В паутине Готэма

      Тим мягко, виновато ухватил Кона за рукав, потянув прочь, предлагая оставить братьев одних, и он послушался, лелея надежду на разговор с собственным братом. Да и мама могла уже донести до Джона всю серьезность его решения. В конце концов, она единственная, кому почти всегда удавалось в чем-либо убедить Кента-младшего.       Буквально втянув Коннера в собственную спальню, Тимоти закрыл дверь и подпер ее спиной, точно за ними гнались преследователи. Отрезая их от безумия этого дома.       — Мне правда жаль, что все так получилось, — выдохнул он.       Небрежно отмахнуться от происшедшего — значило бы покривить душой, усугублять чувство вины Дрейка укором — не поднималась рука, а потому Кон предпочел промолчать. Лишь потянул с головы того капюшон, скользнув ладонью на рассеченную шрамом щеку. Завладел чужими прохладными губами прежде, чем Тим успел возразить или что-либо предпринять. Тим внезапно ответил так отчаянно, будто хотел забыть обо всем на свете. До головокружения и нехватки дыхания. Вцепился пальцами в его воротник, Коннер был уверен почти до побеления костяшек, и накрыл его напряженные пальцы своими, но тот вдруг, с явным усилием, отстранился. Отвернулся, тут же натягивая капюшон.       — Не хочешь принять душ? Тебе явно нужно расслабиться…       — Тебе тоже не помешает, — заметил Коннер, спустившись руками на напряженные плечи Тимоти, массируя. Предложил: — Сделаем это вместе?       Румянец бросился в лицо Тима, а после резко схлынул, видимо, когда он осознал перспективы. Осторожно заметил:       — Боюсь, принимать душ в темноте, не лучшая идея. Так что ты первый. Я вытащу полотенце и халат. Альфред должен был оставить, — пробормотав это, Тим скользнул прочь, первым заскакивая в ванную.       Бедное его солнышко…       Коннер поспешил войти в помещение следом и закрыл за собой дверь. Обнял сзади суетящегося Дрейка, прижимая к своей груди, не позволяя выскользнуть.       — Тим… Ты правда думаешь, что при свете противен мне? — тихо спросил он. — Что я внутренне содрогаюсь каждый раз, как касаюсь тебя, целую? Нет, — ответил он на собственные вопросы, опережая Дрейка. — Я принимаю тебя таким, какой ты есть. И тебе нечего стесняться, слышишь?       Тихо вздохнув, Тим кинул взгляд на отражение Коннера в зеркале, чтобы встретиться с ним взглядом. Усмехнулся уголком губ как-то нервно, болезненно.       — Тогда ты — извращенец, Кон, — припечатал он, потемнев взглядом. Чуть дрогнувшим жестом очертил собственный образ в зеркале: — Разве… разве от этого можно не содрогаться? Это же ужасно. Я сам себе противен.       — Ужасно, — согласился Коннер, неожиданно разворачивая Тимоти лицом к себе и снова упрямо стаскивая капюшон, доказывая, что его не воротит от шрамов и не идеальных лиц. — Ужасно, что с тобой так поступили. Что тебе придется с этим жить. Но… Тим, в этой жизни есть нечто более важное, нежели внешность. Ко всему можно привыкнуть и со многим смириться, если тебе важен сам человек. Мне важен ты, а не кукольное личико и гладкая кожа.       Судорожно выдохнув, Тим на секунду уткнулся носом ему в грудь. Заметил, что Коннер потрясающий. И он его совсем не заслуживает. Отстранившись, скользнул к двери. Дотянувшись до выключателя, клацнул клавишей, гася верхний свет, погружая ванную в темноту. Чтобы тут же вернуться обратно, сцеловывая возражения с чужих губ. Вслепую нашарил еще один выключатель, и через мгновение мягкая подсветка зеркала рассеяла тьму, тем не менее оставляя душевую кабину в приятном полумраке.       Не все сразу, напомнил себе Коннер. Пусть будет компромисс. Тем более Тимоти сейчас и без того в ужасном напряжении… Улыбнулся, вновь притягивая Тима к себе, завладевая его губами. Одновременно начиная стягивать с него одежду. Тим сделал тоже самое, преодолевая несколько этапов сомнений, не позволяя себе сделать шаг назад.       Тимоти справится. Обязательно со всем справится. А Кон будет рядом, чтобы помочь. Даже если на это понадобятся годы. Но он же Кент. Он же упрямый.       Главное — никакого насилия. Никакого принуждения. Повторял как мантру, послушно замирая, едва уловив чужое напряжение. Смывал его поцелуями, чуткими прикосновениями и теплой водой, заставляя Тима плавиться и подставляться.       Красивый… Такой красивый. Всегда. А в этом приглушенном свете почти нереальный. Об этом хотелось кричать. Но словам Тимоти не верил… И все, что оставалось Коннеру — ласки, которые незаметно стали настойчивыми. Однако перейти грань он не решался, несмотря на дискомфорт, который вызывало возбуждение. Никакого принуждения. Почувствовав, как Тим обхватил его пальцами, застонал, и все благие намерения вылетели из головы. Мягко, но решительно, он прижал Тимоти к стене. И снова замер.       — Я хочу тебя, — выдохнул он. — Здесь. Сейчас…       Сглотнув, Тимоти прижался к Коннеру, чтобы оставить нежный поцелуй-укус на шее, скользнул губами выше, выдохнув:       — Так бери.       Его умелые чуткие пальцы, вновь вернулись к своему черному делу. Медленно, чувственно, не спеша. Сводя с ума. Но не настолько, чтобы забыть о комфорте партнера. С трудом отстранившись, сорвав с губ Тимоти быстрый поцелуй, Кон дотянулся до баночки со смазкой, стоящей на полочке, что он приметил заранее.       — У вас по всему дому смазка валяется или это только твои вкусы учтены? — стоило открыть баночку, как душевую кабину тут же наполнили ароматы ванили и груши. Хорошо хоть не богомерзкая химозная клубника.       — Когда в доме живут четыре парня-подростка разной степени половозрелости, бедному дворецкому проще распихать по дому средства контрацепции, нежели всерьез проводить с каждым беседу о неподобающем поведении, — хмыкнул Тим, чуть усмехнувшись.       Послушно развернулся к стене, чуть прогибаясь в позвоночнике. В тусклом свете, если постараться, можно было разглядеть шрамы, покрывающие спину. Будто кнутом стегали. От возбуждения скулы сводило, не говоря уже о других частях тела, но Кон не спешил, помня прошлый раз, старательно подготавливая Тимоти к своему вторжению, одновременно с движением пальцев, скользя губами по спине, точно намереваясь поцеловать каждый шрам. Добравшись до шеи, оставил на нежной коже метку принадлежности, чтобы не забывал, что он теперь не один. И лишь почувствовав крайнее нетерпение Тима, которое в прошлый раз привело к вспышке раздражения, медленно, но неуклонно погрузился в горячее жаждущее тело. И не скажешь, глядя на внешне холодного Тимоти со стороны…       Был ли он таким с кем-то еще? Или так только с ним? Только для него? Возбуждение накрыло очередной обжигающей волной, и Коннер рискнул ускорить темп, делая движения более размашистыми, придерживая Дрейка за бедра, срывая с искусанных губ тихие стоны.       — Боже, Кон… — всхлипнул Тим, заведя руку назад, и Коннер перехватил ее, давая больше прикосновений, больше опоры, больше понимания: не один. Больше не один. И он готов был вцеловывать, втрахивать в него эту мысль ближайшую вечность.       Хотелось еще. Ближе. Растворить и раствориться. Стать единым целым. Но вопреки этому одуряющему желанию, он усилием воли заставил себя отстраниться.       — Кон? — едва слышно спросил Тимоти, непонимающе обернувшись. — Что…       — Все хорошо, Солнце, — хрипло шепнул Коннер, аккуратно разворачивая Дрейка лицом к себе, чтобы мягко подхватить под бедра, заставляя скрестить лодыжки у себя на пояснице. — Доверься мне.       Коснулся губами губ, сцеловывая стон, вновь входя одним плавным движением, чтобы скоро вернуться к прежнему темпу. Обхватил рукой член, лаская, подводя к краю, на котором балансировал сам, лишь усилием воли еще не сорвавшись. И был вознагражден, увидев, как осветилось кукольное личико Тима в момент оргазма за минуту до того, как он сам отправился следом, уткнувшись ему в шею.       — Мое прекрасное Солнце, — выдохнул он, приходя в себя. Осторожно освободив от навалившегося на него тела, помог принять устойчивое положение.       — Ты потрясающий, — выдохнул Тим, обнимая Кона, положив ладонь ему на затылок, поглаживая короткие волосы. Хихикнул, уткнувшись носом в грудь. — Но Лесли меня пришибет…       В голове была приятная пустота. Поэтому мозг заводился с трудом. Лесли?.. Лесли… А, да. Лесли. Врач.       Переведя дыхание, он коснулся губами макушки Тимоти, чувствуя смутное беспокойство.       — Секс под запретом?       Ладони вновь заскользили по хрупкому телу, смывая следы их близости.       — Перегрузки, нервы, алкоголь… Жизнь, короче, под запретом, — отозвался Дрейк, мягко отстраняясь.       — Думаю, по сравнению с возглавлением клана мафиози в период передела власти, секс — это сущий пустяк… — заметил Коннер, выключая воду и дотягиваясь до огромного полотенца, в которое и завернул Тимоти, вновь обнимая. Он не хотел его терять.       — Клана? — непонимающе моргнул Тим, напоминая взъерошенного мокрого воробушка. — А… Отбросы. Надеюсь, Рой будет в состоянии сделать это, и до моего вмешательства не дойдет. Куда важнее совы. Уберем Оулмэна, понадобиться новый… — дальше он что-то пробормотал себе под нос, а после покачал головой. Подняв взгляд, чуть улыбнулся, отчего на его щеках появились те самые ямочки, от которых Коннер млел, от желания поцеловать обе. — Ладно. Не важно.       — Мы выберемся из этого. Я верю, — шепнул Кон. Главное, что они оба этого хотят. Начал вытирать Тимоти, пока тот не простудился, что, как ни странно, сейчас казалось намного более опасным для здоровья. Тем более что антибиотики совсем не пойдут на пользу его печени.       Улыбка Тима стала более грустной, но он вновь кивнул. Поцеловал Коннера в подбородок и сунул в руки халат.       — Иди отдыхай. Я скоро.       С этими словами Кента буквально выставили за дверь.       Внезапный поворот.       Постояв с минуту под дверью, Кон допер, что Тимоти, вероятно, будет штукатуриться и свидетели ему просто ни к чему. Да и у него будет время осмотреться, освоиться, поскольку жить он, видимо, остается тут.       Комната Тимоти отчасти напоминала комнату Джейсона, только на стеллажах и полках хранились тома манги, некоторые в самом деле яойного жанра, и диски с играми. Логично, учитывая наверняка мощный комп на столе и игровую приставку на полке под ним. Но плазмы не было. Подключался к монитору?       Однако без телевизора стены не пустовали. На них висели красивые фото, к которым прилагалась дорогущая камера на одной из полок. Фото их семьи. Вместе и по отдельности. Фото парня в знакомой красной толстовке. С сигаретой между пальцев и выбеленной прядкой челки. Он чуть улыбался, будто застигнутый врасплох на краю крыши, а под его ногами расстилался ночной величественный Готэм.       Джейсон.       Горло перехватил спазм и Коннер поспешил переключить внимание. Слишком много в этом простом с виду фото было не для посторонних глаз.       На другом фото они все были младше. Школьники, возможно. Тим точно. В школьной форме, восторженный со своими ямочками на щеках. А вот Дэмиан еще нет. Малыш сидел на руках у Дика и недовольно куксился. Мда. Что-то никогда не меняется.       Усмехнувшись самому себе, Коннер продолжил скользить взглядом по стене и вдруг запнулся о… Дипломы о высшем образовании. На имя Тимоти Джексона Уэйна. Они нашли приют в скромных рамках над письменным столом.       Принстон, Йель, Беркли. Криминология, информационная и кибербезопасность… И юриспруденция. Когда только успел?..       Судя по датам выпусков, лет с четырнадцати пахал как проклятый. Без сна, отдыха и перерыва на еду. Шутка ли — экстернат примерно за два года? Походу Тим реально гений.       Казалось, рассмотрев все до мелких деталей, Кон бросил взгляд на часы, задаваясь вопросом: Во сколько Тимоти вставал, чтобы успевать в универ? Не зная, куда себя деть, присел на край постели. Выдвинул ящик прикроватной тумбочки, обнаружив склад косметики вперемешку с залежами лекарств и… смазку. Не, ну логично. Дворецкий сделал весьма верные выводы. Хотя выглядело это со стороны как сумочка девочки, ведущей весьма разгульный образ жизни.       Он как раз успел одеться, когда дверь распахнулась и в комнату ворвалось нечто. Яркий ураган в лице блондинки с цветными локонами у лица и каким-то безумным макияжем, сочетающим в себе выбеленное лицо, черные губы, цветные смоки и тонну блесток. Клоунесса. Эта мысль шибанула прямо в мозг. Коннер подскочил, но перехватить ее не успел.       — Кексик, можешь не одеваться! — воскликнула она, резво распахнув двери в ванную. — Доктор Квинзель пришла тебя пощупать, поколотить молоточком и заставить понервничать!       — Харлин! — Тим испуганно подпрыгнул, уронив в раковину какой-то флакон.       Зашедшая следом женщина в джинсах и мягком джемпере лишь покачала головой. Рыжие волосы, посеребренные сединой, были собраны в аккуратную прическу, в уголках глаз виднелись лучики морщин. Со вздохом, она поставила ридикюль на стол, чтобы вытащить из него стетоскоп.       Ни одна даже не посмотрела в сторону Коннера, точно он являлся частью интерьера и не более. Странное место — странные люди… даже если выглядят более чем нормально.       — Она всегда так бесцеремонна? — поинтересовался Кон, давая знать, что он тут все же находится.       Женщина только пожала плечами, сдержанно улыбнувшись:       — Она малость безумна, впрочем, в Готэме не бывает иначе, — наконец развернувшись, она протянула ему ладонь для рукопожатия, представившись: — Доктор Лесли Томпкинс.       — Я заметил, — протянул Кон, не в силах отделаться от ощущения, что он очутился в дурдоме. Мягко пожал протянутую ладонь женщины. — Коннер Кент.       Он бросил быстрый взгляд в ванную, где Харлин пыталась помочь Тимоти накладывать косметику. И что-то подсказывало ему, что они Тима не узнают после такого.       — Мне бы тебя, конечно, осмотреть без макияжа, — ворковала она, запудривая чужое личико, чтобы тут же опрыскать каким-то спреем. — Но ты такую красоту навел, что стирать уже жалко…       — Лицевые мышцы работают нормально, насколько это возможно, — отмахнулся Тим. — Немного тянет при улыбке, но ни боли, ни судорог.       — А судороги вообще беспокоят? — вклинилась Лесли, заполняя бумаги, пока Харлин за руку тащила Тима к кровати.       — Генерализованных больше не было, — тут же отозвался Тим, теребя пояс халата и не смотря в сторону Кона, словно собираясь с духом. — Иногда руку сводит, когда много пишу, и бедро… — дальше он смутился и пробормотал что-то неразборчивое.       Лесли чуть нахмурилась, а вот Харлин наоборот широко улыбнулась.       — Во всю нарушаем предписания? Секс, наркотики, алкоголь?       — Никаких наркотиков, — тут же выпалил Тим, отчаянно краснея.       — Оу, — доктор Квинзель, казалось пришла в лютейший восторг и кинула на Коннера хитрый всезнающий взгляд. — Красавчик, ты смущаешь моего кексика. Выйди на минутку.       Коннер бросил еще один взгляд на Тимоти, у которого остались еще секреты? Или он просто смущался того, что барышни будут осматривать его в присутствии любовника, задавая неудобные вопросы? В любом случае, настаивать, чтобы остаться, было бы верхом наглости.       — Конечно, — улыбнулся он уголками губ. В дверях обернулся. — Если что, я буду рядом.       Оставшись один в мрачном коридоре, Кон невольно поежился. Как они тут живут?.. Подошел к окну, чтобы увидеть лишь часть виденной уже улицы. Облом. Впрочем, оно и к лучшему. Наверное, стоять у окна особняка человека, которого все хотят убить, было плохой идеей. Вероятно, даже отвратительной.       Поэтому он поспешил отстраниться, чуть нахмурившись. Промаялся несколько минут, и поняв, что осмотр затягивается, направился на поиски другого своего мальчика. Разговор с матерью — это, конечно, хорошо, но Коннер физически не мог смолчать. К тому же, ему надо было убедиться, что Джон в порядке. Лично убедиться. Мысль о том, что он перестал доверять родителям противной изморозью скользнула по позвоночнику. За последние сутки его жизнь превратилась в форменный кавардак.       Где искать Джона в огромном враждебном доме, отдельный вопрос. Не стучать же во все двери подряд? На его счастье, на лестнице ему встретился дворецкий. А кому как не ему знать, кто и в какой комнате этого дома был помещен? Получив подробные инструкции, Кон отправился в соседнее крыло особняка, избегая идти на чьи-либо голоса, дабы не стать свидетелем очередных споров и разборок. Меньше знаешь — крепче спишь. Добравшись до указанной дворецким комнаты, негромко постучал, но ему не открыли и не отозвались.       Джон, где же ты?..       И точно его мольбу услышал кто-то свыше, родной голос донесся из соседней спальни. Дэмиана?       Черт!       Взъяренно подлетев к чужой двери с чистым и незамутненным желанием оторвать Уэйну младшему не только голову, Коннер замер на пороге, парализованный тихим стоном:       — Дэми…       Пальцы до побеления вцепились в дверную ручку, сердце заколотилось как ненормальное. И все же он не мог не удостовериться. Он же мог ошибиться, правда?.. Вдруг Джон… просто ударился.       Медленно выдохнув, Коннер осторожно и бесшумно приоткрыл дверь.       Смуглый, мощный, весь увитый татуировками Дэмиан, больше напоминал хищного зверя, а может, языческое божество, в жертву которому принесли невинного агнца, контрастирующего с ним столь ярко, что это почти резало глаз.       Вот только Джон меньше всего напоминал жертву. Отчаянно цепляясь за плечи любовника, он с готовностью подавался навстречу, точно стремясь слиться с ним воедино. Делая погружения максимально глубокими. Откинув голову назад, открывая беззащитную шею жадным поцелуям и укусам Дэмиана, он снова выдохнул его имя, точно молитву.       О, Господи…       Закрыв дверь столь же бесшумно, оставаясь незамеченным, Коннер привалился к стене слева, прикрывая глаза.       Опоздал.       Чертов Дэмиан! Он сделал это намеренно, чтобы еще сильнее привязать Джона к себе!       Пальцы сжались в кулак в диком желании начистить мордашку юному мафиози. Слишком самодовольный, самоуверенный.       Идиот!       Оставалось радоваться, что Джон хотя бы парень и незапланированная беременность ему не грозит. Будь у Коннера сестра, он бы вряд ли смог выцарапать ее из лап этого придурка. А так… Шансы были. Даже если придется утаскивать силой и годами играть в кто кого переупрямит. А там… Джон вырастет. Перерастет. Поймет. Должен понять.       Не в силах дальше выносить все нарастающие стоны и чужое тяжелое дыхание за дверью, Кон в сердцах врезал кулаком в стену, до боли в костяшках пальцев, и поспешил прочь. Ничего, они еще поговорят. По-мужски.       