How Fair the Vine | Как чудна лоза

      Перекатываясь на бок, Гермиона утыкается в разметавшиеся по подушке волосы Чжоу, тихо похрапывающей рядом. Она неуверенно тянется к своим кудрям и вздрагивает — похоже, за ночь они увеличились вдвое, и вряд ли у неё теперь есть шанс всего через несколько (как она надеется) часов предстать перед Эвелин Климптер в презентабельном виде.       Утром в лесу не так тихо. Слышна нежная, далёкая мелодия птиц, а не та трель, которая раздавалась в лесах с Гарри и Роном. Есть нечто уютное в том, чтобы вместе с приглушённым пением слушать, как пробуждаются дикие животные.       Это напоминает ей, что она не такая — она не дикая. Она не принадлежит деревьям.       Гермиона распутывает завязки палатки и через узкое отверстие вылезает на маленькую поляну. Бледный утренний свет пробивается сквозь ветви. Его недостаточно, чтобы разжечь утреннюю прохладу, но он обещает более тёплый весенний день, чем тот, что остался в Шотландии. Она закрывает глаза, подставляя лицо танцам солнечного сияния.       Её тревожит лёгкий шорох.       Малфой стоит на краю лагеря с небольшой охапкой дров под мышкой. В другой руке у него ведро, которое, кажется, до краёв наполнено водой. Светлые волосы, откинутые с лица, выглядят влажными, как будто он только что вышел из горячего душа.       Его шея выглядит… тёплой и чистой. Вытянутой и слегка напряжённой из-за тяжёлых предметов в руках.       Глаза, как всегда, столь же пустые, сколь и расчётливые. Гермиона замечает, как этот взгляд скользит к её волосам, и борется с инстинктом снова поднять руку, чтобы поправить пряди.       Вместо этого она коротко наклоняет голову в утреннем приветствии.       — Извини, не хотел тебя напугать, — хрипло говорит Малфой.       — Я не испугалась, — её голос тоже скрипит, густой ото сна.       Малфой пожимает плечами и направляется к небольшой груде камней, где они с Ноэлем разводили костёр. Он ставит ведро и начинает аккуратно складывать дрова.       Гермионе хочется бросить в его адрес что-то язвительное про рассеивающие чары, но для таких шуток ещё слишком рано, поэтому она отходит к сумке, достаёт резинку и завязывает своё гнездо в хвост.       Получается не очень аккуратно, но теперь волосы хотя бы не мешают.       А её лицо действительно немного грязное.       Она прочищает горло, Малфой смотрит на неё через тлеющий костёр.       — Где ты умылся?       — Нужно немного пройти пешком. — Он потирает руки и поднимается. — Я могу проводить, если хочешь.       — О… лучше не надо, — выпаливает она.       Малфой делает паузу и снова смотрит на неё. Вычисляет.       — Я прекрасно справлюсь сама, — фыркает Гермиона. — Я умею пользоваться палочкой.       — Хорошо. — Он переносит вес с одной ноги на другую, затем нагибается обратно к костру, дуя на пламя.       — Ну? Где это?       — Примерно пятьдесят метров на восток, — Малфой указывает рукой направление.       — Спасибо.       — Постарайся вернуться через десять минут. Не хочу за тобой кого-то посылать.       — То есть сам бы ты за Золотой девочкой не пошёл?       Он слегка кривит губы, и Гермиона чувствует лёгкое смущение за свою детскость, капризность, трудность. Надоедливость. Мерлин, как будто она снова с Роном, срывается всякий раз, когда он заставляет её чувствовать себя…       — Я вернусь через десять минут, — выдавливает она из себя.       Серые глаза вспыхивают чем-то, и Гермиона ждёт, что он бросит в неё ещё одной умницей. Но Малфой только отрывисто кивает и возвращается к огню.       Она подавляет неприятно знакомое тепло, которое растекается по спине.       Гермиона добирается до источника всего за несколько минут. Она плещет холодной водой на лицо, наслаждаясь каждой отведённой ей десятиминуткой уединения, прежде чем вернуться в лагерь.       Чжоу и Бабблинг уже вылезли из палаток. Бабблинг выглядит немного хуже, чем обычно; она мрачно наблюдает, как Малфой снимает с огня котелок с горячим кофе.       — Как раз вовремя, — усмехается Чжоу, когда Гермиона втискивается к ней на бревно. — Можешь захватить сумку? Малфой приготовил нам завтрак.       — Это просто кофе, Чанг, — бормочет он.       Гермиона тянется через бревно к сумке и, потянув за шнурок, находит внутри стопку оловянных кружек.       — Дай сюда.       В такую рань ему, видимо, не угодишь.       Она молча передаёт сумку Малфою, он начинает наполнять кружки и раздавать их. Гермиона обхватывает кружку руками. Тепло почти обжигает озябшие руки сквозь тонкую жестянку, пар поднимается и наполняет нос покоем, рутиной и сосредоточенностью. После нескольких роскошных глубоких вдохов она открывает глаза и делает первый глоток.       — Я проверю барьеры, — говорит Малфой, поднимаясь с бревна.       — Уверен, что не хочешь отдохнуть? Ты не спал почти всю ночь. Мы с Гермионой можем пойти, — предлагает Чжоу.       — Нет, спасибо. Я в порядке. — Он обхватывает одной рукой кружку, а второй роется в сумке в поисках чего-то ещё, чтобы положить это рядом с Гермионой, прежде чем уйти в деревья.       Она смотрит на маленькую картонную упаковку.       — О, сливки, — вздыхает Чжоу и тянется через Гермиону, чтобы взять сливки с бревна. — Я так рада, что он догадался их захватить.

