Сердце твёрже камня

      — Я просто хочу жить как обычный человек…       У Хамбэя не было никаких доказательств. Тем не менее, он говорил правду. Больше ему ничего не оставалось, но и это вряд ли спасёт. Даже если Сарутоби, очевидно, устроивший это, сейчас сожалеет, всё бессмысленно. Теперь, когда Хамбэй знает, кто они такие, его не отпустят живым.       Санада выглядел удивлённым. Или испуганным, он не успел понять. Да и не особо хотел. К чему знать, что чувствует твой убийца? Хамбэй ожидал, что тот его прикончит на улице, в ближайшем проулке, — нож в бок, и никто не подумает на заместителя директора крупнейшей фирмы. Это было бы логично. Но они шли, а Санада даже и не думал приближаться. Хамбэй его даже мог увидеть боковым зрением, если бы чуть повернул голову. Так они дошли до дома. Тогда Хамбэй решил, что его смерть постараются подстроить под самоубийство.       Он не спеша отворил дверь в свою квартиру. Прошёл первым, не оборачиваясь. Так и есть — Санада зашёл следом и прикрыл дверь. Возможно, даже закрыл внутренний замок, но Хамбэй не расслышал. Подошёл к окну и забрался на подоконник. Смотреть на Санаду не было никакого желания.       — Прошу… Скажи, о чём они тебя спрашивали…       Убийца, который не хочет отнимать жизнь? Это его бы заинтересовало, будь то сюжетом фильма. Но не реальности. Хамбэй ответил прямо:       — А какой в этом смысл, если ты всё равно должен меня убить?       Вот так просто — на «ты». Он и не понял сразу, что Санада первым так обратился, только после своего ответа. Но и об этом Хамбэй не стал задумываться — на «ты», значит, на «ты», какая уже разница? В окрашенной красными отсветами улице и то больше смысла. Скоро стемнеет и зажгут фонари. И пока этого не произошло, он наслаждался открывающимся видом.       — Многое зависит от этого. Может, я смогу тебя спасти. Взять полностью под свою ответственность, убедить остальных…       — Ты серьёзно?       Настолько абсурдные слова, что Хамбэй отвлёкся от окна. Санада сжимал кулаки и смотрел в пол. А может, не смотрел — тень скрывала его лицо. Удивительно. Хамбэй понимал, что тот не лжёт и говорит абсолютно серьёзно. Наивное дитя, покрытое кровью заката. А солнце уже наполовину скрылось за горизонтом.       — Ладно… — уступил Хамбэй. — Они спрашивали про моего отца, что я делал все годы, куда пропадал недавно, на кого я работаю. Если бы не последнее, можно было подумать, что их просто интересует, насколько чиста моя биография. И они поняли, что я догадался. Доволен?       — Что ты им ответил?       Хамбэй просто хотел, чтобы его оставили в покое. Собирался ответить в грубой форме, но заметил, что по щекам Санады текут слёзы. Слёзы полного бессилия и отчаянной надежды. И не смог. Вместо этого рассказал всё. Без лишних подробностей, не додумывая. Рассказ получился коротким — о деятельности отца он только слышал, и очень мало, про свою жизнь можно было сказать и больше, но выбрал перечисление основных событий: школа, университет и подработки, плен и допросы… Про последнее особо распространяться не стал.       — Ты им сказал, что тебя вытащила полиция? — выслушав, спросил Санада.       — Да.       — А сам как считаешь?       — Не знаю… Не могу знать.       Санада размышлял, не сводя взгляда. Щёки всё ещё поблёскивали в отсветах заката и казались измазанными кровью. Хамбэй повторял себе, что это были слёзы.       — Но предполагаешь?       Вздрогнув, Хамбэй внимательно всмотрелся в лицо Санады. Это был уже не тот растерянный юноша, каким казался раньше, а собранный, отвлечённый от эмоций взрослый человек. Взгляд его остр, но направлен в окно. Над самым плечом. Хамбэй был благодарен за такую заботу.       Скрывать свои соображения он не стал:       — Я числился мёртвым. Даже если это и были полицейские, то кто-то был связан с якудза и раздобыл информацию. И… Один человек… Решил помочь мне. Он из тех, кто вытащил меня. Дал кров, помог подняться на ноги. Я не знаю, зачем он это сделал. Чувствую себя должным.       — Можешь назвать имя этого человека?       — Тоётоми Хидэёши.       