Not my Dream

      — Ну, пора прощаться? — Дрим неловко поджал губы. Он поправил сумку на плече и несмело заглянул в глаза Томми, который явно был не в восторге от сложившейся ситуации.       Клэй был в этой чёртовой Англии уже два месяца. Он вообще приезжал к Джорджу, у которого проблемы с визой уже переходили все рамки разумного и неразумного, и надо было хотя бы морально его поддержать. А по итогу остался у Саймонса, вообще случайно встретившимся ему в одном из брайтонских пабов, и не знающим, что Дрим прилетел в туманное королевство.       Они были в неких «отношениях на расстоянии» уже несколько месяцев, но Клэю не хотелось приезжать к нему даже на пару дней. Потому что он не хотел той блядской отвратительной сцены, которая происходила прямо сейчас.       Даже если Дрим и приехал к Томми — за этим последует то, что он должен уехать обратно.       Они это уже проходили. Именно в тот момент, когда начались их «отношения» — Саймонс приезжал в Америку, чтобы записать несколько дурацких влогов. Грезил о том, как найдёт себе девушку, и какая она будет горячая, а по итогу обзавёлся Дримом, которому готовил по утрам и рычал на него, что он безалаберный бездельник. Ну, единственный совпавший пункт, про то, что его партнёр будет горячим, мало обнадёживал.       А когда Томми уже надо было улетать, и он даже почти перешёл в зал ожидания, он резко развернулся и со всех ног побежал к Клэю, не выдержав. Просто ради того, чтобы поцеловать на прощание, и начать их странные невнятные отношения.       Через считанные секунды после этого Саймонс уже шёл в зал ожидания, а затем и в самолёт до Лондона.       Ему даже не помешало то, что Дрим был в отношениях с Сапнапом, причём уже довольно давно. Просто на время его прилёта Николас гостил у Карла, и всё сложилось до жути удачно. Или неудачно — тут, как посмотреть.       Клэй ему все уши прожужжал о том, как ревновал Сапа к Джейкобсу, а сам после той поездки регулярно занимался с ним сексом по видеосвязи, когда Ника не было дома. Томми не знал, тошнило его от этого или нет. Судя по тому, что он каждый раз на это соглашался, всё-таки нет.       Прямо сейчас они стояли на вокзале, и поезд Дрима отправлялся через жалких несколько минут.       Из Брайтона — до Лондона, а через пару часов он вовсе будет в самолёте до Флориды. Томми не хотелось его отпускать. Пусть он и знал с самого начала, что Клэй уедет, даже знал дату, проще от этого не становилось. Ощущение пустоты сидело где-то глубоко в груди и отказывалось оттуда выбираться, как бы Томми не пытался его достать.       Хаотичный и вездесущий мальчик на батарейках разрядился, и это было видно невооружённым взглядом. Если бы единственной причиной этому были только несколько последних бессонных проведённых вместе ночей, Саймонс и не думал бы жаловаться. Но, к его огромному сожалению и разочарованию, расстраивался он, потому что Дриму было пора уезжать.       Клэй бы ни за что и никогда не бросил Сапнапа ради него. Между Дримом и Томми не было ничего необычайно серьёзного. Говоря честнее — серьёзно было, но только со стороны Саймонса. Клэй же воспринимал их совместные ночи и утра как способ развлечься, снять стресс и немного отдохнуть от Ника. Очень редко, но последний правда бывал невыносим.       — Когда приедешь в следующий раз? — прервал гнетущую тишину Томми, больше не в силах молча стоять рядом. Хотелось наговориться, натрогаться, нацеловаться.       — Может, лучше ты ко мне? — вопросом на вопрос ответил Клэй, заставляя Томми раздражённо фыркнуть.       Саймонс опять замолк, не зная, что на это ответить.       