Passionnément

      Последнее что слышится — звонкое падение автомата из руки, жгучая боль в плече и удар головы о железную дверь. И что могло это значить: проигрыш за счёт потери основного бойца? Или наоборот, выигрыш за счёт того, что противник был отвлечен тем, что силы врага ослабли? Сделают ли они финальное добивание или экстренно придется отступать? Неизвестно.       Переносить такие тяжелые ранения Чамберу приходилось лишь несколько раз, но и те были незначительные, лишь слегка задевали кожу и только лишь портили костюм, но сейчас пуля с винтовки прошла насквозь, вдобавок больно откидывая агента в сторону. Именно сейчас подавление Чамбера означало для врагов путь к победе, но всё же те слишком расслабились, посчитав, что остальные союзники француза слабее него во много раз и будут расстреляны в считанные секунды.

***

       – Винсент? Слышишь меня?        Перед глазами француза мелькает слабый фонарик, его зрачки проверяют на светочувствительность. К нему возвращается ясность ума, но с этим и приходит неприятное, – уже почти забытое жжение в плече.        – Oh, mon Dieu... Как наш план? Мы проиграли? Это было отступление?        Чамбер слабо открывает глаза и тут же слегка кривится, боясь лишний раз двинуться, но всё же осмотреться хотелось. И пусть силы Сэйдж не хватало на полное исцеление, большую часть раны она залатала, оставались лишь чуть глубокие раны, где пуля прошла совсем впритык. И эта боль, – хоть и не такая сильная, как при получении ранения, – не мешает Фаброну подняться, осмотреть себя: всю верхнюю одежду сорвали, на нём оставались лишь брюки и ботинки, а перед глазами всё плыло.        – Какие же они на Омеге слепые… И я тоже, в данный момент, не вижу ни черта дальше своего носа.        Он не успевает сказать что-либо ещё, как тонкие пальцы хватают его за противоположное, – здоровое, – плечо и тянут обратно в лежачее положение:        – Лежи, я объясню всё.        Винсенту не остаётся ничего, кроме как послушать Лин и опуститься обратно на спину. И китаянка продолжила:        – Твоё ранение и правда помогло сбить их с толку. Йору смог пробраться за спину, сделать финальное убийство и дал сигнал о том, что свою миссию мы выполнили. Капитан отозвал нас, Сова забрал тебя в вертолёт и мы отступили с победой.        На плече Чамбера всё ещё лежала женская рука, слегка задевая кожу ногтями, будто старалась перебить боль, перенять ощущения на другую часть тела.        – Твои очки разбились, поэтому какое-то время придется посидеть так. Через несколько часов, думаю, я смогу полностью восстановить твою руку, так как больше сил ушло на твою разбитую голову, я волновалась. И позже Клара тебе очки новые принесёт. Она сказала, что-то в этом смыслит, ну или у неё есть, к кому обратиться.        Винсент закрывает глаза и вздыхает, старается и сам больше сосредоточиться на ощущениях с той стороны плеча, где его трогала Лин. И через пару минут она опустилась слегка к мужчине, привела другой ладонью его волосы в более привычный зачёс и оставила невесомый поцелуй на лбу, от которого брови француза вскинулись, а глаза вновь открылись:        – Ma chérie, я не покойник… Они оба улыбаются на эту его фразу.        – Знаю, просто… Ты сам говорил, что в официальной обстановке не хочешь делать нечто большее.        – А у нас всё ещё официальная обстановка?        – Саша сказал, что да.        – Но в официальной обстановке мы не используем настоящие имена. Только кодовые. Ты сама себе противоречишь. А он сто процентов сказал об этом, зная этот наш уговор, чтобы без него тут не начинали устраиваться нежности.        Здоровая рука Винсента, что была как раз на стороне Лин, тянется к ее губам и большим пальцем проводит по мягкой коже:        – Так что целуй нормально. Passionnément.        – Винсент!        И пока француз вновь лишь довольно улыбнулся, китаянка слегка засмущалась. Она знала значение этого слова, и крайне была удивлена услышать его от Винсента с дырой, – зато уже и не сквозной, – в плече.        – Ну и если бы я умер? Кто бы купил тебе шикарное колье? Кто бы сводил нас всех в ресторан?        – Переводишь тему. И только попробуй купить хоть ещё одно. У меня к каждому наряду имеются свои украшения. И все они от тебя.        – Это значит, что пора купить новое платье, чтобы было к чему в следующий раз покупать серёжки.        – Ну нет, я зову Сашу и мы уезжаем домой. Я думала, тебе еще потребуется восстановиться.        – А я думаю, что я всё ещё без очков. Поэтому потерпи меня ещё немного. Можешь и… Сову позвать.        Для языка Винсента имя «Саша» всё ещё было чем то из разряда «сложное в произношении», поэтому всё-таки для удобства Саша на постоянной основе был Совой из уст француза, да и в прочем, обоих это устраивало.        – Помолчи уже, дождись своих очков и восстановления моих сил.        – Но ничто не восстанавливает силы лучше, чем поцелуй! А потом… Прогулка на яхте.        – Это лишь для того, чтобы заткнуть твой бумажник.        Лин наклоняется вновь, но уже к слегка грубым губам Фаброна, которые сейчас уже целует более раскрепощенно, любя, и даже, – как сказал бы Винсент, – passionnément.