Devenir plus fort.

      Кровавый хеллоуин, так назвали этот день. День битвы между «свастоны» и «вальхалла». Ханагаки знал, что произойдёт. Он всеми силами пытался предотвратить это. Смерть Баджи. Ведь этот случай отразится на всех.       Бегая глазами по знакомым и незнакомым лицам, Такемичи пытался найти лицо Кейске. И вот он стоит на одной из машин. Превозмогая боль во всём теле поднимается на ноги, и он с Чифу бросаются к Баджи, а в мыслях только одно «спасти», «не дать умереть».       Но только никто не знал, что в этой реальности Кейске сам вонзит в себя острое лезвие ножа.       — Баджи-сан, прошу не закрывай глаза.       Чифую со слезами на глазах смотрит на своего старшего друга и капитана. На лице Баджи сияет лишь улыбка. Которая посвящена заместителю первого отряда.       — Баджи!       Такимичи кричит во весь голос, подбегая к двум парням. Собственные слова бьют словно кувалдой по голове. Но в мыслях лишь повторяется из раза в раз: «не умирай, прошу!»       — Нагнись, Такемичи.       «Плаксивому герою» нечего не осталось делать, кроме того как исполнить просьбу своего товарища. Падая на колени перед Баджи, на глазах собираются слёзы. А Кейске всё продолжает, ему было важно это сказать.       — Кисаки, враг.       Он прекрасно понимает, что Ханагаки это знает. Ещё не забыл, как тот проехался по лицу «очкарика», пусть Баджи и ударил Такемичи, но в душе уважал его.       — Командир третьего отряда, не Кисаки!       Через боль, но Баджи продолжает говорить, зная что его слышат только Мацуно и Ханагаки.       — Мы вшестером, создали «свастонов», и что бы не случилось, командиром третьего отряда остаётся Па.       — Баджи. . .       Уже не сдерживая слёзы и тихие вхлипы говорит Чифую, а Такемичи слушает ничего не говоря, боясь перебить Баджи.       — Пачин, Мицуя, Доракен, Майки и Казутора. они моё сокровище. Я умру сам — у Майки не будет причин убивать Казутору.       Баджи не перестаёт улыбаться, говоря о близких ему людях, ему больно, на его глазах слёзы, но он продолжает говорить.       А у Такемичи и Чифую только одно в мыслях «прошу тебя, Баджи, не умирай, ты нужен Майки, свастонам и нам», но их мысли никто не услышит, они понимают, что в этот момент думают одинаково, обоим тяжело терять этого человека. Один знает его всего несколько месяцев. Другой же знает его несколько лет, но обоим одинаково тяжело и невыносимо.       Такемичи смотрит на Баджи так же с улыбкой, он понимает, что тот умирает, и его не спасти. А Кейске на долю секунды видит не Ханагаки.       — Ну и ну. . . Мне уже мерещится.       Через силу усмехается Баджи. — Такемичи, ты чем-то похож на Шиничиро. Майки и «свастонов», я доверяю тебе.       Баджи говорит последние слова и Чифую, о том что хочет поесть с ним лапши на пополам, ведь он любил такие моменты с Чифу. Ханагаки уже не сдерживает слёзы и всхлипы, ему было больно слышать слова Баджи.       — Я стану сильнее, обещаю.       Шепчет Ханагаки, когда Кейске уже закрыл свои глаза. Так что его услышал только Мацуно. С пеленой слёз на глазах, он останавливает Майки, он почти не различает лица своих товарищей. Он на грани потери сознания. Но продолжает кричать Манджиро, что Баджи мёртв и его не вернуть.       Сано успокаивается, а Ханагаки уже стоять не может, но он смотрит только на Чифую, который держит на своих руках тело Баджи. «стать сильнее» крутится в мыслях.       — Стать сильнее ради Хины, Майки. Ради Баджи, чтобы защитить «свастонов».       Продолжает шептать себе Ханагаки.       Время тянулось слишком долго, словно резина, Ханагаки занял должность командира первого отряда, как хотел перед смертью Кейске. Из-за своего обещания парень не вылезал со своего двора тренируя себя и своё тело, разбивая свои руки в кровь. Чифую всегда силой затаскивает друга в дом.       Пытался ругать товарища. Что тот гробит своё здоровье. Но в ответ получал лишь «должен стать сильнее» и вновь уходил из дома на улицу, даже не обработав руки, которые были в крови. Но Мацуно, на правах его лучшего друга и зама силой затаскивал его обратно в дом.       Время тянулось долго и ощутимо, приближалось что-то нехорошее, Ханагаки чувствовал это. Ведь Кисаки не просто так залёг на дно, что его не видно и не слышно. Но за это время и Такемичи уже далеко не «плаксивый герой». теперь Ханагаки мог драться наравне со своим замом.       Теперь Такемичи мог назвать себя командиром первого отряда «свастонов». Он «бессмертный герой».       — Я смог стать сильнее, Баджи-сан. Я сдержал своё обещание. Надеюсь, что ты это видишь.       Ханагаки говорит это всё с улыбкой на лице. На глазах нет привычных для всех слёз. Он смотрит словно в никуда. А на самом деле всё иначе. Перед голубыми глазами, как напоминание о осени стоит серое, почти что чёрное, мраморное надгробие и имя что стало словно свет в тёмеой душе: «Кейске Баджи».