***
— Я вот не пойму, Хун, ты умный и наблюдательный парень, почему не расскажешь Мингю с Вону о своих чувствах? — Ён достал из рюкзака две банки слабоалкоголки и отдал одну своему лучшему другу, удобнее устраиваясь в потёртом кресле, что стояло на их любимом месте. — Да? И что я им скажу? Привет, извините, но я тут половину своей жизни в вас влюблён? Ён, оно им не надо, прекрати, — гамма рычит на своего друга и делает большой глоток, скривившись. — В любом случае, я не уверен в том, что чувствую. Да и не до этого мне, — Джихун раздражён и Ёнджун этому уже не удивляется, пожимая плечами. — Тогда хотя бы согласись пойти на их вечеринку. Я уверен, что там что-то произойдёт. Если всё будет плохо, я всегда рядом и всегда готов выслушать тебя, — альфа одобрительно улыбается и забирает у младшего телефон, быстро открывая чат и соглашаясь на вечеринку, получая адрес и время. На самом деле Джихун очень сильно хочет туда попасть, вот только всё никак не может обрести уверенность, которая когда-то у него была. Гамма думает, что никто из ребят не рад его видеть, хоть и знает, что эта ложь. Они все знакомы с детства и, если честно, никто из них не понимал, с чего бы вдруг Джихуну так резко отстраняться от всех остальных в подростковом периоде, когда остальные сплотились ещё больше. Парни ещё какое-то время сидят в любимом заброшенном гараже, который они нашли очень много лет назад. Возле входа была вешалка и подставка для обуви, а так же выключатель; на полу был удобный мягкий ковёр, который парни когда-то откуда-то вынесли (они были детьми и Юнги с Хосоком простили сыну такую шалость); справа от входа стоял диван, а слева два кресла; где-то в углу был мини-холодильник, небольшая электрическая плита и самодельная раковина. По обеим сторона гаража стояли обогреватели, на случай, если станет сильно холодно, а ключи были только у них двоих и за это место тоже никто не знал, кроме них самих. Гамма приходит домой, когда на улице глубокая ночь и проскальзывает в свою комнату, быстро раздеваясь и заползая под тёплое одеяло, без которого он жить не мог. Парню снова снится кошмар и просыпается Хун в холодном поту, понимая, что поспать он больше сегодня не сможет. Недолго думая, он направляется на кухню и встречается там с папой, грустно улыбаясь. — Чего не спишь, малыш? — Хосок поднимает голову на сына и улыбается, ставя чайник и притягивая того в свои объятия. — Ты какой-то расстроенный… Расскажешь? — омега заваривает сыну чай и ставит на стол, возвращаясь на своё любимое место. — Ну… Скажем так, ничего такого, что могло бы вывести меня из колеи, — Джихун отшучивается, за что получает легкий подзатыльник и папино ворчание в стиле «Мин Джихун, врать за девятнадцать лет ты так и не научился», поэтому он сдаётся. — Хорошо, пап. Скажем так… Мне нравятся двое, но я не уверен, что оно им надо, — Джихун вздыхает и пьёт свой чай, опустив голову и потупив взгляд. — Поговори с ними. Я думаю, что если ты расскажешь, то тебе станет легче, — Хо доброжелательно улыбается и обнимает сына только крепче, а затем достаёт пиццу из холодильника, потому что ему резко захотелось покушать. В жизни родителей Джихуна тоже много чего было, особенно, если учесть, что Юнги — глава одного из кланов мафии. Всего их было три: один под руководством Юнги, второй под руководством Джексона и третий под руководством Минхао. Гамма поражался тому, насколько те были дружными и всегда приходили на помощь друг другу, иногда гаденько хихикая, будто творили они на вечеринках что-то похуже, чем их дети. Джихун даже как-то смеялся, когда Хао ему случайно рассказал о том, что они как-то устроили оргию, просто потому что захотели. Гамма действительно больше не спит до самого утра и провожает родителей к Джексону, намереваясь прибраться дома и только после этого собираться на «посиделки». Они их так называли, потому что для своих родителей всегда будут детьми, но Джихун знал, что там происходит какая-то вакханалия. Уборка здорово его отвлекла и он полностью привёл свои мысли в порядок, даже немного забыв, где он должен быть. Однако, Джихун даже не заморачивается над своим внешним видом, берёт свой рюкзак, вызывает такси и по дороге заезжает в магазин, чтобы докупить алкоголь, предварительно заказав два сета суш и шесть разных пицц.***
