Картина маслом

      – И всё же, что именно это будет, Пит? – спросил я, глядя на огромный магический круг с заключённым в треугольник пятиугольником.       – Промежуточный этап. Сегодня ты покинешь картину, друг. Я же говорил, что для алхимии нужен особый дар? К твоему счастью, он у меня есть, и благодаря ритуалистике, алхимии и трансфигурации я смогу отделить твою суть от картины и переместить её вместе с сущностью в иную, более пригодную для дальнейшего взаимодействия трансмутированную мною форму. – пожал плечами Питер.       – Сынок, ты большой молодец. – сказала мама Питера, поднимаясь со стула в углу подвала. – Это просто поразительно, и главное, никакой темной магии! Но я не могу и половины понять из того, что ты рассчитал и что собираешься сделать. Точно всё получится?       – Больше половины шанса на успех. – кивнул Пит. – Ну, а если не выйдет, то душа Деметрия отправится в дальнейший путь, а картина будет уничтожена, на что мы и уговаривались изначально. – Питер посмотрел на меня вопросительно.       – Именно так. – кивнул я. – Я почти сразу догадался, но всё боялся спросить. Ты же задумал дать мне новое тело, Питер?       – Ну, это очевидно. – улыбнулся он.       – Это было бы просто замечательно! Но меня устроит и второй вариант. Существование в этой картине меня достало. – интенсивно закивал я, согласный как на обретение тела, так и на полное уничтожение. Последние дни, конечно, были не такие скучные, но торчать в картине до скончания времён меня совершенно не прельщало. Хотя я совру, если скажу, что поселившийся во мне огонёк надежды на жизнь не вспыхнул сейчас ярким пламенем.       – Что ж. – хлопнул в ладони Пит – Тогда не будем тянуть. – он снял картину со мной с треноги и уложил в центр круга, после чего начал размещать какие-то склянки и плошки и бутылочки по его краям. Закончив с этим, Петтигрю выдохнул, будто входя в ледяную воду, и, взмахнув передо мной палочкой, произнес какое-то длинное заклинание, после чего мир померк и пришла Боль.       В сознание я вернулся быстро, словно кто-то щёлкнул тумблером. Раз, и я снова мыслю, а следовательно, существую. Ощутив спиной и её нижней частью какую-то гладкую поверхность, я, не открывая глаза, ощупал её рукой. Стоп! Я чувствую! То есть полноценно осязаю! Не так! Я и раньше чувствовал, но отстранённо, не по-настоящему, а словно фантомно… Сейчас же я чувствую не только поверхность, но и её давление на меня, моё на неё и то, что тело уже затекло, а сама поверхность гладкая и немного прохладная под рукой. Под остальным телом она ощущалась вполне комфортной температуры. Похоже, нагрелась. Это были полноценные чувства, а не призрачные!       Тут у меня спёрло в груди, и, заметавшись, я сделал судорожный, резанувший болью вдох. Я дышу! Мне надо дышать! Закашлявшись, я открыл глаза и, немного поворочавшись, сел. Всё передо мной застилала непонятная белая пелена, по которой плавали голубоватые светящиеся точки. Но всё это быстро отступало, и вскоре зрение вернулось ко мне. Как только взгляд немного прояснился, я, стараясь дышать полной грудью, осмотрелся и обнаружил себя в странном помещении с прозрачными изогнутыми стенами и крохотным круглым пятачком деревянного потолка наверху. Пол был всё из того же прозрачного материала, но под ним была цельная деревянная, покрытая лаком поверхность.       Блин, это же стекло! Я наконец осознал, из чего стены и пол вокруг меня. За стеклом было видно невероятно огромное помещение. Причём весьма знакомое. Это был всё тот же подвал, но он стал гораздо больше, чем раньше. А точнее, я стал меньше. Осознав свое положение, ещё раз осматриваю окружение. Тут до меня наконец дошло, почему вокруг меня стекло! Я не только уменьшился, но ещё и находился в стеклянной колбе.       – Питер! Он пришел в себя! – раздался громкий, но знакомый женский голос, а потом ко мне подошла огроменная Дороти и, наклонившись к колбе на столе, в которой был я, принялась внимательно меня разглядывать. Невероятно огромный Питер с обеспокоенным гигантским лицом появился всего через пару мгновений и тоже склонился над колбой. Нет, само собой, они остались прежних размеров. Это же я стал меньше. Но данные обстоятельства совсем не отменяют того, что сейчас для меня они гиганты.       – Как тебя зовут? Ты помнишь, кто я? – громогласно и участливо спросил Пит. Впрочем, похоже, это мои новые уши ещё не привыкли к звукам.       – Я у-кхе-кхе-кхе-кхе! Я Дилблма… – откашлявшись, попытался сказать я, но мой язык ещё не привык к речи, и вышла какая-то белиберда.       – Не торопись, милый. – поняв, в чём дело, сказала миссис Петтигрю. – Попробуй медленно по буквам или слогам.       – Д-а. – кивнул я. – П-о-м-н-ю. Я Д-и-м-а. Д-ми-т-ри-йу, но т-ы, Пи-т, зо-вь-ё-ш ме-ня Де-ме-т-ри-йу. Я по-м-н-ю в-сё. – следуя совету, очень медленно сказал я. Не все звуки удались, но всё же было более-менее понятно.       – Вот и хорошо! У меня получилось, мам! Самый сложный этап позади – воодушевлённо воскликнул Питер, заставив меня поморщиться. Похоже, стенки колбы не искажают звук при помощи магии. Воздух, наверное, попадает сюда так же. Стоп. Колба! Я маленький человечек в банке. Гомункул, если по-умному. И, насколько я знаю, это относится к очень серьёзной алхимии! Осознав ситуацию, я поражённо уставился на Питера. Его мать так же смотрела на него.       – Мерлинова борода… Я родила гения… – изумлённо сказала Дороти, частично озвучив и мои мысли.       – Ну, Джейми всегда говорил, что у меня светлая голова. – как-то немного сдувшись, скромно потупился Пит.       – Не скромничай, сынок. Это выдающаяся магия… сравнимая... я даже не знаю, с чем! – женщина сграбастала Питера в объятья.       – Я го-му-н-ку-л, да? – задал я интересовавший меня вопрос, как только Питер был освобождён из крепких материнских объятий.       – Да. – кивнул Питер. – Я порой поражаюсь твоей некоторой осведомлённости на темы, про которые не все маги знают, но в то же время ты не знаешь о магии почти ничего и даже несколько заблуждаешься в ряде аспектов. Несколько раз это ввело меня в ступор. И мне всё больше интересен мир, из которого ты прибыл. Нужно будет разжиться омутом памяти.       – Да. – поняв, что это простое слово произношу без проблем, согласился с ним я.       – Но это потом. Сейчас есть вещи поважнее. Нужно позаботиться о Гарри и продолжить работать над твоим телом. Надеюсь, ты ничего не имеешь против нечеловеческой расы, полукровок, родства со мной и Франции?       – Не-т, не и-ме-йууу. – замотал головой я.       – Хорошо. – удовлетворённо кивнул Питер. – А то без крови пикси и ряда других фейри ничего не получится. Да я бы и не отказался от такого брата. Ты же не против, мам?       – Ввести в семью того, кто помог тебе найти цель и вернул мне сына? Не задавай глупых вопросов. Конечно, я согласна. Ну, и я вижу, что ты неплохой человек, Деметрий. – ласково улыбнулась миссис Петтигрю.       – Хо-р-о-шо. А Ф-р-а-н-ц-и-я? – спросил я.       – А, это. – махнула рукой миссис Петтигрю. – В Англии к полукровкам относятся очень скверно. Особенно к полукровкам магиков. Во Франции же это не проблема. Там половина магического населения в той или иной мере несёт в себе кровь магиков. К тому же я и так собиралась перебираться за пролив. Всё уже почти готово. Племяннице скоро в школу идти, и я уже договорилась о её поступлении в Шармбатон. Хорошая школа. А самое главное, в ней нет Дамблдора! Я и так после того злосчастного Самайна старику доверять перестала… а выслушав сына и твой рассказ, полностью убедилась в том, что Мюрель будет лучше в другой школе.       – Да. – согласился я с ней.       – Ещё поговорим. А теперь, Деметрий, расскажи мне о своем самочувствии и попробуй встать. Нужно узнать, как ты освоился в новом теле. – серьёзно сказал Питер. Кивнув, я медленно описал свои ощущения и попробовал подняться. Далеко не с первого раза, но у меня это получилось, и я даже обошёл колбу по кругу, придерживаясь за стенку. Все свои наблюдения и мои ответы Питер тщательно записывал в журнал. Проверка моей жизнеспособности продлилась пару часов. Впрочем, Пит, просидел бы со мной и дольше, но покинувшая нас миссис Петтигрю позвала его ужинать, а потом меня в первый раз за очень долгое время сморил самый НАСТОЯЩИЙ сон.