Кипя от гнева, он слетел вниз по лестнице, вываливаясь в холл. Хотелось ломать и крушить, но Кон достаточно контролировал себя, чтобы помнить, что потом в жизни не расплатится за ущерб. Не сразу понимая, что находится тут не один, обернулся на голоса и звук передергиваемого затвора.       Проклятье!       Мафиози собирались на вылазку? Или ждали гостей, заняв позицию у входной двери? Как бы там ни было, от этого следовало держаться в стороне. А потому Коннер поспешил пересечь холл.       Краем глаза зацепил фигуры Дика и Уэйна-старшего. Парень выглядел крайне раздраженно, а вот по лицу мужчины вряд ли можно было что-то прочитать.       — Если будешь просить не трогать Джокера, то можешь смело идти на… — разгоряченно начал Ричард, но отец прервал его, сжав плечо.       — Просто вернись живым.       Дик осекся и посмотрел на отца, как на инопланетянина. И все, что смог — обессиленно кивнуть, потянувшись в чужие объятия.       — Удачи, — шепнул Коннер.       Ему искренне хотелось, чтобы Ричард вернулся, и больше ни одна потеря не коснулась бы Тимоти. Чтобы с арлекинами было покончено, как и с их предводителем, что искалечил его Солнце. И пусть это ничего не исправит, возможно, психологически, тому станет легче.       Уэйн-старший обнял Дика в ответ, но быстро отстранился, нагоняя Коннера на лестнице, предложив пройти с ним, потому что Тим уже в пещере.       Пещере?       Пещере, блин?!       — Он в порядке? — напрягаясь от странной локации, спросил Кон, послушно спускаясь обратно в холл.       Мужчина не ответил, подводя его к напольным часам выше человеческого роста. Перевел стрелки, и массивная конструкция легко отъехала в сторону, открывая крутые каменные ступени, уходящие вниз. Жест понятный без слов. Оглянувшись на опустевший холл, что неожиданно показался очень даже уютным, Кон первым начал спуск. И на стене одна за другой начали зажигаться тусклые лампы, освещая путь.       Вот уж впрямь, как в кино про мафию или шпионов.       Может, во время вечеринки Мэган подсыпала ему что-то и, словив передоз, он теперь ловит глюки, пока из-за отека у него отказывают почки, легкие, мозг и черт знает, что еще? А может это он на катке получил коньком по горлу и истекает кровью в предсмертной агонии?       Ну не могло это происходить с ним!       Но происходило. Сделал Коннер неутешительный вывод, ущипнув себя за руку. А потому продолжал спускаться, не задавая больше вопросов, которые тут, похоже, не приветствовались, пока не оказался у толстой металлической двери. Бункер? Послушно посторонился, пропуская вперед Брюса Уэйна, так быстро набравшего код на пульте, что Кон успел рассмотреть лишь первую цифру. Впрочем, вряд ли он бы смог воспользоваться этим знанием продуктивно. Код открывал лишь доступ к панели сканера отпечатка ладони.       Когда дверь, наконец, отъехала в сторону, застыл на пороге, чувствуя, как тянет вниз челюсть, и его за локоть втянули внутрь, не дожидаясь пока он отойдет от первого шока.       Если бы Коннера однажды спросили: как выглядят влажные фантазии десятилетнего мальчика? Он бы совершенно точно описал нечто подобное. Огромную пещеру от пола до потолка забитую сверхтехнологичными финтифлюшками — названия которых Коннер не знал, но выглядело впечатляюще, — коллекцией спорткаров, с подземным озером и водопадом. И венчала этот парад тщеславия огромная реконструкция тираннозавра, громадная монета, будто спертая у великана, и бог знает, что еще — пещера явно имела несколько уровней и залов. И размещалась, кажется, под половиной Готэма.       А он-то считал отца с его коллекцией забальзамированных редких зверушек странненьким…       — Спустимся к озеру, — предложил Уэйн и, не оставляя гостю выбора, направился к лифту.       Коннер стиснул пальцы в кулак. Что за игры? Неужели нельзя объяснить цель визита хоть в двух словах?.. Но поспешил следом, не желая оставаться в этом странном месте в одиночестве.       Внизу, стоило ему вывалиться из кабинки, до Кона долетели голоса, которые не были слышны наверху. Он поднял голову, прикидывая насколько они опустились. Ну, не удивительно.       Мафиози уже ушел вперед, так что Коннер поспешил догнать его, чтобы вместе приблизиться к компании, уютно расположившейся у воды. Этакий пикничок. Разве что все четверо пялились в ноутбуки, одновременно барабаня пальцами по клавиатурам.       С души отлегло. Тимоти выглядел более чем отлично, если не считать дурацкий шарф, который он снова намотал по самые уши… Рядом расположились три девчонки: блондиночка, рыжая и… Кон не сильно разбирался в неформалах. Цветные волосы, куча пирсинга и татуировок вполне позволяли причислить девочку к таковым.       