Комфорты.

«Где ты, леди?»

Эхом раздающиеся обрывки сна туманят голову юноши. Он открывает глаза. Ночь прошла, и он в сотый раз один. Съёмная студия, его постель, закрытые шторы, полутьма и мусор. Кто же его дотащил, интересно. Надеяться на добрых незнакомцев смехотворно. Авось сам дошёл, но чёрт его знает. Он под утро никогда и ничего не помнит, это его грех, но от того даже легче, пожалуй. Кстати про утро. Полусдохший мобильник под подушкой показывает четыре вечера, без трёх минут, разве что. Доброго времени суток, Аркаш. Ты всё ещё в полной жопе. "Утро" начинается по привычному распорядку. Найти под рукой тряпки, что можно напялить для дресс-кода, в не особо-то и приличный бар недалеко от дома. Прочувствовать желание разбить зеркало в ванной, ведь на себя смотреть мерзко, поэтому отворачивается. В собственные глаза тем более, заглядывать наотрез отказывается. Такси, знакомая дорога и логово разврата. Подобно стеклу, кубики льда в стакане отражают целый мир. Жаль, что мир ограничивался борделем, и бутылкой родного вермута у приятеля бармена. И им больше никто не нужен, правда? Ах, точно, леди. Господи, ну и сколько он ей грезит? А впрочем, что есть время, для всепожирающего одиночества, поселившегося в душе этой фигуры, сидящей у стойки? Сколько бы не было людей вокруг, сколько бы средств, веществ и прочей дряни. Без неё пусто, призрак любить невыносимо. Надежда отыскать её почти иссякла, была затушена шотами, была истоптана туфельками, не одной, не двух, не трёх, что так истомно шептала на ухо, но в конце концов была рассеяна в дыме. Всё то надоело, всё надоедает рано или поздно. А лёд отражает призрачный лик, вызывая подозрения в реальности настоящего. Это сон, это просто сон. Но Аркаша наивно оборачивается. Она. Та самая, точно. Нет, быть не может. Протирая глаза, трезвеет мгновенно. Но глаза не врут, незнакомка всё также маняще кидает взгляды, потягивая коктейль из трубочки, облокотившись на видавшее многое, кресло. Такие красивые, пшеничные кудри, белое, воздушное платье, местами поблёскивало голубым, подчёркивало узенькие плечи. И глаза. Аркаша уснул бы навсегда, заглянув в них снова. В эту смесь зелёного и голубого, что создавала такой приятный оттенок с градиентами, смотреть хотелось вечно. Нужно действовать. Он наконец нашёл её. И он не готов терять этот билет удачи в грязной луже невезения. Аркаша не льстец, никогда не был и не планирует. Поэтому идёт напрямую, берёт "Чёрную пятницу" и спокойно подходит к ложе с креслами и столиками. Ровно спрашивает: —"Место свободно?" Девушка лишь кивает, оценивающе поглядывая на нового компаньона в этом путешествии на дно. Аркадий, напуская себе уверенности, хотя для него, это особо проблемой и не было, решается завести диалог: —"Впервые тут?" Она всё ещё непреклонно наблюдает, изредка отвечая на вопросы, кажется, теперь совсем незаинтересованно: —"Ага." Аркаша эту тактику не понимает, в чём смысл жрать взглядом а позже изображать скуку? Он от подобного не в восторге, но позиции не сдаёт, на разговор вывести хочет: —"Наверное ждёшь кого-то? Не поверю что такое обаяние пришло сюда ради дешёвого пойла." — наглядно поднимает бокал, взглядом как бы показывая:"Что есть, то есть." Она удивляется и по ней видно. Возможно, не ожидала такой проницательности от парня, что подошёл для знакомства в грязном клубе. Размышляет, будто не зная как сформулировать: —"Подругу..