Существо, что сеет хаос

      Монотонная речь священника неспешно разливалась по кладбищу. Небольшая группка людей — абсолютно все в чёрном — собрались вокруг лакового тёмно-коричневого гроба. И хотя в сером, невзрачном небе собирались тяжёлые тучи, предвещая непогоду и закрывая собой солнце, на его поверхности кое-где всё же прослеживались слабые блики.       Ветер едва касался белых, немного желтоватых лепестков роз, что лежали на крышке гроба. Казалось, что в этих цветах собралась сейчас вся последняя жизнь и красота Клары. Такие же светлые, как эта женщина, такие же невинные. И такие же хрупкие перед лицом смерти…       Когда речь священника была кончена, гроб принялись опускать в вырытую для него яму. Полетел первый цветок. Люди стали подходить друг за другом, говорить последние слова-напутствия покойнику и отходить в сторону, печально опуская глаза в землю.       Вот розочку взяла Элизабет, подошла к опущенному гробу, прижала цветок к себе, словно сейчас он был для неё самым ценным и дорогим, и тихо, почти шёпотом, проговорила:       — Мамочка, покойся с миром… — слёзы так и застыли в глазах девочки. — Мы тебя очень любим…       Розочка полетела вниз. И, понимая, что сейчас уже не выдержит, она быстро развернулась и поспешила вернуться к группе людей. И, подхватываемая на руки Генри, не сдержала слёз, еле успевая вытирать их руками. Мужчина, печально, но в то же время тепло улыбаясь, что-то тихо говорил ей, пытаясь поддержать и успокоить.       Эван проделал то же самое, дрожащими руками бросив в могилу цветок, но тут почувствовал на своей спине чей-то тяжёлый взгляд и поспешил обернуться. Мальчик вздрогнул, поджавшись: на него, чуть ли не испепеляя надменно, смотрел сверху-вниз Майкл, в одной руке держа белую розу, а вторую спрятав в карман брюк. Даже на похоронах собственной матери парень никак не мог забыть свою ненависть к младшему брату.       — Свали… — тихо шикнул Майк, так, чтобы его мог услышать только мальчик.       Самый младший Афтон, не решаясь испытывать и так свою жалкую судьбу, быстро ретировался, освобождая место для него. Парень какое-то время молча глядел в самое дно могилы, на гроб. Это был не привычный для него эгоистичный взгляд подростка-оторвы, нет. Сейчас Майкл смотрел вниз таким на удивление печальным взглядом, который вряд ли кто вообще мог у него когда-либо заметить. Парень и сам не понял, как возникшие в груди непривычные тяжёлые чувства унесли его в те дни, когда мама ещё была жива.       Клара очень аккуратно, едва касаясь, проводила смоченной в перекиси ваткой по очередным ссадинам и ранам Майка. Парень иногда морщил лицо от боли и сжимал зубы, но выглядел довольным, очень довольным.       — Ты опять подрался… — с усталым вздохом произнесла мать. — Майкл, ну, зачем?..       — У придурков из параллели слишком распущенный язык! — отвечал женщине Майк, гордо вспоминая, как размахивал кулаками в школьной драке. — Мы показали им, кто здесь главный!       И вот уже победная улыбка осветила его раненое лицо.       — Майкл… — она закончила обрабатывать ссадины сына и мягко положила руки ему на плечи. — Ты же знаешь, как мы с папой за тебя переживаем… Зачем же ты так?       Папа… Майкл с досадой отвёл взгляд. Мама говорит ему так, чтобы хоть как-то утешить, он знал. Уильям же никак не обращает на старшего сына внимание. Но парень пытался верить её словам хотя бы немного. Это давало ему слабую надежду на отцовское признание.       — Пожалуйста, ради нас, ради меня… — продолжала Клара. — Перестань так делать…       Майкл поднял на мать полные вины глаза. Только ей парень мог показать то, что действительно чувствует. Только мама видела его слёзы, только она знала, как её старший сын тянется за отцом, мечтает быть таким же, как и он. «Мама, не говори папе, пожалуйста!.. Он не должен знать!..» — жалобно и слёзно всегда просил её парень. И Клара молчала. Женщина знала, как строг с ним Уильям, поэтому часто скрывала от него все проступки сына, вплоть до того, как тот сильно обожает отца.       И вот сейчас в этих глазах вновь застыла просьба: «Мама, не говори папе, пожалуйста…» Она снова вздохнула. Конечно, Клара не станет говорить Уиллу о том, что сделал их сын, но ведь отец всё равно узнает… И оба это хорошо понимали.       Мать прижала Майка к себе, и её руки стали медленно поглаживать его по волосам. Никогда не готовый к тактильным ласкам, совсем, как отец, сын вздрогнул, будто его застали безоружным врасплох, но под материнскими руками мгновенно расслабился и прижался к ней, словно вновь вернулся во времена, когда был ещё маленьким. Времена, когда между родителями не успела вырасти стена ссор и раздоров, и они оба посвящали своё время ему одному.       