Королева

Сны - нереальная, невесомая материя, пеленой туманной укрывает и убаюкивает. Зовёт к себе, поёт о чём-то сладостные песни, и ты расслабляешься, страсти дня уходят под покровом тьмы. Никогда точно не скажешь, в какой момент ты засыпаешь; когда грёзы и мечтания воплощаются в сновидение долгое и радостное; когда уходят эти добрые отблески солнца, когда с подвываниями ускакивают кошмарные завесы теней, ужасы подсознания и приходит чернота Бывает, жизнь ужасна. Ты стараешься, ты бьёшься о стекло недоверия, когтями разгребаешь проблемы и неудачи, выматываешься по полной, но улыбаешься другим. Всё равно они не смотрят на тебя, смеются, игнорируют. Порой ты живёшь в вечном страхе. Ты узнал нечто скрытное, тяжесть тайны, предчувствие скорой смерти несётся за тобой, ты сдираешь лапы в кровь лишь бы жить спокойно, но вновь вдыхаешь глубоко - и задыхаешься, захлёбываешься агонией и болью разума, потому что тебе просто показалось. Любой кошмар жизни не сравнить с кошмаром сна. Жизнь - она свободна, ты, пусть со многими потерями, пусть репутация твоя будет очернена и статуса вовсе нет, но можешь всё оставить, убежать, начать с нового листа, да хоть умереть - и то выход. Во сне листов нет, ты кидаешься туда-сюда, ты боишься, ты ненавидишь. Ты проснёшься не сразу. Искролапка пока о таком не думает. Жизнь для неё весела-беззаботна, сны и того легче. Разве что сестра зазнаётся, но не без этого, бывает. Любящие родители, чудесное племя, друзья и товарищи - разве не чудо? Искролапка видит впереди поляну - сочные краски брызгают контрастом по сравнению с другими снами, ветерок шелестит средь травы, но солнца тепло не перебивает, и всё такое естественное, и оттого ненатуральное, и яркие цвета вгрызаются в глаза болью, а Искролапка лишь жмурится. Она осматривается, смаргивая снопы света с зрачков, идёт, покачивая полосатым хвостом, маленькая ученица, наполненная счастьем в данный миг, ведь пока что всё хорошо, и даже лучше. Наверное. С покачнувшейся травинки слетает бабочка - их тут сотни, но именно она привлекает внимание Искролапки, пятнистая и полосатая, переливчатые обсидиановые крылья усыпаны чёрными струями и янтарными всплесками моря, голубизной отливает темнота смоляная, и таких Искролапка никогда не видела, и поймать эту хочется неимоверно - и именно в этот момент она промахивается, носом в землю, лапы пустые, поднимается и шипит, и оборачивается назад, проследить за полётом бабочки. И замирает. В её синие глаза пристально смотрят ледяные осколки чужих глаз, бурая шерсть, чуть ли не чёрная, лежит ровно, и Искролапка дико стыдится своей взъерошенной шубки, под взглядом этого незнакомого, но властного кота хочется выглядеть идеально, а Искролапка такая жалкая по сравнению с ним, а он улыбается, и вообще, откуда он взялся? Запоздало Искролапка удивляется, не сразу она начинает говорить. У Искролапки поначалу отвисает челюсть, когда она окидывает кота взглядом, мощный, сильный, мускулистый - такой в племени разве что Ежевика, только этот кот, он словно предводитель, и от гляделок у маленькой кошечки затекает голова, и ломит шею. - Кто ты? Невинность так и бьёт из Искролапки, и на мгновение она корит себя за дурость - это же сон, всё, что её разум выдумал, не может ответить, это же иллюзия, но порыв ветра обдувает её шёрстку, сбив мех в одну сторону, и она смущённо распушается, серебрясь полосатыми пятнами. - Меня зовут Коршун. А тебя? Искролапка очаровательно по-птичьи наклоняет голову, любопытство плещется в ней водой чистой-горной, и она распахивает глаза ещё сильнее, и зрачки её чёрные расширяются, уставившись на могучего кота, на