per fa

Сичень выглядит обеспокоенным, думается Лань Чжаню. Его рвение подвезти Вэй Ина показалось ему крайне подозрительным, и все же об этом он тактично промолчал. Старший брат вернулся буквально через минут десять , хотя, по скромным подсчетам Ванцзи, на все это действо должно было уйти максимум пять. — Как тебе денек? — подал голос Сичень, включив чайник, — Прости, что не был рядом все время, на работе внезапно завалили. — Все нормально, — ответил Лань Чжань, — Хороший день. Мне все понравилось. Спасибо, что позвал Вэй Ина, — искренне добавил он через пару секунд, встав из-за стола, — Близится ночь. Я позанимаюсь и лягу спать, ты тоже ложись раньше, завтра разберем оставшуюся часть документов вместе. И все же он старшему брату благодарен, поскольку недавние события до сих пор цветущим теплом отдаются в сердце. — Отлично, — улыбается Сичень, заваривая новый ягодный чай, — Ванцзи, ты же в порядке? — Мгм, — бросает Лань Чжань, уже уходя в свою комнату, — Спокойной ночи, брат. Нет, он не в порядке. Он думает о том, что ему с собой делать: Вэй Ин, такой лучистый и яркий рядом с ним, одновременно такой далекий, недоступный, из-за чего не расстраиваться у Лань Чжаня никак не получается. Эти мысли не дают покоя, разрастаясь дальше, растекаясь по кровеносным сосудам. Чем чаще в голове крутятся сладкие воспоминания, прикосновения, добрые и искренние слова, сказанные им в его адрес, тем больше они окрашиваются в серые цвета просто от того, что это — все, что большего быть попросту не может. Не так устроен этот бренный мир. Возможно, он слишком все приукрашивает, относится чересчур серьезно. Ему и так достается много внимания с его стороны, все не так уж и плохо, но в груди все равно неприятно щемит и колит. Лань Чжань продолжает думать об этом, подтягиваясь на турнике, отжимаясь, бегая. По шее и спине стекает пот, он учащенно дышит. В конце концов завершает тренировку сильным ударом по висящей, ни в чем не виноватой темно-синей груше. Насильно выгоняя всю эту кашу из головы, которая как-то зачастила со своими посещениями, принимает холодный, отрезвляющий душ, переодевается в просторную белую пижаму, сушит волосы, выключает свет, оставляя включенным один лишь ночник в форме облачка на прикроватной тумбочке с теплым нежно-голубым освещением и буквально падает на мягкую кровать, принимаясь сверлить бесчувственным взглядом потолок. После обхватывает воздушную подушку двумя руками и поворачивается на правый бок, представляя, что рядом лежит Вэй Ин. И закрывает глаза, проваливаясь в долгожданный сон. Сегодня воскресенье, а значит, с ним он определенно не увидится. Зато с кучей бумажек с таблицами и диаграммами… Вэй Ин был в сети в два часа ночи, доброго утра не пожелал. Спит, наверное. Лань Чжань умывается и, не переодеваясь, идет на кухню, а затем останавливается на пороге, вопросительно глядя на стоящего напротив холодильника старшего брата. Тот звонко смеется, разговаривая с кем-то по телефону. — Да, он будет удивлен, — не переставая хихикать, произносит Сичень и поворачивается в сторону проснувшегося, замолкая на пару секунд, — Я все организую, с радостью помогу в этом деле. Очень рад, что ты позвонил именно мне. И не перестарайся, пожалуйста. Удачи, — мужчина сбрасывает и кладет телефон на стол, обращаясь уже к Ванцзи, — С добрым утром. — Доброе утро, — отвечает Лань Чжань, слегка нахмурив брови. Он еще никогда не слышал такого заливистого смеха от своего старшего брата, ибо тот почти всегда предельно спокоен и сдержан в выражении эмоций. — Через пару часов выедем в офис, — Сичень как обычно наливает в две большие кружки чай, испускающий чарующий аромат трав, — Кажется, сегодня придется