Блондиночка первая подняла на него взгляд, отрываясь от монитора и улыбнулась:       — О, ты Кон, должно быть? Садись. — Похлопала она по подушке между собой и Тимом. — Я Стефани. Бывшая жена Тима.       — Я Харпер — махнула неформалка. — Его бывшая девушка.       — Барбара, — тихо посмеиваясь, представилась рыженькая, кинув быстрый взгляд на пунцового Тимоти. — На счастье, не имею к этому многоугольнику никакого отношения.       Проводив взглядом Уэйна старшего, что отошел к главному компьютеру, Коннер опустился на предложенное ему место.       — Боже, и когда ты только успел? — спросил он Тимоти, поборов желание поцеловать его при всех, объявляя себя действующим парнем. О нет, он тоже не принадлежит к этому многоугольнику. У них совсем другое. То, что не хотелось опошлять конкуренцией с бывшими.       — О, это ты еще про Бернарда не знаешь… — в глазах Стефани плясали чертенята.       С губ Тимоти, окончательно спрятавшегося в шарф, сорвался стон боли и отчаяния.       — О, просто заткнись, пожалуйста…       — Правда, Стеф, съешь лучше что-нибудь, — предложила Барбара, придвигая ближе один из подносов с бургерами, тем не менее глаза ее смеялись.       — Как продвигается? — суровый голос Уэйна-старшего эхом разнесся по пещере.       — Пентагон взломать было проще… — раздраженно отозвался Тимоти, справившись с голосом.       — Ты не помнишь каково было взламывать Пентагон. Ты был в сопли, — насмешливо усмехнулась Харпер, жуя картошку фри.       Коннер переводил взгляд с одного члена компашки на другого, снова испытывая стойкое ощущение сна. И куда их занесло?.. А главное, чем дольше они тут находились, тем сильнее запутывались, обрастали знакомствами и связями, которые могут еще аукнуться в будущем.       — Вы взломали Пентагон?! Зачем?       А если бы поймали?       — Хотелось бы сказать что-то про великую и благородную цель, но увы-увы, нам нечем было заняться и у нас был ящик грейпфрутового соджу. И две бутылки саке. — Пожал плечами Тим, потягивая молочный коктейль, говоря так, будто рассуждал о том, как списал на контрольной. — Наутро мы почувствовали всю боль Пентагона.       — Доктор права — тебе нельзя пить, — качнув головой, заметил Коннер, — а-то тебя все время тянет на приключения. Тим. Смотри. Это не то, чего вы ждете?       Указал он пальцем на экран, где код на панели сменился на совершенно другой, явно подобранный программой.       — Шаришь в программировании? — удивленно хмыкнул подошедший Брюс, склонившись к Тиму, оперся на плечо Кона.       Возвращаясь к работе, Дрейк едва не зарычал:       — Брюс. Во-первых, даже не думай. Во-вторых, убери от него руки.       Кон мысленно чертыхнулся, напоминая себе, что в подобном месте, как в суде, все может быть использовано против тебя.       — Телик много смотрю, — выдохнул он, открещиваясь от скромных познаний, которые почерпнул от крестного. — А что вы сейчас взламываете?       Повисло молчание. Взгляды разом устремились к Уэйну, который лишь чуть сжал плечо Кона.       — Он уже знает столько, что проще убить, чем убедить молчать. Но, с другой стороны, если не Кентам, то кому вообще мы можем доверять?       С этими словами похлопав Коннера по плечу, он отстранился под недовольным, почти взбешенным взглядом Тимоти. И Коннер выдохнул, испытав облегчение, когда этот человек с тяжелой энергетикой вернулся к компьютеру. Незаметно придвинувшись ближе, накрыл ледяные пальцы Дрейка своими, одновременно пытаясь успокоить и самому почувствовать поддержку. Мысль, что он еще жив только потому, что Кент, была ужасной и гадкой…       Все смолчали так и не решившись водрузить на его плечи еще и этот груз. Только Тим, переплетя их пальцы, коснулся их губами. Как обещание. Как прилюдное заявление: они вместе.       Они просидели в пещере до самой ночи, но Коннер ни разу не заикнулся, что хочет уйти. После скрытой угрозы в словах Уэйна, бродить в одиночку по особняку пропало всяческое желание, тем более что встречаться сейчас с Джоном или Дэмианом, было рискованно — прибьет еще кого-нибудь… Кроме того, он не мог не признаться, хотя бы самому себе, что ему было интересно. Особенно, когда после взлома начали строить планы. И пусть имена ничего ему не говорили, одергивал себя, напоминая, как опасно много знать, только все одно, деваться было некуда…       Так что все, что оставалось, наблюдать за гением в естественной среде обитания. Его гением. И даже не пытаться скрыть восхищения. Тим… Тим был прекрасен, он пылал, выдавая идеи и планы, напрочь позабыв о своем шарфе.       