𝐓𝐡𝐚𝐭 𝐩𝐥𝐚𝐜𝐞 𝐡𝐚𝐬 𝐚𝐧 𝐚𝐦𝐚𝐳𝐢𝐧𝐠 𝐩𝐨𝐫𝐜𝐡 𝐬𝐰𝐢𝐧𝐠

Детские качели — это то вверх, болтая ногами, то вниз, не достигая полного круга. Цепи звонькают мелодично, а фонарь ночной шипит янтарем, привлекая только комаров. Рядом с вами тени некрасивые и длинные падают и луна кажется просто точкой случайной в ночном небе. Звёзд нет и дым плывет, заместо облаков пастельных. Ты чувствуешь веселье. Оно пузырится в твоей крови, смехом и неприятным ощущением в носу выходит наружу. Ты улыбаешься, и когда ты смотришь на Питера, качающегося рядом, то видишь, что он тоже улыбается, но губы уже. Тоже смотрит на тебя. Только на тебя и глядит. Усмехаешься. Его ноги слишком длинные, терзают землю, а движение качели медленное, словно убаюкивающее. Несравнимо с твоим. Твои ладони впиваются в цепь качели всё сильней, холодная рябь проходит по открытым плечам, не прикрытым растянутой белой майкой. Каждый толчок назад — это два вперёд. И мысль проскальзывает глупая. Что оттолкнись ты ещё немного, не совершая круг и спрыгнув на пике, обязательно перепрыгнешь этот высокий забор, скрывающий тёмный лес. И никто тебя не догонит, не поймает. Что ты полетишь, не достигнешь сырой земли, птицей вспорхнёшь. Вылететь сможешь. Взгляд твой падает, как качель, с забора на собственный поломанный голень, обмотанный белым бинтом. И весело тебе теперь становится по другой причине. Гнусно. Счастье, раскалённое, просачивается из твоих глаз, и Питер что-то трепещет обеспокоено. Качель скрипит.