Когда отец привел в ряды Пожирателей Патрокла, Поликсена безропотно приняла новое задание: она будет заменять брата в рейдах. Наследника следует беречь, нельзя рисковать его жизнью и здоровьем.
А ее жизнью и здоровьем можно.
Поликсена только кивнула. Она действительно была лучше брата в схватке, и она действительно не была наследником рода. К тому же, за последнее время Поликсена научилась уважать и ценить Патрокла — тот был неплохим человеком и однажды стал бы отличным главой. А еще брат был женихом Каро и вроде бы искренне пытался сделать подругу счастливой. И оставался долг перед семьей…
Так и повелось — Поликсена прибывала в Ставку, едва получала от брата вызов по сквозному зеркалу, якобы поддержать его перед рейдом. Они уединялись в одном из кабинетов и менялись местами: Патрокл возвращался в мэнор с домовиком или аппарировал, а Поликсена надевала серебристо-белую маску, скрывающую черты лица и меняющую голос, закутывалась в черный плащ и отправлялась на рейд.
Сказать по правде, ей нравился такой расклад — она жила битвой. В бою время замедлялось, обволакивая, в ушах звенело, и Поликсена танцевала с противником под барабанный бой собственного сердца. Ей было все равно, куда они отправлялись и с кем сражались: с аврорами, фениксовцами… с Сириусом.
Ирония жизни заключалась в том, что с женихом она дралась чаще всего. Как-то так выходило, что с сумасшедшим Блэком могли справиться только его такая же чокнутая кузина Белла, насмешник Розье и она сама. Ну и Северус, конечно, куда же без него.
Когда она узнала, что по приглашению Люциуса Снейп присоединился к Упивающимся, то отыскала его в Ставке, затащила в пустующую комнату и приставила к горлу палочку. Тот молча смотрел на нее сверху вниз и улыбался.
— Ты труп, — прошипела Поликсена. — Идиотское, напыщенное, несносное одноклеточное! Тебе что, охота геройски умереть?!
Север спокойно отвел палочку от горла двумя пальцами, будто совершенно не принимал ее запал всерьез.
— Я скучал, — сказал безмятежно.
— А я нет, — назло ему фыркнула Поликсена и отвернулась. Но потом все-таки призналась, кинув через плечо: — Мы с Каро тоже.
Она все же попыталась отговорить его, но Север стоял на своем, как скала. Сдалась, только когда он показал свеженькую Метку.
— Держись в бою моего брата, — в отчаянии сказала Поликсена напоследок, уже покидая кабинет. — Он надежный напарник.
С того момента «Патрокл Паркинсон» пытался как можно чаще оказываться неподалеку от Северуса: не спасти от участия в войне, так хоть в бою спину прикрыть.
А прикрывать было от чего: Север дрался как проклятый и особенно старался, когда видел в рядах противников знакомые лица — Поттера и Блэка. Завидев эту картину в первый раз, Поликсена похолодела от понимания: он пришел под руку Лорда, чтобы удостовериться, что Поттер не доживет до собственной свадьбы. Конечно, внимание Лорда и карт-бланш на исследования тоже играли не последнюю роль, но в первую очередь Север надеялся достать жениха Эванс. Ну и жениха Поликсены заодно — если повезет.
Он не считался с собственной жизнью и самоубийственной смелостью мог потягаться разве что с сумасшедшими Блэками. Белла была от него в восторге и постоянно вызывала на спарринги: этой драккловой адреналиновой маньячке вечно не хватало остренького. Поликсена же с ног сбилась, пытаясь угнаться за его ритмом ведения боя. После очередной схватки, где она не щадя себя прикрывала ему спину, Северус хмыкал, благодарно хлопал ее по плечу и звал отпраздновать победу вместе со всеми, а Поликсена молча качала головой и аппарировала прочь, чтобы в тишине своей комнаты дрожащими пальцами развязать плащ, стянуть маску и залечить раны. Победы, слава и радость братания принадлежали Патроклу. Ей оставались экстаз сражения и тоскливое одиночество, когда то неизбежно подходило к концу.
Странностям Патрокла Паркинсона сначала удивлялись, затем перестали. Просто привыкли: он отлично сражается в рейдах, но никогда не спаррингуется и не дерется на дуэлях. После боя возвращается домой, переодевается и прибывает в Ставку уже свеженьким и подлеченным. Сами рейды обсуждать не любит — вот такой вот странный холодный тип, и не скажешь по тому, как самозабвенно бросается в бой!
Патрокла не понимали, но уважали. На Поликсену же смотрели, как на невзрачную сестру выдающегося брата: снисходительно, с легкой усмешкой, чуть ли не трепля по щечке. Все, кроме Севера, — и него.
Она так и не смогла понять, на чем прокололась. Наверное, тот заметил, что «Патрокл» пропустил Секо, не успел вовремя закрыться. Тогда Поликсена аппарировала домой, как обычно, но залечиться самостоятельно не смогла — слишком глубокая рана, пришлось звать домовика с аптечкой. В Ставке появилась только через день — благо, что рейда накануне не выдалось, и Патроклу не пришлось сражаться самому.
Обычно на нее никто не обращал особого внимания, но один человек все-таки заметил и бледность, и испарину на лбу, и неловкие движения из-за перевязанной груди. И связал ее с ранением «Патрокла» в предыдущем рейде.
