***
— Итак, юноша, — Рокэ возвышался посреди покоев оруженосца как дух возмездия и, заложив руки за спину, буравил того взглядом. Ричард Окделл упёрся лопатками в дверь кабинета и отступать не собирался. — У Килеана пропал оруженосец с конём, у Ариго — новая перевязь стоимостью в пол-Надора, кардинал разыскивает сборник доносов, король — счастливую ложечку, Лионель Савиньяк лишился Эмиля, а столичный гарнизон — обоза с новыми сапогами для солдат. — Последнее — не я! — Допустим, я вам поверю, но только потому, что не наблюдаю на своей конюшне лошадей с телегами. Но вот что там делает некий приметный конь? Мне его Килеан лично описывал, когда отправлялся на поиски оруженосца, — сперва вкрадчивый, голос Рокэ под конец перешёл на первомаршальский рык. Оруженосец дрогнул и потупился. — Больше не повторится, — он посопел, потом предложил: — Если ночью выпустить коня за ворота, он сам дорогу домой найдёт? Ну, наверное? Или хотя бы патруль… Лицо Рокэ не дрогнуло, он продолжал смотреть холодно и осуждающе. — Ну… я очень сожалею, — Ричард попытался прибегнуть к приему, что не раз выручал его в детстве. — Я не хотел… — Хотели. Иначе не творили бы безобразия снова и снова. — Нет же, правда… Оно как-то… само. — Само каждый раз находит путь из запертых домов и арсеналов в ваши карманы? Мальчишка снова потупился. Что с него взять? После нищеты и лишений в Надоре, тянется ко всему красивому и блестящему, как сорока. — Оставим пока, — сказал Рокэ. — Где Эмиль Савиньяк? — Не знаю. Правда! Он сказал, что сапоги надо хорошенько спрятать и выдавать солдатам взамен старых, но так, чтобы никто не заметил. Рокэ вздохнул и потер лоб. — Сколько вы выпили в тот вечер? — Немного, честное слово. — Я вам не верю, юноша. — Эр Эмиль сказал, что на такое благородное дело надо идти трезвым и подготовленным, — обиженно буркнул Ричард. В дверь постучали, и Хуан доложил, что прибыли новости из особняка Савиньяков — дор Эмиль вернулся и сейчас отсыпается. Рокэ слушал вполуха и продолжал буравить взглядом своего подопечного. — Вы сейчас отопрёте комнату, — он сказал тихо, — а мы с Хуаном убедимся, что там нет наследника Колиньяров и, — он предостерегающе поднял палец, не позволяя себя перебить, — что среди ваших “сокровищ” нет ничего, что могло бы причинить вред кому-либо из обитателей этого дома. Оруженосец был несчастен и глядел на него, как глядит крестьянин на сборщика налогов, отбирающего последнее. — Если ничего опасного или компрометирующего не найдётся, вы сможете оставить всё себе. Именное оружие и украшения настоятельно советую переделать до неузнаваемости. — Да я же не для того, чтобы это носить. Оно просто красивое и будет лежать в коллекции, — в который раз попытался объяснить Ричард, но не снискал понимания. Вздохнул, как перед прыжком в воду, и вытащил из кармана ключ. — Ладно. Но только я буду с вами. Рядом постою. На всякий случай.***
К завоеванным сокровищам барсов Ричард интереса не выказал, зря Рокэ так волновался. Зато стащил у бакранской ведьмы кривой жезл с козьим черепом и некогда цветными лентами. Драгоценный экспонат обнаружился благодаря запаху из сундука с одеждой оруженосца. Рокэ попытался от него избавиться, заявив, что козлиному духу не место в палатке Первого маршала, в конце концов, он — Ворон, а не козел, и не хмыкайте тут. Но Ричард воспротивился и полночи самозабвенно стирал ленты, отчищал и полировал череп песочком. Перед прощанием с Эпине пришлось лично проследить, чтобы последний благополучно отбыл целым и невредимым, а не оказался припрятанным в обозе в качестве нового трофея Ричарда — уж слишком восторженно тот скакал вокруг “эра Робера”. И только после его отъезда Рокэ расслабился и решил, что по возвращении в столицу в увольнительную мальчишка отправится в свои Надоры — до весны, а там уж он наверняка что-нибудь придумает.***