***

      Около полудня Малфой получает от Эвелин Климптер сообщение, что Фенрир Сивый и его компания ушли в один из пабов, в котором есть каминная сеть.       — Разве у них в замке нет камина? Странно, что Сивому пришлось ехать в город, — размышляет Ноэль, пока они спускаются с холма к тому самому резному василиску.       — Он сломан уже много лет. Ведёт только на третий этаж западного крыла, — отвечает Малфой через плечо. Гермиона подозревает, что он не совсем честен, и она не уверена почему: либо не доверяет Ноэлю, либо просто недолюбливает его.       Возможно, всё сразу.       Проходя мимо василиска, Гермиона внимательно следит за его головой. Теперь он обращён вправо, как и говорил Малфой. Замок в безопасности.       Но менее злобным василиск не выглядит. Она оглядывается, прежде чем потерять его из виду, чтобы убедиться, что он снова не повернул голову вперёд в знак предупреждения.       Через десять минут они близятся к парадным воротам. Гермиона ожидала увидеть дворец или крепость, но замок Климптеров настолько скромен, насколько только может быть скромен замок. Камень тёмный, почти чёрный, за исключением тех мест, где он покрыт мхом и лишайником. Он построен так, как будто должен сливаться с горами и деревьями вокруг. Как будто сделан из того же материала. Как будто призван защищать, а не впечатлять.       Как будто внутри сокрыто что-то важное, что требует толстых каменных стен и грозных горгулий, готовых расправить крылья и закричать, как только вы переступите порог.       Тишина леса гаснет, когда они оказываются у ворот. Её пронзает слабый свист ветра, прорезающего горы. Гермиона меняет своё первоначальное мнение. Скромный — не то слово. Призрачный.       Она дрожит.       Малфой протискивается через ворота, открывая их шире, чтобы все могли зайти.       Ноэль колеблется, настороженно глядя на нависающую горгулью.       — Не останавливайтесь, мистер Харвич, — говорит Бабблинг, подталкивая его вперёд. — Они не кусаются.       Малфой стучит в тяжёлую деревянную дверь дважды. Даже она обита свёрнутыми железными василисками.       Дверь со скрипом открывается ровно настолько, чтобы вытянутое лицо низкой женщины посмотрело на Малфоя.       — Что ты пролил на меня на рождественском ужине одиннадцать лет назад?       — Ирисовый пудинг, — отвечает Малфой.       Она открывает дверь шире, но не до конца.       — Я мадам Эвелин Климптер. Проходите, пожалуйста.       Мадам Климптер вежливо спрашивает каждого о здоровье, прежде чем увести их к спальням с просьбой — которую Гермиона считает строгим приказом — пожаловать через час на чай, и тогда она обещает экскурсию по замку и, самое главное, знакомство с библиотекой.       Климптер уверяет, что чай в их доме — дело обычное, а официальный у них только ужин.       — Я слышала, что она убила своего мужа, — шипит Чжоу Гермионе и Ноэлю, пока они следуют за Климптер по восточному крылу.       Гермиона смотрит на эту низкую женщину — она, вероятно, чуть ниже подбородка самой Гермионы, что означает, что её рост не может быть выше ста пятидесяти сантиметров.       — Глазам не верю, — говорит Ноэль.

