Узел

Может да ну его? Обидно, очень обидно, стоять в пробке и любоваться пасмурным небом, когда тебя прижимают к спине пожилой женщины какой-то мужчина у тебя за спиной. Обидно, что в метро было бы теснее, но мать его быстрее. Наземный общественный транспорт в утро любого буднего дня позволяет чувствовать себя селёдкой в плотно законсервированной банке, где жирное масло лишь душит и заставляет широко открывать рот и вдыхать в надежде не задохнуться окончательно. На удивление солнце печет пуще прежнего, спасибо хоть, что не как в знойном августе. Мобильное устройство противно вибрирует уже несколько минут, видимо звонит кто-то, мужчина даже подозревает кто, телефон нагрелся и неприятно прилипает к коже бедра. Попробовать бы его вытащить, не нанеся увечий кому-нибудь из стоящих почти вплотную. –"Попытка не пытка», — Он медленно согнул локоть и хотел было полезть в карман брюк, как он услышал сзади шипение, почти над ухом, –"Бля-а! Все таки задел кого-то, черт!», — пронеслось в голове. Следовало бы попросить прощения, но звонок повторился, и шатен принял вызов, не взглянув на имя абонента. — Да почему опять так?! — Захотелось сразу же бросить трубку и куда-нибудь спрятаться. Создавалось ощущение, что ему снова шестнадцать, что он снова пропал на неделю со своими, грубо говоря, собутыльниками. И вот до него наконец дозвонилась мать, отчитывая за все грехи человечества, начиная с чертового Адамова яблока. — Я такими темпами уволюсь, Добровольский! У меня своей работы поперек горла, а тут еще и ты! , — Мужчина на том конце чуть приостановился, будто вспоминал что-нибудь. Это давало шанс на попытку оправдаться. — Арсюш, ну не кипяшуй. — Главная ошибка, которую он мог сейчас сделать — совершена, осталась только надежда, которая, как говориться, умирает последней. — Не кипяшуй?! — голос друга буквально взревел, а Паша быстро зажмурился, немного отодвигая руку, что крепко обхватывала предмет, чтобы не оглохнуть. — Да я из тебя сейчас!.. — дослушать ему не дал телефон, уровень заряда которого подошёл к нулю. Шатен вздохнул с облегчением, убирая трубку в карман брюк, ощущение чего-то твердого сзади, давало понять, что он опять кого-то задел. — Бля мужик, да сколько можно? — Дежавю слишком ярко чувствуется. Возможно конфликта не избежать, а это значит, что. что-то да значит. Голос явно юношеский, но бесконечная усталость ярко слышится, так же, как и нарастающее раздражение. Видимо парень лёгок на подъем, ведь угрозы Павел различать умеет, хотя он и так опаздывает, не хватает только влезать в неприятности. — Тише, тише, извини, я виноват, — лучшая тактика нападение, так? Но не сегодня, сегодня это будет лишь проблемой, поэтому стоило просто принять поражение, даже не начиная бой. — Серьезно, прости, я случайно! Зелёные глаза незнакомца чуть смягчились, и он буркнув что-то, достал свои наушники. Немного желтоватая рубашка намекала на то, что это видимо студент, возможно первокурсник. Ощутимый запах сигаретного дыма заставлял поверить в это. Да какая вообще разница кто он, дылда какая-то. Резко его мысли прервал неприятный гул гудка, а следом ещё несколько водителей яро спешили попасть на свое место работы. Самое обидное было то, что следующая остановка, как раз Пашина, а он уже десять минут стоит на месте и продолжает размышлять о чем-то. —"Остаётся надеяться, что это скоро закончится.» —Глаза прикрылись под тяжестью век, а дрёма накатила неожиданно и приятно. Главное не заснуть.