Расслабленно и спокойно буднично кивнуть у него уж точно не выйдет. Язвить по поводу тройничка с Сапнапом не хотелось, а говорить «только если ты бросишь своего идиота» на незримое количество голов выше его сил. Поперёк горла стоял ком. Саймонс даже не такой простой вопрос ответить не мог, а его заставляли прощаться с любимым человеком, который даже ему не принадлежал и, более того, никогда не будет. Поезд сейчас увезёт его далеко и очень надолго, если не навсегда.       У Саймонса в голове почти успела сформулироваться мысль, как именно ему стоило ответить, но её на середине прервало начало протяжного скрипа тормозов.       — Мне пора, — вздохнул Дрим и подхватил чемодан. — Был… рад? — он чуть нервно посмеялся, на самом деле не зная, как в таких ситуациях прощаются. — Тебе позвонить, как буду в аэропорту?       — А… ага, — Томми неловко потёр шею и поправил собственную сумку. Просто чтобы хоть чем-нибудь занять руки. — И как прилетишь, тоже.       — У тебя будет глубокая ночь.       — Ну, будет пропущенный.       Дрим вздохнул.       По правде говоря, ему самому уезжать тоже не хотелось. Дома его ждали разбирательства на тему того, что мог бы вернуться и пораньше. И, конечно, обида за то, что Клэй не привёз с собой никаких сувениров. Он, конечно, будет слёзно извиняться, и ни в коем случае не упоминать о том, что во время шикарного секса с ТоммиИннитом о них забывается; пусть и очень сильно хотелось.       Ситуация была донельзя неловкой.       Один не хотел уезжать, а другой — отпускать. И обоим категорически, до боли в сердце, голове и зубах, надо было это сделать.       Одного ждали в родной и такой далёкой Флориде с распростёртыми объятиями. Другой — прекрасно это знал; не хотел мешать чужому счастью или становиться моральной преградой и стеной. И даже не знал, что уже потихоньку ею становился.       Томми в голову не приходила мысль о том, что на два месяца у простых любовников не остаются. Учитывая, что в туманную Англию Дрим приехал совершенно не к нему — тем более. Оставалось надеяться, что Джордж не выдаст их. Он, конечно, не знал подробностей, но, если в ближайшую неделю он решит наведаться к Томми в гости, то стоящий там запах всё выдаст за них.       — Ну так… как прощаются в таких ситуациях, Томс? — нервно посмеялся Дрим. Он почесал затылок и отвёл взгляд.       Саймонс нервно перекатился с пятки на носок.       Кто вообще знал, как в таких ситуациях прощаются? Кивок — слишком мало. Рукопожатие — чересчур формально и неловко. Объятья — звучало уже лучше, но сколько они должны были продлиться? Стоило ли хлопать по спине или прижимать к себе? Может, вовсе поцеловать в щёку? Или в губы? А если здесь был кто-нибудь из их знакомых?       Слишком много вопросов для маленькой светлой головушки Томми.       А вот для головы Дрима — в самый раз. Он уже принял решение и нашёл ответ на собственный вопрос.       Сделав длинный шаг вперёд и выпустив ручку чемодана, Клэй заключил Томми в крепкие объятья. Саймонс, опешив, даже не сразу обнял в ответ. Несколько секунд он простоял с опущенными руками, сжатыми в кулаки, и широко раскрытыми от удивления глазами.       Начав про себя считать секунды, Томми нехотя дошёл до пяти, а когда счётчик перевалил за десять, им овладел благоговейный тихий ужас.       Клэй по какой-то неведомой причине не выпускал его, а Томми — не отталкивал.       Но, как только прозвучало объявление о том, что поезд отправляется через пять минут, всё оттаяло. Время продолжило идти, хоть Саймонс его больше и не считал, а сильные руки не оборачивались вокруг его плеч.       Стало пусть ещё до того, как Саймонс вернулся в свою пустую крохотную брайтонскую квартирку. Он не был намерен выходить оттуда, как ему казалось, ближайший год, но и возвращение туда чудилось чем-то болезненным и непоправимым. Ведь там больше не будет ни вещей Дрима, ни его самого. Ни единого напоминания о том, что он в принципе там когда-то был.       