Гранитное сердце

       Плавный рокот двигателя наполнил его слух, затем тихий хруст кожаной отделки салона под рукой, а после и собственное мерное биение сердца.        Жак Шни устало распахнул глаза, обнаружив себя на просторном заднем сиденье автомобиля.        За рулем молчаливо сидел личный водитель, одетый в форму ПКШ светлых тонов с гербом на груди.        Наклонив голову в сторону окна, мужчина различил тихие и темные улочки Мантла, полные ярких и кислотных вывесок, питаемых дешевым электрическим прахом.        О чем явно свидетельствовало периодическое и хаотичное моргание многих из них.        Проезжая мимо одной из таковых в непосредственной близости от дороги, Жак, поморщившись, потер переносицу, отмечая наличие белоснежных перчаток на ладонях.        Странно, он не помнил, чтобы носил их на ежедневной основе.        — Будем на месте через пятнадцать минут, господин, — своевременно доложил водитель, предоставляя возможность мистеру Шни вспомнить причину по которой он сейчас и разъезжал по неухоженным улочкам Мантла.        Точно, сегодня же ему предстояло посетить праздник в честь революции в Атласе свыше семидесяти лет назад после плачевного исхода в Великой Войне.        — Хорошо, — дежурно ответил Жак, снова погружаясь в размышления.        Но на сей раз подобная возможность оказалась заблокирована второй пассажиркой подле него, чье присутствие он стойко игнорировал.        — Так и выйдешь в свет с этой… новомодной подводкой нижних век? — женский чарующий голос с едва различимой издевкой обращался к нему напрямую, не оставляя и шанса на то, чтобы продолжить и дальше не уделять ей своё внимание.        Мрачно хмыкнув, Жак обернулся на прекрасную женщину подле себя, чья красота могла бы ослепить неподготовленных.        Виллоу Шни.        Его жена, мать троих детей, а также одна из основных акционеров ПКШ, чья доля шла сразу после него, несмотря на все предпринятые им попытки по слиянию их активов или изъятию ее доли в корпорации.        Николас Шни обеспечил своей дочери крепкий фундамент, который не рухнул даже после его мучительной смерти от рака легких в течение жалкой пары лет.        Печальный конец для столь славного человека, создавшего основу ПКШ, будучи простым шахтёром и не имея и тысячи льен в кармане.        Что еще раз подтверждало веру Жака в разделение людей на достойных и всех остальных…        — Визажисты не зря едят свой хлеб. А потому мне не о чем переживать, — не поддался на ее упрек мужчина, возвращая своё внимание к пейзажу за окном.        Что совсем не устроило красавицу подле него.        — У Вайсс вчера был экзамен по пению у мисс Фальц, — словно невзначай сообщила Уиллоу, отслеживая реакцию на его лице.        — Мне это известно, — стоически сдержал он лицо, поняв куда в который раз клонит эта женщина.        — И тебя на нём не было… — не сдержала в своем голосе осуждения Виллоу, на что ему пришлось реагировать, поворачиваясь к ней лицом.        — Если для получения положительных показателей ей требуется моё личное присутствие, то я бы на твоём месте начал бы серьезно беспокоиться, — жестко оборвал мужчина все ее грядущие попытки опустить его на данном поле.        — Она всё еще ребенок, Жак… Ей крайне необходимо внимание обоих родителей, — не посчитала его предупреждение чем-то стоящим Виллоу. И была, по сути, права. Жак ничего не мог ей сделать. Сверх меры…        — Однако, как мне подсказывает память, тебя также не было на данном мероприятии, — парировал мистер Шни, вынуждая Виллоу свести брови над переносицей и отвести взгляд.        — Ты же знаешь, что я не могла… Отец… — она не сумела закончить фразу, поскольку Жак ее бесцеремонно прервал.        — Я знаю. Но это не оправдывает твои недавние слова, Виллоу, — следовавшие один за другим выпады завели миссис Шни в логическую ловушку.        — Ты не понимаешь — это другое! — из которой она попыталась выкарабкаться при помощи знаменитой женской логики, или что еще там ей данную черту заменяло.        — Это двойные стандарты, Виллоу. Ни больше, ни меньше, — припечатал он, опуская ставшие вмиг до одури тяжелыми веки и откидывая затылок на мягкий подголовник сиденья.        Женщина же была крайне раздосадована итогом их короткой перепалки, коих счет уже они оба просто перестали вести еще очень давно.        Отвернувшись от мужа, Виллоу потянула белоснежную ладошку к располагавшемуся меж их сидений мини-бару, ловким движением вытянув оттуда заблаговременно открытую бутыль.        Секунду спустя бордовая жидкость весело расплескалась о стенки хрустального бокала в руках красавицы.        Когда же та уже планировала вернуть емкость на своё законное место, то, неожиданно, оказалась перехвачена крепкой мужской ладонью.        Под ничего не понимающий и даже несколько удивленный взор марианских радужек мужчина спокойно сказал:        — Позволь и мне, дорогая, — сделав ударение на последнем слове, Жак не без удовольствия созерцал ее шокированное выражение лица и чуть приоткрытый ротик, сигнализировавшие о явной обескураженности соседки.        — К-конечно, дорогой… — почти на автомате выдала та, продолжая наблюдать за его действиями.        Приблизив бутыль к себе, он придирчиво стал разглядывать этикетку, уделяя основное внимание производителю, а также году сбора урожая, из которого и было создана данная амброзия.        — «Мистральский край», сбор шестьдесят девятого года, недурно, но… — хмыкнул мужчина, но, после некоторых раздумий, всё же отложил винную бутыль на место в мини-баре.        И, когда уже Уиллоу посчитала, что сюрпризов на сегодня ей хватило, как ее муж вынул изысканный графин с коньяком и моментально наполнил себе стакан, не забыв закинуть пару кубиков льда на самое дно.        Жак Шни никогда не пил в дни публичных мероприятий!        Для подобного не было исключений!        Так она считала уже на протяжении более десяти лет после их свадьбы, как и многие другие.        Но вот сейчас… Едва ли не перед самым праздником, на котором мужчине предстояло дать речь, а также сделать важное заявление, он… он…        Да что с ним сегодня такое?!        Впервые, за долгие десять лет, Виллоу Шни была совершенно не способна понять причины поступков своего мужа. Да, она и раньше не могла понять всей подоплеки, но отчасти догадывалась о его мотивации, причинах, что мотивировали того сделать то или иной действие…        Но не теперь…        Сегодня, Жак Шни успеет еще несколько раз сломать ее представление о нем. Ибо иначе его будет ждать та же незавидная участь, что и раньше.        А Жак Шни был кем угодно, но точно не идиотом…        ***        Алкоголь — есть наркотик. Сладкий, опьяняющий, сводящий все печали на нет, но, всё равно, наркотик.        Среди свода правил Жака Шни запрет на алкоголь до, во время и некоторое время после значимых мероприятий стоял пятым пунктом, что свидетельствовало о его очевидной важности.        Алкоголь вреден не столько чувством опьянения, отравлением организма, а также возможным похмельем на следующие утро, сколько… помутнением рассудка.        После первого-второго бокала наступает легкая нега, что и является предпосылкой для последующего кризиса.        Еще парочка в легкую выпитых таких бокальчиков и язык разумного начинает болтать впереди его владельца, выливая свет на многие вещи, о которых хозяин этого самого органа, не возжелал бы делиться деталями ни при каких условиях в более уравновешенном состоянии.        Пьяный бизнесмен несет в себе угрозу намного большую, чем даже произойди на одной из его фабрик забастовка, авария или еще какая-то неприятность.        Одно не вовремя брошенное слово, которое оказалось услышано твоим врагом, и всем твоим плодам многолетнего труда и упорства — бесповоротный конец.        Жак Шни не раз наблюдал, как один идиот за другим, сумевшие подняться с низов, не могли сдержать себя в узде на том или ином балу, что и приводило тех к скоротечному краху.        