Вону открывает дверь и видит там Джихуна, что сразу же протягивает омеге пакет и проходит внутрь, скидывая обувь в прихожей. Собрались уже все и ждали только Хуна. Гамма прошёл внутрь и сразу же принял штрафной стакан со всем алкоголем что был у ребят и Джихун залпом его выпивает, поздно задумываясь о том, что пить на голодный желудок — плохая идея. Все разбрелись по залу и кто-то наперебой кричал за музыку, которую нужно поставить, кто-то дрыгается под эту самую музыку, а кто-то сидит в уголке и целуется. Однако, когда всем это надоедает, ребята решают поиграть в правду или действие и Минджэ хитро улыбается, наблюдая, насколько потеряно выглядит Джихун, сидя между Мингю и Вону. — Хун, правда или действие? — Минджэ ждёт ответ и когда слышит тихое «действие», улыбается ещё шире. — Расскажи людям слева и справа от себя какой-то свой секрет, — омега хихикнул и довольно улыбнулся, когда Вону утащил их друга в комнату. Вону усадил гамму на кровать, а сам уселся рядом с Мингю, переплетая пальцы и ожидая, пока тот начнёт говорить. На самом деле омеге было, не то, чтобы не интересно, но они давно не общались и его беспокоила отстранённость друга. Мингю же ненадолго вышел из комнаты, чтобы взять алкоголь, а затем закрыл дверь на замок, каждому отдавая его стакан. Джихун боялся, поэтому залпом выпил содержимое и уставился в пол, думая, что ему действительно нечего терять и что он сможет уйти, если что-то пойдёт не так. Алкоголь придавал ему смелости, но не настолько, чтобы забить хуй на моральное состояние. — Ладно, раз уж нас тут закрыли и выбора у меня особо сильно нет… Мне всё равно, будете ли вы относиться ко мне хуже или нет, но есть одна вещь, которую я предпочёл бы не говорить, однако, мы уже тут находимся, — Хун поднимает взгляд на друзей и на секунду задумывается о том, как было бы здорово обнять их сейчас или взять за руку, сразу же отгоняя эти мысли и сглатывая. — Есть одна небольшая проблема в виде меня. Изначально я не особо хотел сюда идти, да и почти перестал общаться с вами… Так исторически сложилось, что вы мне оба нравитесь уже несколько лет. Я стараюсь не лезть к вам, потому что прекрасно понимаю, что вы не посмотрите в мою сторону, да и вам оно не надо, — гамма обновляет свой стакан и молча ждёт хоть чью-то реакцию. Реакции не следует и Джихун сдаётся. Гамма грустно улыбается и смотрит на своих возлюбленных, что переглядывались в немом шоке, а затем ловит момент и невесомо целует каждого в щёку, намереваясь сбежать из этого дома, закрыться в комнате и больше не выходить на люди. Дорогу перегораживает Мингю и подталкивает Хуна обратно, заставляя сесть рядом с Вону. Он и подумать ничего не успевает, чувствуя прохладные руки омеги на своей талии под футболкой и горячий поцелуй на губах. Его первый поцелуй, к слову. — Я думаю, мы могли бы построить отношения втроём, — Вону мурчит ему на ухо, втягивая в новый поцелуй и утаскивая их нового парня на кровать.***
Утром гамма просыпается раньше остальных и ёжится от холода. Рядом с ним лежат два его любимых человека, уснувших в обнимку, в доме тихо, а одеяло явно стащил Вону, потому что он тот ещё мерзляк. Джихун делает попытку встать и морщится, потому что поясница ноет, а горло саднит, заставляя гамму вспоминать все ночные события, подкидывая их картинками во всех деталях. Парню, почему-то, противно от самого себя и он сбегает, остановившись в зале и укрыв Минджэ с Сонджуном, которым было очень лень идти в комнату, но Джихун не заостряет на этом внимания, думая, что сам не лучше. В конце концов, он никого никогда не осуждал и сейчас он просто хотел добраться домой, чтобы никто не трогал и не беспокоил. Дома уютно, а родителей всё ещё нет, поэтому гамма решает позволить себе расслабиться хоть на какое-то время и включает себе какую-то комедию, берясь за очередное дело. На самом деле, ему жутко повезло, что Юнги с Хосоком не были против его такой маленькой подработки, которая приносила ему неплохую прибыль. Да и нередко у него были заказы от других лиц, например взлом чьей-то страницы или какого-то сайта, а с недавних пор ещё и полиция предлагала ему работу, но они ждут, когда он закончит университет. Сидя за работой, гамма не заметил, как кто-то очень настойчиво звонил в дверь. Гамма нехотя выплывает из комнаты и открывает дверь, удивляясь. Там стояли Мингю с Вону и они были явно не в лучшем настроении. Джихун был слишком вежливым, поэтому молча пропустил ребят и поставил чайник. — Ну и какого хуя ты сбежал? Мин Джихун, скажи мне, мы идиоты? Или, может быть, ты? — Вону наезжать чуть ли не с порога и почти вплотную подходит к перепуганному парню. — Да, Хун, ты чего? — Мингю оттаскивает Вону и усаживает омегу за стол, вздохнув. — Мы не до конца понимаем, нравишься ты нам или нет, Хун, но мы совсем не против начать с тобой отношения, — альфа по-доброму улыбается, от чего Джихуну становится плохо. — Да… Хорошо? Ахах… Я просто испугался… Всё-таки это мои первые отношения, имейте совесть, — Джихун смущается и опускает голову, чувствуя нежные объятия с двух сторон.***
Джихун не был несчастлив, но его отношения с ребятами нельзя было назвать здоровыми. Вону всегда был капризным и всегда находил к чему придраться, Мингю то и дело, что успокаивал своего парня, а Джихун это Джихун и на него редко обращали внимания. Он не был несчастлив, но грусть съедала его абсолютно каждый вечер и утро, когда он просыпался от холода, потому что его снова никто не обнимал. Такое происходило очень часто и в один из дней гамма не выдержал. Ему поступило предложение об учёбе по обмену в Америке и он сразу же согласился, думая о том, как сказать об этом парням, но он этого не сделал. Он сидел в самолёте, слушал свои любимые песни и грустно улыбался, рассматривая их редкие совместные фотографии.Два дня до вылета.
