Цинцю стало неловко, и Юэ Цинъюань поспешил замять тему: — Юань-эр спустился в город. Подожди у него в комнате, — он собирался позвать адепта, но осекся, заметив направленный в его сторону веер. — Я пришел к тебе. Юэ Цинъюань глянул через плечо. — Тут только глава школы и я, — процедил сквозь зубы Шэнь Цинцю. Откинулся на спинку кресла, сложил веер и сжал его обеими руками. — Что-то случилось? Если я могу… — Прекращай меня опекать! Я достаточно силен, чтобы решать проблемы самостоятельно. — Цинцю здесь, потому что беспокоится обо мне? — робко предположил Юэ Цинъюань. Ему самому это казалось абсурдом, но он обязан был уточнить. — С какой стати? Шэнь Юань слишком молод и неопытен, поэтому делами школы займусь я. Если, конечно, шисюн достаточно мне доверяет. — Я всегда на твоей стороне, сяо Цзю. — Не называй меня старым именем, — на удивление спокойно поправил Шэнь Цинцю. Обычно он так себя не вел, и в голову Юэ Цинъюаня тотчас начали пробираться тревожные мысли — одна пугающее другой. — Цинцю, ответь мне честно, ты умираешь? — наконец подобрал он подходящее объяснение. Сердце сжалось — их дороги разошлись рано, но Юэ Цинъюань верил, что сможет наблюдать за Шэнь Цинцю со стороны. — Насколько мне известно, среди лордов пиков есть лишь один умирающий, — холодно усмехнулся Шэнь Цинцю. — Или шисюну не терпится меня похоронить? Юэ Цинъюань вымученно улыбнулся. Он понятия не имел, что происходит. — Я работать. Юэ Цинъюань хотел отправиться следом за Шэнь Цинцю и помочь, но тот легким толчком вернул его обратно в кресло. — Не заставляй Юаня нервничать. Не имею ни малейшего желания слушать о тебе. Прежде чем покинуть сад, Шэнь Цинцю тихо добавил: — Спасибо, что пришел за мной.***
Шэнь Юань вернулся ближе к вечеру. Проводил Юэ Цинъюаня в спальню, чтобы сделать прогревание горячими камнями. Выглядел тот потеряно — неизвестно к чему привела их с Шэнь Цинцю встреча. — Глава школы, вам нужно снять верхнее одеяние. — Хорошо, сейчас. Юэ Цинъюань лег на кровать. Шэнь Юань вытащил камни из кипятка, вытер насухо и закутал в полотенце, а затем положил теплый сверток ему на спину. Укрыл одеялом. — Пора отправлять свадебные подарки… Чего ты хочешь? Шэнь Юань с готовностью ухватился за возможность не разговаривать о Шэнь Цинцю. — Му Цинфан запретил злоупотреблять вашей щедростью. Пусть это традиция, он вряд ли сменит гнев на милость. А мне будет жаль умереть в столь радостный день. Передвинув камни, он несколько раз сжал плечи смеющегося Юэ Цинъюаня и начал массировать его шею большими пальцами. Шутка помогла разрядить атмосферу. — Свадебные одеяния поручу знакомому мастеру. Три комплекта — по два ханьфу на свадьбу. — Я могу носить одно, — запротестовал Шэнь Юань. Он бы легко согласился на ханьфу из секонда или взял бы его напрокат в салоне, но в древнем мире подобных заведений ему не попадалось. — Слишком расточительно покупать три. — Ты сам знаешь, каким придирчивым бывает Цинцю… — вздохнул Юэ Цинъюань. — Украшения и банкет тоже не должны совпадать — гости устанут от однообразия. — А если устанут, разойдутся не на шутку, — пробормотал Шэнь Юань. Подготовка к свадьбам оказалась куда более утомительной, чем он себе представлял. — Я попрошу Шан Цинхуа заняться праздниками. Кто, как не лорд пика Аньдин, идеально подойдет на роль организатора? Шэнь Юань успел сдружиться с Шан Цинхуа, а устраивать подлянки ближнему испокон веков являлось негласным правилом любого братства. Особенно если этот ближний скрывал, что в «Пути Гордого Бессмертного Демона» никого не интересовали прекрасные сестрички. А значит, именно он должен был взять на себя ответственность. К тому же Шан Цинхуа никогда не сорил деньгами. Он мог сторговаться, где надо, и без зазрения совести написать текст для свадебных гаданий. — Ты прав, Юань-эр. Шиди Шан справится лучше. — Уверен, глава школы подготовил бы прекрасную свадьбу, если бы не его недуг. Шэнь Юань убрал камни, забрался под одеяло к Юэ Цинъюаню, перевернувшемуся на бок, и по-свойски закинул на него ногу. От неторопливых поглаживаний по бедру его тут же начало клонить в сон — день выдался трудным.***