***

      Комната Малфоя снова напротив.       Гермиона захлопывает дверь и накладывает несколько стандартных запирающих и защитных чар на широкие окна, выходящие на горы. Она могла бы открыть их и протянуть руку, чтобы коснуться длинных зелёных ветвей леса.       Но стёкла начали запотевать, поэтому вместо этого она обращается к другой части комнаты.       Книжные полки.       Уже заполненные, по большей части. Её собственная маленькая библиотека. Гермиона проводит пальцем по особенно старому на вид корешку, улыбается, и в её груди разрастается клубок тепла.       Мадам Климптер уже зарекомендовала себя как впечатляющую хозяйку. Помимо книжных полок, в спальне много красивой резной деревянной мебели. Здесь есть письменный стол, за которым можно пролистывать записи, и довольно внушительный шкаф для вещей. Шторы плотные и тяжёлые, отгораживающие от ветра и прохлады. Камин не зажжён, но Гермиона думает, что, когда она вернётся с ужина, он будет гореть. На стенах рядом с большими картинами маслом, изображающими романтические итальянские пейзажи, плетутся зарисованные ветви. Величественно, но уютно.       Гермиона откладывает книги и убирает вещи в шкаф. Она взяла одну юбку, но уже не была уверена, что мадам Климптер сочтёт её достаточно формальной для ужина. Нужно спросить у Чжоу, каков должен быть эталон, и, если понадобится, позаимствовать что-нибудь из её гардероба. Гермиона немного шире в плечах и бёдрах, но нет ничего такого, что нельзя исправить небольшим удлиняющим заклинанием.       Из сумки на стол выпадает сложенный лист пергамента. Сначала она тычет в него палочкой, чтобы убедиться в отсутствии внезапных чар, затем разворачивает его и видит знакомый почерк.       Я в бешенстве, что ты куда-то собралась без меня. Никогда не думала, что древние руны приведут к каким-то приключениям, иначе я бы училась усерднее. Будь осторожна и возвращайся домой целой и невредимой, чтобы я высказала все свои недовольства тебе лично. — Д. У.       Гермиона с улыбкой кладёт записку в сумку и идёт в ванную, чтобы привести себя в порядок к чаю.