Хосок помогает Джихуну перепроверить вещи в чемодане и лучезарно улыбается, зная, как сильно его малыш хотел обучаться за границей у Сынквана, преподавателя, что и постарался над переводом. Пусть и полгода, но он знал, что Джихуну это будет только на пользу, поэтому ни в коем случае не останавливал. Собрав всё необходимое, гамма связался со старым знакомым родителей и предупредил, что он будет в среду, утром, попросив забрать его с аэропорта, чтобы не потеряться. Ещё раз всё проверив, Джихун выходит из дома и направляется к своим парням, у них вечер кино, да и было бы неплохо сообщить, что он уезжает. Добравшись до квартиры Мингю, гамма очень тихо заходит внутрь и направляется к комнате, где они часто зависали все вместе. У Джихуна плохое предчувствие и он старается унять своё волнение, прислушиваясь к каждому слову, исходящему из комнаты. — Айщ, ещё сейчас Джихун придёт, да? — Вону, судя по интонации, скривился. — Да, малыш. Он хотел о чём-то поговорить, наверное что-то важное, — альфа только тихо просмеялся. — Я так давно не проводил с тобой время наедине… Может быть мы скажем, что поругались? — Джихун даже смотреть не хочет, только опуская голову. Ну конечно, они ведь уже были в отношениях. Гамма убегает слишком быстро и забегает в ближайший магазин, купив сразу две бутылки какого-то крепкого алкоголя и уходя в сторону их с Ёном места. Мин не звонит своему другу и пьёт в одиночестве, подключив телефон к небольшим колонкам, что принёс сюда совсем недавно. Алкоголь обжигает горло и где-то среди негромкой музыки слышится первый всхлип, а за ним ещё несколько, пока это не перерастает в рыдания. Джихун не был несчастлив, но это был первый раз, когда ему было по-настоящему больно. Он быстро печатает в чате, что не сможет прийти, потому что занят подготовкой к перелёту и остаётся спать в гараже, проплакав почти полночи. Женщина, что сидела рядом, вежливо уточнила, всё ли хорошо, а Джихун не выдерживал, поэтому всё рассказал. На удивление, она оказалась приятной на общение и давала действительно дельные советы, по-доброму улыбаясь и напоминая ему о родителях, что иногда были такими же. Они проговорили практически весь полёт и попрощались в аэропорту, где Джихун дал обещание не обесценивать себя. Намджун встречает Джихуна широкой улыбкой и отвозит домой, где показывает ему его комнату на ближайшие полгода и просит чувствовать себя как дома. Учёба оказывается более тяжёлой, чем мог предположить Мин, но его спасает одногруппник, Хансоль. Парни довольно быстро начали общаться и вне учёбы тоже и оказалось, что Хансоль, так-то, наполовину кореец и хочет переехать в Корею в следующем году, а Джихун любезно предлагает пожить у него, говоря, что родители точно против не будут. Университет отнимает почти все силы гаммы, однако тот находит время хотя бы на пару минут заскочить в соц.сети и проверить наличие сообщений, где по-прежнему писал один только Ёнджун и, иногда, Бомгю. Джихун думает, что ребята тоже заняты, но пишет сам, стабильно раз в неделю, получая какие-то сухие ответы и убирает телефон, параллельно делая проект в паре с Хансолем и взламывая какую-то очередную базу данных. Его новый друг сочувствующе улыбается и пару раз предлагает поговорить на эту тему, пока Джихун ещё не сломался, а потом помогает выбрать кольца для парней, выслушав гамму. Время летит неумолимо быстро и Мин не замечает, как уже закончил второй курс университета и собирается лететь обратно домой, захватив с собой Хансоля, потому что тому жутко хотелось посетить Корею, а родители были совсем не против. Оказалось, что та женщина с самолёта была мамой Соля и с удовольствием отпустила своего сына вместе с «приятным молодым человеком».***
Гамма с омегой почти весь полёт спят. Они устали, пока добирались до аэропорта и мирно сопели, пока самолёт не приземлился, а стюардесса вежливо их не разбудила. Омега с гаммой были жутко радостными, что наконец-то оказались в Корее и сразу же поехали домой, где их уже ждали родители Джихуна, накрыв на стол. Вечер проходит прекрасно и Хансоль, уставший с дороги, засыпает в комнате своего друга, пока сам Джихун не кидает коробочку с тремя кольцами в рюкзак и не выходит с квартиры. Взломать страницы Вону и Мингю не было труда, да и они общались пару дней назад, но о том, что он возвращается, Мин решил не говорить. Гамма переходит дорогу и не слышит сигнал машины, потому что в наушниках оглушительно орёт какая-то новая песня, одной из его любимых групп. Хосоку неспокойно и он ходит по кухне туда-сюда, пока Юнги не обнимает супруга, прижимая того к себе. Альфе и самому было как-то не по себе, но он не понимал причин волнения омеги, пока у того не зазвонил телефон. Хосок побледнел, потому