Коршуна. - Я Искролапка. *** Искролапку поражает, когда Коршун показывает приём, особенно когда он когтями не ломает, не сгибает мак - он срезает, его когти остры как лезвия бритв, они прорезают стебель без усилий - они пробивают брешь в душе Искролапки, когда ведут её в Сумрачный лес. Сумрачный лес - сборище нерассказаных историй, пожарище гнилых чувств, поищи и найдёшь что хочешь, а Искролапка и не хочет, но её втягивает в эту бездну, Сумрачный лес бесповоротно забирает её, а Искролапка настолько наивна, насколько глупа, и она вдыхает - и падает в эту пучину, доверившись Коршуну, шагает по тёмным лабиринтам деревьев, не надеясь на выход, не видя свет, но вот мерцает впереди утро, и Искролапка вновь хуже Голубички, вот наступает ночь, приходит сон - и Коршун обольстительно подбадривает её, расшевеливая спрятанные обиды кочергой, и душа её вспыхивает углями. Сумрачный лес не терпит нормальной любви. Ему подавай лишь ту перегоревшую любовь Рваноалой - или ярое желание мести Кленовницы. Сумрачный лес - место странностей и изъянов. Можно ли любовь Искры назвать необычной? А разрешено ли ей, прогнившей, испорченной, сгоревшей дотла, любить? Искролапка - буйный ветер, морской бриз тёплых деньков, Искролапка - детская милота и дурашливость, за которую принято прощать, и Искролапка была бы верной воительницей Грозового племени, но только Коршун не прощает. Искра - замена Искролапки, её пародия только по имени. Душа её плесневелая насквозь, и порой вся она кровоточащая рана - но Коршун вновь прорывает очередную оборону её измученной психики, вскрывает обиды гноем, и Искра бессильно просыпается, воя от тоски и боли внутри себя. Она сама губит свою жизнь. Искра была мягкой - она укрылась копьями собственных ошибок, рванула под надёжную защиту, теперь Искра всегда в ритме смерти, боль танцует рядом, и Искра шарахается из стороны в сторону, но стоит, пока Искра на лапах, в своём рассудке и не ослаблена чем либо - Искра великолепна, она бездушный механизм, тренировка за тренировкой шли, а она скакала по ним. Искра и в самом деле напоминает своё имя, энергичная, яркая, вспыхивает мгновенно. Все искры тухнут. Искра не исключение, она лишь копирует из себя ту жизнерадостность и весёлость далёких дней, внутри всё её пламя уже не сияет, пепел лишь забил её, и глаза не блестят. Ничего уже не радует как раньше, во всяком случае - ничего обычного. Еда стала безвкусной, советы скучны, и всё растеряло свои краски. Но сама Искра ещё мерцает, и как бы ей не потушить остатки своей личности. Искра сидит и наблюдает за тренировкой двух котов, мёртвый, но необученный до конца и оттого слабый Змеючка подсекает Рваноалую, воительницу Речную. Их когти мелькают в воздухе, забитом полностью туманом, их боевые кличи шипящие, их техники разные до невероятности - но жестокость везде одна. Змеючка нападает весом, он несколько неповоротлив, но опытен, и он бьёт по глазам противницы, а Рваноалая сплошные инстинкты, голые нервы, она слишком торопится, чересчур боится, ловкая и проворная, тощая до невероятности, Рваноалая скользит змеёй, плавно выкидывает лапу и когтями проходится в резком движении по старой ране Змеючки, и тот подминает её под себя, но он слишком медлен - Рваноалая кидается в сторону, прижимая уши, и Искре хочется рвануть её горло, лишь бы не металась. Искра смотрит внимательно, легко отмечая все недочёты обоих тактик, а тяжёлый груз давит её к земле. Статус шпионки и предательницы висит на шее, передавливая кислород, и держать вид спокойный и показательный невероятно трудно, и её гнёт к земле - а Искра должна держать спину прямо, ровно отвечая