***

      Библиотека просто гигантская. Гермиона задирает голову, чтобы посмотреть, как высоко тянутся книжные полки. От мысли, что все эти знания, собранные здесь, просто пылятся, у неё скручивает живот. Но это чувство соперничает с предвкушением, что она сможет всё это изучить. Свободно. Библиотека Хогвартса большая, да, но библиотека Климптеров ещё больше.       Гермиона думает, наложены ли чары на замок или библиотеку. Либо замок зачарован так, что кажется меньше, чем он есть, либо библиотека правда занимает половину замка, либо в ней какие-то скрытые расширительные чары. Трудно удержать руки за спиной, пока мадам Климптер показывает профессору Бабблинг интересующие её разделы.       Чего Климптер не показывала, так это огромного количества василисков по всей библиотеке. Как на двери и за стенами замка, василиски свёрнуты в клубок и готовы к нападению. Их злобные глаза мигают то справа, то слева, и Гермиона не может не задаться вопросом, не заколдованы ли они так, чтобы указывать на опасность, скрывающуюся за углом.       Она подавляет дрожь при мысли о том, что кто-то из них переведёт взгляд на неё. Такое уже случалось однажды — много лет назад, — но такие вещи трудно забыть.       Бабблинг спрашивает о дверях и альковах по периметру Главной библиотеки.       — Залы для письма, — отвечает Климптер. — Они предназначены для более сосредоточенной работы, частного изучения и исследования. Грегори пользовался несколькими из них, чтобы хранить свои проекты отдельно, но мне туда заглядывать не хочется. Там по-прежнему беспорядок.       — Там ещё витают заклинания и всё такое?       — О, несомненно, мужчины Климптеры часто были так заняты работой, что забывали поставить книги на полку, собрать бумаги или даже просто убрать за собой еду. Вы же знаете, какими бывают мужчины!       — Мужчины, — ухмыляется Бабблинг.       Гермиона закатывает глаза.       — Есть ещё коридоры с книгами? — встревает Ноэль. — Или комнаты, о которых нам стоит знать?       — Нас особенно интересует всё, что могли написать члены семьи, — добавляет Гермиона.       — О, ну, книги по всему замку. Мне сказали, что вы, в частности, — Климптер указывает на неё, — любите читать, поэтому я позаботилась о том, чтобы ваша спальня была хорошо укомплектована.       Макгонагалл. Гермиона краснеет. Она и сама собрала неплохую коллекцию.       — Спасибо, мадам Климптер.       — Конечно. Кроме того, есть ещё Нижняя библиотека, где хранятся более эклектичные труды и семейные исследования. Климптеры были широко известны своей работой с древними рунами, но вы это, я уверена, и так знаете.       Мадам Климптер продолжает называть библиотеку и всё, что в ней находится, их собственностью — как будто она не является членом семьи. Как будто эти владения ей не принадлежат. И это шевелит что-то в мозгу Гермионы, пока она спускается по узкой винтовой лестнице в Нижнюю библиотеку.       Первое, что замечает Гермиона, — гигантский василиск у задней стены. Но на этот раз он не высечен из камня. Он настоящий. Знакомые сверкающие глаза смотрят на неё, злые, настолько злые, что она едва замечает острые клыки в широкой пасти.       Гермиона замирает, краски сходят с лица, она прянет назад, утыкаясь Ноэлю в грудь.       Он скользит рукой по её руке и слегка сжимает её.       — Это чучело, — шепчет он ей на ухо.       — Чёрт возьми, — ругается позади Чжоу.       Гермиона стряхивает с себя неприятные ощущения, подпаленные ужасом, и осматривает остальную часть библиотеки. Книги, сложенные до потолка. Маленькая медная чаша на пьедестале под василиском. Возможно, для мытья рук? На стенах висит несколько портретов стариков. Она гадает, не Климптеры ли это, работавшие здесь рунологами, и если да, то кто из них Маллерон Климптер.       Как только мадам Климптер предоставляет им всю исчерпывающую информацию, Бабблинг отпускает всех членов группы, кроме Ноэля и Гермионы, — им она велит заняться каталогизацией разделов библиотеки.       — Действительно, мужчины, — ворчит она. — Даже Пинс бы выбилась из сил. Если мы сможем хотя бы обозначить эти разделы, у нас появится какая-то методология работы.       Бабблинг берёт на себя Нижнюю библиотеку, что Гермиону совершенно не расстраивает. Глаза василиска преследуют её, пока она поднимается обратно по лестнице, и продолжают преследовать весь вечер.       Она оглядывается на Ноэля. Он что-то бормочет себе под нос, зажимая перо во рту, и переставляет книги на полках.       Сильные руки. Хорошие плечи, думает Гермиона про себя, прикусив губу.       — Ноэль?       — Мм? — Он вынимает перо изо рта и оборачивается к ней.       — Ты помнишь, когда была открыта Тайная комната? Когда василиск был в Хогвартсе?       Он поднимает бровь.       — Да. Я был на третьем курсе.       Гермиона колеблется.       — Ты боялся?       — Ну… вообще-то я чистокровный.       — Он не стал бы тебя забирать.       — Нет. Но я волновался за друзей. И я чувствовал вину за то, что мог спокойно гулять, а они всё время боялись.       — Он нашёл меня.       — Да, я знаю.       Короткая пауза. Ноэль переминается с ноги на ногу, и Гермиона опускает взгляд на свои тапочки.       Ноэль хихикает.       — Я был так уверен, что это Малфой её открыл.       — Мы тоже, — улыбается Гермиона.       — Мы ошиблись всего на несколько лет.       — Прости, что?       — Малфой, — Ноэль пожимает плечами и снова поворачивается к книжной полке. — Он же открыл что-то ещё через четыре года, да? Исчезательный шкаф.       Гермиона прикусывает язык, пытаясь подавить физическую реакцию, вспыхнувшую в ней из-за напоминания Ноэля.