просидеть там до вечера. У тебя же нет планов? — Нет, — Ванцзи садится за стол, не переставая следить за каждым движением старшего брата. Тот вновь выглядит странно и ведет себя, — С кем ты разговаривал? — С коллегой, — просто отзывается тот и садится рядом, протягивая чай, — У его знакомого день рождения через неделю, я согласился помочь организовать сюрприз. — Понятно, — вздыхает Лань Чжань и делает осторожный глоток горячего напитка, а допив чай, уходит переодеваться в белую рубашку с длинным рукавом и черные классические брюки. На работу ведь едет. На работе не происходит ничего интересного, как и всегда. Наоборот, своей составляющей заполнение документов, решение вопросов касаемо новых проектов и сотрудничества, работа смогла здорово отвлечь. Единственное, что продолжало настораживать — Лань Сичень, который на целый час отлучился не пойми куда, который раз шесть созванивался с тем же коллегой, обсуждая праздник. Он через неделю, на секундочку. И Вэй Ин в сети так и не появился, не написал за большую часть дня ни-че-го. Лань Чжань кто вообще? Вдобавок к этому всему, брат даже не объяснял детально своего поведения: для него есть дела первостепенной важности и второстепенные, однако сейчас он точно занимается не тем, чем надо. Ванцзи думает о том, чтобы как на допросе все разузнать, потому что ему как-то неприятно, что ли. Сам решил работать и сам бегает туда-сюда, сваливая все документы Лань Чжаню. Он, само собой, не против помочь, но Сиченя понять впервые не может. Уже к семи вечера, когда небо с голубого, безоблачного, превратилось в розово-фиолетовое море, они с братом вышли на улицу, где было влажно, прохладно, но все так же свежо. — Поезжай домой, мне надо еще кое-куда заехать, — заметно неловко произносит Сичень. Да что с ним такое? — Куда? — хмурится Лань Чжань уже стопроцентно. — На встречу. — С коллегой? — С коллегой, — уверенно подтверждает старший брат, посмотрев Ванцзи прямо в глаза, — Прости, что сегодня бегаю по другим делам. Я подробнее все расскажу, когда вернусь домой, идет? — виновато добавляет Сичень, открывая дверцу в свою машину и садясь за руль. — Хорошо, — выдыхает Лань Чжань, который, вероятно, все же узнает подробности. Почему он так злился и переживал? Возможно, брат действительно загорелся идеей помочь, возможно, этот коллега — его близкий друг. А он так завелся, подозревая всякие нелепости, — Удачи. Сичень закрыл дверцу и открыл окошко, выглянув: — Кстати, сегодня будет красивый закат, где-то к восьми-девяти . Я заплатил владельцу жилого комплекса, по его наказу откроют крышу до утра специально для тебя. Сходи обязательно, — добавил он, подмигнув, — Тебе понравится, — окно закрылось, авто тронулось и Сичень уехал. Удивленному от услышанной информации Ванцзи осталось лишь проводить удаляющуюся машину взглядом и отправиться к своей. Зевнув, сел в нее и включил плейлист «Для нас», который Вэй Ин ежедневно пополнял новыми композициями. «Я буду любить тебя по выходным» — первая строчка включившейся песни, на телефоне написано, что добавлена сегодня ночью. «Love on the Weekend — Aria Ohlsson» Лань Чжань не назвал бы себя мечтателем, однако под эту песню в голове возникали живые картинки. Точнее, такие, которые могли бы быть живыми. Он представлял то, как они с Вэй Ином собирались каждые выходные у кого-нибудь дома, или выезжали на прогулки за пределы города, на пикник, в парк. Как их пальцы крепко переплетались, пока они идут плечом к плечу, Вэй Ин бы много рассказывал, Лань Чжань бы слушал, чувствуя себя самым счастливым человеком в бескрайней Вселенной. А когда рядом не оставалось посторонних глаз, он мог бы прижать его к дереву, заглянуть в эти