на вопросы, главное не пропустить подвоха в словах, ложь тут на каждом шагу, недоверие пеленой тканой стелется. Особенно к ней. Искра ведь подлиза, выскочка, вечно около Звездоцапа и его приспешников крутится, самая противная, жестокая, лицемерная, она убила Муравьятника ради... Искра вздрагивает и прищуривается. Муравьятник, она ещё помнит его кровь на собственных когтях, и будь её воля, то она бы вонзила клыки этим поганым предводителям Сумрачного леса, упиваясь их поражением, просила бы прощения у всех. Она не хотела. Она не хочет. Сзади шорох еле слышимый раздаётся, знакомый уж до желания убежать, и рядом возникает, будто сшивается из кислотного света да ядовитой воды, Коршун. Искра еле сдерживает внутренние мольбы, спрятаться надо до жути, ведь Коршун не несёт добро. В этом месте только зло. Общаться с Коршуном - ходить по лезвию ножа, где немного неровно наступить и ты мёртв, ты под подозрением, и Искра как можно спокойнее колышет загривок, потягиваясь, полувопросительно шевелит хвостом. - Собрание. Собирай их и иди. И он уходит, а Искра еле сдерживается, чтобы не выдохнуть протяжно, ведь уши тут везде, даже собственные ученики могут донести на тебя, и слабость себе позволить - разрешить себе умереть, а каждое появление Коршуна сопровождается страхом и бешеным адреналином, и, быть может, тем давнишним чувством трепета. У Коршуна льдистые глаза, синева холодная и леденящая, когти его недавно вспороли глотку несогласного ученика, каждое движение его - плавная обманчивость, он ворожит безумно притягательным взглядом и лживыми словами, что текут из него поначалу как кровь из раны, потом же попробуй услышь хоть каплю доброго обмана в его голосе переливчатом и серебристом - найдёшь лишь остроту и иней, сталью заморозишься. Коршун колюч как изморось, он окутан шипастым венцом терновника - не поэтому ли Искра потеряла от него голову в детстве, доверилась, пошла в эту сгнившую тьму и, собственно, прочерствела ещё сильнее? И снова Искра идёт за ним, позвав Рваноалую, и снова очередное собрание. Необученность Змеючки оборачивается ему поражением, Рваноалая уже готова стать воительницей тьмы - но сможет ли она убить ради признания? В этом месте всему приходиться обучаться заново. Доверию тоже - и Искра полностью никому не доверяет. *** - До нашего похода на племена осталось совсем немного! И я решил, что нам не помешает воитель из живых, который станет соправителем и моим личным помощником. Мы выберем этого кота и объявим чуть позже, а сейчас - тренируйтесь! Долгожданный час скоро! Звездоцап, король этого тёмного места, с ухмылкой обозревает взвывших подчинённых, и Искра трясётся от страха, но воет вместе с другими, нелепо поднимаясь на лапы и рыча для антуража, а едва коты расходятся, она скользит за деревья, сердце бешено колотится от ужаса. Скоро, совсем скоро на племена нападут, а она ничего не смогла и не сможет сделать! Собственная жалость ощущается ещё сильнее, все эти приёмы, техники боя, это всё бесполезно против огромной орды Сумрачного леса, и это повергает Искру в более сильное уныние, заставляя прижаться к земле и шептать слова утешения. Скоро утро, она проснётся, та великолепная Троица со всем разберётся, ей лишь скажут что делать - а не так ли она жила несколько лун? Резко выдохнув, Искра торопливо направляется в поисках способа проснуться, как из тумана сшивается почти чёрная шерсть. И лёд в глазах. -Куда собралась, Искра? Коршун просто поболтать не приходит - Искра отступает на шаг назад, а Коршун тихо подкрадывается ближе, он всегда крался и скользил, изворачивался как мог. - Рваноалую ищу, тренировка. В чём-то