Да, подругу. Сама предложила выбраться куда-то и сама опаздывает." Аркадия она потеряла уже после слова "подруга". Он совершенно её не слушал, зная что она скажет наперёд, смотрел в сторону барной стойки. У него уже была идея. План. Которого он придерживался. —"У тебя уже коктейль кончился. Может, ещё хочешь?" Девушка усмехается, презрительно заглядывая в карие, забавно впалые, глаза. Вдвоём будто знают друг друга лет сто, но в плохом смысле – настолько долго, что уже скучно, предсказуемо. А расставаться даже жаль, поэтому продолжают тянуть скуку в разные стороны, будто это что-то даст. Хотя, погодите. Аркаша только подсел к ней на радостях, а всё это странные ощущения. Как бы то ни было, фигура при свете неона смеётся в лицо: —"Ещё имени моего не узнал, а уже набухать пытаешься? Неплохо, но сбавь обороты, парень. Ты ошибся видимо." Он опешил. Да что там, Аркаша проще говоря, охуел. Нет, он ожидал чего-то против него, но не настолько. Внешность обманчива, судя по всему. Но ему нужно лишь то, что за душой. А видит он это сейчас весьма мутно. Отшучиваясь как-то, говоря что-то про "поиск кого-то важного", не забыв представиться, вновь слышит уж точно не лесть, в свой адрес: —"Как там? Аркаша, ты говорил, да? — убеждается в том, с кем говорит, медленно погружаясь в транс собственных слов, она просто причитает без умолку, жизни учит, хотя никто и не просил, — Так вот, Аркаша, хочешь совет? Не там ищешь. Это притон для тех, кому уже ничего не надо. Ты можешь починить кого-то, без проблем. Ну или..тебя починят. — выдыхает со смешком, отводя глаза, будто о чем-то наболевшем речь зашла, но девушка говорит дальше, явно черпнув откуда-то напористости, — Но ты счастливее от этого будешь? Я тоже думаю нет. Хочется исправить что-то в своей жизни? Пиздуй на выход и преодолевай себя. Не жди. Тут ты найдёшь только меня, пьющую после неудачной рабочей смены. Вскоре также забывшую эту дыру." Аркаша открывает рот, чтобы что-то ответить, но лишь выдаёт странный звук, теперь не хотят слушать уже его, вставляя причины предыдущего вывода. Мозговой штурм без конца. —"Знаешь почему? Потому что не стала ждать нужного человека в каком-то захолустье. И она меня сама нашла. — после этих слов в её глазах звёзды плясать стали, честно, — Потом уже. И не в луже. Не на свалке. Уже стоящую на ногах, уже имевшую хоть что-то за собой." Аркаша залпом выпивает то, что было заранее заказано для этой чересчур мудрой гостьи. Не впечатляет. Зато все чувства затухают, уже и не больно, наверное. Ему будто открыли глаза, сломав предварительно розовые линзы с осколками пессимистичности. Все его планы оказались дерьмом, все его грёзы бредом. Он беспомощен, он задыхается, пытаясь выплыть. Просто молчат, не оценивая довольно громкий трек от диджея. Леди спешно поднимается, поправляя свою причёску, пробует утешить, прощается: —"Мне, кажется, пора. Ты не плохой парень, Аркаш, просто запутался. Найдись ради себя хотя бы. Счастливо." Она уходит, кажется, встречая ту самую подругу. В приветствие, целует её в щеку, они смеются заливисто, выходя в свет улицы. Аркаша уже не видит. Он не смотрит никуда кроме одной точки. Бармен, родной.. —"Дань, ебашь Джека двести. — опережая уточняющий вопрос, выкидывает слова быстро, нетерпеливо, — Без колы." Тот лишь брови вскидывает и выполняет заказанное. Хреновое местечко, но платят прилично, да и у него выбора особо нет. С Аркашей они сильно близки не были, приятели, да? Такое слово вполне подходило для тех, у кого даже номеров друг друга нет в контактах, однако куча душевных разговоров позади, шуток и слёз. Но всё же, наблюдать за состоянием выпивших – его долг, который Данил сам себе предписал и выполнял исправно. Совсем скоро он скажет, что с Аркадия хватит, так и до комы недалеко, а ему это не надо. Но будто тот его слушать будет. Лишь потребует то, что осталось от бутылки вискаря, и Аркаша, в обнимку с этой бутылкой будет молчать, залипнув в прострации. Со стороны кажется будто засыпает, но мозг кипит, хочется лишь забыться. Да, даже душу изливать не станет. Уже