Томми не знал, было бы ему хуже, если бы хоть какая-нибудь крупица Клэя там осталась. Простая кофта, футболка, записка на холодильнике о том, что у них опять закончились энергетики, или обыкновенная резинка для пышных кудрявых волос, которым она абсолютно не помогала держаться в хвосте. Возможно, Саймонс убивался бы ещё сильнее, если бы хоть что-нибудь из этого осталось. даже самая ничтожная из всех частей.       Напоследок, Томми растерянно кивнул Дриму. И незамедлительно получил кивок в ответ.       Прежде, чем увидеть, как Клэй, схватив свой единственный чемодан, переступил через линию перрона и оказался в поезде. На котором уедет от Томми до тех пор, пока ему вновь не наскучат многолетние отношения. И что-то подсказывало Саймонсу, что случится это очень нескоро.       Как преданный пёс, он с невнятным непередаваемым сожалением смотрел на Клэя. И ему казалось, что в ответ на него смотрели с такими же чувствами.       Саймонс не знал, из-за чего сожалел в первую очередь. Из-за того, что Дрим уезжал, или же потому, что он вообще заявился к нему два месяца тому назад.       У Томми заблестели глаза и он, шмыгнув носом, отвернул голову.       Если он и был в силах увидеть, как Дрим зашёл в поезд, то наблюдать за тем, как он уедет вдаль, будет совсем невыносимо. И так что-то в груди трещало, а под колёсами поезда оно сломается окончательно. Раскрошится на мелкие кусочки.       С трудом перебирая ногами, Саймонс отошёл к ближайшей колонне и облокотился на неё плечом. Он закрыл верхнюю часть лица одной ладонью и мелко задрожал. В голову ударило объявление о том, что поезд отправляется всего через минуту. Жалких шестьдесят секунд, и Клэй уедет. Его больше не будет ни в квартире Саймонса, ни в Брайтоне, ни в целой стране. Он будет во Флориде. Рядом с тем, кого он по-настоящему любит, и кому готов был посвятить всю свою жизнь и даже больше.       Томми был его минутной слабостью, и не более того.       Осознание того, что Саймонса так просто использовали, делало больно. Будто рука Дрима была прямо у него в грудной клетке и сжимала его сердце до побелевших костяшек. Удивительно, что оно ещё не лопнуло и не разлетелось в разные стороны.       И Саймонс бы тогда перестал мучиться. Было бы здорово. Очень здорово.       Томми испуганно удивлённо охнул, когда его за руки резко прижали к колонне. Он резко задрал голову, ударяясь о стену ещё и затылком. К своему удивлению, он встретился затуманенным от слёз взглядом с Клэем.       — Дрим, — хрипло прошептал он. — Дрим, что ты…       Клэй поцеловал его, прижимая к себе так, что у Томми чуть не захрустел позвоночник. Саймонс от неожиданности вскинул руки и уместил их у Дрима на плечах, сжимая с неменьшей силой.       Томми наплевал на огромное обилие вопросов, которые просились наружу и мысль о том, что на них наверняка все вокруг пялились. По его щекам окончательно заструились слёзы. Ему пришлось даже встать на носочки, чтобы углубить поцелуй. Запястья и затылок болели от удара о колонну, а душа так и скулила из-за поцелуя. Ему было больно во всех смыслах этого слова, и Клэй абсолютно не помогал ситуации. Напротив — он делал всё только хуже.       Когда у Саймонса закончился воздух, он с трудом отстранился — Дрим не собирался его отпускать. Томми тяжело дышал, смотря на Клэя из-за пелены слёз и не отстраняясь дальше положенного.       — Объясни, — шёпотом взмолился Саймонс и шмыгнул носом. — Ты ведь должен улететь, Дрим, почему ты…       — Ещё один вечер, — Клэй прижал его к себе, говоря ему куда-то в макушку. — Томми, ещё один вечер с тобой и я улечу.       — Это нечестно! — вскрикнул он и попытался оттолкнуть Дрима, но тот оказался сильнее. Томми обиженно тихо взвыл, но этот звук затерялся где-то у Клэя в ключицах. — Ты всё равно уедешь к Сапнапу. Домой, — Саймонс поджал губы и поднял жалобный взгляд на Клэя. — Какого чёрта ты всё ещё здесь?       — Я хочу ещё побыть с тобой.       — Тогда пообещай, что не уедешь!       Вместо ответа Клэй тяжело вздохнул. Он определённо точно не мог пообещать ничего подобного. Ни два месяца назад, ни сегодня, ни когда-либо ещё. Поэтому перед ним стоял очень занятный выбор: либо солгать ради последней совместной ночи с Саймонсом, либо развернуться, дождаться поезд и уехать восвояси.       Но, судя по реакции Томми, он поверит во что угодно, что Дрим ему скажет.       — Обещаю.       — Что?       — Я обещаю, что не уеду.       Саймонс вопросительно нахмурил брови, не до конца осознавая, что услышал. Будто Дрим говорил на известном только ему одному языке. Или сам Томми сошёл с ума, и ему чудились слова, которых на самом деле и в помине не было.       Он не помнил, как они добрались до квартиры.       Его голову гораздо сильнее занимали поцелуи на вокзале, приставания Дрима в такси и слёзы, которые он всё никак не мог остановить. Томми уже с трудом дышал, перед глазами всё плыло, в узких джинсах стало невыносимо тесно, а его кожа была такой горячей, что Клэй не мог ни секунды удержать руки на месте. Всё гулял и гулял ими по разгорячённому телу Саймонса, обжигаясь даже через несколько слоёв одежды.       Пришёл в себя Томми в тот момент, когда его резко прижали к стенке и принялись раздевать. Медленно, тягуче, чтобы насладиться этой картиной сполна. Мало что понимающий Саймонс, стонущий и податливо отзывающийся на прикосновения только потому что так велела ситуация и её зачинщик. Маленькое безвольное существо в объятиях большого и страшного зверя.       Зверя, что с очаровательным трепетом и осторожностью расстёгивал пуговицы на рубашке Томми, чтобы ни одна из них не оторвалась.       У них бывали ночи, после которых приходилось со стыдом и красными щеками выбрасывать напрочь растерзанную одежду. Но это будет не одна из них. Напоследок Дриму хотелось сделать всё с нарочитыми нежностью и осторожностью; даже если Саймонс попросит его быть быстрее и резче, он этого не получит. Этот раз будет долгим и приторным.       Расстегнув рубашку, Клэй оставил её висеть на Томми, а сам склонился и на пробу поцеловал его чуть выше груди. Мягкая и совсем гладкая кожа, в самом деле будто присущая девушке, но без такого внушительного объёма. Хотя, Дрим совершенно не отрицал тот факт, что его милому любовнику шла женская одежда.       Нижнее бельё с кружевами; абсолютно пустые, но такие прелестные лифчики; чулочки, с подвязками на которых Томми никогда не мог справиться; юбки, едва-едва прикрывающие бёдра; и, наконец-то, платья, застёжка на спине которых никогда не была застёгнута полностью.       Томми скорее всего выбросит эти вещи, как только Дрим уедет. Даже немного жаль.       Интересно, как бы это всё смотрелось на Сапнапе? Ах да, он же никогда в жизни на такое не согласится.       Дрим тихо гортанно прорычал собственным мыслям, а затем оставил на ключице Томми яркий засос.       Саймонс принадлежал ему. Хотелось это доказать и ему, и самому себе. Но никому другому этого было не положено знать. Невозможность кричать об этом на весь мир, впрочем, нисколько не расстраивала Клэя.       Это не было секретом. Это было всего-навсего ошибкой.       Дрим свои ошибки признавать не любил. Даже несмотря на то, что они бывали очень привлекательными и стонали под ним очаровательным тоненьким голосом. Саймонс, к сожалению, пока что только тяжело дышал.       Если он хотел внимания Дрима, то придётся подать голос.       