игривые, любимые глаза, чтобы после опустить взгляд ниже и в ту же секунду податься вперед, поцеловать губы, на которых всегда сияет улыбка. И делать так столько раз, сколько пожелает душа. После прогулки, под звездный вечер, возвращаться домой и не ложиться спать, а с искренними порывами набрасываться друг на друга, переступив порог и закрыв дверь. Весь этот воображаемый поток того, как все могло бы быть в другой жизни, прерывает гудок автомобиля сзади. Ванцзи стоял на светофоре, забыв о том, где в данный момент находится. В реальности, верно. Тяжело выдохнув, парень нажал на газ и выключил плейлист, устремив взгляд вперед. Не стоит забываться и поддаваться эмоциям, говорит он в очередной раз самому себе. Сегодня на тренировку идти не хочется, откровенно, не хочется вообще ничего. Просто лечь и полежать, уснуть, проснуться и отправиться в университет, ведь уже завтра он увидит Вэй Ина, с которым любая грусть-печаль временно забывается. Потому что рядом с ним — это рядом с ним, Лань Чжань не позволяет себе долго переживать по поводу своих истинных чувств, полностью фокусируясь на Вэй Ине, его словах, жестах, частях тела, которых так хочется коснуться. Поэтому, припарковав машину и выйдя на улицу, Ванцзи уверенным шагом зашагал в сторону входа, намереваясь просто отбросить все мысли и хорошо поспать. Вот только за стойкой на входе почему-то не было не только консьержа, но и нормального освещения. Лань Чжань, насторожившись, внимательно осмотрел помещение, однако темно было почти со всех сторон. Он вышел на улицу и отошел от здания, также обнаружив, что во всех окнах высокого жилого дома выключен свет. Отключили электричество? Ванцзи достал телефон и набрал брата, но тот недоступен. Лань Чжань еще раз недоумевающе осмотрелся и, пожав плечами, пошел обратно. В просторной прихожей есть диванчики, посидит, подождет. В случае чего минут через десять позвонит компании, которой принадлежит жилой комплекс. Наверняка свет выключили совсем недавно, вот и консьерж куда-то запропастился, в ином случае проблема давно была бы решена. Но на этот раз в прихожей с одной стороны горел свет. С той, которая ведет к лифту. Основное «освещение» было направлено на часть пола, где лежал какой-то белый лист. Что происходит? Тут снимают ужастик, реалити шоу, пранк? Ванцзи никакой вариант не нравится. Он просто хочет в свою комнату. Все же, в любой ситуации он сможет за себя постоять, если что-то пойдет не так. Да и странно это все. Поэтому, Лань Чжань уверенно идет в эту сторону и подбирает с пола этот несчастный листик, поворачивая его другой стороной, надеясь увидеть там текст или нечто в этом роде. Но то, что он видит в итоге — просто невозможно. Там рисунок. На нем изображен он же, сидящий в профиль за столом аудитории-амфитеатра в своем смешном, преобразованном Сиченем виде: нелепые веснушки, прямоугольные очки, неаккуратно уложенная прическа. По сердцу что-то ударило, тело охватило непонятное ощущение. Лань Чжань стоит и смотрит на этот листок с приоткрытым ртом, пытаясь вникнуть в происходящее и понять, это все по-настоящему, или он уже давно лег спать? Внезапно в глазах все стало немного отчетливее. Просторный коридорчик, ведущий к лифту, снова стал светлее: на потолке загорелись еще лампочки. И на полу, там, напротив лифта, еще один лист. Лань Чжань, вдыхая больше воздуха, быстро идет в эту сторону и поднимает следующий лист. На нем тоже нарисован он, на этот раз, стоящий в парке и кормящий голубей. Он моргает несколько раз, всматриваясь в рисунок. Металлические двери лифта открываются, взгляд сразу устремляется на его пол. Как и ожидалось, следующий лист там. Чувствуя внутри поднимающееся цунами, ощущая, как быстро кровь начала течь по венам, как задергались в волнении и интриге руки, Ванцзи зашел внутрь и взял следующий рисунок. Глупая улыбка появилась на его лице, когда он увидел там полуголого себя, в штанах и мягких тапочках, стоящего на пороге собственного дома-пентхауса. День, когда Вэй Ин нагло заявился к нему с книжками. Лифт стал подниматься, Ванцзи прижался спиной к стене и закрыл глаза, опустив правую руку с тремя листочками.