безысходность

Послышался низкий, сдавленный кашель. Сгустки серой пыли осквернили и без того невыносимо сухой воздух, дыхание затруднилось в разы. Морро не удержался от нежеланного хрипа, что сам по себе пробился сквозь его горло. Спина предательски накатила резкой болезненной волной, поднимаясь тот с цементного обломка одного из разрушенных зданий. Ребра, по ощущениям, превратились в дробную крошку, на что Сторм уже и не надеялся увидеть там бледную кожицу без сиреневых гематом. Голова гудела, усугубляли ситуацию сокрушительные взрывы с немалой частотой. Он снова тягостно откашлялся, давая струе алой жидкости не торопясь стекать по испачканному подбородку. Мастер ветра сомкнул сухие губы, что маниакально ныли от глубокой кровоточащей ссадины. На языке вкус грязи смешался с кровянистым металлическим. — Плохо дело, — прошипел брюнет сквозь зубы, в попытках подняться на ноги. Он, что есть силы, сжал ладонь в кулак, сейчас внутри него брал верх ничто иное, как гнев. Его злость была направлена на себя, или правильнее сказать на собственное решение, что его вынудили принять обстоятельства. Сторм знал, что так будет. Он не глуп и наивен, чтобы верить в сказки, где все столь радужно и солнечно, пусть и Ллойд пытался избавить его от такого пессимизма. Или, в данной ситуации, реализма. Дым, в паре с поднявшейся пылью, расслаивался, нежно растворяясь в небе, когда Морро пытался оценить обстановку вокруг, щурясь от грязного воздуха. Его голову ранее посещала мысль об использовании потоков ветра, но те должны были быть настолько сильными, что увидеть эту жуткую картину, прежде чем отключиться, было бы единственным на что хватило бы сил. Юноша нашел точку пусть и шаткого, но равновесия и начал шагать по загрязненной земле, скрываясь руками. Слышен противный звук, прежде чем где-то правее от него с громким звоном разлетаются стеклянные осколки окон жилых помещений. Сторм успевает снова упасть на землю, прежде чем они накрывают радиус взрыва. Он тихо рычит себе под нос, шмыгнув носом. Его, явно, злит еще что-то помимо того, что поставило его в безвыходное положение. В голове, совсем в ненужный момент, мелькает лицо зеленоглазого мальчишки, что широко улыбается, пока с пшеничных волос благополучно падают капли воды. Его одежда мокрая до нитки, он слегка подрагивает от прохладного ветра, но все еще мягко вглядывается в лицо Морро. Обувь полна воды, она сочится сквозь ткань, пока светловолосый игнорирует это. Его губы начинают двигаться, подергиваясь, улыбка все еще сияет на и без того светлом личике.

«Это было немного с-спонтанно.»