***

— Нахуй, нахуй, нахуй. —Что ещё остаётся бормотать, когда всё в жизни больше чем плохо, а к тому же и утро первого учебного дня не задалось? Правильный ответ: более эмоционально окрашенные синонимы. Небольшой переход между хрущевками украшался деревьями, создавая приятную в эту жару тень, песочная дорожка неприятно шумела из-за трения со старыми кедами. Подростку было не до этого, подросток опаздывал. Вокруг него шли некоторые родители ребят из младших классов, каждый из них счастливо улыбался, возможно избавившись от надоедливого спиногрыза, а возможно искренне радуясь за свое чадо. Бежать бесполезно, и он это прекрасно понимал, ведь прокуренные лёгкие не дали бы ему пробежать приличное расстояние достаточно быстро, несмотря на длиннющие ноги. Такой забег закончился бы для него жгучей болью в лёгких, и он бы ещё долго восстанавливал дыхание. Быстрая ходьба — его максимум. Шастун не очень любит такую яркую погоду. Во первых, жарко и невыносимо душно, во вторых солнце слепит — идти просто невозможно! Остаётся ждать похолодания и серого неба, отчего становилось немного грустно. —Ах, твою ж! — Резко на его плечо легла тяжёлая рука, изрядно его напугав. Хотелось возмутиться или как минимум проматериться от души, несмотря на животный страх, засевший где-то глубоко, но ощутимо давящий на мысли. Парень отпрыгнул в сторону, испуганно смотря в хитрые карие глаза своего потенциального обидчика. –Снова здрасьте, – как ни в чем не бывало произнес уже знакомый голос, – так ты учишься тут, – растянул плавно гласные мужчина, с ехидной улыбкой на лице. —Можно больше так не пугать, а?, – и тут Антон понял одну деталь, и догадка резко стукнула его по голове, – А вы получается... преподаватель? – неуверенно спросил юноша, достаточно неловкая ситуация. –Не совсем, Павел Алексеевич, – представился он и протянул руку для рукопожатия. Юноша коротко пожал ее, – я работаю здесь, но не только преподаю. –загадочная и хитрая улыбка отразилась на его лице. Антон вопросительно изогнул бровь, на что получил "Потом узнаешь, всему свое время". Спохватившись, Павел Алексеевич подхватил парня за предплечье и повел его в сторону школы. Тот мгновенно затрясся крупной дрожью и начал упираться, старший повернул голову и столкнулся полными недоверия и страха глазами. Он мгновенно отпустил руку юноши, на немой вопрос "Что случилось?", который витал между ними парень что-то проворчал по типу "ничего" или "извините", мужчина лишь недоверчиво покосился на него, понимая, что этот малец не прост. Павел еще в автобусе заметил раздражительность юноши и синяк на лице. Поставив себе галочку, что стоит провести с новым знакомым беседу, он кивнул в сторону школы, и они оба зашли в неё. –Я так понимаю ты новенький, так?, – Антон неуверенно кивнул, – так и знал, я всех из старших в лицо знаю, в каком классе то? А то на линейку мы с тобой опоздали. –11 "Б", – тихо отозвался парень. –О! Твой классный руководитель мой давний друг, давай провожу, а то заблудишься не дай боже! Антон правда был очень благодарен новому знакомому, и послушно шел за ним по лестницам и старым коридорам пока они не остановились у двери в нужный кабинет кабинет. –Загляни, пожалуйста, когда освободишься в сто второй кабинет, чайку попьём, – мужчина подмигнул и, не обращая внимания на попытки школьника возразить, постучал в дверь, сразу раскрывая её нараспашку, на ходу проговаривая: –Арсений Сергеевич, здравствуйте! Не благодарите героя всея Руси, я вам заблудившегося Сусанина привел. Антон, не успев даже сообразить где находится, начал возмущаться. –Вообще то Сусанин намеренно польское войско в болото затащил, а я случаянно, тем более в гордом одиночестве, не считая вас. Павел, развернулся к нему и улыбнулся во все зубы. –Павел Алексеевич, спасибо конечно, но пропустите уже ученика в кабинет, а то стоите в дверях и пройти не даёте человеку, – наконец подал голос новый классный руководитель паренька. Шастуна передёрнуло, и тут он вспомнил тот голос, споривший с Павлом Алексеевичем, и вот теперь он смотрел в глаза его обладателю и неосознанно начал тонуть в синих омутах. Он не заметил, как дверь за кареглазым закрылась, оставив его на растерзание преподавателю, Арсений Сергеевич открыл журнал и всматривался в него. –Я так понимаю, Шастун? Что ж, представься всем нам. Антон немного помялся, но всё-таки представился, больше учителю, чем классу, ведь ребята были ему совершенно не интересны. –Антон Шастун, 17 лет. –Может что-нибудь ещё расскажешь? –Извините, нет желания. – краткость – сестра таланта, как говорил Чехов. –Хорошо, тогда присаживайся на любое свободное место. Мельком пробежав взглядом по классу он заметил свободную последнюю парту у окна и устремился туда. На него косились его новые одноклассники, что-то переговаривая между собой. Парень сразу понял, что на него уже настроены негативно, видимо коллектив новичков не любил. Антон уселся за парту и принялся слушать речь о важности выпускного года и предстоящих экзаменах. Спустя буквально пару предложений, его мозг перестал воспринимать информацию классного руководителя, пропуская остальное мимо ушей. И вопросы о направлениях, и о ближайших планах, учитывая ненужную информацию о внеклассной деятельности. Он, пытаясь не пялиться, уставился на преподавателя, как выяснилось Русского языка и Литературы. Видимо он сильно опоздал, так как буквально минуту через пятнадцать, если конечно верить настенным часам, прозвенел звонок. Дети засветились и, под тяжёлым взглядом своего нового одноклассника, разбежались по коридорам. Антон молча достал из рюкзака необходимые справки, чтобы меньше говорить, и в полной тишине кабинета положил их на стол преподавателю. – И что же это? – вопросительно вскинул бровь Попов, неотрывно смотря на прогульщика. – Просто прочтите, – достаточно тихо сказал парень, исследуя глазами разные бумажки, тетради и канцелярские принадлежности. Брюнет хмыкнул и устремил свой взгляд на коряво написанные строчки. Это оказалась справка из городской больницы, и её содержание ничуть не радовало. Перелом ключицы и нескольких ребер, сломанная рука и сотрясение мозга. Три месяца госпитализации, один из которых был проведен в крайне тяжёлом состоянии, с использованием аппарата жизненного обеспечения и искусственной вентиляции лёгких. Арсений Сергеевич перевел взгляд на ученика. Тот стоял смотря в стол и крутил одно из пяти колец. Он почувствовал на себе взгляд и тихо заговорил. – Машина неудачно сбила. – Прозвучало более взволновано, чем он рассчитывал. – Я тебя понял, – Строго произнес мужчина,– тогда отнеси копию медсестре, она выдаст освобождение, и одну Павлу Алексеевичу, а то мы с ним гадали, что за прогульщик к нам зачислен. Шастун тихонько кивнул, и вышел из кабинета, тихо прикрыв за собой дверь. –"Ни здрасьте, ни до свидания" – пронеслось в голове брюнета. В прочем, он сразу же переключился на документы, раздраженно фыркая. –""Теперь вписывать этого Шастуна и в журналы, и в ведомости."