они похожи. - Можешь не искать, я её отпустил, пусть спит спокойно. Она не предательница, в отличие от некоторых. Искра загнанная в угол, подвешенная на верёвочке тонкой, и Коршун палач её планов, а Искра не может оторвать взгляд от его леденящих глаз, в которых всё, чем он является. Металл, шипы, обманчивая гладь. Искра пятится, Коршун приближается, и вот она упирается в дерево, отчаянно пытаясь спрятаться, когтями взрывает землю, немного заползая на корни, а Коршун хищной птицой смотрит на неё, и она обмякает, но Искра ещё не сдаётся. Ведь если Звездоцап не убил её публично, то Коршун промочал. Но кто знает, что задумал он, молчаливый дух злого кота? Но страх не отпускает её, испуганно трепещется что-то внутри, бьётся о клетку рёбер, раскалываясь о белоснежную твёрдость - Искра прищуривает глаза и вскидывает голову, открывая шею, самое ранимое место, если знать, куда бить. А Коршун знает. Уже нечего терять, и Искра настолько уверована в своей смерти, что не боится её. И подставиться сейчас кажется лучшей попыткой выжить, ведь она до конце не сыграла роль шпионки. А Коршун как Искра, он ведёт себя непредсказуемо, только она безбашенная и вечно на адреналине, он же мороз небесных снежинок, режущая грань льда. С ним лучше не шутить, но если уже конец - Искра хочет наиграться, ведь вдруг Коршун захочет хоть немного поговорить, Искра молится об этом, может, странное чувство в сердце просит об этом? - Я могу тобой гордиться, Искра. Заслужи же доверие. Коршун разворачивается и уходит, но на мгновение, не дольше, Искра замечает лёгкую улыбку, и душа её делает кульбит, переворачивается в прыжке. Ей дан шанс, один шанс, но разве она послушает? Искра падает на землю и, растворяясь во мгле потерянного места, чувствует себя разбитой, и думает, где же допустила ошибку, совершила просчёт. В какой момент Коршун догадался? Хотя скрыть что-то от её бывшего наставника невозможно. Искра чует, что эти проблемы ей придётся разгребать самой. Никто не поможет. *** Проходит чёртова луна, ночи которой отравлены тренировками и кровью, но, как ни странно, Искра всё реже наведывается к Воробью, и либо это затишье перед бурей, либо Искра уже справляется даже со Звездоцапом и выходит из боя практически целой. Ветерок с азартом ждёт всю эту луну, он в предвкушении, и ему бы стать этим соправителем - подошёл бы идеально, такой же мерзкий, подлый, злой как они, кровь готов проливать реками, лишь бы отомстить. Хотя Ветерок озлоблен на всех. Его чёрная шерсть - отражение гнилой, протухшей души, глаза холодом янтарным сияют, больно царапая чувствительные нервы сигналами опасности, но Искра вновь выпрямится и пройдёт мимо как более сильная, чуть выше и намного хитрей и значительнее. Искра же крутится-вертится, пытается выведать информацию, льстится, волчицей раненой воет, поддакивает предводителям сумрака, а луна летит быстро, и собрание вновь в разгаре. Обещания по поводу скорой битвы, неимоверное количество лжи и... - Мы решили, кто из вас достоин стать правителем наравне с нами, - у Ветерка глаза пылают, он вытягивается вперёд, сияя, а Искра пугается - правитель? Ещё один чёртов правитель, к которому надо без конца подлизываться, выбивать номер один? А если это будет Когтегрив, он же ненавидит её что за Огнехвоста, что за Муравьятника, а ведь он внук Звездоцапа, у него много шансов! Звездоцап стоит на груде камней, на самом возвышении - а ведь душа его давным-давно в самой бездне. Коршун сидит ниже, ближе всех, верный сын, наставник и само зло, он всегда был тенью своего отца. Коршун смотрит на неё - мимолётно, хвостом пушистым чуть похлопывает по месту