Как бывает

Крипты под Винтерфеллом казались бесконечно длинными. Лорды и леди Старки становились королями и королевами, их каменные лица стирались под воздействием влаги, пока Рамси с отцом всё дальше и дальше уходили вглубь, возвращаясь в эпоху героев. Крипта была унылым, мрачным местом, и Рамси не совсем понимал, зачем отец привёл его сюда. Русе спокойно смотрел на ряды могил. В крипте он был как дома, застывшие черты лиц вокруг походили на его собственное. Они с Рамси остались в плащах. Под землёй постоянно подстерегал холод. – Скажи, что ты видишь. Как и раньше, голос Русе был ровным и властным. Рамси не знал, чего от него ждать в этот раз. Всегда существовал и правильный, и неправильный ответ. Его отец всегда что-то искал, и можно было сойти с ума, пытаясь за ним угнаться. Теперь ты – его сын, его настоящий сын. Он так сказал. Не забывай. Возможно, теперь он станет мягче. Отец никогда не был добр, но он точно был мягче. – Мёртвых Старков. Факелы... Тьму, – перечислил Рамси, глядя на Русе в поисках одобрения. На его лице на мгновение что-то промелькнул, но что именно – понять было невозможно. – Скажи, что ты видишь, – повторил Русе. Сердце Рамси заколотилось в груди. Он растерялся. Плутал во мраке гробниц, а Винтерфелл (его добыча) всё дальше и дальше ускользал от него. Его отец едва заметно вздохнул – невиданный признак жизни – и Рамси был вынужден вернуться. – Я... – Ничего. Ты ничего не видишь, – прервал его Русе с едва уловимым, но неоспоримым намёком на веселье в голосе. Улыбка не коснулась его глаз или рта, но Рамси ощутил её у себя в животе. Он никогда не мог по-настоящему понять настроения отца, но временами осознание приходило к нему всплесками инстинктивного страха. Жалкое чувство; в такие моменты Рамси ощущал себя зверем, которого сейчас ударят. – Это всё, что осталось от Старков. Голова Эддарда Старка насажена на пику в Королевской гавани, а тело Робба Старка осталось в руинах в Трезубце, где я его прирезал, – сейчас он будто читал Рамси лекцию. Когда Русе говорил о свадьбе, в его голосе всегда появлялось извращённое удовольствие. Которое доказывало, что у них с Рамси было намного больше общего, чем ему хотелось бы показывать. Эта мысль взволновала Рамси. Красивое лицо Робба Старка, искривлённое от страха, его тело, пронзённое множеством стрел. Рамси, конечно же, не скучал с Вонючкой, но ему бы очень хотелось увидеть своего отца, вымазанного в свежей крови. Возможно, ему ещё представится на это шанс. – Имя Старков исчезнет в безвестности. У них не останется ни прошлого, ни будущего. Всё-таки существует разница между останками и тем, что осталось. Он не упомянул имя Домерика, но Рамси понял подтекст. Мысли путались. Малейшие признаки одобрения всегда его возбуждали, и пусть он понимал, что было что-то неправильное в этом чувстве (в конце концов он говорил с отцом, в них текла одна кровь), Рамси всегда был импульсивным существом. Сейчас он также опустился на колени. – Отец, – пробормотал он, не зная, что именно хотел сказать. Просто посмотри на меня. Посмотри как на своего сына. Русе возвышался над ним, свет от факелов мерцал на его лице. Если бы Рамси сосредоточился, то заметил бы собственное отражение в глазах отца. Русе давил. От него исходила естественная властность и спокойная сосредоточенность. Рядом с ним было трудно дышать. Его отец взял его за волосы, будто ища что-то. Даже если это было очередным испытанием, эта нежность заставила Рамси прикрыть глаза. Напряжение в паху стала сильнее. – Прошу. Я буду хорошим. Буду служить нашему дому. Я знаю, что ты всегда хотел от меня лишь этого, – выпалил Рамси. Лишь одно прикосновение, и он уже таял. Рамси ненавидел себя за это. Отец называл это его бастардской натурой, но теперь, когда он считался законным сыном, для этого должна была быть другая причина. Дурная кровь, возможно, что-то порочное, оставшееся в нём с момента рождения. Рамси хотелось разрыдаться, и он не знал почему. Ладонь его отца легла ему на щеку, и Рамси приоткрыл рот в знак подчинения. Он мог быть хорошим. Домерик научил его, как нужно было себя вести, чтобы показать своё место, и пусть Рамси ненавидел самодовольство брата, оно могло выиграть ему расположение отца. Русе носил хорошую кожу. Тёмная перчатка дразнила своей мягкостью. Русе убрал руку, чтобы снять её, и прикосновение его мозолистой ладони к подбородку пусть и отличалось, но казалось таким же эротичным. Рамси высунул язык, прикоснулся им к кончикам пальцев отца. Обхватил два из них губами, с надеждой посмотрел на Русе. Ему было известно, что