***
Камни, напоминающие по размеру крупную гальку, а по форме маленькие серо-синие и изогнутые метеориты или кусочки Луны, с тихим шелестом переворачивались под ногами. Другие, более привычные и большие, лежали у обочин, чтобы не мешать проезду машин, но и в них таилась большая тайна. Шерлок знал, что при особом упорстве среди множества обычных булыжников можно найти песчано-солнечные камни с отпечатками древних ракушек и насекомых. Шерлок любил эту дорогу — сейчас ставшую заметно уже, чем она была в день засыпки. Возможно, потому что много «странных» камней он утащил для исследований в свою небольшую лабораторию на чердаке. Но кроме научной ценности он любил её и за множество подаренных воспоминаний о беззаботной юности. Как они с Майкрофтом подростками на велосипедах мчались, обгоняя друг друга, в то самое село, куда сейчас он идёт с Мориарти. Как с Мораном и Джоном он бежал по этой дороге обратно домой от злых сельских мальчишек, которым не понравилось семь раз подряд проигрывать товарищеский матч, хотя всё было честно. Как она красива! Струится, вьётся серой лентой под холм, а вокруг зелень, цветов целое море. Вдалеке, у самой главной дороги, в окружении качающихся на ветру деревьев, виднеется старая и вся проржавевшая водонапорная башня, а чуть левее — спутниковая вышка. Хотя не то, чтобы интернет здесь хороший — иначе Шерлоку бы и не пришлось обустраивать свою комнату в домике Ба именно на чердаке. И всё-таки каждый камень, каждая канава у обочины и дерево вдалеке ему знакомы до странной боли под сердцем в те дни, когда городская зима кажется слишком длинной. И Шерлок рад, что может показать всю эту красоту кому-то, кто так быстро стал столь же дорог. Но жаре всё равно на ностальгию и новую любовь. Солнце печёт не переставая и подгоняя — скорее бы уже долгожданная тень и магазинчик, где всегда полным-полно сладко мороженого и освежающей воды. Футболка немного липнет к потной из-за ходьбы коже, и Шерлок оттягивает ворот, чтобы не так жарко было. Рядом вновь слышен щелчок затвора. — Эй, ну хоть дай посмотреть, как я получился! — смеётся Холмс, когда вновь забрать камеру из бледных и совсем ещё не загоревших рук не выходит. Лиам не часто так делает — только тогда, когда снимок настолько заслуживает внимания, что его нужно смотреть исключительно на большом экране ноутбука. — Нет-нет, тебе такое точно нельзя, — голос Уильяма, хоть и по-обычному задорно-подначивающий, но всё же чуть хриплый и несдержанно томный. Шерлоку становится всё интересней, но возьми-совладай с этими Мориарти! Не добавляет терпения и то, что Льюису, в нарушение всех своих же негласных правил, Лиам эту фотографию показал. Что же там такого… личного в его скромной растрёпанной персоне? — Я его на обои поставлю, — шепчет вдруг Лу, чьи щёки немного розовеют, а зрачки расширены больше обычного. — За такое точно плата обязана взыматься, я, как случайная модель, протестую! — Шерлок пытается выглядеть деланно серьёзным, но и он сам, и Мориарти знают, что это лишь глупая игра, которая к тому же ни к чему не приведёт — Уильям и Льюис умеют быть упрямыми, когда им этого хочется, но… — Оплата говорите, господин Холмс, — нарочито вежливо произнёс Уильям, хитро прищурившись, — вы же обещали нас угостить и требовали не брать с собой средств, так чем же нам платить? Быть может, натурой? И ресницами взмахивает так часто, так невинно. А у Шерлока во рту вдруг ужасная сухость, тело ознобом каким-то сковало… Как будто он не знает, какие хитрецы эти Мориарти, как легко переворачивают собственные обещания и предложения! И всё равно ведётся вновь, замирает, когда Уильям наклоняется к нему. Наклоняется и запечатывает лёгкий, практически