***
Когда Хичиго проснулась, дело близилось к вечеру. Пасмурное небо из-за снижающегося солнца сделалось еще темнее, мрачнее, отчего на спальню спустился полумрак. Рюдзаки в комнате она не нашла, от него остались только сложенные на пол в алфавитном порядке книги - из привычки он это сделал, или опять в ходе размышлений раскладывал предметы, которые попались первыми под руку - Хичиго не знала. Куда он ушел она тоже не представляла. Но до момента, пока не прислушалась. В его квартире, судя по звукам, кто-то был. В районе кухни. Видимо, проголодался. Мысль сразу вызвала у Хичиго теплую улыбку. Догадка ее не обманула - Рюдзаки выплыл из-за двери с карамелькой за щекой, сжимая в руках - кажется, он сгреб в кучу вообще все, что только можно - и упаковки с фруктовым мармеладом, и палочки в глазури, несколько плиток шоколада, и с полдюжины коробок с шоколадным драже. Встретившись в проеме глазами с Хичиго, забавляющейся и беззлобно насмешливой, измученные бессонницей глаза юноши на мгновение округлились. Рюдзаки неряшливо доковылял до кровати, попутно едва не выронив несколько коробочек с сладостями. Хичиго сразу оценила масштаб того, что видимо брюнет планировал съесть с ней в команде, и театрально ужаснулась. - Знаешь, с твоей диетой я располнею за считанные месяцы, - девушка бодро перевернулась на спину, поджимая колени к груди. - Сомневаюсь. По моим наблюдениям ты похудела на два килограмма, - небрежно отмахнулся детектив, вытаскивая леденец изо рта. - Эй! Ты в курсе, что говорить девушке о ее весе - это не вежливо? - Рюдзаки получил шутливый тычок в плечо и сразу покосился, обдумывая сказанное. - Приношу извинения. Впрочем, это же не значит, что ты откажешься? - Разумеется, - Аманогава выгребла из груды угощений упаковку персикового мармелада. Успокоенно сев на краешке кровати, Рюдзаки вновь сунул карамель в рот, и аккуратно, держа упаковку такого же мармелада двумя пальцами, вскрыл ее. - Чем ты занимался, пока я спала? - вдруг заговорила Хичиго, усаживаясь рядом. - Абсолютно ничем. Я немного понаблюдал за тобой, чтобы убедиться в качестве твоего сна, а потом попросил Ватари принести мне сладкого. Я рассчитывал, что мы почитаем еще немного... - Я совсем не против. Но сперва... Мы можем поговорить? - Рюдзаки почувствовал, как от неожиданно серьезного тона Хичиго по пояснице побежал холод. - Ты что-то хочешь со мной обсудить? Ненадолго Аманогава притихла, прикидывая, какие формулировки нужно подобрать, чтобы детектив рассказал ей то, что она на самом деле хотела знать. Его проницательность и скрытность определенно должны стать проблемой. Однако, ничего не мешает ей попытать удачу снова. - Ты в последнее время... совсем грустный. Я что-то делаю не так? - сожалеюще начала Хичиго, сомневаясь, с той ли стороны он зашла. - Не уверен, какие конкретно мои действия или высказывания ты приняла за признаки фрустрации, но хочу тебя заверить - со мной все в порядке, - ожидаемый ответ. Ожидаемая ложь. - Я просто хочу знать. Может я слишком навязчива, или слишком требовательна... Скажи мне хоть что-нибудь, - девушка напряженно сверлила глазами мужской профиль. - Ты хочешь узнать, счастлив ли я с тобой, я правильно понимаю? - Рюдзаки немного расслабился. Если разговор пойдет в таком русле, у него вероятнее всего получится избежать неудобной темы. На этот вопрос Хичиго слабо кивнула. - Я полагаю, ты понимаешь, что опыта серьезных отношений у меня не было. И вероятно, некоторые мои реакции могли показаться отстраненными для тебя, что и послужило предположением о моей грусти. Мне немного затруднительно говорить о своих чувствах открыто, несмотря на мои относительно удачные попытки. Но насколько я могу судить исходя из литературы, которую мне доводилось изучать ранее... ты все делаешь правильно, - закончив мысль, юноша встретил обеспокоенный взгляд и выдержал его стойко. Выждав небольшую паузу, он продолжил. - Ты заботишься обо мне, оказываешь мне различные знаки внимания, помогаешь, когда мне это нужно, и стараешься относиться ко мне с пониманием, что до сих пор меня немного удивляет. Может я и не