Творится полнейшая неразбериха, он, кажется, сошел с ума. Или не кажется, пока не определился. Лифт открылся на самом высоком этаже, коридору, ведущему в пентхаус. Здесь свет горел везде, на полу было много рисунков. Лань Чжань, игнорируя необъяснимую дрожь рук, подбирал каждый из них, по минуте разглядывая рисунки с изображением самого себя, позволяя сердцу ненормально стучать и кричать. Где-то Вэй Ин изображал их вдвоем, видя такое, он стыдливо сдерживал слезы. Происходящее никак не могло уложиться в голове должным образом. Когда он подобрал последний рисунок, не знал, что делать дальше. Больше не было подсказок, кроме маленького круглого столика из сандала, стоявшего напротив двери. Лань Чжань аккуратно сложил листочки на поверхности, сделал глубокий вдох и понял, при этом не приняв и не осознав. Красивый закат, говорил Сичень? Крыша, говорил Сичень? Кто еще способен отключить свет, черт возьми, во всем жилом доме, сделать так, чтобы рядом ни души не было в течение некоторого времени? Тебе понравится, говорил старший брат? Лань Чжаню не то, чтобы нравится. Он просто в полном шоке и не знает, что делать, потому что чувствует столько всего сразу, потому что все это свалилось на его влюбленную голову слишком неожиданно. «Крыша» — мысленно зафиксировал Ванцзи и пошел в противоположную от входа в пентхаус сторону коридора, где и находится закрытая почти всегда металлическая дверь наружу. Которая и вправду открыта. Лестница наверх, по бокам лишь серые стены, пахнет штукатуркой. И мелодия. «Забыть о сожалениях». На флейте. Слышно плохо, ибо музыкант определенно находится где-то снаружи, но эти ноты он узнает не из тысячи, а из миллиона. Господи, Лань Чжань еще слишком молод, чтобы умирать, тем более от цунами счастья, которое так и норовит вырваться наружу. Оно вырвется уже совсем скоро, в этом не стоит сомневаться. Его Вэй Ин. Там. Ванцзи не медля поднимается наверх и выходит на улицу. Здесь очень высоко, а еще, вид на все вокруг просто поразительный, захватывающий. Возможно, сами облака находятся в нескольких метрах над его головой. В какой же стороне Вэй Ин? Он словно играет в прятки. Дорогая мелодия доносится с левой стороны, часть верхушки здания справа входит в пентхаус братьев. Но играющего все еще не видно, тот скрыт за небольшой, кажущейся безжизненной светло-серой постройкой с двумя окошками. Человек не фальшивит, ноты следуют одна за другой, будто держась за руку. Это поистине наслаждение для ушей. Когда это человек-энергия научился играть? Флейта — не такой простой инструмент, чтобы освоить игру за пару дней. Лань Чжань еще раз вдохнул побольше холодного воздуха, на деле же чувствуя внутри жар. И пошел в эту сторону. Звук становился все ближе и ближе, пока, наконец, не явил «свое начало». Вэй Ин сидел на деревянной скамейке рядом с этой постройкой, свесив одну ногу, а другую расположив на поверхности, согнув колено. На нем все тот же черный спортивный костюм, в котором Ванцзи часто видел его. Легкий ветер дул тому в лицо, плавно развивая волнистые темные пряди. А Вэй Ин сидел с закрытыми глазами, выглядя как божество и продолжая извлекать из инструмента красивые звуки, но не красивей его самого в настоящий момент. — Вэй Ин, ты.. — хрипло