Клэй медленно упёр своё колено между ног Томми, затем с невесомым нажимом потирая. Мычание и испарину на лбу можно было засчитать, пусть и с большой натяжкой. Сдерживать себя в такую важную ночь, как Дриму казалось, было самым настоящим преступлением.       Одна рука Клэя облюбовала грудь Саймонса, сжимая её, словно женскую. Абсолютно нежная кожа без единого волоска на ней нравилась Дриму во всех её проявлениях. Он готов был тратить часы и дни на то, чтобы вылизывать её, кусать, сжимать, гладить и оставлять на ней синяки и тысячи засосов. Великолепный молочный холст, рисовать на котором было дозволено только ему одному.       И картины всегда выходили достойными величайших галерей.       — В кровать, — донёсся тихий шёпот сверху, выбивая Дрима из его размышлений о прекрасном. Последний даже не успел раскрыть рот, чтобы сделать Саймонсу замечание, как тот тут же исправился сам. — Пожалуйста.       Без «волшебного слова» просьбы Томми не имели совершенно никакого веса. Клэй, будь он добрее, возможно, даже похвалил бы его за смышленость, но у них не было так принято. Саймонс соблюдал установленные между ними правила и рамки приличия — разве был хоть какой-то смысл благодарить его за банальную вежливость? Дрим был не виноват в том, что успел продиктовать свои условия быстрее, чем Томми вообще раскрыл рот.       Это не было заботой Клэя. Его забота была в том, чтобы его беспрекословно слушались.       Дрим подхватил его под бёдра и прижал к себе. Раз в кровать, так в кровать. Не так уж и важно, где именно Клэй согрешит в последний раз.       Скоро ему нужно было уезжать к своему дорогому парню. Одним самолётом раньше или позже — разве в этом была хоть какая-то разница? Для Томми, который вовсе этого не знал, наверняка не было. А для Дрима сошёл бы и общественный туалет на вокзале.       Оттуда даже было бы удобнее уехать. Но, что уж теперь?       Через считанные секунды, за которые Саймонс успел прохныкать и потереться о него бёдрами, Клэй уложил его на кровать и навис сверху. Дрим спустил руки вниз и нежно, медленно, пусть и с силой сжал его задницу. Томми в очередной раз проныл; ему было этого недостаточно, но он был счастлив и этой подачке в свою сторону. Саймонс закинул голову назад и даже с тихим стуком ударился затылком об изголовье кровати.       Заставив Томми изогнуться, Дрим наконец-то снял с него рубашку, небрежно и не задумываясь отбрасывая её на пол. И всё-таки, каким бы Клэй безвольным и малым человеком его не считал, тело у него было просто восхитительным.       У Николаса тоже. Только Дрим уже конкретно устал видеть одно и то же голое тело с самой старшей школы. Разве он виноват в том, что ему стало скучно?       Клэй склонился к его животу и оставил на нём несколько поцелуев. Томми очаровательно дрожал под его губами — ещё и схватился руками за голову Дрима, сжимая его мелкие кудри между пальцами. Обычно Клэй запрещал ему это делать, но сегодня можно было. Лучше дать ему надышаться перед смертью.       Ладони сами собой легли на бёдра Томми. Стоило легко и совсем невесомо надавить, как ноги сразу же разъехались в разные стороны, мелко дрожа, будто никогда сдвинуты и не были.       Саймонс так отчаянно нуждался в нём. Даже удивительно.       Пришлось немного повозиться с ремнём на джинсах Томми, но вскоре он поддался рукам Дрима. То ли из-за того, что последний в этом вопросе уже наловчился, то ли из-за жалобных стонов Саймонса и его тихих просьб ускориться. Его голос мог заставить кого угодно делать что угодно.       Было, признаться честно, боязно.       Дриму казалось, что в какой-то момент Томми мог понять его коварный замысел. Слишком много просьб для одной ночи, слишком нежные руки и никаких лишних или резкий движений — чересчур уж несвойственно. И, если первое Клэй пока успешно контролировал, то остальное было ему неподвластно.       