***
Когда на улице начали сгущаться сумерки, Джакомо зажёг несколько свечей и сел за туалетный стол. Петербург это, разумеется, не Париж. А двор Екатерины Великой — не Версаль. Поэтому такого облика, как во время пребывания во Франции, итальянец себе позволить не может. Очень жаль, конечно, но это не трагедия. Раз уж Казанове придётся обойтись без макияжа, вся надежда остаётся на наряд. Быть может, сегодня это будет светло-кремовый камзол, того же цвета кюлоты, бледно-голубой жилет и белая рубашка. Сегодня ведь «светлый праздник», как выразился Виноградов. И как завершение образа чёрная кружевная маска. Примерно через час тщательных приготовлений Джакомо вышел из своих апартаментов в западном крыле дворца, которые ему любезно предоставила государыня-императрица, и направился к лестнице. Празднество сегодня проходит в саду. Проходя по тропинкам, Казанова встречал множество придворных, но не было среди них того лучезарного юноши. Мити не было. Зато, вместо него, перед взором импозантного итальянца предстала миловидная барышня. Белый парик, уложенный в замысловатую причёску; смущённый взгляд шоколадных глаз из-под веера опущенных ресниц. И улыбка. Скромная, но очень притягательная. Сделав глоток вина из хрустального бокала, который взялся в руке мужчины неизвестно откуда, Джакомо направился к барышне. — Доброй ночи, сударыня, — обольстительно улыбнулся он, целуя обтянутую кружевом перчаток руку девушки. — Доброй ночи, сударь, — ответила она. — Не хотите ли прогуляться? — С удовольствием. Они пошли по дорожке, ведущей к фонтану. Девушка иногда обмахивалась кружевным веером. И заметно волновалась, словно что-то скрывала. От цепкого взора Джакомо это, разумеется, не ускользнуло. — Сударыня, позвольте узнать Ваше имя? — Марта. — Прекрасное имя, Марта. Тогда, позвольте мне представиться… — В этом нет необходимости. Ваше имя мне известно, Джакомо, — вновь улыбнулась красавица. — В таком случае, у меня для Вас сюрприз.***
Они зашли в слабоосвещённые покои Казановы. В воздухе витал приятный запах воска, вина и роз. Этот аромат кружил голову и затуманивал сознание, унося тебя в неведомые дали. — Зачем мы здесь? — с улыбкой спросила Марта. — Бросьте, Митя, я уже давно догадался, что это Вы, — ответил Джакомо, запирая двери на ключ. Виноградов отбросил веер в сторону и стянул с себя маску. Он, конечно, знал, что знаменитый обольститель весьма догадлив. Но не думал, что его раскроют так скоро. — Только вот объясните мне… — продолжил итальянец, подходя к юноше. — Что? — К чему был весь этот маскарад? Митя стремительно подошёл к мужчине, громко цокая каблуками, и остановился, стоя к нему почти вплотную. — А как ещё Вы прикажете мне соблазнить Вас? — Соблазнить меня?! — Джакомо был поистине очень удивлён. Вот уж чего он не мог ожидать от этого миловидного юноши. — Да, соблазнить Вас. Я давно Вас люблю, а Вы этого и не замечаете! — изображая искреннюю обиду, Виноградов захлопал глазами и обвил руками шею мужчины. — Ангел мой, зачем Вам такой грешник, как я? — К чёрту! Мне нужны Вы и никто иной. Митя обхватывает ладонями лицо итальянца и несмело, на пробу прикасается губами к его губам. Проверяет, оттолкнут его или позволят сотворить запретное. Пока позволяют. Казанова его не отталкивает — напротив, кладёт руки на тонкую талию, притягивая к себе, и целует сам. Страстно и нежно одновременно. Юноша оглаживает сильные плечи Джакомо и тихо постанывает в поцелуй. Разумеется, Виноградов хочет больше. Намного больше, чем просто поцелуй. Хочет прикоснуться к запретному сладкому плоду. Хочет, чтобы горячо, сладко и до невероятного нежно. И хочет именно с ним. С знаменитым обольстителем, грозой мужей и жён всей Европы, прекрасным Казановой. Что ж, если Митя хочет, значит, он это получит. И Джакомо не в силах отказать своему ангелу.