В следующий раз, когда они с братом поменялись перед рейдом, и тот отбыл домой, а Поликсена покинула кабинет, кто-то под дезиллюминационным толкнул ее обратно и сорвал с лица маску.
— Так я и думал, — раздался торжествующий низкий голос.
Ей потребовалось всего несколько секунд, чтобы снять с него чары невидимости и разоружить, но своего он добился: инкогнито было раскрыто.
— Сдашь? — нарочито спокойно спросила Поликсена, глядя в золотисто-карие глаза напротив. Он медленно покачал русой головой. А затем неожиданно точно нанес ей удар:
— Никогда бы не подумал, что Паркинсоны подставят под авады дочку ради сына.
Поликсена невербально окаменила его и, надев маску, покинула кабинет, вся трясясь от злости и обиды: он попал в точку.
Но с тех пор Рабастан Лестрейндж не выпускал Поликсену из виду ни на поле боя, ни в Ставке. А его бешеная невестка Беллатрикс ее возненавидела.
***
— Как так вышло, что старший брат отсиживается за твоей спиной? — спросил как-то Рабастан, поймав ее в дальнем крыле Ставки. Он заранее накрыл их куполом тишины и чарами отвлечения внимания, и Поликсена только закатила глаза: предусмотрительный. И не отвяжется, это она уже поняла. С того дня, когда он раскрыл их с Патроклом уговор, Поликсена заметила, что количество полученных ею травм резко уменьшилось, и вскоре стало понятно почему: пока она прикрывала спину Северу, ей самой спину прикрывал младший Лестрейндж.
Ей хотелось отблагодарить его, а какой подарок лучше, чем откровенность?
— Он наследник, — пожала плечами Поликсена. — А я хороший боец.
— Ты девушка, — поджал четко очерченные губы Лестрейндж, чем вызвал ее насмешливое фырканье. — Тебя должны беречь, вообще-то.
— Я — боец рода Паркинсон, — сверкнула глазами Поликсена. — У меня есть долг перед семьей. И не надо меряться палочками, у меня точно длиннее.
Он пару секунд смотрел на нее недоверчиво, а потом рассмеялся, смутив Поликсену. Хохотал он самозабвенно, но беззлобно, и она решила все же не проклинать его.
— Так вот ты какая, девица Паркинсон, — утер он выступившие слезы и улыбнулся. Улыбка была неожиданно приятной. Поликсена моргнула и присмотрелась к Лестрейнджу — впервые как к мужчине, а не как к помехе или соратнику. А он красивый… — Все говорят: ледышка, а ты на самом деле — огонь! Но тебе нужен напарник, и толковый, а не этот носатый самоубийца. Я подойду.
— Много на себя берешь, — прошипела Поликсена и зашагала прочь, а в спину ей летел радостный и почему-то совсем не обидный смех, от которого что-то внутри сжималось в тугую и горячую пружину.
***
Лестрейндж сдержал свое слово. На следующем рейде он каким-то слитным кошачьим движением оттеснил ее от не на шутку разошедшегося Севера и встал к ней спиной к спине.
— Это делается вот так, — нравоучительным тоном шепнул в ответ на ее раздраженный окрик. — Так выглядит настоящее сражение в паре.
После рейда (неожиданно утомившего ее меньше, чем обычно) и привычной смены ролей, она к удивлению брата вернулась в Ставку и, выцепив из числа празднующих Рабастана, отвела его в то же дальнее крыло «на пару слов». Вслед им заулюлюкали, а спину ей пронзил чей-то пристальный недобрый взгляд, но Поликсене было все равно.
Рабастан ухмылялся от уха до уха и вскидывал руки вверх, будто сдавался на ее милость, а она яростно тыкала ему пальцем в грудь:
— Мне. Не. Нужен. Напарник!
— Нужен, — покачал головой он, разом посерьезнев, и неожиданно осторожно перехватил ее руку. — Он любому нужен.
— Значит, я буду напарником Се… Снейпа.
Рабастан пристально посмотрел ей в глаза и медленно кивнул, отпуская руку. После его горячих пальцев коже почему-то стало холодно.
— Хочешь уберечь его?
— Хочу, — воинственно вскинула подбородок Поликсена, отвлекаясь от странной реакции своего тела. — Мы дружим со школы.
А еще его без памяти любит моя лучшая подруга, которую я уговорила выйти за моего брата. И, возможно, этим сломала жизнь сразу всем.
— Хорошо, — неожиданно согласился Лестрейндж и направился к выходу, кинув ей через плечо: — Тогда будем оберегать Снейпа вместе.
И слово свое сдержал. Север никак не отреагировал на перемены — он вообще был слишком увлечен своей местью и принял бы любой маневр, способный приблизить его к заветной цели. В конце концов, Поликсена с горечью признала: Рабастан был прав — Снейп ей не напарник. Возможно, знай друг, кто именно скрывается под маской Патрокла, то вел бы себя совсем иначе, но это было слишком опасное знание...
Сражаться же с Рабастаном за спиной было упоительно легко, так же легко, как дышать, и Поликсена ощутила, впервые с того дня, как взялась опекать Севера, как возвращается незамутненная радость отличного боя.