и ныть никому не хочется, жаловаться на проблемы, для решения которых ни одного усилия приложено не было. А ведь раньше он пытался. Он словно сегодня увидел солнце после долгого дождя, и только захотев слегка погреться в его лучах, налюбоваться золотым сиянием, получает проливной ливень на голову. Ледяной, липкий, мерзкий ливень. Он опускает руки, нет, правда, к чёрту. Держаться не за что, смысла в этом мало. Люди вокруг приходят и уходят, кричат, плачут, веселятся. Ментально он где-то не здесь, давно потерян, очень давно. Может его и взаправду тут нет и не было, может. Поток сознания, что мог тянуться безумно долго, прерывается. Кто-то садится на барный стул неподалёку, боязливо кладёт кисти рук на стойку и мгновенно жалеет об этом, вляпавшись во что-то липкое. Аркаша осматривается вокруг себя впервые, за всё то время опустошения бутыля с горла и размышлений отчаянных. Он сидел здесь один. Существа вокруг, больше походящие на животных, хотя для зверьков это было бы оскорбительно, будто уловили настрой парня, и странно поглядывая, решили не подсаживаться. Раскинулись на диванчиках, танцполе, где-то подальше. Да и не час пик сейчас, а баров в городе-миллионике и без этого хватает. Подсевший, видимо самый бравый и отважный. Аркаша, полагая завидеть тупого имбецила в теле, распутную нимфу или прочую нечисть этой преисподней, приглядывается к нежданному гостю. Но нет. Паренёк, не высокий, в окулярах. На креветку чем-то похож, из-за неровной осанки, но очень даже ничего. Чё он тут забыл-то? Аркаша от скуки начинает наблюдать за происходящим. Вот он, заказ делает, совсем тихо, что Данька с первого раза и не слышит, подходя ближе, просит повторить. Потом, кивнув быстро, оглядывается воровато, начинает заливать всё в шейкер, не забыв конечно, "зарплату бармена" – лёд. Персона сбоку расслабиться пытается, но всё так же на стуле ёрзает, не получается у него. Вдруг поворачивается к наблюдающему, мешкается, глаза вмиг опускает и улыбается неловко, делает вид что штанину отряхивает. Аркаше читать других сложно, дедукцией природа обделила. Но тут и ежу понятно, такой человек в таком месте, нечастый гость, возможно даже впервые зашёл. Вид уставший, помотанный. Что-то с ним явно не так, такие люди от хорошей жизни сюда не сунутся. Да и он..не похож на всех остальных, кто там был. Аркашу это забавит. Тем временем, напиток готов. Осторожно подавая, наливайка отходит, не докучая всем присутствующим, заниматься своими делами. И вот, он делает глоток. Бар словно вслушивается, впитывает. Ожидает страшного. Ему не нравится, он корчит гримасу сначала от соли по каёмке сосуда, что должна делать вкус текилы ярче, следом, от кислоты лайма, а потом натягивает улыбку, мол, всё отлично, вкусно, мягко, привычно. Нет, всё было сделано по рецепту, это ведь классика. Просто тяжело сходу закидывать в себя "Маргариту" при этом держа адекватный вид, будучи не любителем алкоголя. А люди тем временем, начинают подтягиваться, закидывая заказами и усаживаясь неподалёку. Одиночество нарушено, но только внешне. То "ходячее солнце", потягивает напиток медленно, вроде наконец осознав, что нужно делать это в малой дозе. Аркаша всё так же сидит, дёргая ногами изредка, как ребёнок малый, размышляя над тем, как же можно ещё прозвать его, кроме пресловутого, неясно откуда взявшегося, "солнца". Странный он, не от мира сего. Но это в нём и привлекает, приклеивает к стулу, указывает наблюдать за ним, угадывать, что он сделает дальше, может, даже подступится второй раз. Все вокруг общаются, гогочат, плачут, поют, спят сидя. В целом, игнорируя существование их двоих. Словно призраки, заблудшие души. Хотя, им это было на руку. Меньше хлопот, назойливого шума в ушах, ненужных