Даже покусывания плеч и шеи Томми были нарочито ласковыми и безболезненными. Обычно острые и беспощадные клыки Клэя, заставляющие Саймонса изнывать, кричать, и столь сексуально плакать, сейчас едва-едва впивались в нежную кожу. На молочных бархатистых плечах Томми виднелись следы веснушек и множества следов от укусов и кровоподтёков, но новые Дрим не оставлял.       Клэй стянул с Саймонса джинсы. И, если обычно он спускал их сразу с бельём, то в этот раз Дрим решил растянуть удовольствие. Томми это категорически не нравилось.       Когда Дрим стал зацеловывать его живот и бёдра, совершенно не обращая внимания на стоящий колом член, Томми звонко всхлипнул. Он зажмурился, постепенно начиная плакать и хныкать из-за того, что ему никак не помогали с разрядкой. Слишком мучительная пытка. Томми хотелось скорее почувствовать своего любимого как можно ближе. Чтобы Клэй заполнил его внутри и полностью окутал снаружи.       Саймонс почувствовал улыбку Клэя на своём животе. Кажется, он добился своего.       Дрим приподнялся и приблизился к лицу Саймонса, с неподдельным интересом и возбуждением разглядывая плачущие большие глазки. Для него не было ничего сексуальнее, чем слёзы.       Не из-за боли, безусловно. Он не был садистом. По крайней мере, за свои рамки разумного Клэй не заступал.       — Какой же ты чертовски красивый, когда плачешь, — прошептал Дрим. Одной рукой он взял лицо Томми за подбородок, заставляя смотреть в глаза, а вторая потянулась вниз. — Покричишь для меня, детка?       Вместо ответа Саймонс покорно громко прохныкал, выгибаясь. Одно из двух: либо очень послушно выполнял просьбы Дрима, либо рука на его члене сработала гораздо лучше, чем последний ожидал. Слёзы брызнули из глаз так, что попали даже на руку Клэя, что покоилась на подбородке. Неожиданно много слёз.       Томми стал стонать ещё громче, лишь бы Дрим не убирал руку.       — Милый, мы ведь не обойдёмся руками? — удивился такой реакции Дрим и посмеялся. Саймонс сразу притих; он тихо-тихо постанывал, прерываясь на то, чтобы шмыгать носом. — Умница, — Клэй так любил лёгкий страх в глазах Томми. Страх того, что Дрим просто так возьмёт и всё прекратит. — Теперь будь погромче, но без моего разрешения не кончай. Понял меня? — он дождался кивка от Саймонса и отпустил его лицо.       Томми стонал каждый раз, стоило Дриму сделать малейшее движение рукой.       Клэй склонился ближе к нему, и тот обвил его руками, впиваясь ногтями в широкую спину. Дрим обычно это не поощрял, но сегодня Саймонсу было дозволено гораздо больше обычного. Мог целовать его без разрешения, царапать ему спину до крови и даже оставлять синяки. Придётся долго и мучительно прятать раны от Сапнапа, но надо было дать Томми хоть какое-то утешение.       Дрим, может, и уйдёт, но шрамы от ногтей Саймонса останутся. Должно быть, это правда может помочь ему всё пережить.       Стоило быть хоть сколько-то милосердным к своему любовнику, с которым Клэй прожил последние пару месяцев. Они никогда друг другу ничего не обещали, но это не было поводом вести себя, как жестокий предатель.       Тем более, одно обещание всё-таки было. Не рассказывать ничего Николасу.       Удивительно, но Саймонс даже не просил ничего взамен. Похоже, правда любил.       Клэй с трудом дотянулся до смазки в прикроватной тумбочке. Томми, очевидно, был хорошо растянут — всё же, они прекрасно знали дату, когда Дрим уезжает. Они совершенно не теряли времени, ни единой секунды.       Ещё вчера утром Саймонса обиженно бурчал и жаловался на боли в пятой точке. А сейчас очень послушно и податливо плакал под Дримом, заставляя того торопиться.       