пробормотал Лань Чжань, не в силах скрывать свое изумление. Вэй Ин перестал играть, положив флейту на скамейку и открыв глаза. — А вот и моя звездочка! — рассмеялся юноша, вскакивая со своего места и раздвигая руки в стороны. Вокруг его талии «бантиком», как в подарочных коробках, обмотана красная ленточка, которую он обычно повязывает на голове, — Лань Чжань, ты знаешь, что сегодня за день? Ванцзи слова вымолвить не может, просто смотрит, кажется, разучившись дышать окончательно. Вэй Ин улыбается, смотрит в ответ какое-то время, а затем продолжает: — Сегодня день рождения сосиски! — Вэй Ин широко улыбнулся, обнажив белоснежные зубы, — Всемирный день сосисок, в общем, праздник! Я решил сделать тебе подарок, — он сделал несколько шагов в его сторону, не опуская раздвинутые в сторону руки. Покрутился пару раз, — Примешь? Лань Чжань осторожно задышал. — Так, начинаю обратный отсчет до ответа, — человек-энергия, ухмыльнувшись, вытянул ладони вперед и принялся сгибать по одному пальцу, — Десять, девять… Цунами вырвалось за пределы. Ванцзи, отбросив все сомнения, что когда-либо посещали его голову, как всегда хотел и мечтал, сделал пару уверенных шагов вперед, обхватив оставшиеся пальцы Вэй Ина своими руками, продолжая двигаться вперед, к светло-серой стене. Остановиться пришлось тогда, когда Вэй Ина плотно к ней прижало. Их взгляды встретились, на этот раз они увидели в глазах друг друга истинные эмоции и чувства, которые буквально отражались в них в моменты нахождения друг с другом. Максимально возможную близость разделяли только их сцепленные спереди руки. — Примешь?… — прошептал Вэй Ин, облизнув сухие губы и опустив взгляд. Он будто не был уверен в положительном ответе. Лань Чжань раздвинул руки обоих в стороны, окончательно вжимая человека-энергию в стену и придвигаясь еще ближе. «Что за идиотский вопрос» — мысленно процедил Ванцзи и, закрыв глаза, резко потянулся к лицу человека, не дававшего ему покоя с момента встречи. Человека, который изменил в нем столько всего, изменил в лучшую сторону, сделав мир ярче и насыщеннее. Человека, показавшего, что такое истинная красота. Ощущения просто головокружительные. Но чем сильнее он вжимался в эти желанные губы, чем глубже становился поцелуй, тем тяжелее становилось удерживать себя на ногах, будто они превращались в самую настоящую вату. Вэй Ин просто невероятен и прекрасен в своем великолепии, он целуется как-то демонически потрясающе. Лань Чжань уже убежден в том, что все его органы только что превратились в цветы. Особенно нижняя часть тела, главный цветочек прямо-таки готов самостоятельно чихнуть пыльцой. Подумав о том, что несправедливо иметь эту проблему одному, Лань Чжань сжал руки на запястьях Вэй Ина сильнее, пропустив колено между его ног. Несправедливости не обнаружилось, вместо нее навалилась дополнительная проблема — сдерживать это возбуждение не представляется возможным. Вэй Ин улыбнулся в поцелуй и отстранился. — Я вспотел, — сказал он, опустив голову на плечо Лань Чжаня и улыбнувшись еще шире, — И я до безумия люблю тебя и хочу. У Ванцзи от этих слов приятно поехала крыша. Он просто не может в это поверить, хотя доказательства налицо. Вэй Ин поднял голову, вырвал свои руки из хватки и обхватил ладонями теплые щеки Лань Чжаня: — Ты слышал, что я тебе сказал? — улыбнулся он еще раз, — Могу повторить еще раз. — Нет, — заговорил Ванцзи. Если Вэй Ин скажет такое еще раз, ему крышу окончательно снесет, — Я слышал. Вэй Ин наконец-то знает, что все, что чувствует он — взаимно, что честные слова, слетевшие с его уст мгновение назад, тоже взаимны. От этого кроет. В кармане брюк Лань Чжаня завибрировал телефон. Неподходящее