историй и несмешных анекдотов. Ложная идиллия, временная. Начинается стадия второго стакана, покрепче, повеселее. Аркаша улыбается ехидно, Аркаше весело. Делая заказ, мужчина специально говорит тихо, чуть ли не шепча что-то молодому человеку за стойкой. Тот лишь кивает очень медленно, будто удивление прячет, и приступает за дело. Аркаша всё ухмылялся, пока не начал следить за последовательностью действий, парой бутылок, что кружатся в руках Данила мастерски быстро, пока тот, уже беспокойно смешивает всё барной ложкой. Не украшая бокал, будто забывает что-то, и тянется к спрятанной полке бара. Скоро шедевр будет подан. Веселье в миг растворилось, Аркашу медленно окутывает кокон тревоги. Он знал этот рецепт наизусть, с каждой граммовкой, вплоть до того, в каких бокалах, подают смерть в стекле. Ничего сложного, ничего примечательного, весь смысл в том, с чем его отдают заказчику. Соль, скорость, Аркаша правда не знал как конкретно называют эту белую дрянь в пакете. Аркаша знал только то, что после получения, "олд-фэшн" подвигают к самому краю, смахивая зип, что находился под стаканом, себе в руку. Стекло толстое, напиток тёмный. И никто ничего не поймёт. После театра:"Ах, как вкусно. Это же основа всех коктейлей." Все они невзначай уходили в уборную, и их либо находят уже там, либо больше никто их не видит вовсе. Аркадий бармена никогда не винил, его в эту схему втянули люди повлиятельнее. У него из выбора продолжать отдавать "это" по кодовой фразе, либо найтись с дыркой в пузе, в какой-то лесополосе за городом. Данилу было искренне жаль, пока по посетителям ходили байки, что лучше в его глаза тёмные, не заглядывать. После них так пусто, после них рикошетит прямо в грудь. Единственное что он мог, это однажды отказать Аркаше в просьбе, мол, для тебя это шутки:"Налей, налей." – но вся эта хрень не игрушки вовсе, а вина продолжит лежать на плечах Данила, на его совести. Аркаша больше так не шутил, никогда. Аркаша был из тех немногих, что решился посмотреть в его очи однажды, не раз это делал. Он правда хотел разделить с ним эту ношу, но помочь не мог, молчал за незнанием и большей части деталей. Когда-то, он точно перестанет быть мудаком, проявит инициативу и станет ему другом. Может, они уже в какой-то степени друзья. Он в это верил. Ему не то чтобы было дело до других людей, да и садиться на эту гадость, в планах не стояло. Но Аркадию было страшно, увидев перед собой человека, что как и он запутался, пошёл ко дну и теперь понятия не имеет как выплыть, сейчас – приходит в бар и делает фатальную ошибку, ставит крест на своём же будущем. У этого человека нет такого Данила, что вовремя оказался у Аркаши, а Данил отказать ему не в праве. Аркаше впервые за долгое время, захотелось помочь. Что-то притягивало, не давало забить болт на ситуацию. Мужчина не был похож на тех, кто заказывал эту ересь на постоянной основе, не был худым и бледным, руки не тряслись, глаза не прятали грязи за душой. Аркаше нужно было придумать что-то, быстро. Ощупывает себя по карманам, ища хоть что-то, способное помочь, дать развернуть ситуацию. Прямоугольная пачка отравы – родные сигареты под сердцем. Аркаша уж и не вспомнит, когда обходился без них. Ярко-жёлтая зажигалка там же, больно вычурная, но служит исправно, даже сейчас. Аркадий напускает на себя всю экстравагантность, ведёт себя громко, противно. Поджигает конец, шумно затягиваясь, и чёрт, он знал что услышит тяжёлые возникания по ту сторону стойки, он их и добивался: —"Вась, ну я же просил не.." Губы растягиваются в ухмылке, он говорит с ложным сожалением, приметив бокал, что уже движется в руки парня рядом: —"О, точно. Простите." — Аркаша затягивается в последний раз и тушит остаток сигареты прямо в новоиспечённый бокал с какой-то, честно говоря, бодягой. —"Какого хрена?.." Он дым выпускает под ноги, шутливо кланяясь без пятнадцати минут наркоману. Потом поднимается, смотря исподлобья на парня так, словно говорит:"Не стоит благодарности." Бармен зол, но взрываться не собирается. Заказчик просто сидит приоткрыв рот, забавный такой. Данил закатывает глаза, выцеживая из себя: —"Боже..