***

      — О нет, ты не можешь надеть это, — настаивает Чжоу. — Для обычных вечеров твоя юбка сойдёт, но Климптеры — традиционная чистокровная семья. На самом первом ужине мадам Климптер захочет продемонстрировать гостеприимство, и мы должны одеться достойно. И ещё, вероятно, в воскресенье, но я ещё не выяснила зачем.       — Это очень солидная юбка, — ворчит Гермиона, складывая её обратно в шкаф.       — О, уверена, солидность — это твоё всё, Гермиона.       — Я проигнорирую это.       — Лучше не надо.       — Ты говоришь прямо как Лаванда.       — Одеваюсь я гораздо лучше, чем Лаванда. Вот, попробуй.       На ужин она надевает слегка облегающее шёлковое платье с рукавами, длинным разрезом и низким квадратным декольте. Когда Гермиона садится за стол, мадам Климптер смотрит на неё одобрительно.

***

      Мадам Климптер предлагает Гермионе после ужина воспользоваться Формальной библиотекой, но когда она туда приходит, большое кресло для чтения уже занято Малфоем.       В отличие от Главной библиотеки (сколько этих библиотек существует на самом деле?), Формальная чистая, хорошо освещённая и безупречно организованная. Стены заставлены полками с книгами, артефактами и портретами. Толстый ковёр приглушает шаги, пока Гермиона, запинаясь, плетётся, не зная, хочет ли продолжать идти.       Но, видимо, её шаги недостаточно приглушены.       — Привет, Грейнджер, — бормочет он, не отрывая глаз от книги.       — Ты всегда пьёшь? — спрашивает Гермиона, указывая на бокал красного вина, стоящий на маленьком столике рядом с Малфоем. На этот раз он поднимает голову, но выражение его лица пустое.       — Климптер подумала, что мне стоит оценить одно из вин.       Кресел много. Можно читать книгу, даже если Малфой здесь — он ведь тоже не заинтересован в разговоре. И вообще это нелепо — уходить из-за него. Гермиона должна доказать ему, что он не может её прогнать.       Книга, которую Гермиона выбирает, оказывается не такой увлекательной, как она надеялась. Каждые несколько минут Малфой ёрзает или делает медленный глоток вина, а Гермиона ловит себя на том, что поднимает на него взгляд. Его светлые волосы слегка взлохмачены, как в то утро после родниковой воды.       Кажется, что это было сто лет назад.       Ей в голову вдруг приходит мысль, и Гермиона начинает её обдумывать, прокручивать в уме, рассматривать под разными углами. Малфой, должно быть, чувствует, как она взволнована, потому что после следующего глотка вина, четыре минуты спустя, он опускает бокал и смотрит прямо на неё, а не погружается в чтение.       Гермиона хмурится и накладывает заглушающие чары. По лицу Малфоя она может понять, что, хотя он, кажется, предвидит каждый её шаг, такого поворота событий он не ожидал. Его глаза слегка расширяются, и он отводит плечо назад.       — Теодор Нотт рассказал тебе о книге, — говорит она.       Малфой накладывает ещё одно заклинание. Как будто её чар недостаточно. Раздражает.       — Да.       — Я не знала, что вы двое близки. — Оба слизеринцы, к тому же однокурсники, но все эти годы Гермиона замечала рядом с Малфоем только Крэбба и Гойла. Да, он сблизился с Пэнси Паркинсон и Блейзом Забини, когда стал старше, но она не помнит, чтобы часто видела его с Ноттом. Не то чтобы она следила, конечно — у Малфоя, вероятно, была целая жизнь и за пределами Хогвартса, — и она не искала…       — Тео не всегда за меня переживал.       — Ах, но ты же изменился, да? — насмехается она.       Его челюсть дёргается.       — Ты тоже изменилась, — пожимает он плечами, опуская взгляд на книгу.       Что за…       — Нет, не изменилась. — Она та же Гермиона, что и всегда. Усидчивая, любознательная, верная, храбрая, шумная, болтливая, иногда раздражающая…       — Да, изменилась. Я наблюдал за тобой.       Гермиона прыскает:       — Что?       Малфой потягивает вино, разглядывая её какое-то мгновение, которое, кажется, растягивается лет на десять. В свете камина он почти завораживает её, но Гермиона слишком напряжена, ожидая его следующего вздоха, чтобы это заметить.       — Свысока, — наконец отвечает он.       Хорёк.       — Очень проницательно, Малфой.       Он допивает вино и аккуратно ставит бокал на стол.       — Спокойной ночи, — шепчет он, выходя из библиотеки и снимая заглушающее.       Следующие полчаса Гермиона проводит в Формальной библиотеке, уставившись в книгу, пока в голове её крутятся мысли о том, как изменилась та испуганная девочка с тех пор, как семь лет назад она приехала в Хогвартс.