привык к физическому и эмоциональному контакту с другими людьми, однако это не мешает ценить твое отношение ко мне. Возможно, это лишь последствия некоторым моих особенностей, просто... Мне нужно время. Я все еще не осознал до конца собственные чувства, но я хочу чтобы ты была уверена в их подлинности, - на лицо юноши легла тень смущения и сожаления. Ответить на слова детектива Хичиго было нечего. Вместо слов - мягко уткнулась в его плечо, расслабленно прикрыв глаза. Часть сомнений определенно была развеяна. По крайней мере, Рюдзаки честен в своих чувствах. Может он и не говорит обо всем, что происходит вне ее поля зрения, но в нем она может быть уверена. И эта мысль отрезвляла, и неожиданно легко успокаивала. - Могу я в таком случае спросить? Ты счастлива со мной? - юноша коротко замялся, чем вызвал у Хичиго приступ абсолютного умиления. - Знаешь... Ты совершенно удивительный. Настолько удивительный, что я сомневаюсь, что когда-то повстречаю кого-то даже отдаленно похожего на тебя. И мне безумно хочется… защитить тебя, - юноша сконфужено похлопал глазами. - Полагаю, у меня не было возможности продемонстрировать это ранее, но можешь быть уверена - я достаточно обучен самообороне… - Ты не понял, - наигранно раздражаясь, произнесла Хичиго. - Конечно, я возможно не смогу за тебя подраться, это пожалуй, выглядело бы слишком комично со стороны, - от разыгравшейся в воображении картины она тихонько хихикнула. - Мне просто хочется, чтобы ты был счастлив до конца своих дней. Вот как я это чувствую, - Рюдзаки горько усмехнулся. «До конца своих дней.» Как иронично и трагично одновременно. - Счастье - это не перманентное и очень непостоянное чувство. Это ведь просто смесь химических реакций в мозгу, ты знаешь? - детектив по привычке придрался к словам, на что Хичиго легко боднула его плечо лбом. - Это не значит, что я не хочу химичить в твоей голове каждый день, чтобы оно стало постоянным, ты понял? Брюнет низко хмыкнул, совершенно не пытаясь замаскировать свой скепсис. Хоть мысль и вызывала глубокое, почти подсознательное тепло, разобраться в его природе Рюдзаки пока не удалось. - Меня не так просто осчастливить, ты знаешь? - бесхитростно парировал юноша. - Получается, я и впрямь плохо справляюсь? - завидев моментально омрачившийся взгляд карих глаз, детектив поспешил исправиться. - Я не совсем это имел ввиду… Полагаю, то что ты называешь счастьем, для меня это… постоянный вызов. Вызов моим возможностям и моему интеллекту, - детектив задумчиво прикусил палец. - Но не подумай неправильно. Твое присутствие рядом, это то, от чего я ни за что не готов отказаться. Осмелюсь предположить, что ты уже стала моей маленькой одержимостью, - серые глаза загадочно блеснули. - Одержимостью, значит? И в каком это смысле? - Абсолютно во всех. Твое присутствие, твои проявления, твоя забота - это крайне опасная зависимость. Но в прочем, не буду лгать, я абсолютно не возражаю, - взгляд серых глаз снова сместился. Он анализировал, словно сканер, считывал каждую эмоцию девичьего лица. - Знаешь, мне было бы ужасно интересно посмотреть на себя твоими глазами, - подсвеченная нежностью улыбка на секунду застала детектива врасплох. - Отвечая на заданный ранее тобой вопрос… В данную минуту я счастлив, - стоило Рюдзаки закончить мысль, как женские руки крепко стиснули его и повалили на спину. Он машинально начал барахтаться в постели, но совсем недолго - покорно принял объятия и расслабился. Аманогава решила отложить тяжелый разговор. Слишком уж не хотелось портить столь трепетный момент, который она еще ни раз собралась пересматривать в памяти. До самого вечера Хичиго и Рюдзаки практически не вылезали из постели. Разговор в какой-то момент начал казаться бесконечным - от темы бессонницы они быстро перешли к искусству, от искусства к расследованиям, от расследований к путешествиям, и все дальше и дальше… Каждый раз Хичиго удивлялась заново - стоический, холодный и закрытый детектив по крупицам начинал открываться. Совсем неуверенно, даже опасливо, но определенно преднамеренно. И как оказывается, он был настоящим кладезем невероятных скрытых умений, знаний и способностей. И вероятно, даже сейчас она знала далеко не обо всем, на что способен этот таинственный, но такой любимый юноша. Однако, хоть и временно, но в ней укрепилась надежда - в будущем она непременно узнает обо всем, на что способен Лоулайт.***