рядом с ним, и Искра недоумённо отводит взгляд, схлестнувшись взорами. Если Звездоцап - истинный правитель, царь этого ада, то Коршун - король, столь сильный, могущественный, но закрытый тенью более властного кота. Звездолом и Кленовница в самом низу, а на земле сверкает полосатая шкура Частокола. Сбор поехавших головой, наверное только Коршун тут нормальный. Искра смущается этой мысли, в самом деле, что за бред, когда Коршун встаёт - и воет, и прожигает её морозным узором своих глаз. - Искра - ваша новая королева! Искра еле сдерживается, чтобы не чертыхнуться на весь Сумрачный лес, а такое вполне возможно, тишина невероятная, напряжением как паутиной кокон опутана, овеяна подозрительностью, а Искра поднимается на лапы, и все взгляды устремлены на неё. Безразличные, ожидающие, их глаза вызывают у неё отвращение, она шагает вперёд - и взлетает по камням вверх, вскакивает выше Коршуна, но ниже Звездоцапа, и решительность её вновь испаряется словно капли росы поутру, и теперь вечно придётся играть эту роль королевы, умирая от труда и нагрузки на нервы. Искра осматривает котов внизу, будто чует запах газа - катастрофа. И она сглатывает этот противно-сладкий аромат - и ухватывает взгляд Коршуна, бездонная синева неба в бликах заледенелого солнца, безграничная вера в неё расщепляется до льдистых искорок - и Искра понимает, что это он выбрал её королевой. Проверка на доверие, этот танец он станцевал с ней без её ведома, а королеву ведь можно заменить. Легко. Умрёт она или нет? Искра, не набирая воздуха, шагает вперёд - и безумный вой вырывается из груди, подчиняющий чужие разумы, она рычит - и коты в вопле полностью её, марионетки на ниточках, и Искра захлёбывается в эйфории, она не прерывается, она воет и истерично шипит в одном. Сумасшедшая власть захватывает её, подталкивает всё сильнее и сильнее к действиям, и драконий рёв разносится над деревьями, волчий скулёж, что проникает в сердца и захватывает контроль над всеми, и Искра - альфа, а коты, что беснуются внизу, даже рычащий Ветерок - глупый, маленький котёнок, позабытый всеми, как же легко им управлять, на тонких нотках воя он начинает дрожать, бедный и слепой - и Рваноалая - тупая, застарелая боль в сердце, изгой в племени, потому что странная и нелогично мыслящая, потому что любимый отверг её, а она чуть не погубила другую, и когда рык Искры достигает колеблющихся интонаций, ультразвука и разложения на мелкие частицы, то бесконтрольная своевольность Рваноалой рвётся, она вливается в общий хор своей ненавистью - даже они подчинены. Искра всё равно сильнее всех. Когтегрив удивлённо смотрит, его глаза округляются и, пожалуй, только живые нормальные коты немного сопротивляются её призыву - хотя Пестроцветик, Мышеус и Берёзовик, и другие воины чужих племён включаются в стеклянный вой, не сдерживая свои обиды внутри, хотя какая ерунда, в самом деле - подумаешь, мать за другой дочерью пылинки подметает, другое дело когда ты забитая, загнанная в угол, унижена победами собственной сестры, с которой вы были неразлучницы, а теперь Голубка лучше, Голубка выше, идеал в глазах других, и чего с ней так все носятся?! Искра ведь тоже хороша. Королева. *** Искра просыпается с бешено колотящимся сердцем, в первый миг чувство возвышенности захватывает её полностью, смазывая тьму вокруг - это палатка, а рядом Голубка. Скрутилась в нежный серенький клубочек и спит, наивно подмяв лапки под грудку и хвостом укрыв нос. Маленькая, милая, хрупкая, она полёт птички, пение серебряного ветра и свет далёкого солнца, она - дальние горизонты, бескрайнее сияние, звёзды, она олицетворяла всё то, чем не была