Миндаль, малина, роза-исфахан

Мелодичное насвистывание - первое, что дошло до Аль-Хайтама через мерцающую завесу тёмного сна без сновидений. Далёкий свист не разбудил его, ненавязчиво вплетаясь в ровную канву подсознания, не тревожа, но дополняя собой спокойную приятную пустоту. Хайтаму хорошо знакома эта мелодия. Если бы он постарался, то наверняка смог бы вспомнить слова. Он открыл глаза только тогда, когда свист стал отчётливее и ближе, перемежаясь с характерным металлическим клацаньем ножниц и хрустом веток. В ту же секунду случайное дуновение воздуха донесло снаружи плотный интенсивный зелёный запах свежей травы. Ему почти захотелось захлопнуть окно. Но вместо этого он приподнялся, усаживаясь прямо, и потянулся за одеждой, ровно сложенной по швам на табурете у постели. Деревянный нэй, флейту, которую Кавех притащил в его дом среди всех остальных своих скудных пожитков, Хайтам профилактически отобрал ещё в самом начале, спрятав её под потайным дном шкафа вместе с коллекцией нелегальных капсул знаний. Он не сумел предвидеть только одного: Кавех не мог жить спокойно, никак себя не выражая. Лишившись флейты, тот, недолго думая, перешёл к пению. Когда его руки и мысли были заняты делом, на смену пению приходило посвистывание, притопывание, прищёлкивание, - словом, всё то, что без конца раздражало Хайтама. К тому же, Кавех, несмотря на свою неистребимую склонность к полуночным возлияниям, ухитрялся исправно просыпаться раньше него. Лишь малой Властительнице Кусанали было известно, каким образом одно сочеталось с другим. Отдельной проблемой стало и то, что ко второй неделе вынужденного совместного существования Кавеху в голову пришла гениальная идея облагородить старый розовый сад вокруг дома Хайтама, оставшийся ему от предыдущей хозяйки-старушки. Лично Хайтам бы предпочёл, чтобы тот уделил больше внимания своей непосредственной работе и поторопился с переездом. Однако когда он сообщил об этом самому Кавеху, тот страшно обиделся и заявил, что Аль-Хайтам и сам не понимает, насколько ему повезло, что самому лучшему архитектору во всём Тейвате вообще есть дело до его невзрачных, поросших колючим дроком задворок. Хайтам, в свою очередь, спросил, почему бы в таком случае лучшему архитектору Тейвата не построить себе эстетичный шалаш где-нибудь за городской стеной, и после этого они не разговаривали друг с другом ещё три дня. Поправив шальвары и застегнув последнюю пуговицу на расшитом скромной чёрной нитью камизе, он раздвинул в стороны плотные занавески. Из приоткрытого окна незамедлительно дохнуло душным зноем. Кавех уже успел отложить садовые ножницы в сторону и склонился над розовым кустом с огромным мешком в руках, сосредоточенно подсыпая чистый крупный песок под основание. Загорелая вспотевшая шея блестела в рассветном желтоватом свете, повязанный на голову бордовый платок мешал как следует рассмотреть его лицо. Тихо затворив окно, Хайтам развернулся и направился вглубь дома. Стол прохладной белой кухни оказался прикрыт холщовым полотенцем. Хайтам приподнял его, чуть опасливо заглядывая под край, а потом уверенно стащил ткань с расставленных по поверхности столешницы блюд и пиал. Желтоглазая яичница с тёртыми помидорами давно остыла, но вот от золотистого сангака до сих пор исходило тепло: Кавех, должно быть, уже успел спуститься в город с утра и побывать на рынке. Хайтам положил в рот ломтик огурца, усаживаясь за стол. Значило ли это, что ему наконец заплатили по одному из контрактов? В коридоре заскрипела и глухо захлопнулась тяжёлая деревянная дверь. Кавех появился и застыл на пороге кухни с огромным тканым кулём в руках. Первым делом Хайтам машинально взглянул на его ноги, чтобы удостовериться, что он снял сапоги, прежде чем зайти в дом. - Доброе утро! - (излишне) бодро поздоровался тот, проходя в комнату. - Хорошо спалось? - Хорошо, но недолго, твоими стараниями, - ответствовал Хайтам, наливая чай в прозрачный высокий стакан. Он осторожно отпил и тут же наморщился: Кавех опять притащил бергамотовую смесь вместо чистого чая. И этот человек искренне считал себя более приспособленным к жизни, чем он! - Очень рад слышать, - в тон ему отозвался Кавех, опуская куль на пол и принимаясь развязывать неплотный узел. - К тебе с утра приходило уже двое посыльных из Академии. - Неужели? - Хайтам чуть приподнял одну бровь. - Просили что-то передать? - Нет, только сказали, что зайдут попозже. Тот всё-таки справился с узлом и развернул огромный отрез ткани, в котором оказалась целая кипа свежесрезанных сумерских роз и падисар. - Зачем? - коротко и холодно произнёс Хайтам, не донеся стакан с чаем до рта. - Сделаем чай и розовую воду, - миролюбиво пропел-проговорил Кавех, небрежно опускаясь на пол и складывая ноги крест-накрест. - ...