нужно было делать. Он лизнул пальцы отца, медленно втягивая их все глубже и глубже в рот. Приглушённый стон вырвался из горла. Русе улыбнулся ему. Рамси хотелось прикоснуться к себе, показать отцу, насколько сильно ему хотелось. Под одеждой он был уже влажным. – Так именно так ты собираешься служить мне? – упрекнул его Русе. – Лучше чем шлюха, но хуже чем жена? Его слова были резкими, но больше казались необдуманным уколом, чем настоящим оскорблением. Если глаза Русе и горели, то только из-за ощущения рта Рамси на коже. – Я взял твою мать под трупом её мужа. Когда я закончил, он ещё даже не остыл. Рамси потянулся к его ремню, неловко потёр выпуклость в паху. Отец не был полностью возбуждён, но Рамси ощущал странное удовлетворение от того, как его член твердел под одеждой, хотя бы потому что это доказывало, что Русе мог чувствовать что-то ещё кроме смутного недовольства и снисхождения, которые он так часто проявлял. Русе вытащил свои пальцы изо рта Рамси и вытер их о его щёку. Тот заскулил, когда Русе расстегнул на нём плащ. Он соскользнул с его плеч и легла у ног, растворившись в темноте. – Я в твоём распоряжении, отец. Делай со мной, что захочешь, – выдохнул Рамси. Он сдался и опустил свободную руку к штанам, обнажил член. Отец точно заставит его умолять. Удовольствие точно не должно было даться Рамси с лёгкостью, но собственные руки избавили его настойчивой нужды. Если ему повезёт и отец примет его предложение, он ляжет под него на мехах в покоях Эддарда Старка или на кровати, в которой спал Робб. Это обстоятельство точно удовлетворило бы пристрастия отца. – Я сказал тебе вернуть Ров Кейлин. И ты это сделал, – протянул Русе. Рамси кивнул. – Что угодно. Пожалуйста. Левая рука Рамси неуклюже двигалась по члену отца вниз и вверх. – Ну-ну, Рамси. Ты предлагаешь это, чтобы порадовать меня или себя? Голос Русе теперь казался живее. Рамси почти не заметил, как слезы потекли по щекам, но ему было нужно. Даже унижения были лучше, чем равнодушие. – Прости... Я... Просто возьми меня, прикоснись ко мне, что угодно. Тебе точно понравится. Я буду лучше чем мать, – взмолился он. – Она точно не стоила верёвки. Русе не обращался к Рамси. Он ни к кому не обращался. – Тогда приступай... Сын. От этого обращения в животе Рамси что-то перевернулось, и он крепче сжал собственный член. Да, отец. Рамси не нужны были лишние слова. Он прикоснулся губами к тому месте, где, по его мнению, должна была быть головка члена, начал с осторожных поцелуев. Твёрдая рука оттянула его назад, и вскоре перед ним появился член отца. Рамси с трудом сдерживался. Пальцы отца массировали кожу головы, пока он обсасывал головку, ожидая разрешения взять в рот полностью. Он мог бы и кончить вот так, просто от члена в горле. Член Домерика был толстым и не помещался во рту, но с его отцом было сложнее в другом, бытовом смысле. Домерик обожал, когда его ублажали и обхаживали, а его отец был настоящим лордом с более утончёнными потребностями. – Возьми до конца, Рамси, – прошептал Русе. Его хватка была жёсткой, но уверенной. Он не собирался отпускать Рамси. Теперь он принадлежал ему. Рамси ощущал себя безопасно в его руках, ощущал себя желанным. Рамси открыл рот и начал насаживаться на член. Горло сжалось, но вкус члена и его тяжесть на языке подталкивали вперёд. Ему казалось, он находился на своём месте. – Моя жена может понести, поэтому я не собираюсь тратить своё семя на тебя. Закончи с собой. Рамси кивнул и начал яростно ублажать себя. Ему должно было быть стыдно – толкаться в собственный кулак, скулить с членом отца во рту, но здесь в криптах они были только вдвоём. Единственные свидетели были давно мертвы. Ванна с Вонючкой смоет с него весь стыд, и единственные следы его удовольствия останутся здесь. Отец шептал ему слова одобрения, и здесь, под землёй, тепло отца грело Рамси. Молодец. Послушный мальчик. Отец, прошу. Когда он кончил, то так сильно задрожал, что почти подавился членом. Ощущая негу после оргазма, он продолжил лениво сосать. И не смог сдержать разочарования, когда отец отстранился от него. Рамси посмотрел на Русе, всё его лицо было перепачкано слезами и смазкой. – На сегодня достаточно развлечений. За Севером нужно присматривать, и я полагаю, что ясно дал тебе понять твоё положение в семье, – произнёс Русе, заправив член обратно. Теперь он выглядел так, будто ничего не произошло. Рамси вытер лицо рукавом, его отец последовал к лестнице. В свете факелов его фигура казалась казалась огромной. Вместе они покинули мёртвых Старков – двое между смертью и жизнью.