что ему звонил Джонхан — их друг и врач. Омега с трудом поднимает трубку и с ужасом смотрит на Юнги, сразу же срываясь и не удосуживаясь переодеться, запрыгивая в машину в одной пижаме и тапочках, направляясь в больницу. Юнги сидит за рулём, не пустив супруга за руль в таком состоянии и наблюдает за тем в зеркало заднего вида, стараясь следить за дорогой, наплевав на правила и скорость, думая о том, что потом ему будет проще выплатить штраф за превышение скорости. Долетают они действительно быстро и Хосок молится, чтобы Джихун был жив, игнорируя Джонхана, который орёт, что в реанимацию нельзя. Альфа забирает оттуда истинного и относит в кабинет к Юну, где Хан делает им всем чай, уверяя Хосока в том, что с Хуни всё будет хорошо и Хосок действительно ему верит. Они много раз подвергались опасности и Джонхан каждый раз восхитительно справлялся со своей работой, таким же образом и знакомясь со своим истинным — Минхао. Сделав друзьям чай и оставив их в своём кабинете, Джонхан уходит к Джихуну, проверить состояние парня и не требуется ли ему каких-либо срочных операций. На удивление, гамме жутко повезло: один перелом и состояние было стабильное. Однако врача смущал один факт — Джихун не приходил в себя уже несколько часов, из-за чего пришлось оставлять парня в реанимации. — Состояние стабильное, но переведём мы его в обычную палату, когда он очнётся, — Джонхан возвращается в свой личный кабинет и смотрит на успокоившегося Хосока. — Я пущу вас в реанимацию, но с одним условием — завтра с утра, когда вы хоть немного поспите, — Юн смотрит на своих друзей, что активно кивают и, не желая отпускать их в таком состоянии куда-либо, выделает им одну из VIP-палат, оборудованных специально для них. Казалось бы, всё хорошо, но было пару «но». Первое — перелом был сложнее, чем хотелось бы, а второе — Джихун так и не приходил в себя. Дни сменялись один за одним и Хосок часами сидел возле сына, стараясь не плакать и ел под присмотром Джонхана. Гамма мирно лежал на больничной койке, белее стен, что были там, упорно отказываясь приходить в себя. В его мире он был счастлив, окружён заботой и любовью, всегда рядом с любимыми людьми, что уговаривали его остаться с ним. Он слышал всех, кто разговаривал «по ту сторону», но ни Мингю, ни Вону не приходили к нему и тогда Джихун с трудом, но начал приходить в себя, чувствуя, что что-то в его мире не так. Хансоль с Ёнджуном согласились подменить Хосока и дремали на стульях, возле койки. Соль проснулся первым, услышав какой-то шум и толкнул нового знакомого плечом, сразу же срываясь на поиски врача, потому что Джихун наконец-то пришёл в себя. Джонхан не стал выпроваживать мальчишек из палаты, проверяя состояние Хуна, снимая показатели со всех аппаратов и проверяя реакцию глаз. Тот начал жмуриться и попытался закрыть лицо рукой, но в следующую секунду скривился от боли и, проморгавшись, посмотрел на гипс. Сказать, что он был удивлён, ничего не сказать. — В.. воды… — Хансоль, с трудом разобравший просьбу друга, быстро приносит ему воды и помогает выпить, пока Ёндужн выходит, чтобы позвонить Хосоку. — Где я? — гамма всё ещё немного жмурится от яркого света и фырчит на противный пикающий звук. — Джихун. Ты меня узнаёшь? — Джонхан щелкает перед лицом гаммы, помогая тому сфокусироваться. Получив кивок, врач продолжает, — ты помнишь этого парня? — Хан указывает на Соля и получает ещё один кивок. — Хорошо, а что произошло, ты помнишь? — Мм… Помню, что на улице было темно и на меня вылетела машина, а дальше темно, — Джихун сводит брови к переносице и пытается вспомнить ещё что-то, продолжая свой рассказ хёну. — Хён, а долго я тут? — Ну… Чуть больше месяца, — Юн отвечает совсем не весело и шипит на влетевшего Хосока. — Хоби, малыш, не мог бы ты вести себя потише? У Джихуна, вероятно, болит голова. Я переведу его в обычную палату сейчас и навестите его уже там, кыш, — омега выгоняет всех с палаты, пока медсестры уточняют, в какую палату его перевезти и занимаются своим делом. Джихун очень быстро идёт на поправку, Ён с Солем помогают ему вставать на ноги и делать небольшие шаги, а также постепенно помогают ему восстановить память. Гамма смущён, но безмерно благодарен своим друзьям, но те прекрасно видят, что Хуна что-то беспокоит, поэтому Ёнджун решает начать разговор первым. Альфа не настаивает, но гамма соглашается и удобнее усаживается на койке, вздохнув. Вопрос Мина был достаточно ожидаем и его друзья переглядываются между собой, прежде чем дать ему ответ. Джихун хмыкает и говорит что-то по типу: «а, ну, мог бы и не спрашивать» и переводит взгляд на окно. Он впервые жалеет, что живёт в этом мире, а в груди зарождается щемящее чувство боли и ненависти к себе.***