Если быть честным, то до конца. Хамбэй предполагал, что Санада, раз уж находится в преступной организации, может знать этого человека или хотя бы слышал о нём что-то, но судя по лицу того, ошибся.       — Он вроде действительно из полиции… А ещё из богатой семьи. Не знаю… Я отвечаю за «Игрушки Такэды» и не имею дел с полицией.       — Вероятно, это мои предрассудки. Всё же невозможно остаться тем же человеком после… всего того… — на лице Санады отразилось сочувствие, и он кивнул в знак понимания. Хамбэй продолжил. — Но есть ещё одна деталь. Именно он посоветовал мне устроиться к вам. И судя по всему, пытался отправлять и других, но они не прошли.       — Понимаю, слишком жестоко для полицейского. Но пока ничего не говорит о его связи с преступностью. Он может просто собирать улики, чтобы упечь нас в тюрьму, как любой добросовестный полицейский.       — Ещё он недели две спокойно не появлялся на работе, — не унимался Хамбэй. Что-то внутри не давало признать, что Тоётоми никак не связан с Ода.       Санада хмурился:       — Без понятия, как всё устроено в полиции, но если так же, как у нас, — его присутствие может быть и необязательно, если он занимает руководящую должность. Такэда редко появляется перед подчинёнными. Многие вопросы решаются одним звонком. У главы всегда есть руки и ноги среди подчинённых, которые выполняют всю работу. Может, и здесь так же.       Говорить, что Тоётоми показался ему знакомым, Хамбэй не хотел. Знал, что мог обознаться. Или даже пересечься с ним в студенческие годы где-нибудь совершенно случайно. Здесь его отличная память могла стать и препятствием к истине. К тому же имя ему знакомо не было…       — Ты всё-таки считаешь, что не просто так? — понял Санада. — Знаешь, ты можешь оказаться прав. Ты, на самом деле, очень внимательный и замечаешь больше, чем я. Может, просто не вспомнишь, что именно тебя насторожило. Так что…       — Я понял. Но ты ещё хочешь добавить, что это пока не проблема, — вздохнул Хамбэй.       Щёки Санады вмиг покраснели. В опустившихся сумерках это было почти незаметно, но воображение докрашивало исчезающие цвета. Скоро зажгутся фонари. Хамбэй усмехнулся. И тут же застыл, не чувствуя своего тела. На месте глаз у Санады были две огромные дыры. Не сразу Хамбэй осознал, что это всего лишь игра теней. Внизу зажглись фонари. Мир снова стал обычным.       — Поэтому ты и лучше меня, — признался Санада Юкимура. — Да, пока он не так важен. Сейчас нужно уладить всё с моим кланом… Если всё так, как ты говоришь, то тебе лучше вступить. Я возьму за тебя ответственность.       — Думаешь, это возможно после моего отказа?       — Скажем, я смог тебя уговорить. Других способов я не вижу. Если ты всегда будешь на виду, ояката-сама успокоится. А так за тобой точно начнут охоту из-за риска распространения информации.       Хамбэй чувствовал, что Санада прав — это единственный выход. Но… Точно ли Такэда позволит ему вступить? С самого начала Хамбэй считал, что независимо от ответа, его ждёт одна участь. Смерть. Умирать он не хотел, но раз уж разницы нет, выбрал гордость. И сейчас колебался. Не был уверен, что его оставят в живых.       — Пожалуйста… — прошептал Санада.       Цыкнув, Хамбэй кивнул. Пусть шанс и призрачный, но надежда есть — лучше попытаться и погибнуть, правда? Но где тогда будет его гордость?       Бодро закивав, Санада Юкимура достал телефон. Долго не мог разблокировать, не попадал по нужным значкам в поисках контактов. Наконец нашёл, нажал вызов. Прикрыв глаза, он вслушивался в гудки. Губы его безмолвно шевелились. Просьба? Молитва? Хамбэй не мог разобрать слов, для этого было слишком темно.       — Ояката-сама, нужно встретиться. Срочно.       Хамбэй слушал, затаив дыхание. Он никак не ждал, что тот будет говорить прямо здесь, перед ним. И старался не упустить ни одной детали.       Голос Санады дрогнул:       — Нет… Вы установили правила, и одно из них касается способов. Если причина решена, то не важно, какой способ был выбран. Прошу, поверьте в меня… Я тоже способен принимать решения и готов отвечать за их итог по всей строгости правил. Пожалуйста, устройте ещё одну встречу, но теперь в моём присутствии.       