Атлас — есть место для ублюдков всех мастей. Как змей, так и гиен с пираньями.        Здесь можно увидеть все красоты прогнившего до самого основания общества.        Но это не значило, что и сам Жак был чистым и невинным агнцем, что затесался неведомым образом в этой своре моральных уродов.        Как раз таки нет…        Из всех мразей этого общества — он стоял на верхней ступени пищевой цепи, во главе, являясь олицетворением всего мерзкого, о чем можно было только помыслить…        По крайней мере, таковым являлся его образ в средствах массовой информации и среди населения.        Пребывая в столь неоднозначных раздумьях, Жак пригубил терпкий напиток, от которого в нос тут же ударил мощный аромат древесины, дополненный нотками карамели и корицы, а по пищеводу словно пронесся жидкий огонь, скоротечно обосновавшись на дне желудка, не прекращая распалять и создавать иллюзию обжигающего тепла.        Научиться держать себя в руках ему пришлось в очень раннем возрасте, а посему, расстроенно покачав головой, мужчина был вынужден вернуть пустой стакан в специальное отделение над мини-баром.        Еще не время было напиваться, но мозгу всё равно требовалась хоть какая-то разрядка, в чем он себе и не мог отказать.        Страшный сон, толкающий на очень и очень неприятные мысли и образы.        Да и сон ли вообще?        Не каждый день тебе снится вся твоя последующая жизнь с множеством деталей, мелочей и незаметных акцентов, о которых, будь ты действительно во сне, то и не вспомнил бы.        Положив локоть на подлокотник и уперев щеку о сжатый кулак, Жак с фырком, полного раздражения, вновь отгородил себя от внешнего мира закрытыми веками.        И плевать сейчас было на ничего не выражающую Виллоу, в виду собственной ошеломленности.        Плевать было на предстоящий праздник.        Да плевать было даже на сам Мантл и беснующие по нему взбудораженные толпы людей!        Сейчас у него имелось всего-навсего единственно сложный и одновременно невероятно простой выбор.        Верить тому, что он видел, что ощущал, что испытал и пережил?        Или списать на чрезмерное истощение и сонливость?        Краешки губ расплылись в характерном для мужчины оскале.        Да даже если и поверить то, что дальше?        Оставить всё как есть, тем самым идя по протоптанной дорожке, уже предвидя все критические опасности, что его поджидают…        Или же начать сворачивать историю к более благоприятному исходу для себя уже сейчас?        Риск утратить послезнание был как никогда высок уже сегодня, но ведь и предполагаемая прибыль может оказаться значительно больше.        Пан или пропал. Победа или смерть от рук Айронвуда, Белого Клыка, Совета Атласа или еще очень длинного списка его нынешних и будущих недругов и злопыхателей.        Жак должен был поставить всё, что имеет, включая собственное положение, репутацию и даже жизнь.        Одна осечка, лишь неосторожный шаг и…        Конец.        Отчего-то мужчина полагал, что в третий раз всё переиграть у него не выйдет.        Стол для покера уже был готов, как и игроки, так и шулер, осталось лишь дождаться первоначальной ставки… которую и совершал Жак Шни.        В прошлой жизни он никогда бы не пошел на столь опрометчивый и несерьезный шаг, предпочтя себя поиску окольных путей или менее опасного варианта развития событий для собственного благополучия.        Но сейчас…        — Мы на месте, господин. Мантловский дворец, — голос водителя звучал отдаленно, на периферии, будто из-под толщи воды.        — Превосходно, — ухмыльнулся бизнесмен, дожидаясь пока тот обойдет автомобиль и откроет пассажирскую дверь с его стороны, — Значит «all in», — уже прошептал он себе под нос последнюю фразу, нервно облизнув вмиг пересохшие губы.        Если бы ему предоставили возможность выбрать свою смерть, то только в лучах славы, сгорая в пожаре оваций, выкриков толпы и под вспышки фотокамер.        