Тебе нравится?

                    Желание.       Неудержимое и безрассудное.       Оно возникло не после нетерпеливого иди сюда. Оно родилось ещё тогда, когда конопатый сухощавый крендель самонадеянно заявился на порог с требованием вернуть отжатую у нерадивого ёбаря пушку.       Давно.       Но в памяти крутилось во всех деталях, словно произошло вчера.       — Пойдём, — Микки оттолкнулся от лодочного прицепа и застегнул джинсы. Зад саднило с непривычки, но оседающая внутри сперма Галлагера действовала как болеутоляющее.       — Куда?       Микки зашагал в параллельном берегу направлении и оглянулся через плечо, чтобы убедиться, что Галлагер следовал за ним. Тот не стал больше ничего расспрашивать и молча тащился за спиной.       В тёмном закоулке, неподалёку от промзоны, стоял неприметный микроавтобус, в который Микки затащил недоумевающего рыжего и толкнул на скомканные покрывала.       Пахло пылью и въевшимся сигаретным дымом. Грязные тряпки. Какие-то ящики повсюду.       Галлагер до сих пор выглядел неуверенным в своём решении прийти, однако не предпринимал решительных действий и послушно лежал на месте посреди этого хаоса. Микки забрался на него сверху и наклонился для поцелуя. Он не мог поверить в то, что Йен снова был рядом. Его потряхивало от осознания, что тот пришёл к нему. Всё ещё хотел его.       — Поехали со мной, — выдохнул Микки и снова прижался к губам.       Это действительно происходило. Он снова целовал его. Трогал в реальности, а не в спасительных фантазиях.       И он чувствовал. Снова.       Ночи не хватит, чтобы утолить этот голод, который столько времени пожирал изнутри одинокими ночами за решёткой.       — Я подумаю, ладно?       Взаимный «голод» Галлагера ощущался так явно, что Микки мысленно показал средний палец его новому «парню».       Также его хочешь?       Стояк Йена почти разрывал плотные джинсы.       Также сносит башню?       Они почти одновременно выдохнули в полустоне, когда бёдра автоматически начали двигаться навстречу друг другу.       — Хули думать? Собирай манатки и погнали.       Микки отстранился и сместился вниз по ногам Йена, чтобы снять наконец с него брюки. Он нетерпеливо дёргал ремень, молнию, тянул грубую ткань вместе с боксерами к коленям, освобождая подтекающий член и позволяя себе на мгновение полюбоваться картиной перед глазами. Галлагер чуть ли не извивался и пытался дотянуться до любой части тела Микки в попытках привлечь ближе.       К чёрту весь мир вокруг. К чёрту Чикаго. Смазливые бойфренды – туда же.       Одно лишь имело значение – растянувшийся на пыльном покрывале Галлагер со взглядом, полным нужды, граничащей между похотью и искренней нежностью.       — Тащи сюда свою задницу, — Йен прервал акт созерцания и протянул руку.       Микки встал на ноги, чтобы сбросить одежду ниже пояса и отшвырнуть её в сторону, после чего снова опустился на колени, зависая над бёдрами Галлагера. Придерживая пальцами его член, он медленно насадился на него и зажмурил глаза.       Как же ему этого не хватало.       Во время отсидки приходилось пялить других, чтобы не прослыть местной сучкой, и этого нихрена не хватало. Навязчивые фантазии о члене в заднице превращали его в бойцовскую псину и заставляли с особой агрессией трахать парней только потому, что они могли получить то, чего он не мог. Он ненавидел их. Но сильнее – он ненавидел себя.       Галлагер заёрзал под ним и вцепился в бёдра, принуждая двигаться. Предыдущая растяжка и скопившаяся у входа сперма облегчали проникновение, и Микки воспользовался этим сполна: он задрал хенли Йена к груди и сжал в руках ткань, начиная ритмично двигаться. Собственный член пачкал низ живота Галлагера дорожкой предэякулята, и почему-то это напомнило ему о фазе мании Йена, когда тот мог спустить несколько раз в течение получаса и однажды просто-напросто не позволил ему разрядиться привычным образом, потому что хотел посмотреть, каково это – кончить нетронутым. Оба были более, чем удовлетворены.       Но сейчас Галлагер, видимо, хотел поскорее подвести их обоих к кульминации: он обернул руку вокруг члена Микки и начал быстро дрочить ему, получая мгновенную голосовую реакцию.       Микки хватал ртом воздух и тихо постанывал, желая услышать Йена. Он замедлился до несвойственного им темпа и откинулся назад. Под новым углом член Галлагера приятно стимулировал простату, и напряжение внизу живота усилилось в разы.       — Микки… — отчаянно проскулил Йен и начал вскидывать бёдра навстречу.       Микки опёрся ладонями на его ноги за спиной и задыхаясь наблюдал за бледным лицом в полутьме фургона.       — Скучал по мне?       Он перешёл на быстрый темп и почувствовал подступающую пульсацию.       Днём ты так и не ответил.       Оргазм обрушился на него, когда Галлагер беспорядочно закивал головой и ускорил движения руки на его члене.       Как же ему нравилось – ощущать Йена повсюду. На себе. В себе.       Осознавать, что желание было таким же сильным, как и раньше, и что никакие обстоятельства не смогли на это повлиять спустя столько времени.       Галлагер поджал ноги и кончил следом, тяжело дыша и постепенно обмякая.       Также, сука, хорошо с ним?       Микки схватил тряпку из ящика рядом и вытер запачканную своей же спермой грудь Йена. Даже в темноте он видел знакомый блеск в глазах, которые за ним пристально наблюдали.       Он наклонился и запустил пальцы в рыжий беспорядок на голове:       — Я тоже. Пиздец как.       Под действием эмоций Галлагер резко подался вперёд и впечатался в его губы быстрым поцелуем.       Они разделили между собой изучающий тёплый взгляд, и, казалось, будто не было двух лет расставания, попыток понять почему и за что. Словно всё вернулось на круги своя. Как прежде.       Микки поднялся на дрожащие ноги, вытираясь той же тряпкой и отбрасывая её к задней части фургона. Ему было интересно, уйдёт ли Галлагер, с сожалением осознавая произошедшее, или останется ещё ненадолго. Но тот лишь поправил одежду и повернулся на бок, освобождая место рядом с собой. Микки натянул боксеры и присоединился к нему.       На несколько минут повисла тишина. Как будто оба не верили в эту ночь. Случившееся сегодня действительно казалось практически невозможным.       — Я рад, что с тобой всё в порядке, — наконец заговорил Микки и положил руку на предплечье Галлагера.       Он заглянул ему в глаза и видел в них абсолютную ясность. Значит, намерение встретиться было сознательным решением, а не маниакальным аффектом.       — Я тоже. Рад, — Йен поёрзал и положил ладонь на его небритую щеку. — Что с тобой всё хорошо.       Микки не смог сдержать мягкой улыбки и прикрыл глаза, расслабляясь от прикосновения.       — Как дома?       Вопрос вырвал Галлагера из вакуума, заставляя вспомнить о существовании других людей. Семьи, которая понятия не имела о его местоположении.       — Эм… У Дебби теперь есть дочь. Фрэнни, — взгляд Йена потеплел, но оставался задумчивым, как будто он пытался вспомнить ключевые события, о которых Микки не знал. — Карл уехал в военную школу.       — …       Йен опустил глаза, не скрывая перемены в эмоциях:       — Моника снова вернулась…       Чёртово дежавю.