Глаза сами по себе закрылись, и парень позволил себе только в этих объятиях показать свои чувства, пока мама неспешно гладила его по волосам, шёпотом проговорив:       — Я люблю тебя, Майкл…       Слеза упала на его руку, держащую белую розочку, и он очнулся. Ветер едва коснулся щеки парня, поиграв с волосами. «Я люблю тебя, Майкл», — тихо прошептал он, и Майклу на миг показалось, что это мама говорит с ним.       Произнеся те же прощальные слова, Майкл бросил цветок на крышку гроба, и, чувствуя, что от воспоминаний слёзы так и рвутся наружу, поспешил скрыться с глаз, на ходу быстро смахивая предательские солёные капли, стекающие по его щекам. И вдруг почувствовал пристальный взгляд.       Отец. Он неотрывно наблюдал за Майком. Сын ухватил тяжёлый, молчаливый взгляд Уильяма, и сердце ёкнуло, пропустив несколько сильных ударов. Папа видел. Он видел слёзы парня, он заметил его слабость… Ему захотелось поскорее убежать, скрыться от всех как можно дальше. Он должен был держаться стойко, но дал слабину…       Внимательный и проницательный взгляд мужчины проводил сына до конца, пока тот не отошёл подальше от всех. Теперь пришла его очередь. Все попрощались с Кларой, наступило время самому дорогому и близкому для неё человеку среди собравшихся в последний раз что-нибудь сказать ей.       Уилл неспешно прошёл к могиле, подхватывая цветок, задумчиво рассматривая его в руках. Она любила мужа, видела в нём идеал и гордость семьи, не чаяла в нём души, надеялась, что он сможет обрести тот успех, о котором желал. И даже тогда, когда их отношения начали давать трещину, Клара продолжала любить его, даже когда он не замечал её, когда допоздна задерживался на работе и грубил ей. Она всегда любила Афтона. Даже в последние часы своей жизни. Она любила своего убийцу.       — Я рад, что ты свободна, — тихо, только для них двоих начал Уильям. — Всё, как ты и хотела. Я сделал это для тебя, любимая. Мы разошлись спокойно и без скандалов. Это ли не прекрасно?..       Едва заметная усмешка показалась на лице Уилла, а затем он произнёс:       — Спасибо, что освободила мне путь. Покойся с миром.       И роза полетела за остальными. Уильям наблюдал, как цветок падает вниз, создавая целый букет, где каждая сохранила в себе скорбь и грусть утраты любимой подруги и матери. И если бы только кто-то из присутствующих здесь знал, что виновник всего этого пришёл попрощаться со своей жертвой и поблагодарить её за то, что она покинула этот мир. Без боли и страданий. Это и была его любовь.       — Уильям… — рука легла на плечо мужчины, но он не дёрнулся.       Афтон обернулся. Генри с сочувствием и состраданием смотрел в лицо друга. Такое ужасное событие он никак не мог пропустить. Ещё недавно они сидели в их завершённой пиццерии и счастливо грезили о совместном успешном будущем, а теперь делили на двоих эту трагедию.       — Мне так жаль, Уилл… — продолжил говорить мужчина. — Никто и подумать не мог…       — Знаю, Генри, знаю… — в голосе Уильяма показалась скорбь — наигранная, но такая реальная скорбь. — Я не успел спасти её… Она ушла…       Последние слова Уилл произнёс с надрывом, будто готовый вот-вот расплакаться, но что есть силы сдерживал себя, желая держаться стойко. Друг тут же крепко обхватил мужчину и заключил в объятия, позволяя тому опустить голову себе на плечо. Он обнял Эмили в ответ, тяжело вздыхая.       — Я понимаю, как тебе сейчас трудно… Поэтому открытие пиццерии мы перенесём на некоторое время…       — Нет, Генри! — Афтон отстранился от плеча друга, будто испугавшись — и это отчасти действительно было так. — Не нужно… Наши старания не должны откладываться в долгий ящик.       — Но…       — Нет, я в порядке. Наша пиццерия поможет мне скорее оправиться от утраты любимой жены. Мы должны открыть её в запланированный день, — и Уильям «печально» улыбнулся.       Этот мужчина всегда поражал Генри своей неукротимой страстью к любимому делу. И даже сейчас, после такого ужасного события Уильям старался не падать духом, продолжал думать об их совместном деле. Возможно, это и правда могло помочь справиться Уиллу, и тот быстрее придёт в себя. Ведь никогда не стоит опускать руки, даже в самые трудные времена.       И вот, успокоенный мыслью о том, что с его другом всё будет в порядке, мужчина понимающе и сочувственно улыбнулся Афтону в ответ. Для того ведь и нужны настоящие друзья: быть рядом, поддерживать, разделять идеи и планы, принимать нож в спину…