Черт возьми! Зачем Уэйн отправил его прочь? Включенный в работу, Тимоти явно оправился бы куда быстрее!       Время перевалило за час ночи, все выглядели вымотанными, и Уэйн старший сам предложил продолжить утром, тем более что Дик мог вернуться с новостями, что потребуют внести корректировки. И Коннер с готовностью поднялся, помогая Тиму, приобнимая его за талию, пока Уэйн-старший аккуратно пересаживал Барбару с подушек в инвалидное кресло. Все мечтали только о том, чтобы добраться до постели, душа, бара… нужное подчеркнуть, но у лифта наверху их поджидал дворецкий.       — Мастер Брюс… — он на миг замялся, точно собираясь с духом, прежде чем доложить: — Вам подарок от… Джокера.       Сердце вдруг оборвалось, то ли от недобрых предчувствий, то ли от того, как переменился в лице Тимоти, каменея в его объятьях. Все высыпали в холл, чтобы замереть, разглядывая коробку в яркой подарочной упаковке из-под которой… сочилась кровь.       Нет, только не Дик…       На негнущихся ногах, Уэйн-старший подошел к коробке и замер на мгновение, решаясь поднять крышку. А подняв в ужасе отшатнулся, издав какой-то обескураженный взрык. Коробка, до того державшаяся видимо только за счет крышки, послушно развалилась, являя свидетелям… голову молодого парня. Узнать несчастного было невозможно. Лицо изуродовано следами от ударов, порезов, начинающимися процессами разложения. Но выбеленная прядь челки не оставила и шанса на ошибку.       — Джейсон! — с губ Тимоти сорвался даже не крик, настоящий вой отчаяния. Трепыхнувшись в объятиях Коннера, будто желая рвануть прочь, он вдруг начал обессиленно оседать.       — Тим! — Подхватив его, не позволяя упасть на полированные плиты гранита, Кон просунул руку под колени, поднимая точно ребенка. — Я отнесу его в спальню.       Отчитался он за свои намерения под обратившимися на них взглядами. Крепче прижимая к груди Тимоти, что спрятал лицо у него на плече, сипло шепча что-то неразборчивое и тщетно пытаясь отгородиться от кошмара, что настиг его в реальности, направился к лестнице. Тяжеловато малость, но даже вмешайся кто-нибудь, он не отдал бы эту драгоценную ношу. В коридоре с рядом одинаковых дверей на миг растерялся, но на помощь пришел пейзаж за окном. Такого ракурса больше не было ни из одного.       Исхитрившись открыть дверь, внес Тима в спальню, укладывая на постель. Тот тут же свернулся калачиком, закусив ребро ладони, чтобы не выть слишком громко.       Коннера шок от увиденного нагнал только сейчас. Его затрясло, затошнило. Опершись коленом о матрас, он зажмурился на мгновение, силясь прогнать зрелище, но, казалось, то навечно отпечаталось в памяти.       Господи… Что за ужасный мир этот Готэм… Если им действительно удастся вырваться из его паутины, он увезет Тимоти как можно дальше от этого кошмара. Туда, где даже названия такого не знают. Поборов приступ тошноты, Кон забрался на кровать, обнимая Тима со спины. Вряд ли хоть кто-то мог утешить того в тяжелый момент окончательного осознания, разбитой хрупкой надежды, ведь тело так и не вернулось домой, но поддержка, знание, что он не один, были нужны Тимоти, как никогда.       — Мне так жаль… — выдохнул он, согревая шею Дрейка дыханием.       Но Тим кажется даже не услышал, продолжая тихонько подвывать и судорожно всхлипывать. Причитать что-то, из чего Кон смог различить только «Джей» и «Сойка» и то, только потому, что знал, что они там есть. А он только и мог, что обнимать и гладить.       Это продолжалось так долго, что Кент потерял счет времени. А его бедное Солнце все никак не могло успокоиться. Даже потеряв голос, Тим продолжал вздрагивать и всхлипывать, тяжело дыша. Не обращая внимания на уговоры и увещевания.       У Коннера раскалывалась голова и разрывалось сердце, когда дверь вдруг тихо приоткрылась, и на пороге возник Дик. Весь в крови: своей, что сочилась из нескольких глубоких порезов, оставленных на его теле ножом, и чужой, что забрызгала белое точно полотно лицо и одежду. Все еще тяжело дыша и дрожа от переизбытка адреналина, он опустился на краешек постели, безнадежно пачкая покрывало. Взяв в свои ладони искусанную руку Тимоти, хрипло выдохнул:       — Тимми, посмотри на меня. — попросил он, и Тимоти послушался, поднимая заплаканные, опухшие глаза. Все еще задыхаясь от всхлипов. — Я отомстил. Отомстил за вас. Джокер мертв.       Он не знал, что почувствовал Тимоти, для которого это было, наверное, не такое огромное облегчение, но Коннер выдохнул. После всего, невозможно было бы чувствовать себя в безопасности, пока психопат разгуливал по улицам, замысливая очередное безумное и кровавое преступление.       — Дик… он… Джей… Джей… — выдохнул Тим, захлебываясь сухими всхлипами, потянулся в объятия старшего брата, чтобы спрятаться в них.       — Знаю, птенчик. Знаю… — выдохнул тот, прижимая к себе Тимоти, целуя в макушку. Поднял на Коннера лихорадочный взгляд: — Найди Дэмиана. Пусть принесет лекарство и успокоительное.       Кон кивнул, поспешно скатываясь с кровати, чтобы выскочить в коридор, направляясь по знакомому уже маршруту. Чертов Дэмиан!.. Повезло тебе, что Тимоти нуждается в помощи. Преодолев половину лестницы, застыл, заметив внизу две знакомые фигуры.       — Это ужасно, — выдохнул Джон, отводя взгляд от кровавого пятна, что все еще оставалось там, где стояла коробка. Спрятался в объятьях любовника, устраивая голову у него на плече.       Гнев всколыхнулся с новой силой, но Коннер сдержался, впиваясь в ладони ногтями. Спустился к ним.       — Дэмиан. Тимоти плохо. Нужны лекарство и успокоительное, — попросил он, стараясь не смотреть в лицо. Слишком силен был риск не сдержаться и поцеловать им все доступные поверхности, разбивая в кровь, уничтожая эту хищную красоту, что пленила брата.       Ну а чем он его еще взял? Прекрасным внутренним миром? Коннер сильно в этой прекрасности сомневался. Лживый, эгоистичный, жестокий, алчущий власти… Кон мог продолжать бесконечно, закипая все сильнее от каждого последующего эпитета. Но Дэмиан, сам того не зная, остановил эту цепочку. И без того внезапно бледный, он побледнел еще сильнее и, сказав Джону возвращаться в спальню, поспешил прочь. Видимо, за аптечкой.       — Задержись на минуту, Джон, — попросил Коннер. Боясь, что тот сбежит, как избегал его все это время с момента приезда, ухватил за локоть, потянув в противоположную спальням сторону. — Тебе не кажется, что нам пора поговорить?       Мягко высвободив локоть, Джон тем не менее не бросился наутек, а послушно остался. Привалившись к стене, в защитном жесте скрестил руки на груди. Хотел выглядеть уверенно и дерзко, весь такой из себя взрослый, а сам стыдливо отводил взгляд.       — О чем же?       — Я не узнаю тебя. Ты серьезно хочешь остаться здесь? Стать любовником мафиози, чтобы однажды ему принесли в подарок твою голову? Да, Джон? — Коннер старался не кричать, но кто бы знал, каких усилий ему это стоило… — Чем он заморочил тебе голову?       Джон зажмурился, бледнея и до синяков сжимая пальцами собственные бицепсы.       — Я не хочу оставаться тут. Не хочу иметь с этим ничего общего. Но… Я хочу остаться с ним. Я… — он запнулся, но подняв на Коннера горящий взгляд, уверенно выдал: — Я смогу убедить его оставить все это.       Наивный… Кон едва пересилил желание побиться головой о ближайшую стену. Маленький, глупый, слепой котенок… Когда-нибудь, если еще не будет поздно, он прозреет, и это будет чертовски больно. Однако, если существовал хоть один шанс, не воспользовавшись им, Джон потом не простит ни себя, ни брата.       — Что ж, попробуй. Только не обмани сам себя, братишка, — качнул Коннер головой, временно отступая, чтобы не оттолкнуть Джона окончательно. — Когда мы с Тимом будем уходить, будь готов выбрать. Теперь иди. Он может что-то заподозрить.       Джон лишь покачал головой, будто отрицая саму возможность того, что Дэмиан может быть опасен для него. Но, не говоря ни слова, все же послушно направился прочь.       Как раз вовремя. Буквально через пару мгновений, в коридоре с металлическим судочком в руках появился Дэмиан. Игнорируя Коннера, он поднялся по лестнице, преодолел все хитросплетения коридоров, но перед нужной дверью замер.       — Кент, — вдруг обратился он, гипнотизируя дверь взглядом, сжимая металл до побеления пальцев. Так, словно был готов швырнуть его в Коннера.       — Что? — Кон пытался казаться расслабленным, но внутренне подобрался, не зная, чего ожидать.       Дэмиан нервно цыкнул в очередной раз и потратил бесконечно долгое мгновение на то, чтобы собраться с духом и, наконец, произнести:       — Когда все закончится… Увези его отсюда. Уговорами, силой, шантажом. Как угодно. Только увези. Твоему младшему брату здесь не место. Ему не место рядом со мной.       Потрясенный неожиданным решением Дэмиана, Коннер кивнул, признавшись, раз пошел такой разговор:       — Я уже думал об этом. Но Джон упрямый, как стадо баранов, успел, наверное, понять? — усмехнулся он. — Не хочешь с нами?       — Кесарю кесарево, — неожиданно хмыкнул Дэмиан, дернув уголком губ. — У каждого из нас своя дорога. Оставить свою я не могу. Но и вести по ней Джона не собираюсь. Так что, как истинный старший брат, побудь еще более упрямым бараном, чем он. Тебе воздастся.