Дурацкая была идея. Не лучшая в жизни Первого маршала. Кто-то сопел над Рокэ. Спину царапали камни, его тащили в ночь молча и сосредоточенно, и стоило бы обеспокоиться, но непроглядная тьма пахла любимыми благовониями — теми самыми, которых оставалось всего несколько капель на дне фиала. — Юноша, что вы делаете? — Ой! Эр Рокэ, вы не спите? — Его отпустили. Рокэ оглянулся, но было слишком темно, чтобы разобрать что-то помимо звёздного неба над головой — то ли дома чернеют слева, то ли заросли кустов справа. Он вздохнул и снова заговорил: — Может, и вы еще и попить стащи… то есть с собой захватили? Благодарю, — он приложился к фляжке, после чего подобрел, улёгся обратно на землю, плотнее запахиваясь в толстый плащ, в который его закутали. — Если не секрет, как вы умудрились? Только коротко, у нас не так много времени до того, как мою пропажу обнаружат, а значит, мне надо вернуться как можно скорее. И было бы неплохо сделать это так же незаметно, как мы выбрались наружу. — Но эр Рокэ, вернуться уже никак нельзя! Альдо меня убъёт, если узнает, — оруженосец шмыгнул носом, и Первый маршал задрожал в беззвучном хохоте: — Следовало подумать об этом прежде, чем похищать его самого ценного узника из Багерлее. — Нет, что вы, — юноша возмутился вполне искренне. — Самого ценного узника я украл сразу, но потом подумал, что его не очень-то и охраняли, и решил посмотреть, может вас охраняют получше. А потом оно как-то само… Как-то само у Окделла получалось всё самое безумное и невообразимое, на что сам Первый маршал Талига не решился бы, даже будучи вдрызг пьяным. Рокэ сел и стал спешно выпутываться из кокона — кажется, это всё же был не плащ, а какое-то одеяло, которое его оруженосец явно раздобыл по пути… не важно! Ночной воздух бодрил, а сидеть на земле становилось холодно. — Где его величество? Куда ты его дел, чудовище? Только не говори, что в свою сокровищницу в моем особняке. — Нет, конечно! Эр Рокэ, мои товарищи из Двора Висельников согласились за ним приглядеть, пока я отлучусь. Правда, сперва они не верили, что я смогу кого-нибудь достать из Багерлее... — Веди к нему, и побыстрее! О чем вы только думали! Фердинанда, нежнейшего и интеллигентнейшего человека, оставить под присмотром воров и убийц! — Я им вашим именем пригрозил, а новый Тень вас очень уважает, вы знали? — Если хоть волос с головы его величества упадёт, убью обоих, — Рокэ не желал успокаиваться, пока сам своими глазами не уверится, что краткое пребывание в тюрьме и при Дворе Висельников не причинило царственному кузену вреда. — Эр Рокэ, когда Хуан со слугами особняк закрывали перед уходом, они мою коллекцию убрали куда-то, — пожаловался Ричард. — У Хуана не пропадет. — А если они забрали её с собой в Кэналлоа? — Надорвались бы. Всё тут, в столице, и надёжно спрятано. Мальчишка воспрял духом и потянул его вглубь лабиринта узких улочек. По особому знаку их пропустили в логово отменнейших столичных головорезов — тех из них, что пережили октавианскую ночь, — и вскоре Рокэ своими глазами смог наблюдать, как два короля — Талигский и воровской — за чашечкой вина обсуждают положение столичных дел. — Это же бред какой-то! — горячился Тень. — Городская стража должна жителей от нас охранять, а не наоборот. — Вы совершенно правы, — Фердинанд был цел, невредим и чем-то раздосадован. — А, Рокэ! Наконец-то! Где вас носит? У меня есть несколько вопросов. — У меня тоже есть вопросы, ваше величество, правда, задать их пока некому. Его деликатно подергали за рукав: — Эр Рокэ, а может, я вам эра Робера… — Ты всё же похитил Эпине? — Рокэ даже не смог изобразить негодование. — Нет, что вы. Но ведь я мог бы… ну, пригласить для беседы… — Не стоит, к тому же я предпочёл бы послушать его товарища в белых штанах… — Рокэ запнулся, глядя, как глаза оруженосца стекленеют, а на лице проступает на диво одухотвореное выражение. Нет! Хотя… Не хотелось думать, что он успел подхватить это заразное поветрие, но попробовать стоит. — Ступайте, дитя, — он с трудом проглотил напутствие не грешить из любимых присказок покойного кардинала. Всё же похищение, пускай и узурпатора, вряд ли можно счесть деянием, угодным Создателю. Ричард не обратил на запинку внимания, уже полностью поглощённый новым вызовом. Что делать, если он стащит раканыша вместе с троном, Рокэ пока старался не думать.