Не жалей меня наспех, целуй меня насмерть

Помнишь, я обещал тебе бросить пить? Обещал не звонить тебе, когда я умотан в щи. Когда единственной опорой для меня становятся лишь дверной косяк да стенка туалета в баре, заляпанная чем-то, о чём лучше не думать. Но три минуты назад я был ещё у барной стойки, где явно не трезвая девушка строила мне глазки и знакомилась со мной. Я сразу вспомнил о тебе. Мне срочно нужно тебе позвонить. Садясь на унитаз прямо в одежде и наплевав на какую-либо брезгливость, я набираю твой номер дрожащими руками. В моих глазах всё плывёт, точно в калейдоскопе. Моя голова раскалывается и гудки в трубке смешиваются с ужасно давящим звоном в моих ушах. Мои кеды грязные, моя душа изорвана в клочья. Я обещал тебе, что я забуду всё, как ты просил. Как обнимал тебя ночами снежными, как трепал твои волосы чёрные. И как ты был единственным, за что я держался в этом грёбаном мире. — Ты оставил меня одного. Ты оставил меня, чёрт возьми, одного! — Ты не один, Йоэль. У тебя есть семья, друзья и группа, — так спокойно отвечаешь, отчего я взрываюсь. — Не смей, блять, говорить мне о том, что я не один! Не смей, пожалуйста, я не хочу даже слышать этого, — я кричал тебе в трубку. — Я один. Если тебя нет рядом, то я, блять, один. — Да ты в щи, чёрт возьми, — усталый вздох. — Протрезвей в конце концов. Я молю тебя о том, что просто хочу вместе с тобой поехать домой. Где мы могли бить посуду в отчаянных попытках достучаться друг до друга. В итоге я бы сдался, забирая всю вину на себя, а ты... Ты бы незаметно управлял мной, точно куклой вуду. Где мы бы могли петь и танцевать, смотреть в окно, залипать ночами в потолок, кидаться друг в друга подушками. Ты бы запрыгивал ко мне на спину, я бы нёс тебя так в спальню и, театрально понизив голос, говорил «Я-я-я бо-о-ольшая черепа-а-а-ха». Ты бы смеялся, а я бы, опустив тебя на кровать, залез сверху и, поглаживая твой висок, сказал бы: — Я был черепахой, потому что на моей спине был мой дом, — ты бы странно посмотрел на меня, а я бы продолжил. — Ты — мой дом. Я обещал тебе, что не буду ходить за тобой тёмными вечерами и пытаться что-то вернуть. Я обещал тебе, что не буду докапываться до тебя, когда мы работаем в студии, просить тебя выйти поговорить, пытаться добиться от тебя чего-то. — Йоэль, прошу тебя, хватит! — ты нервничал, а я не унимался. — Алекси, я прошу тебя! Я изменюсь, я обещаю, я... — усталым вздохом перебил меня, ладонью закрывая свои глаза. — Я твоих обещаний наелся сполна. Смотрел в твои глаза, пытаясь найти в них хоть немного любви. Но в них только усталость, непреклонность и немного боли. — Довольно с меня. Пожалуйста, давай закроем эту тему навсегда и останемся друзьями, — Ты выдержал паузу, такую драматичную, точно в сопливом кино. — Пока это ещё возможно. Друзьями... По сердцу и мозгам эхом бьёт его голос, повторяет в голове «друзьями, друзьями, друзьями...» Я пытался прийти в себя, и попытаться выбросить это из головы, но твой голос всё ещё повторял: «друзьями, друзьями, друзьями...» И не заметил, как ты ушёл, а я остался наедине с этим голосом в моем сознании. Этот голос так часто я слышал, и как же я хотел это забыть. На сцене, во время исполнения песни, в магазине овощей, в банке, в тур-автобусе, в постели какой-то шлюхи из бара. В душе, в гостиной моих родителей, в самолёте, под проливным дождём, стоя у собственного дома, в поликлинике и моей собственной спальне. Где тебя больше нет. Я засыпать пытаюсь, но слышу твой грёбанный голос. И этот грёбаный замкнутый круг. Ты бросил меня, потому что я пил. Я пью, потому что ты бросил меня. Уроборос? Или как оно так называется, эта змея, что ест свой собственный хвост, помню, Нико нам рассказывал про это... Я снова набираю твой номер. Автоответчик. Не сдаюсь и жду сигнала. Язык заплетается от литров алкоголя внутри, но я стараюсь говорить понятно. — Але, прошу, пожалуйста, поговори со мной. Я не могу, я не вывожу без тебя, я с ума схожу, я как грёбаная собачонка, я привязался, я не могу отпустить. Я хочу чтобы ты рядом был. Я клянусь, я брошу пить. Я же обещал! Обещал, что так больше не буду... Так бухать, сука, страшно не буду... Только без тебя я это не вывезу, слышишь? Не слышишь, это же твой ебучий автоответчик, ёбаный в рот... Прошу, Алекси, перезвони. Скидываю и опускаю лицо в собственные ладони. Во что я превратился? Мне говорили близкие, что слишком много пью, но меня это никогда не ебало. Я усмехался на их переживания, типа... — Ты зависим, Йоэль, нужно остановиться. — А кто из нас не зависим? — Подумай о будущем. — Зачем думать о будущем, если мы живём настоящим? И в этом была моя философия. Выпей вина, положи на всё! Выпей виски, пошли всех нахуй! Выпей русской водки, закричи, надрываясь, о том, как же все заебали! Пытаюсь продышаться, закуриваю сигарету, стряхивая пепел прямо на заляпанный пол в этой вонючей кабинке. Затяжка, затяжка — выдох. В кармане завибрировал телефон, достаю и вижу сообщения. От тебя. Моргаю глазами, прищуриваюсь, чтобы сосредоточиться на ярком экране. «Йоэль, как же ты заебал» «Прошу тебя, повзрослей, я уже не вывожу» Вот так вот. Повзрослей. Кто мне это говорит? Пиздюк, что не может проглотить свои ебаные обиды? Да пошло оно нахуй. Я обещал тебе, что не буду напиваться вусмерть, буду следить за собой и за своими поступками. Выхожу из кабинки, споласкиваю руки и иду обратно к бару. — Водки, 150,— протягиваю купюру бармену и получаю три прозрачные наполненные рюмки, сверху каждой лежит тоненькая долька лимона. Опрокидываю их одну за одной, закидываю в рот сразу все кусочки лимона и оглядываюсь на девушку, что строила мне глазки сорок минут назад. Ведь ты всё равно не приедешь, не заберёшь меня домой и даже просто не отвезёшь меня до моего района. Ты выключил звук наверняка и точно не думаешь о том, что я могу сделать. Подхожу к ней, поправляю её шоколадного цвета волосы, кладу руку ей на талию и она не сопротивляется. — Поехали? — спрашиваю. Улыбается и соглашается. Оплачиваю её коктейль и мы покидаем бар. Улица встречает нас тёплым воздухом и запахом дешёвых сигарет. Ловлю такси, и мы уезжаем в сторону моего дома. Очередная грязная ночь. Вопреки тебе или вопреки самому себе? Прости, мне не стоило тебе давать обещаний. Я никогда не сдерживал их.