По их опыту, слёз надолго не хватало. Так что Клэй предпочитал достичь удовольствия как можно быстрее.       Томми сам не заметил, как его нижнее бельё оказалось на полу. Но то, как Дрим снял свою футболку, он видел отчётливо. Плакать становилось сложнее — и руки Клэя теперь были не на нём, и из-за пелены перед глазами было сложно наблюдать за красивым телом над собой. Хотелось получше всё рассмотреть, будто в первый раз. Рассмотреть и запомнить каждый изгиб тела, самую маленькую веснушку и малочисленные светлые детские шрамы. Саймонс любил это тело. Очень.       Томми вздрогнул из-за холода, когда между его бёдер потекла смазка. Он прижался к Клэю поближе, обвивая его руками и прильнув так, что вырваться было практически невозможно. Будто чувствовал в действиях и движениях Дрима подвох. Слишком уж много было ему дозволено.       Клэй хрипло выдохнул, несколько раз проводя рукой по своему члену. Из-за того, как Томми расплакался, у него ниже пояса уже так тянуло, что болело. Надо было закончить с этим, а затем, после небольшого отдыха и объятий перейти ко второму раунду. А затем к третьему и четвёртому. Разве что, в перерыве надо будет купить билет на следующий самолёт до Флориды.       Завтра прямо с утра и улетит.       Томми, не выдерживая давления и истязания, перевернул их, теперь сидя на бёдрах Дрима. Последний охнул, но затем улыбнулся, крепко держа Саймонса за талию.       Его слёзы скатывались по щекам, скапливаясь на подбородке и капали прямо Дриму на грудь. Не было картины чудеснее, чем та, что Клэй лицезрел прямо перед собой.       Николас для него никогда не плакал, даже ни одной слезинки не проронил.       Томми, всхлипывая, приподнялся на дрожащих ногах. Кончиками пальцев он прошёлся по члену Дрима, затем обхватывая его увереннее. Саймонс направил возбуждённую плоть в себя, перед тем, как пустить его внутрь, дразняще потёршись о головку несколько раз.       Он громко вскрикнул, запрокидывая голову. Благодаря отключившемуся разуму и обилию смазки было проще принимать внушительный размер Дрима. Томми громко стонал, не прерываясь, но медленно насаживаясь до конца. Ему доставляло невероятное удовольствие слушать, как Клэй томно и возбуждённо дышал под ним; и чувствовать, как его руки сжимали талию Томми, абсолютно непроизвольно.       Клэй за всю их короткую совместную жизнь никогда не давал ему привыкнуть. Но в этот раз, впервые, он не стал двигаться сам.       Напротив — он гладил Саймонса по спине, изредка переходя на поясницу, чтобы успокоить боль. Второй рукой Клэй игриво щипал его за бок, выслушивая из-за этого хныканья и скулёж сверху. Внутри Томми было невыносимо узко и жарко, и Дрим держался невероятным усилием воли.       Саймонс, срывая голос, приподнялся и на пробу сел обратно. Дрим почти успел подумать о том, что у Томми будет болеть горло, но движение на его члене напрочь выбило любые мысли из его головы.       Начиная скакать на Клэе, Саймонс лёг на него, чтобы двигать лишь бёдрами. Ноги уже категорически не держали. Дрим утянул его в поцелуй, крепко прижимая к себе и помогая двигаться. Оба стонали друг другу в губы — но Томми это ни капельки не заглушало. И стоны были всё такими же громкими, и слёзы всё ещё текли. Солёные на вкус, Клэй старался смаковать их.       — Пожалуйста, — с трудом произнёс Томми, как только отстранился с влажным чмоком. Казалось, у него даже пар изо рта пошёл. — Кончи внутрь, — он шмыгнул носом, уже сильно ускоряясь. — А можно мне… можно…       — Потерпи, — сквозь зубы, с трудом, прошипел Клэй.       Томми расплакался пуще прежнего, хныкая из-за того, что ему не разрешали кончить.       Он ведь был таким послушным. Разве трудно ему разрешить кончить в первый их заход? Саймонс искренне надеялся, что контроль его оргазма начнётся хотя бы во втором раунде.       