Через пару недель Джихуну уже сняли гипс и выписали с больницы, но сильных нагрузок запретили, поэтому он лежит в своей комнате и пишет Мингю с Вону, что вернулся с Америки. Те приходят через пару часов, как Джихун им написал и он рад, что альфа с омегой о нём хотя бы помнят. Разговор у них не клеится, а Мин списывает это на то, что эти двое снова поругались. Чуть позже они всё-таки начинают разговор и Джихун впервые за год их отношений много говорит. Гамма рассказывает без умолку, пока парни обнимают его с двух сторон, извиняясь за то, что не писали, отмахнувшись тем, что у них был разный часовой пояс, плюс их решили завалить учёбой. Джихун понимает, что не нужен парням, но не решается на этот разговор сам, да и к тому же, Мингю снова поругался с Вону. Мин решает проведать одного из своих парней, наведываясь к омеге, однако тот не желает с кем-то контактировать и на эмоциях кричит на Джихуна, выпаливая, что гамма уже заебал вечно к ним лезть. Парня словно холодной водой окатили и он только опускает голову вниз, кивая на режущее слух: «я думаю нам лучше расстаться, Хун». Гамма, выдохнув, идёт к альфе в студию, где он записывал треки, но и альфа не в лучшем настроении. — Мингю, солнце, — Хун каждой клеточкой чувствует напряжение в маленьком помещении и осторожно подходит к альфе. — Я хотел бы поговорить, — гамма сохраняет спокойствие, надеясь, что хотя бы с Гю они что-то да выяснят. — Что? Тоже решил закатить мне истерику, потому что я делал проект с одногруппником? Или может у тебя своя какая-то ебучая драма? — альфа рычит и подходит вплотную к гамме. — Нет, я… — Джихун ниже почти на две головы и смотрит на альфу со слезами на глазах. — Разве я хоть раз говорил, что что-то не так? Я хотел узнать, как ты… — парнишка снова опускает голову и закусывает нижнюю губу. — О, блять, ну давай, начни мне рассказывать, какой я хуёвый, — Мингю рычит и слабо толкает Джихуна в грудь одной рукой. — А знаешь, я думаю нам нужно всем троим отдохнуть друг от друга, — альфа хлопает дверью, не дав гамме возможности договорить. Черноволосый ещё какое-то время стоит в студии своего, уже бывшего, парня и смотрит на дверь, прокручивая в голове его слова и начиная истерично смеяться. Он не знает, что ему теперь делать и какого хуя вообще происходит. Гамма медленно оседает на пол и обнимает свои колени, чувствуя неприятную влагу в уголках глаз. Хотелось кричать и смеяться, а ещё крушить всё вокруг, но сдохнуть было бы лучше. Недолго думая, парень выбегает из помещения и бежит к знакомой заброшке, что была в паре кварталов отсюда, забегая на крышу и всё ещё пытаясь прийти в себя. Разум был затуманен, а в глазах застыли слёзы, грозясь с минуты на минуту обжечь щёки парня. Боль резко пронзила парня и он упал на колени, всё-таки закричав настолько громко, насколько вообще смог. Кажется теперь до него дошло. Гамма сидел возле выхода на крышу и слушал какую-то песню на повторе, рыдая так уже несколько часов, иногда срываясь на крик, а затем, посмотрев на край крыши, он подумал, что было бы неплохо для начала попрощаться с близкими людьми. Хун в спешке набирает номер отца и сдерживает слёзы, поставив самому себе условие: если Юнги не ответит, парень шагнёт за край. Однако, у судьбы на парня свои планы и Мин-старший отвечает на звонок. — Да, малыш, что такое? — Юнги удивлён, потому что Джихун ему редко звонит. — Как ты? Чем занимаетесь с папой? — гамма искренне пытается не выдать своё состояние, отчаянно сжимая руки в кулаки. — Что случилось, Джихуни? Ты где? Я сейчас приеду, — альфа через телефон чувствует, что с их малышом что-то не так и сразу же пишет Минхао с просьбой пробить местоположение сына. — Не надо, пап… Я в порядке, правда, — гамма улыбается сквозь слёзы и кусает нижнюю губу, чтобы не издавать посторонних звуков. — Врать не научился, а. Сиди на месте, я сейчас буду, — Юнги вылетает из дома пулей, заводя машину и выезжая по адресу, который скинул ему китаец. На удивление Юнги он доезжает быстрее, чем думал и сразу же бежит на крышу, видя там своего сына, у которого уже были красные глаза и заплаканное лицо. Альфа впервые видит своего сына таким и помогает ему спуститься и сесть в машину, направляясь домой, параллельно заказывая им чего-то вкусного и предупреждая Хосока, чтобы тот достал виски. Джихун молчит и смотрит на свои руки, шморгая носом и отнекиваясь от разговора, как минимум до тех пор, пока они не окажутся дома. Хосок принимает сына из рук истинного и прижимает к себе, шепча ему, что всё будет хорошо, а когда слышит, что его малыша оставили одного, то тяжело вздыхает. Хосок с Юнги всё ещё отходят от шока, потому что их малыш даже в детстве никогда не плакал, а тут у гаммы целая