Искра. Почему же бешеное чувство ненависти к Голубке захватило Искру во сне? Потому что власть. Искра теперь королева. Искра молнией вылетает из палатки, но тьма тянется за ней. Искра резко вдыхает-выдыхает, сглатывает всю боль, подступающую к горлу, запрокидывает голову, но не может успокоиться. Искра ненавидит выборы, и всю жизнь ей надо выбирать, и выбирать с кучей за и против. Сейчас тоже выбор, и Искре метаться хочется до невозможного. Ведь если она королева, то решить, на чьей она стороне ужасно важно, и Искру от этой жути тошнит. Её раздирает, разум шипит - Сумрачный лес лжёт, он всегда врал, и если твои крылья сгорели, то из этой ямы не вылететь, но твои-то перья ещё целы, Искра, чеши оттуда быстрее, они убьют всех, всё, что составляет для тебя жизнь, твою мать, Белолапу, отца, Голубку, убьют сами племена, они и тебя не прочь прирезать, так что же ты?.., но Искра волчица, но сердце невинно стучит - Коршун. И его слова после церемонии признания её власти. "Я буду ждать завтра". И это поганое чувство внутри просто визжит в попытках достучаться - с таким же успехом оно могло бы молчать, всё равно все мысли Искры только о нём. И ещё есть кое-что, оно копится в душе, необъяснимая фантомность гордости. Потому что Сумрачный лес - опасен, зол и лжив, Сумрачный лес - когти, клыки, тренировки. И доверие в нём заслужить необычайно невозможно, и правила в нём продиктованы первородным злом, первобытной тьмою, это жёсткие инстинкты и сплошные требования, натуры кошачьи закаляются в борьбе долгой, постоянной, неравной. Если поначалу Сумрачный лес являлся Искре извращённым подобием желания отомстить, то сейчас это испытание. Истинно важное место, где все нужные знания и умения, где учат не любить - а доверять, где показывают, как таиться, проверяя. Стать королевой в Сумрачном лесу - это величайший акт доверия, самый дикий, самый ценный в жизни момент. И принять решение - это как шагнуть в пропасть, зная о смерти, о мучительной боли там, внизу, это как подняться к солнцу, сгорая в собственных желаниях. Соль в глазах собирается, Искра жмурится до пятен посреди черноты, стискивает зубы, и её чёртова любовь режет осколками стекла по ней, и Искра через силу улыбается, открывает глаза, в которые струится свет солнца, нежный, бледный, он тепло ложится на шерсть, но листва качается, и Искру накрывает синими тенями. Улыбка ломаная превращается в звериный оскал. *** День проходит мучительно медленно, искры скользят по шерсти, и заснуть у Искры никак не получается. Она кружит по лагерю, ищет ветра в ровном поле и придирается ко всем, ведь её саму пугает такая бодрость духа. Боится, что не уснёт. И когда сон не приходит, а полночь близится, то Искра что есть силы жмурится, представляя туман, боль и ненависть, что гуляют по Сумрачному лесу. Открыв глаза, она видит всё то, что навоображала, только с Коршуном посреди полянки. И весь страх, вся взволнованность - Искра фыркает, ведь он теперь её подчинённый. Коршун подходит ближе, почти соприкасаются носами они. Шипение его подобно шелесту огня - тёмного, буйственного, болезненно неудержимого. - Ты теперь королева, но выбор у тебя ещё есть, что не предпочительно для такого статуса. Впрочем, завтра, - Искра презрительно смотрит, дрожа внутри, Коршун всегда будто играет на струнах души, заставляя выравниваться и бояться. - битва. Почему так скоро? Непонимание взрывом окатывает её, но она ломано улыбается, как нечто трещит, быть может, осколки рёбер и рассыпавшееся в прах сердце трутся друг о друга, издавая этот противный писк? Она стоит ровно, когда в ней, жалкой и беспомощной, грохочет вулкан эмоций, и