Лю Цингэ не отводил от Ло Бинхэ взгляда. Слухи о его поползновениях уже разлетелись по хребту, и если бы он посмел подойти к Шэнь Юаню ближе, чем на расстояние вытянутой руки, тотчас разделил бы участь своего предшественника. — Бинхэ, ты хорошо устроился на новом месте? — С тех пор, как учи… старейшина Шэнь прогнал меня, не было и дня, чтобы я не скучал по тебе. Лю Цингэ шагнул вперед. Улыбка сползла с губ Ло Бинхэ, а глаза наполнились слезами. — Этот недостойный совершил ужасную ошибку, приняв доброту за взаимность, — Ло Бинхэ всхлипнул, опустив голову. — И теперь гэгэ не видится со мной без охраны... Лю Цингэ перекосило: как Лю Минъянь угораздило обменяться ножнами в знак вечной любви с кем-то вроде него? — Цингэ-сюн помог мне добраться, — ничуть не смутился Шэнь Юань. Коснулся сложенным веером подбородка. Улыбнулся. — По сравнению с мечом повозка слишком медленная, а от сидения в седле у меня болит спина... — Так ты не держишь на меня зла? — Кто из нас не совершал ошибок в юности? — Я. Шэнь Юань окинул Лю Цингэ теплым взглядом, задумчиво что-то промычал и хлопнул веером по ладони. — Не каждый может похвастаться безупречным прошлым. Я, например, наломал немало дров. — Гэгэ, дай мне шанс! Чем я хуже твоего гарема?! — Не тебе меня гаремом попрекать… — Ты принял даже Шэнь Цинцю! Видел, как это чудовище поступало со мной, но!.. — Ло Бинхэ сжал кулаки. Немного успокоившись, он продолжил жалобно упрашивать: — Я что угодно сделаю… Буду готовить, стирать, убираться… Буду преданнее собаки! Пусть я никогда тебе не понравлюсь, моей любви хватит на двоих! — Бинхэ снова забыл, что значит слово «нет»? — мягко упрекнул его Шэнь Юань. — Да и со свадьбами я завязал — печень жалко... — Будешь хотя бы навещать меня? — сдался Ло Бинхэ. Или сделал вид, что сдался. — Как старший брат?.. Получив утвердительный ответ, он поспешно вернулся во дворец Хуаньхуа. Шэнь Юань прислонился к Лю Цингэ, словно вымотался и не мог удержаться на ногах без дополнительной опоры. — Улыбающийся тигр. — Что?.. — Шэнь Юань отстранился. Осмотрелся. Вопросительно вскинул брови. — Так называют подлецов, прячущих злобу за сладкими речами, — пояснил Лю Цингэ, обхватывая его руками за талию и прижимаясь лбом ко лбу. — Не доверяй Ло Бинхэ. Рассмеявшись, Шэнь Юань потянулся вверх и едва ощутимо укусил Лю Цингэ за нос. — Я серьезно, — возмутился тот, заливаясь краской. Сколько бы Шэнь Юань ни дразнил его, привыкнуть не получалось. — Не волнуйся, я не планирую оставаться с Бинхэ наедине.***
Беседка пропиталась цветочным ароматом. Чай, который обычно подавали с рисовыми пирожными или сухофруктами, стал символом мира, принятия и прощения. — Цинцю, я слышал ты взял нового ученика. — Глава школы смеет издеваться? — сощурился Шэнь Цинцю. И Шэнь Юаню послышалось, что он простучал веером по столу «три точки — три тире — три точки¹». — Пушистая тварь разгромила библиотеку и погрызла редкие свитки! — прошипел Шэнь Цинцю, до сих пор не смирившийся с утратой. — Еще раз тронет мои вещи, и я скормлю ее Лю Цингэ живьем… Как он вообще додумался притащить ко мне эту гадость?! — Боюсь, пик Цинцзин утонет в слезах, если с Пушистиком что-то случится, — фыркнул Шэнь Юань, весело поглядывая на Шэнь Цинцю. О своей роли в упомянутых событиях он предусмотрительно промолчал. — Пусть тонет. — А библиотека? Книги плохо уживаются с влагой, — как бы невзначай бросил Юэ Цинъюань, отпивая чай из пиалы. — Интересно, что задержало шиди Лю? Обычно он приходит первым. — Искал потерянное. Лю Цингэ спрыгнул с меча на перила беседки и кинул на стол несколько вееров. — Варвар… — поморщился Шэнь Цинцю и забрал один из них с крайне презрительным выражением лица. Словно одолжение сделал. — Спасибо, Цингэ-сюн, вечно их где-то оставляю. Лю Цингэ хмыкнул, усаживаясь на свободное место. Юэ Цинъюань пододвинул к нему пустую пиалу и наполнил ее. — Кто бы мог подумать, что у «Пути Гордого Бессмертного Демона» будет такой финал… — Какого пути, Юань-эр? «Я что, говорил вслух?!» — Помните подарок Шан Цинхуа на свадьбу? Посредственный роман в трех экземплярах, — Шэнь Юань раскрыл веер и принялся нервно обмахиваться. Шэнь Цинцю и Лю Цингэ, успевшие начать перепалку из-за пустяка, затихли и прислушались. — Если попадется на глаза, не читайте. Редкостная дрянь. — Не удивительно, у него же ничего, кроме порнографии, не водится… — Понятно, что ты постоянно читаешь. — Шиди Лю ошибается, — процедил Шэнь Цинцю, явно уязвленный предположением. — Мои ученики скупают его книжки сотнями. Ни вкуса, ни мозгов, чтобы спрятать… Шэнь Юань мысленно согласился — «Путь Гордого Бессмертного Демона» действительно был безвкусной порнографией. Ничего хуже ему читать не доводилось. Ничего лучше он не испытывал.¹Сигнал SOS.