Настойчивый стук в дверь. Сбивчивый лепет. И отчаянная нужда на юношеском лице. «Я хотел увидеться с тобой. Не знал, куда ещё пойти».

      Микки придвинулся ближе и оставил на его губах долгий поцелуй утешения.       Всё в порядке. Сейчас здесь только я.       Йен всегда остро переживал возвращение матери, поэтому он хотел дать ему всё, что мог, если это действительно помогало.       Микки рвано вздохнул, когда прохладные руки Галлагера пробрались под его свитер и принялись путешествовать по коже. Пусть он передознётся от кайфа этой ночью, но отказаться от очередной «дозы» удовольствия – просто не сможет.       Изначально мягкий поцелуй набирал обороты, и возбуждение накатило новой волной. Галлагер навалился всем телом и навис сверху, оголяя грудь Микки и прижимаясь к ней губами в хаотичных касаниях. На мгновение его взгляд задержался на собственном выбитом под кожей имени.       Микки нетерпеливо потянул вниз его расстёгнутые джинсы и привычно закусил губу.       — Ты, блять, завтра сидеть не сможешь, — Йен усмехнулся и снял с него боксеры.       — Заткнись, сука. Это – компенсация.       С широкой улыбкой он пронаблюдал, как Галлагер, несмотря на прохладу, стянул через голову хенли, а потом несколько раз провёл рукой по своему члену, размазывая предэякулят. С губ сорвался шумный выдох, когда Йен снова в него вошёл и спрятал лицо в уголке его шеи.       Ближе.       Медленнее.       Чтобы прочувствовать всё.       Микки нравилось это неутолимое желание, которое спустя много лет кипело в их жилах, как в первый раз.       Только теперь оно выходило далеко за рамки первобытного.       Теперь оно являлось воплощением привязанности. Конкретики, которая нашла отражение в неровных буквах на груди. Бесконечной нужды.       Микки знал, что Галлагер – с его «новой» жизнью – до сих пор в нём нуждался точно так же, как и раньше.       И ему даже не нужно было слышать это от него.       Он это чувствовал.