5 дней Рюдзаки недолго пролежал в постели после того, как Хичиго заснула. Ночь обещала быть бессонной и невероятно изматывающей - нужно было подготовиться к приезду полицейских. Кроме того, на его плечах все еще лежала ответственность за допрос Мерфи. По предположениям L сейчас самое подходящее время, чтобы доломать то, что уже начало трескаться. На миг он вспомнил допрос Ягами Лайта, из которого Хичиго разыграла целое представление. Однако идею поступить тем же методом он быстро отбросил - слишком уж много чести будет отдано бандиту, если L появится перед ним в физическом облачении, а не в форме компьютерного голоса. Юноша на ходу вытащил телефон из кармана и набрал Ватари. - Подготовь несколько экземпляров краткой сводки по делу Киры. Устройства, о которых я просил, готовы? - некогда спокойный, тихий голос обратился практически командирским тоном. - Все готово, Рюдзаки. Однако… Ты уверен в своем решении? - детектив закономерно удивился появившимся у старика сомнениям. - Абсолютно уверен. Буду ждать от тебя сводок, - с этими словами юноша закончил звонок и пихнул телефон в карман. От еще недавно расслабленного, валяющегося в постели Лоулайта не осталось и следа - на сцену снова вышел L. Сосредоточенный, сконцентрированный сейчас только на одном - растоптать то, что осталось от главы Мара Сальватруча. Уверенность детектива была непоколебима - когда на экране монитора замаячил знакомый силуэт, взор брюнета заострился. С каждым днем Мерфи выглядел все хуже. Маска спесивца и бунтаря покинула загорелое лицо блондина, оставив только чистую, не замутненную ничем иным ненависть. Бандит ощущал себя загнанным в клетку зверем, измученным наркотиками и разрядами тока, которых L для него не жалел. Он отказывался от еды, практически не мог спать, и от этого мысли все чаще поглощали его, особенно сегодня, в момент чистого одиночества. Детектив выжег в его душе остатки чего-то человеческого и на этом пепелище взрастил опустошающую, всепоглощающую злобу. Последнее время Мерфи начали мучать галлюцинации. Сначала у него была возможность игнорировать возникавшие голоса и ощущения, но с каждым днем они словно обретали все больше крови и плоти. Мерфи все чаще слышал Джозефа. Иногда настолько явственно, что начинал говорить с ним вслух. Низкий, тяжелый голос брата, который он успел забыть, гремел порой так нестерпимо громко, что у юноши кружилась голова. Как и в детстве, от глухого, хриплого, почти утробного из-за постоянного курения голоса, который вселял ужас не только в юношу, но и в глав многих домов, Мерфи неосознанно поджимал губы, как нашкодивший ребенок, робел всем телом, и низко опускал блондинистую голову, чтобы укрыть глаза от прямого взора. "Ты настоящий позор банды. Если бы была моя воля, я бы отказался от тебя. В Мара Сальватруча нет места отбросам, которые возятся с такими же отбросами. Слышал недавно от Стенфорда - тебя спасла какая-то девчонка? Это настоящее позорище, Мерфи. Ты позоришь себя, позоришь мое имя. Ты слишком слаб, чтобы носить фамилию Бруно. Если тебе было суждено умереть под забором, ты должен был принять эту смерть, а не позволять какой-то шкуре вызволять тебя из западни. Ты порочное отродье." - Скверно выглядишь, Бруно, - когда блондин услышал измененный голос вновь, он почувствовал подступающую к горлу тошноту. - Захлопни пасть, сучий сын, - скрипя зубами, прошипел Мерфи. От ожидаемой колкости угольные зрачки Рюдзаки расширились. - Ты на редкость дипломатичен, впрочем, как и всегда. Надеюсь, сегодня ты в настроении говорить? - размеренно произнес в микрофон L, отхлебывая из кружки сильно переслащенный чай. - Сколько еще ты будешь держать меня в этой ебучей темнице, больной ублюдок?! - Столько, сколько посчитаю нужным. Ты прекрасно знаешь, что может сократить твое нахождение в этих