Взгляд Санады изменился. Он кивнул. Хамбэй напряжённо всматривался, силясь понять, к чему это. Последующая улыбка всё объяснила.       — Идём.       Но всё ли пройдёт так, как тот рассчитывает?..       Через десять минут они уже снова находились в кабинете. С Такэдой их разделял стол, но Хамбэй не чувствовал себя в безопасности. Даже несмотря на поддержку Санады, который сел рядом. Сарутоби, как и прежде, сторожил дверь. Не хватало только человека у окна. Но несмотря на это, силы не были равны.       «Всё равно, что против короля и валета ставить даму и туз, который в этой игре веса не имеет», — мысленно усмехался Хамбэй. Если кто и мог на что-то повлиять в этой игре, то только Санада Юкимура, но и он робел перед королём.       — Мне казалось, я ясно понял твою позицию во время нашего разговора. Что же смогло тебя заставить изменить решение?       Вопрос адресовался Хамбэю, но смотрел Такэда только на Санаду. Тот с трудом выдерживал этот взгляд, но контролировал свои эмоции. Сарутоби у двери был похож на кота, готовящегося к прыжку: рука в кармане, ноги напряжены. Нужен правильный ответ.       — Значит, Вы считаете, что я не хочу марать руки. Это не совсем так — вернее будет «я не хотел бы марать руки», — начал Хамбэй. Взгляд Такэды переметнулся на него, и Санада еле заметно выдохнул. — Больше всего я не хочу повторить судьбу своего отца, потому и не желал вступать. К тому же я считал, что независимо от моего ответа, меня убьют. Санада Юкимура заверил меня, что это не так. Я решил ему довериться. Хотелось бы верить, что я выжил в плену не затем, чтобы умереть сейчас.       Ответ оказался удовлетворительным. Такэда вновь перевёл взгляд на Санаду.       — Раз так, и раз уж ты просил, бери за него ответственность. Завтра встреча с Уэсуги, постарайся показать себя с лучшей стороны. Хамбэй, тебе тоже придётся идти.       К этому Хамбэй не был готов. Он кивнул, чтобы не вызвать подозрений, но думал лишь о том, что уже завтра засветится как один из них. Перед другим кланом. Все надежды на спокойную жизнь рушились на глазах.       — Завтра ты всё ему объяснишь. Рассчитываю на тебя, Юкимура.       — Понял…       Сарутоби открыл дверь. Успех. Но для Хамбэя этот успех был хуже поражения. Что ему теперь остаётся? Плыть по течению и стать преступником? Или же найти способ достать необходимые доказательства и упечь всех их в тюрьму? В любом случае, вероятность остаться в живых стремится к нулю. Сбежать…       Он настолько задумался, что не заметил, как Санада переминается с ноги на ногу, желая что-то сообщить. Обратил внимание, только когда тот заговорил.       — Это не обязательно, но я подумал, что надёжнее… Ты не против, если я у тебя переночую?       — Считаешь, что меня всё равно могут… — Хамбэй не договорил. Пусть на улице ни души, но озвучивать эту мысль не стоит.       — Я… не уверен…       — Тогда лучше перестраховаться.       Если удастся предоставить полиции необходимые доказательства, его тоже посадят. Хамбэй не знал, готов ли подставить и Санаду. С одной стороны, тот его спас и, очевидно, не желает причинять вреда никому. С другой — он якудза. Эти два факта не получалось связать между собой. И Хамбэй метался с одной полярности на другую. Заложить-вытащить. Заложить-вытащить. Заложить-вытащить… Туда-сюда, пока он не решил оставить терзания, по крайней мере, до завтра.       — Хамбэй… Хамбэй…       Тело среагировало мгновенно. Толчок, замах… Рука перехвачена. Взгляд напротив ошарашенный. Хамбэй медленно потянул руку, высвобождая из хватки. Санада отпустил. Слова хаотичным облаком кружили в голове. Больше всего Хамбэй не хотел отвечать сейчас на вопросы. Он и сам не понимал, что творит.       — Ты кричал во сне… Я решил тебя разбудить. Ты, наверное, забыл, что я остался…       Мягкий голос успокаивал. Дыхание наладилось, и Хамбэй понял, что всё это время задыхался. Снова. Он кивнул, облизывая пересохшие губы.       — Спасибо, что разбудил.       — Кошмар, да? — с сочувствием спросил Санада.       И пусть он выглядел готовым слушать, Хамбэй ограничился кивком. Не глупый, знает про плен, а значит, должен и так понимать. Флэшбэки. Сопутствующее ПТСР. Когда-то Хамбэй считал, что такое только у военных бывает. И лучше бы продолжал так думать и дальше. Санада действительно понимал. По крайней мере, больше не задавал вопросов. Хамбэй отметил, что тот выглядит… виноватым. Хотел приободрить, но остановил себя — чужие терзания не его проблема. И если он всё же соберётся… Не будет ли так хуже?       Утром он удивился второй раз. Санада тоже хмурился, вспоминая, зачем так рано звенит будильник и где он вообще. Хамбэй вспомнил раньше.       — Доброе утро.       — Доброе… — Санада запустил руку в волосы и скривился. — А-а-а… Почему ты так рано встаёшь? Который вообще час?       — Время умываться и готовить завтрак на скорую руку.       — И самое то, чтобы управиться со всеми делами и прийти на работу раньше минут на сорок?       Сарказма от Санады Хамбэй не ожидал. Тело застыло, но мозг при этом выдавал ответы: во-первых, он знает, что ты приходишь раньше, возможно, от Сарутоби, во-вторых, нельзя судить за чувство юмора, в-третьих, для него непривычно вставать в такое время. Тем временем Санада не переставал удивлять — подполз ближе и активно махал рукой перед глазами. Хамбэя это раздражало, но он не реагировал.       — Да что с тобой?       — Думаю, какое полотенце тебе дать, что приготовить и успеем ли мы вовремя — я только на себя время рассчитывал.       — Тогда давай первое попавшееся и думай, что сам будешь. Я на пять минут. Позавтракаю на работе.       Хамбэй показал, где лежат полотенца, и отправился на кухню. Спор — лишняя трата времени. Непривычность ситуации и без того выбивала из колеи, и действовал он медленнее, чем обычно. Даже мысли встали, хотя только что мозг работал как механизм. Хамбэй всё же выглянул из кухни и задал вопрос в воздух:       — А мы точно успеем?       — Не сомневайся даже! — уже из ванной крикнул Санада.       Впервые Хамбэй оказался на работе как раз вовремя, чему впрочем не был рад. Даже Санада Юкимура выглядел слишком бодрым на его фоне, будто бы обычно не спал дольше. Хамбэй чувствовал себя не так, как всегда, и дело было явно не в здоровье. Всё просто пошло не по плану с самого утра.       — У нас есть немного времени, чтобы я объяснил некоторые моменты… В общем, пошли.       Угрюмо плетясь следом, Хамбэй завистливо смотрел в спину и думал, почему Санада быстро вернулся в рабочий настрой. Объяснения проходили мимо, но кое-что откладывалось. Все эти комнаты с замурованными окнами, уровни доступа… Там хорошая вентиляция и кондиционеры? Жизнь за закрытыми дверьми, обсуждения вне запрещены. Поймал себя на мысли, что организация, держащая в напряжении район — а может, не один — бегает по норам, боясь разболтать что лишнее. Совсем не так он себе представлял якудз.       — Вроде всё объяснил. Есть вопросы?       Вопросы у Хамбэя, конечно, были, но они не касались объяснений. Что он спросит? Почему Санада полон сил и выглядит свежо, когда всего два часа назад глаз открыть не мог? Откуда он берёт заряд энергии? Может, ответы на эти вопросы очень бы помогли Хамбэю в жизни, но спрашивать такое у вышестоящего, даже если это такой простой человек, как Санада, даже если они ночевали в одной комнате, было непозволительно. Поэтому он покачал головой. Основное из объяснений запомнил, и не нужно больше.       — А, и вот ещё что: ни в коем случае не ходи сюда один. Сочтут за шпиона. Да и искать тут, наверное, нечего.       Теперь Хамбэй был уверен, что поискать здесь всё же стоит. Что-то, что Санада не считает значимым, но дающее хоть какую-то информацию. Но приступать к поискам явно не в этот день следует. Сегодня всё идёт как-то не так.       — И готовься, вечером встреча. Нужно выглядеть спокойно и собранно.       Это Санада говорил уже больше себе. Хамбэй при всём желании не смог бы выглядеть собранно. Сейчас. До вечера ещё было время, и он надеялся вернуться в привычную колею.