оглушение бьёт по голове. Внезапно Искра опадает - перед глазами темнеет, хоть они и были широко раскрыты от шока. Тёплый или холодный, но кто-то поддерживает её, и она, стряхнув наваждение, отскакивает в сторону, трясясь от бешенства. Как смел этот Коршун давать ей власть, чтобы наблюдать за болью? Как смел так поднимать, чтобы спустить в бездонность без тормозов?! И как Коршун смеет быть таким показательным, с мягким, сочащимся ложью и насмешкой как соты мёдом голосом, с обманчиво резкими движениями и головокружительными заиндевело-озёрными глазами? Искра рычит, волчица по всем параметрам, и гордо шагает мимо. *** И битва началась, давно идёт. Искра послала свой отряд в бой и не знает что делать - сидит и ждёт. Почти все предводители Сумрачного леса коты мертвы, Звездоцап и тот мёртв. И рядом как всегда возникает Коршун, незыблемо тихий, он настолько близко, что их воздух делится на двоих, и Искра твёрдо смотрит ровно в синие глаза своими безжизненными. Потому что Голубка, мёртвая, лежит среди крови. Искра безэмоциональна до отчаянности, просто сидит, дисциплина посреди смерти, траур в бесконечности горя, и мех её невероятно приглажен, замаран немного кровью - брызжет алая жидкость отовсюду. - И кто же посмел огорчить королеву? Последнее слово как нарочно разносится громко-чётко по лагерю, и живые племенные коты вскидываются, непонимающе смотря на Искру, особенно Ежевика. А Искре это слово такое гулкое как остальные, оно растворяется в подсознании, незаметно вычеркнувшись. - Ты. Взмах лапы, свист когтей, чёрно-бурая шерсть рассекает воздух, и серое тело осталось посреди других. Это он. Коршун. Он. Именно он её убил, Голубку, чистую нежность, ту, которая и могла как-то вытянуть Искру из хандры, всегда умела, заливистым золотящимся цветами смехом разгоняла печаль, успокаивала наивностью весенней. Теперь никто не поможет Искре присмирить ненависть, что тёмным сгустком застряла в горле, травя ядом. А ведь Коршун специально сделал именно это, убил Голубку, чтобы сделать побольней, и любовь то Искры ничем не поможет, и убить наставника бывшего хочется до невозможности - и Искра налетает на него, рычит, дерёт шерсть, а Коршун даже не защищается, он лежит на спине и пытливо смотрит на Искру, и шепчет: - Ты, Искра, определённо вызываешь у меня некоторые чувства... Искра на дыбы становится, когтями впивается в землю и шипит так остро, так ядовито: - Какие именно?! Искра вновь набрасывается на Коршуна, а он наконец вступает в бой, лапой отбрасывает её, а Искра приземляется на лапы и злобно разворачивается, и в глазах её жадное пожарище, и в агонии бьётся она. - Уважение, привязанность и любовь. Взвыв, Искра накидывается на Коршуна, на мгновение её мордочка усами касается его морды, их глаза встречаются. - Лжёшь. - Нет. Искра перелетает через Коршуна, он вскакивает на лапы - Искра, не слерживаясь от боли, разрывающей её на куски, от переизбытка чувств и безчувственности, кричит: - Не верю! И Искра уже напрягает мышцы, чтобы прыгнуть на Коршуна, продолжив сражение, как пёстрая шерсть сбивает её, когти кривые впиваются куда попадут, и яростный голос Кленовницы раздаётся повсюду и нигде. - Предательница! Искра бьётся-рвётся, Белолапа вскидывается, Берёзовик оборачивается. А мёртвые стоят, молчат, им нужен вожак, они следуют только приказам, и они ждут более сильного, того, кто поведёт их за собой. Лишь некоторые имеют свои идеи, к примеру Кленовница. Или Коршун. Искра загнанная в угол волчица, и когти с клыками её защита, и она мечется в попытках выжить, и пламя неистовое разгорается в душе потухшей, и глаза светятся в тени, но разве это поможет?