стенах. Но раз уж ты не торопишься делиться со мной нужной информацией, я напомню тебе - я никуда не тороплюсь, - нарочито пафосно резюмировал брюнет, словно пробуя на вкус каждое слово. Почти сладкий вкус собственного превосходства и торжества справедливости. - Лицемер... И это подобие человека считает меня монстром? - на короткое мгновение Рюдзаки удивился. Вот уже второй раз за несколько дней, когда кто-то называет его лицемером. Интересное наблюдение. - Любопытное суждение. Однако я бы хотел перейти непосредственно к сути, вместо того, чтобы выслушивать твой поток брани, если ты, конечно, не возражаешь, - слова L заставили бандита моментально осатанеть. От детектива у Мерфи закипала кровь. Внутри просыпалось что-то хищное, почти первобытное - желание разорвать его на куски, искромсать плоть, вдоволь напиться крови, смакуя вкус как самое дорогое вино, размолоть его кости и снюхать в несколько дорожек. Стереть с лица земли, уничтожить, разрушить, не оставить даже упоминаний, будто его никогда не существовало. Сила воли больше не спасала душу Бруно. Разграбленную детективом полость заполнила чистая ярость. Только она теперь помогала легким наполняться кислородом, лишь она заставляла сердце гулко биться в груди, и она позволяла не развалиться на множество бессвязных кусков. На его стоическое молчание Бруно получил очередной удар током. От шеи и запястий до самых кончиков пальцев прошла жгучая волна боли. Но эта боль меркла по сравнению с омывающим с головы до пят чувством ненависти. L абсолютно беспощаден - еще один удар, и Мерфи чувствует как из носа идет кровь. Он не может ее видеть, только чувствует образовавшуюся теплую струйку и слышит громогласное падение капель на бетонный пол. Он перестает слышать компьютерный голос, не до конца понимая, заткнулся ли L, или у блондина просто от боли временно отбило слух. Сперва в барабанные перепонки болезненно врезалась оглушающая тишина в перемешку с омерзительным писком, но затем… Голос. Еще один голос. Не утробный крик чудовища, принадлежащий его брату, а мягкий, сладкий как зефир, который Мерфи ненавидел больше всего на свете. С режущим слух акцентом, особенно на звуках «р» и «л», и нервным, почти заикающимся тембром. «Мерфи, перестань бороться. Включи инстинкт самосохранения хотя бы ненадолго. Ты вот-вот сломаешься. Отпусти. Прими поражение.» - Принять поражение?! Ты смеешь говорить мне такое после того, как сбежала, поджав хвост?! - Мерфи начал неожиданно разоряться во всю глотку. Фраза Бруно заставила детектива на мгновение окаменеть. Он молчал. Он не сказал бандиту ни слова, а тот неожиданно начал вопить в пустоту. Но в считанный миг пришло осознание - Бруно говорит с ней. Точнее с тем, что осталось в его памяти о ней. L хотел было потянуться за телефоном, чтобы приказать Ватари вколоть юноше транквилизатор, однако вовремя себя остановил. В случае с Мерфи нежничать он не планировал. Не только из-за личных счетов, но и из соображений справедливости. Мара Сальватруча внесла огромную лепту в продвижении товаров черного рынка. Кроме того, не без личного вмешательства семейства Бруно, в деле фигурировала ни одна человеческая жертва. Тот факт, что бандит начал понемногу бредить, только укреплял веру детектива в то, что он почти добился того, чего хотел. Рюдзаки больше даже не придется давить, все, что от него требуется - быть наблюдателем этого жалкого зрелища и лишь изредка подбрасывать дров в камин чужого безумия. - Бруно, отзови своих людей. Как только ты это сделаешь, я передам тебя высшим инстанциям твоего государства и они выберут для справедливую меру пресечения. Сдавайся. Прими свое поражение с достоинством, - детектив вторил словам внутреннего голоса бандита. И одна только эта мысль заставила Мерфи затрепыхаться - юноша озлобленно оскалился, оголяя верхний ряд зубов, начал извиваться всем телом, пытаясь выдернуть хоть одну конечности из плотных кожаных шлеек. Безрезультатно. - Отозвать людей?! Процесс уже запущен, жалкое ты создание! Можешь убить меня прямо сейчас, давай, блядь! - призывно взревел Бруно. - Помни только одно - сдохну я сейчас, или чуть позже - ты и твоя рыжая подстилка сыграете в ящик следом! - в платиновых глазах брюнета заплескалась ярость. Мерфи опять насыпал соли на больное. Но вместо криков и истерики - обыденный ритуал - палец на пульте и жесткий, сосредоточенный и ожесточенный взгляд. Рюдзаки из последних сил сдерживал в узде собственную ненависть - глубоко, нервно дышал, в попытке насытить стреноженный мозг кислородом, как коршун вбивал короткие ногти в колени и болезненно сжимал челюсти. - Кажется, мне уже поздно учить тебя хорошим манерам, однако постараюсь прояснить - ты играешь с огнем. Хотя в прочем, вряд ли ты меня сейчас слышишь, - произнес L, внимательно наблюдая за сникшим без сознания телом блондина.***
Утром, когда Рюдзаки вернулся в свои апартаменты, раздраженный и в скверном расположении духа, Хичиго уже поднялась с постели. Сегодня ее глаза не выражали столько тревоги, сколько обычно, однако она заметно суетилась - нервно заправила постель, торопливо переодевала пижаму, и в суматохе не сразу заметила детектива. - Ты куда-то спешишь? - тише обычного произнес юноша. Однако этого хватило, чтобы Хичиго подняла на него глаза. - Да, к Мисе. Вчера я даже на минутку к ней не забежала... Вдруг она переживает, - без толики стеснения Аманогава села на край кровати в одном лишь нижнем белье, немного раздражаясь от того, что руки путаются в футболке, которую она норовилась на себя натянуть. - Ты не останешься? Даже совсем ненадолго? - Рюдзаки остановился в паре шагов от девушки. - Пойдем вместе? Миса наверняка будет рада видеть нас вдвоем. - Вообще-то, у меня тоже есть несколько важных дел, так что... Увидимся вечером? - с небольшим сомнением произнес он. Заметив на мраморном лице смесь какие-то не самых положительных эмоций, Хичиго быстро поднялась с постели и обвила руками крепкую мужскую фигуру. Ласково, но почти по-хозяйски сцепила в кольцо узкую талию, от чего почувствовала слабый мужской вздрог. Свой порыв Хичиго никак не могла объяснить. Это было похоже на вспышку - в груди что-то туго сжалось, а затем последовал импульс. От Рюдзаки снова стойко пахло кофе - значит совсем не спал. Взбитый крем в уголках губ - значит, еще и работал. Руки стянулись еще крепче. Ненадолго Рюдзаки замешкался, чувствуя как чужие руки цепляются за него с такой силой, словно это последнее в их жизни объятие. Коротко выдохнув, он заключил Хичиго в ответные объятия, едва не стукнув Аманогаву, неуклюже опустил голову вниз, чтобы коснуться лбами. Тело медленно успокаивалось, в отличие от взбудораженного мозга. Рюдзаки предчувствовал, что-то нехорошее от сегодняшней встречи. Он уже мысленно начал просчитывать варианты возможного инцидента - драка с разъяренным Айдзавой, очередной бессмысленный разговор с Мацудой, который потреплет детективу нервы, очередной прилив ревности, вызванный поведением Мисы... Вариантов было так много, и аналитическая машина L начала сбоить - складывалось ощущение, что произойдет все вместе. Еще больше омрачала мысль, что Хичиго, вероятно, уже о чем-то догадывается. Тревога от этого лишь обострялась - как бы Рюдзаки не хотел это признавать, но в сложившейся ситуации Хичиго может представлять угрозу его планам. Ложь уже практически не вызвала в детективе стыда - в любом случае, если он правильно разыграет карты, даже если Хичиго возненавидит его впоследствии, рано или поздно она поймет. Поймет, почему он так поступает. Она всегда понимает. Лоулайт не уверен, позволил ли он так легко себя читать, или это ее способность. Его собственная маленькая уязвимость.***
