all my nights taste like gold

СЕЙЧАС. Ещё только десять часов вечера, Чонын уже подумывает о том, как можно по-тихому слинять. Обычно Чонын любит провести время на вечеринке, только в случае, когда те поменьше размахом и она может назвать, если не всех, то большинство присутствующих по имени. Однако сейчас она может назвать человек десять из этой огромной толпы людей, что собралась в квартире Джухён и Сыльги. День рождения Джухён — один из первых за период обучения, когда люди взволнованы вернуться к праздной студенческой жизни, после зимних каникул, проведённых в родных городах, вдалеке от своих друзей, к тому же ещё играет и тот факт, что Сыльги в обществе, как рыба в воде — водит дружбу почти что буквально с каждым — это всё соответственно и привело к дикой и оживлённой тусовке, тот самый тип вечеринок, который Чонын обычно старается избегать. Со стороны кухни до Чонын доносятся звуки разбивающейся посуды и крики. Она совершенно не завидует Джухён и Сыльги, и бедняге, которого они запрягут помогать убираться им завтра. Она снова проверяет время на телефоне. На экране, с лёгкой насмешкой, высвечивается: «22:02», — она лишь вздыхает. По крайней мере здесь хорошая музыка, хотя по сути это данность, учитывая, что многие присутствующие, скорее всего учатся на направлениях связанных с музыкой. За весь вечер она выпила одну банку пива, два смешанных напитка и один шот, который Сыльги заставила её выпить с порога — что-то типа платы за вход. Этого было достаточно, чтобы в голове зазвучал приятный шум и достаточно, чтобы притупить лёгкий дискомфорт, который она обычно испытывала, относительно столь крупной социальной ситуации, однако не так много, чтобы комната шла ходуном и, чтобы Чонын видела целых несколько Джинсоль, что целенаправленно движутся к ней. — Привет. — Говорит Джинсоль, когда добирается до дивана, который захватила Чонын и протягивает один из двух напитков, что были при ней. — Прости, что так долго, там на кухне была та ещё картина. Кто-то поспорил, что Йери не сможет выпить пиво, стоя на руках и, ну, ты знаешь её. Она восприняла это буквально. Чонын подвинулась, освобождая место для Джинсоль, однако места оказалось не так много, отчего их бёдра прижались друг к другу. Чонын была рада, что надела джинсы, благодарна была им за барьер, не смотря на то, сколь ничтожен он был, потому что бедро Джинсоль было почти полностью оголено из-за коротких шорт. Они пришли по отдельности: Чонын вместе с Рюджин и где-то через час с лишним объявилась Джинсоль, в роли третьего колеса для Джиу и Суён. После того как они обменялись приветствиями, Чонын потеряла Джинсоль из вида, лишь порой вылавливая её взглядом в толпе, постоянно разговаривающую с группами людей, в которых минимум было человека три. Такова Джинсоль. Когда Чонын предпочитает оставаться в сторонке и просто наблюдать, Джинсоль прибывает в центре внимания. Она знает как говорить с людьми, как начать диалог и поддержать его, как просто пройдя по комнате вернуться с тремя номерами телефонов и как минимум одним новым другом. В теории, их через чур противоположные характеры бы просто не сошлись. Но на практике, Джинсоль идеально дополняет, становясь словно недостающей половинкой, их динамику. Джинсоль всегда могла помочь Чонын выйти из зоны комфорта, держа её за руку, а Чонын всегда могла вернуть Джинсоль с небес на землю, заключая в объятия. Солнце и луна. Ночь и день. Инь и Янь. В конечном итоге Джинсоль нашла её на кухне, спасая Чонын от практически пьяной в стельку Сыльги, которая пыталась убедить её выпить «кастомный» напиток, подозрительно розового оттенка. Они поболтали с ещё более пьяной Джухён, пока её не украли какие-то другие друзья, наблюдали за тем, как Сана и Момо уничтожают каких-то парней, которых Чонын не знала, в пиво-понг, подышали свежим воздухом на балконе вместе с Джиу и Суён, до тех пор пока их сальные взгляды друг на друга не перешли границу, а сейчас они сидят тут, наполовину спрятанные ото всех на маленьком диванчике в углу просторной гостиной Джухён и Сыльги. Ну, пряталась тут Чонын. Она не особо понимала, почему Джинсоль всё ещё здесь, всё ещё составляет ей компанию. — Почему ты здесь, а не с ними? — Спрашивает Чонын, кивая в сторону самодельного танцпола — просто середина гостиной, мебель которой растолкали по сторонам, — где множество тел навалившись друг на друга под басы какой-то андерграундной хип-хоп группы, о которой, наверное, слышала лишь достаточно крутая для подобных познаний Суён. — Потому что ты здесь. — Ответила Джинсоль так, словно этот ответ лежал на поверхности. Она делает глоток своего напитка и склоняет голову на плечо Чонын, настраиваясь просто наблюдать за дальнейшим ходом вечера. За