Звериная жестокость просвечивается в молниеносно резких движениях, дикие шипы розы колют, и гранённая сталь копий прорезывается в когтях, и Искра извивается как может, избегает ударов, и шерсть её обдирается о камень. И Коршун спасает её от неминуемой гибели. Коршун когтями всегда прочерчивал свой путь, вёл свои интриги, шёл по черепам. Неужели теперь Коршун строит дорогу Искре? Удерживая бешено извивавшуюся Кленовницу прижатой к земле, он, прежде чем вонзить клыки в горло, шипит, и такая правдивость сквозит в его голосе, гранитная неколебимость. - Не смей трогать мою королеву. И Коршун оборачивается, убив, и с клыков его оскаленных в улыбке только для Искры капает кровь, и в глазах расщепляются безгранные брызги бликов до нежной любви и волчьей преданности, и Искра задыхается в любви, и всё предрешено, и жгучая привязанность струится по венам, и мгновения резко сокращаются и растягиваются, и Искра шагает вперёд, и выбор сделан, и ничто, никто не смеет и не сможет остановить её. Острым движением она вскидывает голову вбок и вой неземной разносится над лагерем, бежит в лесу, созывает силы тьмы, и неподалёку Рваноалая с горящими вновь глазами набрасывается на Речного воина, которого любила, Ветерок вгрызается в шею Воробья, и поляна приходит в движение, и тени слушают её призыв - раскатистый, вибрирующий, энергией бешеной отзывающийся в гнилых душах, и Сумрачный лес восстал из мёртвых, и коты его нападают, прорывают оборону воителей. Искра оборачивается к Коршуну, у обоих в жилах кипит ледяной адреналин, и это сводит с ума, пробегая всполохами огня по меху, дыханием чужим сбивая шерсть, и стук их сердец звучит в унисон, и вся боль, кровь и крики вокруг затихают, ведь важно только это. - Ты пройдёшь этот путь со мной. Коршун вступил в дуэль, вступил в бой, вступил, наконец-то, в игру Искры, повинуясь её правилам. Искра - королева, а королевы управляют чужими жизнями, повелевают другими, и безумие накатывает на неё морскими волнами, и в душе пенится океан, разбиваясь солёными брызгами, и всё вокруг вновь невероятно яркое, и визги, свист когтей и шелест шерсти, и кровавая атмосфера тьмы и ночи отражается в сумасшедшем визге Искры, что звал в бой, она переглядывается с Коршуном и бросается в атаку, ловко лавируя между телами и сражающимися. И у Искры безумный оскал. *** Искра и Коршун. Простая воительница изменила всю жизнь большинства котов, своим выбором она повергла племена во тьму и мрак. Однако Искра - королева, она настоящая волчица-альфа, и любовь её пусть странна, но безумие у них обоюдное, и она безумна им, а он одержим ею, и танец, о котором никто не говорил, но они его знают - о, этот танец бесконечен, он скрипкой звонко растекается и зовёт на край обрыва слететь, и смертью веет от них обоих, и их сочетание, этот симбиоз идеален, Искра и Коршун идеально подходят друг другу, они дополняют чужие действия, они читают чужие мысли по глазам, они симметричны и бездушны, и убийствами окрашена долгая их история, и Искра взвоет, подчиняя тьму, и Коршун поведёт котов в бой, и когти их стряхивают небрежно кровь, и провалы глаз покрываются глухой чернотой, и жизнь давно затихла в лесу. Она правила ночью, злом и чувствами, она вызывала трепет одним лишь шипящим со свистом голосом, Искра чертовски привлекательна и красива, она адски обманчива и лжива, Искра давным давно умалишённая. Коршун же одержимый. Они оба давно мертвы, а у вечности запретов нет, и никто не смел пойти против Искры, ведь неподалёку всегда Коршун. Она была его королевой, и да поможет бог тому, кто посмеет проявить неуважение к его королеве. Королева