Уберешь всё до последней травинки. - А как же, - со спокойной готовностью согласился тот, ловко счищая мелкие шипы с гибкого зеленого стебля. Хайтам вздохнул и отщипнул небольшой ломоть от сангака, опустив его в низкое блюдо с мёдом. Дымный дрожжевой привкус приятно отличал его от сыроватого хлеба, который подавали на завтраках в Академии. Его взгляд то и дело сам собой возвращался к рукам Кавеха, который сортировал ароматные лепестки, умело работая ножом. Он еле заметно встряхивал головой, пытаясь убрать от лица тонкую золотистую косичку с крупной бусиной на конце, но та упорно мешалась и лезла в глаза. Спустя какое-то время Хайтам с запозданием понял, что тот остановился и отвлёкся от цветов, с интересом рассматривая его в ответ. - Хочешь попробовать сам? - предложил Кавех, протягивая ему нож рукояткой вперёд. - Нет, спасибо, - быстро отказался он, вытирая рот. - Мне надо сегодня работать. "В отличие от некоторых", - повисло в воздухе недосказанное окончание фразы. Кавех картинно пожал плечами, откладывая нож в сторону, а потом упёрся обеими руками в колени и поднялся на ноги. Он подхватил с платка свежую обрезанную розу и подошёл ближе, бесцеремонно приподнимая прядь волос с виска Хайтама и задвигая небольшой цветок ему за ухо. - Иногда я не понимаю, - задумчиво проговорил Кавех, аккуратно обводя его подбородок большим пальцем, - почему, с твоим-то ледяным характером, Глаз Бога тебе даровала именно Малая властительница Кусанали... Хайтам уже собирался потребовать, чтобы тот остановился или, по крайней мере, вымыл руки после цветов, прежде чем его трогать, но все эти мысли моментально отошли на второй план, когда Кавех неожиданно склонился ниже и прижался к нему с поцелуем. Он вздрогнул, чересчур сильно вцепившись ему в плечо, пока тот мягко и мелко целовал его сомкнутые губы. А потом не вытерпел и открыл рот, прикасаясь к чужому языку своим. Кавех усмехнулся, не разрывая поцелуя, и охотно принялся отвечать, обхватив его сильные предплечья. - ...Но потом вспоминаю, - хрипловато закончил тот свою мысль, принимаясь с энтузиазмом целовать шею и одновременно расстегивая строгий высокий ворот его камиза, когда они наконец оторвались друг от друга, чтобы восстановить дыхание. - Опять, - недовольно выдохнул Хайтам, запутываясь пальцами в его золотистых волосах. - Ты делаешь это опять. Посреди белого дня. - В следующий раз подам формальное прошение с печатью Кшахревара за три дня до, - пообещал тот, поглаживая его широкую грудь через льняную ткань и с удовлетворением сжимая сразу двумя руками. - Или ты не хочешь? Хайтам зажмурился, невольно приподнимая верхнюю губу и обнажая зубы. Архонты. Хорошо, что он не успел заправить постель. *** "Почему он такой?" - с самой первой секунды их знакомства Хайтам раз за разом задавал себе этот вопрос. Как такие благородные и исключительно правильные черты могли сочетаться в одном человеке настолько невыносимым образом? Почему то сияющее пламя, которое очаровывало, манило и выделяло Кавеха среди тысяч других, с непривычки так болезненно обжигало вблизи? Он солгал бы, если сказал, что в итоге ему удалось найти сколь-нибудь вразумительный ответ, даже спустя многие годы. Вместо этого Хайтам перевёл фокус своего внимания на чуть более конкретную и насущную проблему. А именно: почему, несмотря на все их различия и противоречия, он никак не мог, а главное, не хотел от него оторваться? - Я с ума схожу, когда ты становишься в постели покладистым, - горячо прошептал Кавех, заводя влажную прядь волос ему за ухо. Кончик короткой золотистой косички щекотно дразнил чувствительную шею. До этого Хайтам практически силком затолкал его в душ, отказавшись идти в кровать, не помывшись, и старательно пресекая любые попытки заняться сексом прямо на гладкой мраморной плитке в ванной. Однако на то, чтобы хоть как-то высушить волосы, терпения Кавеха уже не хватило: он просто толкнул его на постель, негрубо, но уверенно, и забрался сверху, вжимая в простыни весом собственного тела. - Замолчи, ради всего святого, - попросил Хайтам, низко охнув, когда тот развёл его колени в стороны и плотно прижался пахом между ног. - А не то что? - А не то будешь спать на улице. - Понял. Тот легко скользнул пальцами по его животу, чуть пощекотав дорожку волос, и Хайтам еле сдержался, чтобы не дёрнуться и инстинктивно не столкнуть его с себя. Чужое пламя горело ровно и ярко, словно спичка, согревая живым теплом. Тем временем Кавех переключил своё внимание на его соски, грубовато