По указаниям Ватари Идэ и Айдзава приехали на такси - не светить номерами служебных или личных автомобилей было одним из распоряжений L. Громадное высотное здание величественно возвышалось над землей, неприветливо мерцая в свете дождевых капель. Мужчины многозначительно переглянулись, заметив в тени у парадного входа неприметного на вид старика. Айдзава хоть и не сразу, но узнал его - это бессменный компаньон именитого детектива. Идэ за пожилым мужчиной следовал крайне опасливо. Огромные полупустые пространства вызывали странную ассоциацию - словно он угодил в желудок кита. А кровь и плоть этого места - металл, бетон и стекло. Айдзава не был столь взволнованным, скорее весьма удивленным - то и дело незаметно озирался по сторонам, стараясь ускорить шаг. Однако на лице мужчины явственно таилась тень некоторой неприязни - призрак его прошлой обиды. - L вас ожидает, - старик остановился у какой-то тяжелой на вид двери. Айдзава сразу прикинул - на вид пуленепробиваемая. В голове моментально вспыхнуло несколько крепких ругательств - осознание того, что за дверью их ждет Рюдзаки, моментально вернуло мужчину в тот день, когда его шеф лишил себя жизни. Когда двое полицейских оказались внутри, кожу сразу обдало прохладой. Атмосфера внутри не была весьма располагающей - мерное гудение нескольких компьютеров за рабочими столами, ледяные на вид стены из металла, приглушенный свет люминисцентных ламп, весящих высоко над потолком, и винтовая лестница из стекла, ведущая в неизвестном направлении. Идэ и Айдзава прошли вглубь и уставились в безмолвии на выросшего перед ними юношу. Эмоции на лице Айдзавы детектив считал практически сразу - надменный, холодный взгляд прошелся по брюнету, и он почти физически почувствовал, как полицейский мысленно дал ему пощечину. А вот Хидэки смотрел совершенно иначе - изучающе, с недоверием во взгляде и глубоким сомнением. Когда перед Идэ предстал юноша, он с минуты смотрел на него, не отрываясь, в попытке распознать в нем L. Нарисованный в голове образ разительно отличался от того, что оказалось реальностью - это был не взрослый серьезный мужчина, совсем наоборот. Вместо этого - диковатый долговязый парень, словно совсем без возраста - не было до конца ясно, подросток он или просто выглядит моложе своих лет. В его образе зацепиться было абсолютно не за что, потому что нескладным в нем казалось абсолютно все - от растрепанной копны угольных волос и таких же глаз, до странной мешковатой одежды, скрывающей все кроме шеи и кончиков пальцев, будто на несколько размеров больше. Мраморные, точеные черты, словно очерченные по линейке, и босые ноги, при виде которых Идэ слегка скривился, прикидывая, насколько холодным должен быть сейчас пол в помещении. И самое жуткое - тяжелый взгляд бездонных глаз, который моментально прошибает насквозь. Под гнетом дотошных, пытливых глаз полицейский ощущал, как в его черепной коробке без позволения и приглашения копаются. - Приветствую, господа полицейские, - кивком обозначился L. - Очень сподручно, что вы сумели прибыть немного раньше ваших коллег. У вас будет достаточно времени, чтобы ознакомиться с деталями дела, - юноша жестом подозвал их пройти туда, где сам детектив притаился парой минут ранее - вокруг стеклянного кофейного столика стояли несколько кожаных диванчиков. Заметив жест, подразумевающий собой прямую команду, Айдзава остановился, складывая руки на груди. - Не так быстро, Рюдзаки. Я еще до конца не решил, что буду тебе помогать, - юноша сконфуженно склонил голову вбок, усевшись возле подлокотника дивана. - Еще не решили? Тогда зачем приехали? - простодушно выпалил Рюдзаки. - Мой друг оказался в ситуации, где его на сомнительное сотрудничество приглашает L. В отличие от тебя, я не лишен принципов взаимопомощи и дружбы, - только и смог выдавить из себя Айдзава. От нависшего между мужчинами напряжения Идэ нахмурился. - Печально знать, что вы так и не поняли причины моего поступка. Однако, боюсь вас огорчить, но времени на бессмысленные препирательства у меня нет, - брюнет разорвал зрительный контакт первый. - Айдзава, успокойся. Мы пришли сюда не за этим, - впервые заговорил второй полицейский. Мужчина сверлил детектива недовольным взглядом еще около минуты, но затем последовал примеру Идэ и сел напротив L. - Вижу, вы в небольшом замешательстве, господин Идэ. Если у вас еще есть сомнения касаемо моей личности, думаю, господин Айдзава поможет развеять путаницу, - Идэ коротко взглянул на друга - он одним немым кивком подтвердил слова Рюдзаки. После этого взгляд снова вернулся к брюнету напротив. Детектив протянул полицейским папки - две