время. Уведомления включены только для старшего брата и Вэй Ина, стоящий напротив вряд ли является отправителем. Он опустил взгляд вниз и достал из кармана нарушителя момента, а Вэй Ин убрал руки с его щек. Действительно, сообщение от Сиченя: «Я переночую у коллеги, думаю, ты не против. Обсудите все там. С днем сосисок» Вэй Ин, не переставая улыбаться, подался вперед и встал рядом, нагло смотря в телефон Лань Чжаня и читая сообщение. Тот выключил его, оставил в левой руке, правой схватил Вэй Ина за руку и потащил к лестнице. Флейта пусть останется здесь, как напоминание о том, что именно в этом месте все разрешилось. Ванцзи ему новую купит. — Мы к тебе в комнату? — с явным намеком спрашивает Вэй Ин, у которого внутренности уже раз двадцать скрутились и выкрутились обратно, аналогично имея форму цветов. — Мгм, — в это сдавленное «мгм» были вложены всевозможные эмоции, в основном, наполненные жирным счастьем. Когда Лань Чжань ехал в машине, гудок чужого автомобиля помешал ему закончить свои фантазии. Захватив рисунки, они зашли в пентхаус, тотчас «набросившись» друг на друга, как им снилось, как они хотели на протяжении столького времени. И сейчас это — реальность. Касаться губами друг друга во всех местах, сжимать мягкие волосы в ладонях, позволять себе большего, как же этого, черт возьми, хотелось. В комнате Ванцзи обнаружил изменения: потолок обклеен специальной неоновой голубой подсветкой. И благовония на тумбочке до сих пор горели. Тот самый красивый закат «закончился», на небе осталась лишь луна, изредка прятавшая свой лик за невидимыми в темно-синем небе облаками. Лань Чжань лежал на своей мягкой кровати, на этот раз не один. Вэй Ин, без стеснения сняв с себя всю одежду, повязал ленточку в то же место уже на обнаженное тело, сидя на нем и улыбаясь, разглядывая это идеальное лицо, под неоновым светом вовсе кажущееся нереальным. Янтарные глаза смотрели в ответ, а присмотревшись, Вэй Ин заметил в них свое отражение. Ему нравилось отражаться в них, он хочет, чтобы так было всегда. Лань Чжань же хочет, чтобы это никогда не заканчивалось. И теперь, по обоюдному решению, они оба друг от друга не отвяжутся. Такое развитие событий не просто исключено, отныне оно невозможно. *** Из тринадцатой аудитории доносились шумные голоса. Лань Чжань тяжело вздохнул и открыл дверь, устремив взгляд в пол. Поднявшись по лестнице к самому дальнему столику, за которым, к счастью, никого не оказалось, они с Вэй Ином прошли через стулья и уселись в центр, слушая свой любимый плейлист по желанию Вэй Ина. Точнее, это было по-другому: — Держи наушник, — сказал человек-энергия, сидящий на пассажирском сидении. Ванцзи впервые припарковал машину прямо напротив университета, — Хотя, нет, — улыбнулся Вэй Ин, поймав на себе взгляд любимого человека. Он отстегнул ремень и подался в его сторону, поцеловав левое ушко, тотчас покрасневшее. Оставил в нем свой наушник, — Так лучше. Лань Чжань бы ответил долгим поцелуем, но вокруг чересчур много лишних глаз, заигрываться не стоит. Вэй Ин и так только что нежелательно рискнул. Им и ночи хватило (нет). В аудитории-амфитеатре на них обратили внимание абсолютно все: учащиеся взглянули на тех, кто пришел, не в силах и слова вымолвить. Цзян Чен и Хуайсан присоединились минутой позже. — О, ты теперь нормальный, — усмехнулся Цзян Чен, увидев Ванцзи, — В плане, выглядишь, как человек. — Доброе утро, — улыбнулся Хуайсан. Остальные продолжали глазеть в их сторону, особенно на Лань Чжаня. Но рядом был Вэй Ин, говоривший ему что-то, поэтому до остальных ему дела не было: он не обращал на них никакого внимания, только смотрел на него, на своего человека, не в силах сдержать легкой улыбки.