двенадцать лет Чонын привыкла к спонтанным объятиями; в любом случае Джинсоль человек ласковый и это качество лишь прогрессирует в ней прямо пропорционально количеству алкоголя, попавшему в её кровь. Однако видимо двенадцать лет не достаточно для того, чтобы сердце Чонын прекратило пропускать удар каждый раз, когда Джинсоль касается её. Всё привело к тому, что они покинули вечеринку после полуночи. За то время Чонын выпила ещё два напитка; вытерпела подкаты, проходящей мимо Суён; вышла на танцпол на пару песен по просьбе Джинсоль и крайне напористой Джухён, которая настаивала, что Чонын должна слушать её, потому что: а) я старше и мудрее тебя и б) это мой день рождения, сучка. Сейчас она чувствует приятное опьянение, которое достаточно сильное, чтобы не обращать внимания на ночной прохладный воздух. Джинсоль же наоборот, очень не любила прохладу и сразу же начала нескончаемо ворчать об этом. Чонын одной рукой берёт руку Джинсоль, другой — Рюджин, десятиминутная прогулка по городу и они оказываются в квартире, которую Чонын делит с Рюджин и Джиу. (Чонын не смогла найти Джиу, чтобы попрощаться. Как и следовала ожидать, Суён поблизости тоже не было, поэтому Чонын может только предполагать, что те проигнорировали знак: «держитесь подальше, особенно суён, обе ха и пак», которая была приклеена к двери спальни Джухён и Сыльги, и они явно не хотели бы быть потревоженными.) Квартира Чонын была ближе, чем апартаменты Джинсоль и Суён. К тому же Джинсоль всегда оставалась у Чонын, когда Джиу приезжала к Суён, с целью предоставить парочке больше личного пространства и чтобы лишить себя удовольствия услышать вещи, которые ей не предназначены. Поэтому Чонын даже не удивилась, когда Джинсоль прыгнула в её руки и драматично заявила, что останется на ночёвку. Она намеренно проигнорировала поднятую бровь Рюджин, которая последовала после того, как Джинсоль промямлила о большем времени для обнимашек с её любимой девочкой, и ускорила свой шаг. Как только они зашли Рюджи пропадала в своей комнате, пожелав спокойной ночи, а тем временем Чонын приходиться заставлять Джинсоль выпить стакан воды — её переносимость алкоголя может быть и выше, чем у Чонын, но каждое утро её одолевает похмелье, — прежде чем пустить её в ванну, и позволить приготовиться ко сну. Когда Чонын возвращается в свою комнату, почистив зубы и смыв макияж, Джинсоль уже свернулась калачиком под одеялом. Чонын выключает свет, стараясь не запнуться о раскинутую на полу одежду Джинсоль, которую та побросала, переодевшись в пижаму, и проскальзывает в кровать к ней. В глубинах кровати раздаётся сонное ворчание Джинсоль, она разворачивается и обхватывает рукой талию Чонын, когда последняя ещё даже полностью не легла в кровать. Она выдыхает сонное: «Спокойной ночи, Чон-и», Чонын чувствует дыхание на своём затылке. Она старается не поёжиться. — Спокойной. — У Чонын получается быстро перезагрузиться от такого момента, что каждый раз приходится делать, когда Джинсоль произносит её имя таки образом. Дыхание Джинсоль выравнивается за считанные минуты, а Чонын требуется больше времени, чтобы уснуть. Чонын даже и не знает, когда это всё началось. Когда Чонын было восемь лет, Джинсоль ворвалась в её жизнь, словно фейерверк — такая же яркая, громкая и захватывающая, в один день Чонын поняла, что не может отвести взгляда. Это подкралось к ней так медленно, что для Чонын заняло годы, чтобы заметить и ещё больше, чтобы принять это. Чонын даже и не знает, когда это всё началось. Возможно это случилось прямо в тот момент, когда они впервые встретились, когда словно что-то подтолкнуло её к Джинсоль — в тот самый момент, когда красная нить судьбы связала их, пройдя через весь задний двор Чон Хиджин, оставляя ощущение, словно им было предназначено встретить друг друга. Или возможно сразу после того, как Джинсоль стала её лучшей подругой, её опорой, её сообщником во всех преступлениях, начиная от войны пранков над Джиу и Хиджин, заканчивая аниме-марафонами, вместо учёбы или ленивыми времяпровождениями во дворе дома Джинсоль. Или может это случилось позднее — в шкафу Пак Чеён, или ещё позднее, когда Чонын осознала, что смотрит на Джинсоль так же, как последняя смотрит на Кан Хису. Чонын даже и не знает, когда это всё началось. Всё, что она знает, что в какой-то момент, за прошедшие двенадцать лет, Джинсоль пробралась в её сердце, отстроила себе там дом и никогда его больше не покидала. Не то, чтобы это какое-то шокирующее открытие. Чонын знает, что она любит Джинсоль. Просто то, что эти чувства были в спячке какое-то время и что медленно просыпались в ней, не значит, что они что-то для неё совершенно новое. (В ретроспективе, у Чонын не было и шансов остаться в стороне.)