сжимая, оттягивая и выкручивая так, чтобы заставить прочувствовать. Он пробно лизнул, а потом припал ртом к правому соску, шумно и с силой затягивая его в рот. Кавех подразнил самый кончик зубами, и Хайтам вздрогнул и автоматически упёрся ладонью в чужую грудь, но затем передумал и завёл руки ему за спину, с силой проводя короткими ногтями вниз. Кавех беззвучно рассмеялся и укусил его ещё раз. Когда из прихожей внезапно раздался отчётливый стук в дверь, оба замерли и напряглись, глядя друг на друга круглыми глазами. - А вот и посыльный из Академии, - с непонятной радостью прошептал Кавех, ухмыляясь и приподнимаясь на одной руке. - Мне встретить его? - Молчи! - с отчаянным возмущением шикнул Хайтам, вцепившись ему в волосы. Тот негромко ойкнул, когда он притянул его назад к себе. - Ни звука! Полностью игнорируя любые предупреждения, Кавех легонько подул ему в ухо и толкнулся бёдрами вперёд, а после потянулся и нашёл член Хайтама промеж их животов. - Тебя это заводит, - утвердительно и почти восторженно сообщил он, сжимая его твёрдый член у основания. Хайтам бессильно закусил нижнюю губу и больно ударил его коленом по боку, грозно сверкая глазами. - Аль-Хайтам-ходжа! - донеслось с улицы. - Вы дома? Не выдержав, Хайтам прикрыл лицо сразу обеими ладонями, не в силах смотреть на Кавеха. Тот с практичной флегматичностью подхватил с ночного столика розовое масло и раздвинул его ноги шире. Когда он погладил его снаружи и вставил одновременно два смазанных скользких пальца, Хайтам только сдавленно выдохнул. Ещё какое-то время постояв на крыльце, посыльный зашагал прочь, шурша мелким щебнем. - Посмотри на меня, - спокойным голосом позвал Кавех. Хайтам медленно отвёл руки от полыхающих румянцем щёк. Тот пристально смотрел на него потемневшими, опасными глазами, смазывая собственный член. - Я терпеть не могу, когда ты так делаешь, - всё же высказался Хайтам, отводя взгляд в сторону. - Делаю что? - Толкаешь меня за черту, - пространно объяснил он. Кавех, как ни странно, понял его сразу. Он навис над ним и мягко поцеловал в щёку, поглаживая по груди чистой рукой. - Прости. Мне казалось, что тебе понравится. - Это было слишком... слишком, - Хайтам коротко посмотрел на него и снова отвёл взгляд. - Но мне не не понравилось. - Ага? - заинтересованно поддакнул Кавех, оживившись и пробно прикоснувшись к его боку. Потом опустил руку ниже, выжидая. Потом ещё ниже. Уже через пару минут они снова целовались, тесно-тесно прижавшись друг к другу. Спустя ещё пять Кавех подхватил его под коленом согнутой в локте рукой и медленно вошёл внутрь. Солнечное утро стремительно переходило в жаркий и очень душный день. Хайтам судорожно вздыхал и бесконечно вытирал пот со лба, хватаясь за чужие скользкие плечи, ёрзая по вымокшим простыням. Кавех сбивчиво двигался и беспорядочно целовал его в губы, щеки, подбородок и открытую шею, любовно сжимая крупные соски. - Я люблю тебя, - без устали горячечно повторял Кавех ему на ухо, великодушно избавляя его от необходимости смотреть в глаза. - Я люблю тебя. А Хайтам лежал под ним, стискивая зубы и напоминая себе не верить, не верить, не верить, не ве... ...Но что толку избегать и бояться того, что уже и так давно случилось? Он кончил тихо, совсем негромко вздохнув и притянув Кавеха ближе, еле заметно вздрагивая. Тот лёг на него всем телом, двигаясь резко и коротко и с чувством оглаживая его сильные бёдра, торопливо догоняясь тоже. Как только тот затих, Хайтам устало столкнул его с себя, не в силах выносить чужое тепло. Кавех с готовностью послушно перекатился на простынь рядом с ним, рассеянно играясь со случайной выступающей прядью волос у него на затылке. А потом потянулся к графину с водой на ночном столике и налил полный стакан. - Пить будешь? - Хайтам лениво приоткрыл один глаз и молча забрал у него воду, приподнимаясь на локте, чтобы сделать глоток. Кавех чуть склонил голову набок, наблюдая за тем, как ритмично дёргался его кадык. - Открой мне один секрет, Аль-Хайтам-ходжа, будь добр. Какого чёрта к тебе весь день ломятся посыльные? - Откуда мне знать? - пожал он одним плечом, напившись. - Я всего лишь скромный исследователь. - Ужасно скромный исследователь с агентурной сетью по всему континенту, - активно закивал тот, забирая у него стакан. - С сетью полезных знакомств, - поправил Хайтам. - Даже странно, кстати говоря, что у "самого лучшего архитектора во всём Тейвате" нет такой же. Кавех незамедлительно шлёпнул его по бедру, прищурившись. Ох, Хайтаму хорошо знаком этот взгляд. Ночью тот ещё явно отыграется за все едкие шпильки в свой адрес. Но он, надо признать, был совсем не против.