истерика и они, если честно, не знают, что с ним делать. Хансоль, к сожалению, уже уехал и даже понятия не имел, в каком состоянии находится его друг. Накормив и отпоив сына ромашковым чаем, супруги провожают своего ребёнка в комнату и Хосок снова вздыхает, повернувшись к Юнги и опустив голову. Они ещё долго разговаривают, удобно устроившись на кровати и обсуждают, с чего бы вдруг Джихуну извиняться за то, что он гамма, если он в этом не виноват и омеге становиться некомфортно. Всё-таки он его вынашивал и даже предположить не мог, что с их малышом будет что-то такое. Юнги каждый день видит обеспокоенного супруга и делает ему кофе с виски, чтобы тот хоть немного расслабился, периодически пытаясь позвать Джихуна, но гамма упрямый. Отказывается есть и редко выбирается из комнаты, разве что в туалет, не в состоянии найти в себе силы принять душ или сменить одежду. Слёзы каждый день льют ручьем и гамма ненавидит себя только больше, не проверяя свой телефон, пока его комнату кто-то не открывает своим ключом. Ёнджун. Гамма не понимает, что тут делает его лучший друг, но ни слова не говорит, поджимая губы и опуская голову вниз. Ему становиться стыдно, что они друзья, потому что Джихун считает себя отвратительным и, о боже, наверное Ёнджуну неприятно ходить с ним по университету. Парень не знает, что говорить и снова начинает плакать, задумываясь о том, скольким же людям было некомфортно рядом с ним. На своём потоке он единственная гамма и единственный, кто ещё не нашёл свою пару или истинного. Отвратительно. — Собирайся, Хуни. Пойдём ко мне, я возьму нам алкоголь и выслушаю тебя. Ты неделю не отвечал на телефон и я дал тебе время, но смотрю, что ситуация куда хуже, чем могла бы быть, — Ён вздыхает и поднимает друга с кровати, прижимая к себе и позволяя плакать в свою грудь, не заморачиваясь о состоянии футболки. Благо Джихун был сговорчивым и никогда не спорил с альфой, а ещё им повезло жить в соседних домах, поэтому уже через двадцать минут они сидят в квартире Ёнджуна, пока сам альфа ушёл в магазин, оставив лучшего друга на своего истинного. Гамма миллион раз извиняется перед Бомгю за то, что помешал им и смотрит на омегу со вселенской болью в глазах, каждый раз сжимая края любимой футболки. Однако Бомгю только прописывает Джихуну подзатыльник и крепче прижимает к себе, дожидаясь истинного. Парни молча пьют, подкармливая гамму и следя за тем, чтобы тот не ушёл в истерику снова. Джихуну не хочется, но он рассказывает, что произошло и снова плачет, выпивая залпом очередной стакан и утыкаясь в свои колени. Ненависть к себе медленно побеждает и гамма чувствует себя крошечным и ненужным рядом с лучшим другом и его истинным, а желание снова закрыться в комнате только усиливается. — Итак, друг мой. Нам нужно в клуб. Малыш, помоги Джихуни выбрать одежду и сделай из него лучшую конфетку в этой Вселенной, — альфа тихо смеётся и отправляет истинного с другом в комнату, где омега колдует над ним каких-то полчаса. — Вы уверены? Мне кажется, я выгляжу как проститутка… — гамма смотрит на себя в зеркало и закусывает губу. На нём узкие чёрные джинсы, обтягивающие его бёдра и задницу, полупрозрачная синяя рубашка, лёгкий макияж, скрывающий слёзы гаммы и широкий чокер. Ёнджун довольно хмыкает и вызывает им такси, направляясь в лучший клуб города, где собирались завидные альфы и омеги. Джихун выдыхает и сжимает руку Бомгю в своей, несколько раз переспрашивая: «а что, если». Омега с альфой отвечают ему, что развеяться сейчас не помешает и парень с трудом соглашается, наконец отпуская ситуацию.***
В клубе громко и безумно красиво: яркие, неоновые вывески, бирюзового и лилового цвета; диванчики и кресла в тон вывескам, но немного светлее по оттенкам; широкие столы из красного дерева; мраморные стены и приятная светомузыка. Интерьер был приятным, а музыка оглушающей. Пока Бомгю пошёл искать им отдалённое место, Джихун уселся за барную стойку, где сидел один интересный альфа. Он выглядел старше самого Джихуна, (спойлер, кто угодно выглядел старше Джихуна), однако, его аура не была отталкивающей. Гамма украдкой посмотрел на мужчину, что сидел рядом и его словно током прошибло. По какой-то причине хотелось подчиниться ему, а ещё проверить, насколько тёплые его руки. Хун не понимает, что произошло, поэтому заказывает себе двойной виски, не замечая, как мужчина покидает своё место. Ёнджун утаскивает лучшего друга за столик, где стояло неприличное количество бутылок, пепельница и несколько закусок. Джихун пьёт наравне с друзьями и почти теряет связь с реальностью, уходя с Ёном на танцпол, теряясь в музыке и полностью отдаваясь танцу, не обращая внимания на чьи-то руки, бесстыдно его лапающие, ни взгляд с