мимолётный поцелуй сухих губ на правой щеке. Изверг! Пока Шерлок хмурится, силясь сохранить в памяти даже эти все малейшие ощущения и придумывая, что бы такого в ответ сказать, Уильям сдерживает задорный смех. Это получается у него совсем плохо, ибо на нежном лице уже появилась счастливая улыбка, выдающая с головой… Но вот уже Лу, до этого спокойно безмолвствующий, сейчас подходит брату, заменяя радость победы искренним удивлением, и касается поцелуем щеки, повторяя всё точь в точь. Смотрит с благодарностью, шепчет так мило «спасибо» — и в нём действительно невинность одна, никакого подтекста, порока. Когда Льюис собирается сделать то же самое с Шерлоком, поцеловать его другую щёку и вновь сказать это только для себя понятное «спасибо», Холмс непроизвольно дёргается. Просто напряжение, сковавшее отчего-то все мускулы, даёт о себе знать. Но Льюису всё равно, он смотрит на Шерлока со милой злостью и нелепой обидой. Конечно — вместо щеки он поцеловал в уголок нечаянно подставленных губ! Какое-то странно-важное таинство было нарушено, и Льюис не хотел прощать Шерлока сразу. Тому оставалось лишь бросать просящие взгляды на Лиама, которые оставались без ответа. Попросту разбивались о задумчивое мерцание солнечного света в маково-красной радужке. Возможно, мороженое сможет задобрить их? Шерлоку не слишком верилось, но в душе, так привычно для людей, тлела надежда. Да и к тому же он собирался познакомить своих «избранников» со старыми добрыми друзьями и от этого слабое пламя этой глупой надежды снова заинтересованно разгоралось. Эти люди точно заставят кого угодно забыться в их безумном жизненном ритме, оставляя при этом весь прежней негатив где-то на обочине чувств и памяти, — Шерлоку ли не знать.***
— Что это за… здание? — всё же первым нарушает молчание Льюис, на что Шерлок довольно усмехается. — На обратном пути расскажу, а пока — тайна, — немного мстительно отвечает он, заставляя Лу наигранно громко вздохнуть и закатить глаза. Шерлок жуть как хотел показать им эту «заброшку», как говорили местные. Разрушенный временем сырный завод, хотя скорее правильно было бы заводик, ибо по размерам он уступал некоторым современным магазинам. И всё-таки была в нём своя таинственная атмосфера чего-то безвозвратно ушедшего, застывшего времени. Эта атмосфера притягивала мальчишек в поисках приключений и бесстрашных девчонок, которые вечно стремятся что-то доказать. Шерлока тоже словно магнитом тянуло туда. Он был готов часами бродить по осколкам кирпичей и стекла, ища что-то новое — как бессмысленно, ведь за такими прогулками длиною во всю свою юность он успел изучить заводик вдоль и поперёк. Однако одно ему удалось выяснить точно — есть прямая, очень странная, но всё же зависимость впечатлений об этом месте от времени, когда приходишь. Рано утром хочется раствориться в синем стекле сохранившихся перегородок в кабинете начальника, хочется мечтательно закрывать глаза, вдыхая пыль и аромат цветов, что распустились под завалами кирпичей и огромных вымокших от дождей брёвен. В это время сильнее всего ощущается победа природы над человеком, её непокорённое могущество и жизненная сила Днём завод кажется до банальности обычным, ничем особо не интересным. Развалины развалинами, таких множество в городах и других деревнях, что стоят на пути к ним. Поэтому Шерлок не хотел вести Мориарти сейчас — слишком важно было первое впечатление, чтобы вот так его портить обыденностью. Лунной ночью здесь страшно. Кажется, что изо всех углов кто-то смотрит, что из высоких непролазных кустов выскочит нечто, что старые балки, держащие потолок, обрушатся непременно сейчас и исключительно на тебя. Шерлок ненавидел ходить сюда