Саймонс жалобно взвыл, когда Дрим схватил его за задницу и сам сделал несколько быстрых толчков, заставив его сжаться. На контрасте с нежностью и промедлением всё, что происходило сейчас, было настоящей пыткой.       Нужно просто перетерпеть это.       — Раз, — начал хриплым голосом командовать Дрим. Его тоже надолго не хватит, с таким сексуальным плачущим любовником.       Томми радостно протяжно вдохнул, начиная активнее двигаться. Он теперь изо всех сил пытался сохранить одинаковый ритм с Клэем, чтобы всё произошло одновременно.       — Два.       Рот Саймонса раскрылся в очередном стоне, но в этот раз в нём отчётливо был слышен хрип. Даже пришлось закашляться и жалобно взглянуть на Клэя, чтобы тот наконец-то досчитал. Из-за слёз и стонов он не успевал дышать. Хотелось хоть разок вдохнуть.       — Три!       Томми выгнулся полумесяцем, кончая с неожиданно беззвучным стоном на губах.       Внутри него стало тепло и мокро, а все звуки вокруг теперь будто были за пеленой ваты и под толщей воды сразу. Саймонс пытался отдышаться, пока Дрим ласково и успокаивающе зацеловывал его лоб и щёки.       Нужно было попить воды. И можно было продолжать.

***

      Клэй с трудом разлепил глаза.       Ему кто-то звонил. Даже не хотелось узнавать, кто нарушил его покой.       На его руке лежал Томми и тоже нехотя и хмуро открыл глаза. Обидно, что именно его разбудили: Дрим хотел улизнуть до его пробуждения. Теперь, к огромному сожалению, придётся объясняться.       — Ало? — вздохнул Клэй, всё-таки заметив номер Сапнапа. — Доброе утро.       — Доброе?! — сразу возмутился Николас. Дрим чуть ли не прошипел из-за громкости, но удержался. — Тебя где носит?       — А я не написал? — состроил дурака он. — И поезд проспал, и самолёт, — Дрим показательно зевнул. — Уже купил билеты на следующие.       — Всего неделя до свадьбы! — продолжал кричать Сапнап. Клэй невольно метнул взгляд на Томми, который тут же жалобно и непонятливо нахмурился. Уже через секунду он сел на кровати, освобождая Дрима из-под себя. — Ты и так там уже дольше, чем планировал.       — Ну я проспал, ну милый…       — Если завтра тебя не будет, я отменяю свадьбу!       Николас бросил трубку, не давая Дриму и слова вставить.       В самом деле, надо было скорее бежать на вокзал, а оттуда в аэропорт. Во Флориде его, кажется, ждала большая ссора. Но зато он прилетит обратно к своему дорогому жениху. До свадьбы со всей подготовкой было трудно не ссориться.       Но сразу после неё их ждал целый месяц на Бали. Там все споры разрешатся, будто их никогда и не было.       — Свадьба? — тихо спросил Саймонс, когда Дрим уже сел на край кровати к нему спиной. — Но ты же сказал, что…       — Я соврал.       Клэй потёр глаза кулаком, хотя из-за этого звонка сонливость и так, как рукой сняло. Ссора, кажется, ждала его не только во Флориде. Она была гораздо ближе.       — Мне же не стоит говорить, что ты не приглашён? Это было бы грубо с моей стороны, — Дрим качнул головой. Он начал одеваться, предчувствуя, что его в следующие несколько секунд выгонят из квартиры с криками и слезами.       — Просто уходи.       Томми звучал так холодно и злобно, что у Клэя побежали мурашки по спине. Кажется, лучшим решением было улететь вчера.       Было бы меньше обид. И Дрим бы не чувствовал на себе обжигающий взгляд, который молчаливо внушал ему самые страшные и мерзкие проклятья. По телу не проходился бы отвратительный ток из-за того, что, оказалось, предавать было гораздо сложнее.       Клэй даже не успел и пикнуть, когда перед его носом захлопнули дверь квартиры. Он услышал за ней истерику и слёзы, но уже ничего не мог с ними сделать.       Его ждал жених.       Не здесь.