блять..Я сейчас переделаю." Аркаша злится сильнее, по его мнению – справедливее. Тянет руку к стеклянному сосуду, надавливая, прокатывает по столу в сторону Данила: —"Избавь." Напряжение между ними током проходит, тишина между треугольником людей жужжит в ушах, не наводит ни одной мысли на дальнейшие действия. Но через секунду Данил просто кивает, забирая бокал с пониманием, и одними лишь глазами, задаёт немые вопросы:"Вы знакомы? Иначе какого лешего это всё?" Аркаша отвечать не будет, во всяком случае сейчас. Потом быть может расскажет, как погеройствовать решил, благодарность ему наконец выразит. Сбоку раздаётся шумный выдох, непонятливый, неуютный. Аркаше неловко становится, он подбирается с предложением: —"Хочешь..другой оплачу?" Тот лишь рассматривает бутылки с недешёвым алкоголем позади наливайки, что принялся за другие заказы, всё ещё приходя в потерянном состоянии. Говорит так пусто, равнодушно, словно мысли вслух, словно и неважно это: —"Хочу съебаться отсюда." Он это и делает. Оставляет наличку с хорошими чаевыми за "Маргариту", встаёт и неспешно уходит. А Аркаша вот думает, догонять его или кто ещё за кем должен бегать. Он считал себя Гераклом, только пока с одним подвигом. Зато каким! Спас человека от такой беды как зависимость. Только вот..что этому человеку дальше делать-то? Об этом он размышлять не стал. В итоге принимает решение хотя бы окликнуть его, он даже не придумал как именно, но просто не хотел чтобы всё кончалось так. Разворачиваясь на стуле, видит перед собой фигуру этого самого парня, что стоял позади невесть сколько. Он отскакивает быстро, неловкость охватывает обоих, парочка зевак уже обернулась любопытно. Аркаше вдруг тоже не по себе здесь становится, он вскакивает, хватая непутёвого парнишу за запястье, спешно выходя из бара, держа его позади себя. Вдруг останавливается резко, будто вспомнил что-то, тот врезается в его спину, но продолжает молчать, ожидая разговора в парадной. Аркаша смотря через плечо в сторону бара, кричит, даже скорее, говорит громко, уже родные: —"Дань, запиши на мой счёт!" Свежий воздух окутывает на выходе, судя по небу – часа четыре утра. Аркашу отвлекает от скорого рассвета движение позади. Он продолжал держать бедного юношу, что всё это время пытался попросить хотя бы ослабить хватку. Аркаша отходит поодаль, в утреннем свете рассматривает его по другому, совершенно по новому. Тот руку протягивает, знакомясь: —"Марин. Я тогда, ну сейчас всмысле, хотел.." —"Когда позади стоял? — Аркаша руку жмёт осторожно, мягко, отпускает куда позже чем просит обыкновенная любезность, — Да я так и понял, не прирезать же меня хотел, в самом деле." Марин смеётся, тихонько так, бархатно. Аркаше тепло становится, ему Марин напоминает южный ветер, шёлковый такой, непеременчивый. И он предлагает решительно: —"Пошли на мостовую, там круглосуточный рядом. Ты к боржоми и нытью друг другу до утра, как относишься?" —"Люблю..Положительно то есть." Теперь уже смеются оба. Они идут по сонному городу в светающее утро, пока в ближайшем будущем их ожидает ещё столько же проблем, и у них будет ещё столько же времени, на их решение. А ведь, у Аркаши всё таки получилось найти счастье в баре. Не на дне бутылки, не в красивом мираже, а в парнишке, что сидел у стойки рядом, отчаянно пытаясь пасть, из-за чёрной полосы невзгод жизни.