ночью — не из-за глупого рефлекторного страха, нет, хотя это тоже бесило. Ему просто не нравились бредовые идеи, что так лезли в его голову, пытаясь соответствовать атмосфере. Вдруг здесь случилась трагедия? Вдруг скрытая тайна? Не мог же процветающий заводик в один момент стать таким? Но рациональная часть Шерлока знала — мог и очень легко, как и все другие. Просто жизнь и её неумолимый ход. Самое лучшее, по его мнению, время — предзакатное. Когда чувствуется природа, когда тёплый свет рассеивается в уцелевших стёклах и радугой отражается на бетонном полу. Когда всё окрашивается в розово-персиковый, но при этом не выглядит по-детски безвкусно. Когда ветер гуляет в волосах и забираться на второй этаж совсем не страшно, потому что жажда к жизни кипит в крови, звонким ручейком льётся. Когда каждой секундой надышаться не можешь, наслаждаешься каждой. Именно в такое мгновение Шерлок хочет привести Лиама и Лу, хочет, чтобы они запомнили его на всю жизнь, сам запомнить хочет! И зимними колючими вечерами вновь и вновь окунаться в томное жаркое лето это, сотканное из сотен таких же лучисто-солнечных воспоминаний. Вдохновлённый такими планами, Шерлок ведёт своих Мориарти по главной сельской улице, беззаботно рассказывая о том, кто где живёт, какие козы бодали конкретно его, а какие — друзей, и где обитают самые наглые коты. Уильям, смеясь, говорит ему в ответ о том, что самый главный такой кот — сам младший Холмс. Шерлок, не отрицая, сразу же лезет под руку, предлагая гладить его, любить. Льюис бурчит из-за того, что здесь асфальт есть, и отказывается возвращаться обратно, словно это благо цивилизации было важнее братьев и всяких хвостатых котов. Шерлок и Лиам обещают, что отныне будут носить своего Лулу только на руках, чтобы нежные ножки его не касались порочной каменистой земли… И это тоже мгновение — смешное, искрящееся неприкрытым весельем и юностью. Зачем сдерживаться, когда всё ещё впереди, включая серьёзные взрослые проблемы, а сейчас пока у друг друга есть только они? И в отзвуках дурацких шуток слышится неудержимая, знойная и милая влюблённость первая.***
— Шерлок, как давно тебя не было! Я успела заскучать уже, ты ведь так редко когда сам что-нибудь мне напишешь! Высокая блондинка с удивительно длинными вьющимися локонами, забранными в высокий хвост, налетела с объятиями на Шерлока, почти сбив его с ног. Её голубое тонкое платье, явно подобранное в тон небесно-чистым глазам, невероятно красиво струилось при каждом движении и даже форменный фартук не мог скрыть всего очарования. «Она только летом подрабатывает продавщицей вместо своей тёти, что занята садом, а так — актриса» — сказал им перед входом Шерлок, объясняя ещё одну причину этого дальнего похода по жаре. Что ж, Уильям и Льюис, хоть и были предупреждены, не ожидали увидеть в этой глуши такую красавицу. — Ирен, — улыбнувшись, приветствовал старую подругу Холмс, — тебе разве напишешь? Вечно заболтаешься так, что не знаешь, как от тебя потом избавиться. — А ты я смотрю всё такой же вредина, каким был в детстве! — она смеётся и виснет на его шее, играется с неаккуратным хвостом и, кажется, успевает задать ещё тысячу разных вопросов, смысл которых только ей с Шерлоком и был понятен. В груди у Уильяма что-то со странной злостью трепещет от каждого движения этой Ирен. Неужели ревность? Невозможно ведь, чтобы это увлечение, которому и месяца нет, в котором они не зашли дальше пускай и довольно непотребных, но поцелуев… Невозможно, чтобы это увлечение Шерлоком разжигало в сердце душащий пожар, что до этого горел лишь по отношению к Льюису! И всё-таки Уильяму хочется, чтобы она убрала свои руки подальше, хочется узнать, как далеко эти