балкона. Джихуну хорошо, но в то же время жутко плохо, поэтому он решает выйти и проветриться. Парень вежливо спрашивает у охраны, есть ли тут какое-то место, где не будет так громко орать музыка и те проводят парня на второй этаж, уже получив приказ от своего босса. На втором этаже действительно тише, из каких-то комнат доносятся стоны и Джихун ловит себя на мысли, что был бы не против с кем-то переспать. Гамма не хочет ходить долго и спрашивает у охраны, какую комнату он может занять, но те молча отводят его в апартаменты босса. Дверь за парнем сразу же закрывается на замок и гамма не понимает, в какой момент он оказался прижатым кем-то к двери. По запаху можно было понять, что это тоже альфа, вот только уже другой. От этого альфы приятно пахло зимней свежестью, в то время как от другого пахло кофе. Подумать об этом Джихуну не дают, сразу же глубоко целуя и утаскивая на кровать. Джихун, собственно, не против. Он только охотнее отвечает на поцелуй, стараясь углубить его, но прекращает свои действия, когда рука альфы предупреждающе сжимает горло, а сам альфа низко рычит в поцелуй, прикусывая нижнюю губу. Парня бережно укладывают на кровать, аккуратно расстёгивая его рубашку и откидывая её куда-то на пол. Губы альфы переходят на шею парня и Джихун шумно выдыхает, когда зубы смыкаются на шее. — И как же зовут такую прелесть? — голос у альфы расслабленный, не очень низкий, но и не высокий, даже немного хриплый. — Джихун… — гамма теряется от властного тона альфы и несмело открывает глаза. Мужчина перед ним безумно красивый, глаза немного лисьи, взгляд хищный, а телосложение просто вау. — А Вас? — Сунён, — альфа довольно хмыкает и снова наклоняется к гамме для поцелуя, сразу же его углубляя. Гамма теряет счёт времени, практически задыхается от чужих рук на своём теле и шумно выдыхает, когда Сунён решает опуститься поцелуями на шею в очередной раз. Сунёну кажется, что у Джихуна кожа на вкус восхитительная, а ещё пробивается слабый запах глинтвейна и не укусить очень тяжело. Решая помучить парня под ним, альфа укусами опускается ещё ниже и лижет левый сосок гаммы на пробу, кусая несильно и покручивая правый в пальцах. Джихуну плохо от того, насколько ему хорошо и он тихо стонет, закидывая одну ногу альфе на бедро, а затем меняет их местами и сам целует, усаживаясь на бёдрах и ерзая. — Мм… Малыш любить самовольничать? — Сунён мурчит в поцелуй и сжимая волосы гаммы, слегка оттягивая назад. — Разве я разрешал тебе, малыш? — Н. нет… — Хун теряется и смотрит на альфу затуманенным взглядом, пока тот продолжает ухмыляться, удобно устроив руки на заднице гаммы. — Тогда продолжай, раз начал, — Сунён приподнимает бровь и наблюдает за пареньком. Джихуну дважды повторять не нужно: он ведёт губами от линии челюсти, забирается руками под майку, перед этим сняв с альфы подобие хаори*. Сунён наблюдает и расслабляется от мягких прикосновений, заставляя себя держаться и не сорваться прямо сейчас, потому что выдержка у него была хорошая, а вот качественный секс в последний раз был пару недель назад. Альфе нравится как выглядит Джихун, что уже слез с него и опустился на коленки, проводя руками по бёдрам мужчины, избавляя его от джинс с нижним бельём. Мин прикрывает глаза и осторожно ведёт кончиком языка от основания к головке, кружа на ней языком и мягко обхватывая губами, рукой осторожно сжимая бедро альфы. Гамма двигается неспеша, словно старается распробовать: вылизывает член, покрывает его поцелуями и обхватывает по очереди яички, посасывая их и так же вылизывая, только после этого осмеливаясь взять головку в рот ещё раз, на этот раз опускаясь ниже и заглатывая глубже. Сунён сжимает волосы Хуна и шипит, прикрыв глаза, а затем смотрит на своего друга, что зашёл к ним. — Развлекаешься, Сунёна? И без меня? — второй альфа усаживается в кресло, ухмыльнувшись. — И что это у нас тут за малыш, мм? — Мм… Да, развлекаюсь. Это Джихуни, — альфа закатывает глаза и поддаётся бедрами, когда Джихун резко заглатывает по основание, задерживаясь в таком положении. Гамма слишком сильно увлечен своим занятием и даже не сразу замечает, как в комнате их становится трое, а атмосфера ещё больше подавляет сущность гаммы, заставляя подчиняться ещё больше. Джихун затуманенно смотрит на альфу и облизывает губы, выпуская член изо рта с характерным звуком, медленно надрачивая и неуверенно поворачиваясь. Мурашки пробегает по позвоночнику и, о боже, это тот самый мужчина с барной стойки. — Чоль, не хочешь присоединиться к нам, мм? Я думаю, что малыша хватит на нас двоих и что он справиться, — Сунён нагло поднимает парнишку и снова возвращает на свои коленки, пробираясь руками под джинсы парня. — Вау, так малыш у нас любит ходить