Он говорит легко, слегка ласково. Его глаза сверкают подобно чистым изумрудам. Монтгомери, словно губка, впитывает всю сердитость парня на ситуацию, после того, как их окидывает океанской водой. Они пропитаны ею от пальцев ног и до кончиков волос, однако Морро перестает на это злиться, когда мягкий голос эхом отбивается в его голове, пробегая по телу. Ниндзя понимает, что, сцепя зубы, неподвижно смотрит вниз, пока его тело все еще в лежачем виде. Он начинает ползти вперед, возвращаясь к действительности, что сейчас так отвратна и тошнотворна. Где-то глубоко вдали маячит темный силуэт, он наконец виден, сквозь едкий дым. Сторм впивается взглядом в фигуру, когда она совсем доступна для взора. Ллойд совсем изморен, он явно за шаг до того, чтобы выдохнуться. Пятна крови покрывают худощавое тело, раненные участки истерзаны и продолжают безостановочно кровоточить. Его глаза излучают резкий сиреневый, неприятно въедливый глазам. Руки механично выдавливают из себя сгустки тьмы, бессильно сваливаясь, когда очередной снаряд хаотично летит в неизвестном направлении. Подавно не слышно криков, улицы пусты и безжизненны. Монтгомери смотрит в никуда, его взгляд пустой и холодный. Он словно выпотрошенная оболочка наполненная густой темной кровью, что сейчас ручьем стекает, вытягивая свои руки к холодной земле. Его лицо не выражает злости, оно не выражает печали или усталости, он будто заведенная шестеренка без недостающей души. Он не реагирует на оглушающий шум, он не шелохнется, когда его кожу пронзят острые стеклышки запятнанные красным. Он машина без частицы сожаления к себе, он не человек и сейчас не сможет даже притвориться им. Морро закусывает губу, заставляя ее выпустить весь алый сок. При виде такого Ллойда он чувствует мерзостный осадок на душе. Он не достучится до Они, что бы не сказал сейчас, как бы не вывернул свою душу наизнанку. Его Ллойд слишком далеко, чтобы дотянуться, пусть и Сторм не намерен ждать пока он искалечит себя до потери пульса. Он прилагает все усилия, чтобы подняться. Юношеское тело пошатывается, но его воли хватает, чтобы заставить себя найти опорную точку. Мастер собирается с силами в попытке использовать способность, его энергия скапливается в одной конечности. Если сейчас зеленый ниндзя не остановится, то израсходует все жизненные силы. — Вряд ли ты это ощутишь, — бормотал себе бывший призрак, делая уверенные шаги в сторону эпицентра катастрофы, — но будет порядком больно. Он переступает ногу уже безжизненного тела одного из их противников, что успело замерзнуть и принять откровенно мрачный вид. В теории, они должны были быть единственным пушечным мясом в этот день, но ярость Они однозначно не собиралась следовать чьим-либо ожиданиям, не говоря о их оправдании. Правую руку Сторма окатывает напористым ветром, он спешно кружится подымая мелкую осыпь в воздух. Морро идет в одном направлении, когда между ними, с уже Ллойдовой спиной, остается не больше семи шагов. Его мысли сбиты, они сыпятся одна за другой, как ближайшие здания, что движутся ко дну. Он давит на злобу, что дает отпор, придавая дуновению зеленоватого ветра большей силы. Он похлопывает по чужому плечу, что уже кажется почти ледяным на ощупь. Гармадон очевидно колеблется, прежде чем улавливает человеческий аромат, подобно дикому зверю. Он сводит темные брови, оскаливая зубы, что красуются острыми клыками. Но с поворота через это самое плечо он получает чрезвычайно насыщенный удар в физиономию, заместо ожидаемой жертвы каторги. Голову прожигает нестерпимо резкий звон, глаза мерцают теряя яркий фиолетовый, прежде чем и вовсе сомкнуться. Изнуренное тело сваливается на осушенную землю, что слегка отдает теплом от угасших здесь огоньков апокалипсиса. — Я конечно не твоя мамочка, чтобы будить по утрам, — ворчит устало Сторм, встряхивая кистью, — но с добрым утром, пора вставать. Мастер ветра сплевывает в противоположную сторону собравшуюся во рту смесь из слюны, крови и грязной земли, проводя по губам ладонью. Он обессилено падает на колени, а потом прямиком на бок ровно напротив лица мастера энергии. Светлые ресницы трепыхаются, давая всего на пару мгновений проникнуть лучам закатного солнца к зеленым омутам. Сторм расплывается в теплой улыбке при виде позеленевших глаз. Они невинные, усталые и чертовски привлекательные. Ллойд на волоске от того, чтобы расклеиться. Бледная, запачканная ладонь тянется к ясным глазам, проводя по векам, чтобы тот стал беречь оставшиеся силы. В один миг они перестают дергаться, и блондин, тяжело дыша, издает еле слышный сап. Морро сам на грани, однако его сил пока достаточно, чтобы наблюдать за юношей напротив. Личико изранено, на правой щеке виднеется свежий отек. Мальчик хмурится, когда его глаза падают на это место, он, едва притрагиваясь, проводит пальцем по ссадине. Это дается ему не без труда, учитывая отвратительную боль во всем теле, но парень тянется вперед, легонько касаясь участка потрепанными за сегодня губами. Его кожа все еще мягкая, и пахнет также как всегда, насколько бы испачкан Ллойд ни был и как бы устало Морро себя не чувствовал. Сторм всегда узнает его запах. Запах, которым он вряд ли когда-либо сможет насытиться сполна. — Извини, — тихо хрипит он, отстраняясь от спящего ниндзя. Вокруг них царит полная тишина, слышен нежный предвечерний ветер и более ничего. Улица погрязла в обломках, Морро и думать не хочет, как им придется исправлять этот ночной кошмар, в который влипла эта часть Ниндзяго. Шума цивилизации не было слышно даже поодаль, мир будто остановился целиком, поглощая их в собственное опустошенное измерение. — Я немного отдохну и мы пойдем домой, хорошо? — обратился парень к Гармадону, не ожидая ни слова в ответ, пока поник в бездонности оранжевого неба, — Я самостоятельно обработаю каждую ссадинку на твоем теле, ты же позволишь мне? — мягко спросил Сторм. Он поднес ладонь к солнечному свету глубоко вверху, закрывая ею солнце, что осело настолько, что начало слепить его глаза. По руке слабо стекала узкая полоска темной крови. Бывший призрак поежился и засел куда-то далеко в раздумья. — Надеюсь, ты не против, если я совру тебе, что не ты изуродовал мое тело, когда смогу говорить, — хрипло произнес парень, — Тебе лишь повод дай себя обвинить, — слегка обиженно хмыкнул Морро, оборачиваясь в противоположную сторону, на разваленные жилища и заведения, что продолжали периодами издавать звуки разрушенной рухляди. Вывеска уже не нового кафе свисала, держась лишь на одном левом креплении, завалив выход, пока это самое здание, в целом, кажись, пострадало меньше остальных. На уцелевший крепеж умостилась прилетевшая птица, что непонимающе моргала, глядя лежащему брюнету в глаза. — Но, если ты меня слышишь, забудь то, что я говорю и сказал до этого, ладно? — спустя пару минут прервал немилую тишину он, повернувшись к мирно посапывающему Ллойду, — Я не хочу, чтобы ты меня ненавидел, — тоскливо прошептал он себе под нос. Глаза с каждым словом ставали на долю тяжелее, он перестал замечать как уже и вовсе не сталкивается с надоедливым розоватым светом, окидывающим улицу. Царство Морфея затащило его в своих узы, когда брошенная улица продолжала пустовать, за исключением двух едва живых парней и кучки изувеченных трупов в костюмах. Солнце на сегодня отбыло свою службу, скрываясь за горизонтом до самых кончиков неизмеримых лучей. Город начал покрываться глубокой, всепоглощающей вечерней синевой, пока бывший призрак, сквозь глубокий, необходимый ему сон, сжимал в своей чужую ладонь.