руки вообще заходили, хочется, чтобы Шерлок ушёл от неё, смотрел вновь только на них с Лу… Он безнадёжен. Уильям скованно выдыхает воздух из лёгких и ловит на себе встревоженный, недоумённый взгляд Льюиса. Конечно, он разбирался в своём брате столь же хорошо, как сам Уильям мог улавливать изменения в поведении младшего. Конечно, он не понимал, от чего Уильяму испытывать всё это, ведь Шерлок много раз уже говорил об Ирен, они давние друзья да и только. Но собственник в душе твердил, что у Шерлока с этой девчушкой шансов на спокойную счастливую жизнь гораздо больше, чем у них втроём. А Уильям просто до внезапной боли не хотел терять все очаровательные моменты, что уже успел пережить в этом оторванном от всех просторе, хотел испытать ещё и больше… — Но что же ты не представляешь мне своих спутников? — вдруг обернулся к ним Ирен, всё с той же дружелюбной улыбкой на губах, — где твоё участие, Шерлок! — Там, где ты мне хоть слово дашь сказать перед тем, как возмущаться, — беззлобно проворчал Холмс и, перед этим почти театрально откашлявшись, продолжил, — это Уильям и Льюис Мориарти, они купили дом тех самых Мориарти, что раньше жили рядом с нами, мы… Шерлок запнулся, не зная как продолжить. Сказать правду, что они вместе? Нет, в своих друзьях Шерлок был уверен — никто не осудит, но слухи о том, что он не свободен, могу дойти и до тех, кто будет не так лоялен… Все эти сумасшедшие деревенские бабки со свету ведь их сживут! И если за себя Шерлок был спокоен — его и так считают самым главным «разбойником» и новые подробности не слишком изменят дело… Но вот для Мориарти такое давление может стать некомфортным, верно? Ирен, конечно, не глупа и сама знает, о каких вещах даже ей лучше смолчать, но стоит ли рисковать? — Мы встречаемся, — и прежде, — неожиданно резко закончил за него Уильям, выступив с Льюисом под руку вперёд. — Ах, вот оно что, — слишком хитрой и понимающей улыбкой озарилось лицо Ирен, что давно поймала на себе раздражённый взгляд этого Уильяма, — я уже стала думать, что вы просто недружелюбные «буки», а вы оказывается… встречаетесь! — её звонкий смех мягким эхом разнёсся по пустому в этот час магазинчику, — с Шерли, из-за его характера, никто заводить отношения не хотел, а сейчас сразу двое, похвально! — Эй, прекрати позорить меня! — Шерлок пытался было схватить её, но Ирен ловко юркнула за прилавок и продолжила по-доброму смеяться оттуда. Но благодаря этой глупой сцене, ревность Уильяма столь же внезапно, как и появилась, спрятала свои шипы. Действительно, просто друзья. Действительно, Шерлок только их. И теперь можно отпустить ладонь Льюиса, что до этого он, ища поддержки, сжимал до покрасневших полос. Теперь можно спокойно извиниться и отойти чуть поодаль, чтобы вместе с Льюисом и, пока Шерлок и эта проницательная девушка обмениваются новостями, выбрать это злополучное мороженое, за которым они шли. Солнце уже в зените и ярко слепит сквозь узорчатую тюль, когда их хрупкую идиллию прерывают. Тяжёлая дверь магазинчика громко скрипит, впуская в прохладу нового путника, при виде которого эта сияющая жизнью Ирен устало кривится. — Чёрт, из-за вас совсем забыла, что сегодня среда, — её тяжёлый вздох заставил зашедшего парня скривиться в ответ, — а я ведь как раз взяла ключ, чтобы запереться от тебя! — Вы ведь работаете без перерывов и выходных, разве тебе можно так делать? — в его низком с хрипотцой голосе было много язвительности. — Чарльз? Ты-то что здесь делаешь? — спросил удивлённо Шерлок, прервав их с Ирен странный разговор. — О, мне интересно задать этот же вопрос тебе, — обернулся к нему Милвертон, наконец осознавая, что сегодня в этот час здесь есть кто-то ещё. Кто-то лишний.