без нижнего белья? — Н.. Нет… Эта модель не подразумевает собой нижнее бельё, — гамма смущается и закусывает губу, когда альфа с силой сжимает ягодицы и через плечо смотрит на другого альфу, у которого глаза были практически черными от возбуждения. Сунён улыбается, когда Сынчоль подходит к ним и просит Сунёна раздеть парнишку, что тот делает с огромным удовольствием. Альфы с какой-то жадностью рассматривают гамму и Чоль достаёт смазку, выливая её на пальцы, укладывая парня на себя. Джихун скулит, потому что Сынчоль вводит сразу два, заставляя выставить задницу, чтобы Сунёну было видно, а затем добавляет третий, не прекращая разговаривать с парнем по поводу того, какой Джихун соблазнительный. Альфа низко рычит, зная, что его друг просто дразниться, поэтому убирает его руку и входит резким толчком, заставляя Мина уткнуться лбом в плечо другого альфы. Чоль глухо смеется и просит друга остановиться на какое-то время. — Уверен, что справишься, малыш? — Сынчоль с издёвкой смотрит гамме в глаза, а затем, получая утвердительный кивок, входит вместе с Сунёном и хрипло стонет. — Боже, охерительно, — альфа делает первый толчок на пробу, но Джихуну практически не больно и он поддаётся бедрами и сам. Альфы двигаются в нём грубо и быстро, оставляя множество синяков на бёдрах, ягодицах и талии гаммы, покрывая шею поцелуями. Кто-то из них ставит свою метку, двигаясь ещё жёстче и грубее, сжимая волосы Джихуна, шепча на ушко различные фразы, где между нежным шёпотом Сунёна и фразами о том, что Джихун просто восхитителен и хорошо справляется, проскакивает более хриплый шепот Сынчоля, который не упускает возможности сказать о том, что Джихуни прекрасная шлюшка для них и что трахать его одно удовольствие. Сам же Джихун скулит и кусает альфу, что под ним, оставляя множество засосов и мелких царапин на груди от ногтей; поддаётся им бёдрами и извивается, зажмуриваясь и практически плача от удовольствия. Гамма теряется в ощущениях настолько сильно, что не замечает, как кончает, не прикоснувшись к себе и как альфы кончают следом. У Джихуна слабость во всем теле, коленки дрожат и вставать совершенно не хочется. А ещё два прекрасных запаха, но почему он их слышит — думать не охота. Мин не замечает, как проваливается в сон и как заботливо альфы вытирают его и переодевают в более просторную одежду, что всегда есть у Сунёна в комнате на всякий случай, а затем засыпают, обнимая его. Квон просыпается раньше и смотрит на своего друга вместе с гаммой, подбирая с пола телефон и проверяя сообщения. Блондин шипит и будит Сынчоля, чтобы тот собрался, потому что им надо срочно валить.***
Оба альфы долго решали, что делать с Джихуном и сошлись на том, что они его не оставят. Он такой прелестный в их глазах, а ещё слишком мило спит, морща носик во сне и причмокивая, слегка ворочаясь, явно ища чьё-то тепло. Друзья по дороге в загородный дом Сунёна не разговаривают, Квон только коротко объясняет в чём проблема и переносит малыша в дом, укладывая его в комнате, оставляя там спать. Джихуну холодно и его морозит, а ещё всё тело ломит, будто он всё-таки упал с пятнадцатого этажа. Гамма старается найти хоть какое-то тепло и скулит в полудрёме, сильнее кутаясь в одеяло. На улице идёт дождь, но внутри дома тепло и Чоль удивляется, когда видит состояние гаммы. Чхве сидит на кухне и вызывает к ним врача, его старого друга, пока Сунён раздаёт приказы своим людям. Джихун, укутавшись в одеяло, выходит к мужчинам, с трудом найдя их и потерянно смотрит на каждого. Ему холодно, а ещё страшно. Казалось, будто сейчас его снова оставят одного и Мину, почему-то, от этого настолько плохо, что хочется извиниться и уйти, но Сунён ловит его в объятия и усаживает за стол, протягивая горячий чай с лимоном, удивляясь, откуда у них глинтвейн. Оба альфы принюхиваются и понимают, что запах принадлежит Джихуну, однако у гамм не бывает запаха, благо их врач успевает вовремя. Сынчоль отводит их в комнату и Джихун, честно сказать, охуел, потому что перед ним его хён, который вытаскивал с того света и его, и родителей. Джонхан в не меньшем ахуе смотрит на сына своих друзей и меланхолично улыбается, раскладывая свою мини-лабораторию на столике. Омега берёт у младшего кровь, а затем ещё и у своих старых знакомых, сравнивая структуру и что-то там делая. Джонхан давиться воздухом, когда замечает изменения. — Ну, что я могу сказать, Хуни. Поздравляю, ты нашёл своих истинных, — Юн улыбается широко и обнимает парня. — И есть ещё одна неприятная вещь. Из-за того, что они оба альфы и у них подавляющая аура, твой организм решил, что ему будет лучше омегой, а не гаммой, — Джонхан пожимает плечами, будто видит такое каждый день. — В этом нет ничего страшного.