тяжелые даже на вид сводки, подготовленные Ватари ранее. Айдзава коротко хмыкнул, сводя брови к переносице. - Это все, что относится к делу Киры? - Абсолютно верно. Вы, господин Айдзава, уже знаете правила, однако повторюсь - выносить документы из штаб-квартиры строго запрещено, как и записывать то, что вы там прочтете. Также, я настаиваю на том, чтобы вы не обсуждали это в отделе. Здесь содержатся данные, которые я не придавал огласке перед полицией и информация, которая на данный момент строго засекречена, - серьезно объяснил брюнет. Двое полицейских нервно переглянулись и одновременно открыли папки. Множество сшитых между собой листов, содержащих хронологию дела удивляли своей подробностью. Айдзава решительно перелистал первую треть сводки - ничего нового там он не видел. Идэ пробегал глазами по строчкам, откладывая в голове имена, даты и выстраивая мысленную последовательность. Лицо мужчины оставалось спокойным вплоть до момента, когда он заметил в документах знакомую фамилию - Аманогава. Сковавшее тело Идэ напряжение L определил невооруженным глазом. Наиболее вероятно, что полицейский знал о участии Хичиго в деле крайне поверхностно, и теперь, вчитываясь в отчет, он мог узнать все самые неприглядные подробности и о задержании, и о допросе. Ровно как и данные об участии господина Исиды. Пока полицейские изучали дело, L лишь внимательно наблюдал за их реакцией и сосредоточенными лицами. Грядущий разговор наверняка сулит обострение ситуации - слишком уж насторожен Идэ и раздражен Айдзава. Градус несколько снизился, когда через некоторое время на пороге оказались еще двое - взволнованный Мацуда и обыденно невозмутимый Моги. Первым делом они заметили Айдзаву и Идэ - недоумение сразу отразилось на их лицах. Однако фокус сместился быстро - Рюдзаки отсалютовал им спокойным жестом и пригласил пройти к ним. - Итак, поскольку вы все прибыли, я постараюсь как можно скорее перейти к делу. Надеюсь, господин Идэ и господин Айдзава, вы достаточно подробно изучили сводки? - Общая картина мне ясна. Однако… у меня все еще остался один из волнующих меня вопросов, - взгляд Идэ вдруг заострился, стал еще серьезнее. - Разумеется, я постараюсь ответить на все, что касается дела, - медленно кивнув, ответил L. - Госпожа Аманогава… Вы знаете какие-то подробности ее кончины? - полицейские выжидающе вытаращились на детектива. В их глазах не было ни капли удивления, лишь искренняя озабоченность. Однако, удостоить ответом столь провокационный вопрос Рюдзаки решил только после того, как разберется в деталях. - Позвольте мне сначала узнать, откуда в полиции появилась информация о ее предположительной гибели? - протянув палец к губам, тихо прошелестел брюнет. - Это информация от господина Китамуры. Он передал ее напрямую господину Идэ, - вдруг суетливо затараторил Мацуда, из-за чего собрал на себе три тяжелый и мрачных взгляда. Идэ угрожающе сощурился, однако, коротко прочистив горло, вновь обратился к L. - Да, как и сказал Мацуда… начальство доложило. Должен признать, это одна из причин, по которой меня все еще одолевают сомнения, - детектив и полицейский начали беспристрастную перепалку глазами. - Что же, в таком случае, позвольте мне все вам объяснить, - фразу Рюдзаки закончить не успел. Он оперативно отреагировал на шум открывающейся двери и вдруг застыл всем телом, одни только его глаза выдавали какой-то совершенно не ложащийся на ситуацию испуг. Юноша прекрасно понимал, что это не старик. По тому, как тяжело открывалась громадная дверь, толкал ее кто-то не настолько сильный, как взрослый мужчина. Еще одна отличительная черта - поступь; не тяжелая, старческая, а мягкая, плавная, почти летящая. Несколько удивленных вздохов наполнили резко наполнившийся тишиной кабинет. Один только Рюдзаки сгруппировался всем телом, словно делая вид, что он какой-то предмет интерьера. Хичиго сперва неловко мялась на пороге, но ровно до момента, как увидела еще четверых мужчин. Карие глаза широко распахнулись и она так и осталась стоять на пороге, пока бешенные и хаотичные мысли пролетали в сознании с нерестовой скоростью.