Прямо как в данный момент…        — Жак Шни! Это председатель ПКШ! Жак Шни! — ликовала толпа только при его появлении.        Журналисты не прекращали делать десятки фотографий под аккомпанемент рева взбудораженных праздником жителей.        …И плевать, что они были проплачены чуть ли не полностью.        Ведь эта сцена — его поле для игры, его битва, скрытая от большинства глаз, ЕГО единственный путь для выживания!        ***        — Пожалуйста, расслабьте лицо и не двигайтесь, — командным тоном сообщила ему миловидная визажистка с кожей оливковых тонов, поднося к его лицу пышную кисточку, на что он коротко ответил.        — Конечно.        Среди свода правил Жака Шни под номером шестнадцать затаилось некое напоминание, гласящее следующее — никогда не обижай, не оскорбляй, и не выедай мозг ложечкой людям четырех профессий ни при каких обстоятельствах.        Данным квартетом являлись: парикмахер, спичрайтер, врач, а также… визажист.        Не то чтобы они могли представлять какую-нибудь опасность для Жака и его бизнеса, но вот тая обиду или недовольство на самого мужчину могли выкинуть крайне неприятный трюк или намеренно допустить оплошность.        А ему и так хватало всякого рода скандалов, домыслов и сплетен, большинство из которых высосаны из пальца и имеют лишь намерение опорочить его имя и скинуть с занимаемого места.        Наивные дураки.        Кончики губ дрогнули, но моментально вернулись на прежние позиции, стоило мужчине с трудом задавить так и рвущийся наружу смешок.        — Мистер Шни, я же просила… — проворчала обворожительная блондинистая женщина с обилием веснушек на лице.        Мужчина перевел свой взор на ее надувшееся личико и не смог обойтись без комментария со своей стороны.        — Простите мне мою несдержанность, — собеседница подозрительно прищурилась и после секундного молчания позволила себе тихий хмык.        — Не заставляйте меня просить мальчиков привязать вас к стулу и надежно закрепить вашу бесспорно драгоценную голову, — при ее словах Жак обратил внимание на безмолвных охранников у дверей гримерки.        Также он успел подметить и стрелявшую глазками в их сторону Виллоу, которой занималась более старшая коллега блондинки, ввиду бóльшего объёма работы.        Но причина крылась, конечно же, не в том, что он был красивее Виллоу. Это больше звучало как шутка из ночного кошмара или язвительного номера желтушной прессы.        Пока ему всего-то требовалось слегка подправить тон лица да сгладить мешки под глазами до приемлемых тонов, Виллоу же необходимо было довести и так обворожительный макияж до идеала, озаботиться тем, что он продержится до конца празднества, а также внести последние штрихи в общую картину при необходимости в подобном.        — Я постараюсь более не доставлять излишних хлопот, миссис… — едва-едва выгнул бровь Жак, продолжая вести беседу.        Профессионал в его команде никогда лишним не будет, а, глядя на своё отражение в зеркале, он точно мог с непрофессиональной точки зрения заявить, что работала рука мастера.        Некогда черные мешки под глазами уже не смотрелись столь отчётливо, нежели раньше, а начавшие появляться в последние годы сетки морщин точно и вовсе были лишь недавним миражем.        Сейчас же на него глядел уверенный в себе мужчина с черной густой шевелюрой, зачесанной назад и уложенной дорогостоящим лаком для волос.        Благородная седина уже тронула его виски, как и кончики густых усов, но не более, отчего Жак всё не мог поверить, что совсем недавно он помнил себя совершенно седоволосым, уверенно движущемуся к своему пятому десятку лет.        — Мисс. Мисс Скар, мистер Шни, — помахала ладошкой перед лицом женщина со смущенной улыбкой на губах.        — Я донельзя удивлен, мисс Скар. Просто не верится, что столь выдающаяся девушка еще не была окольцована, — сделал небольшой комплимент Жак, не забывая в голове анализировать предстоящие события и выстраивая свои возможные шаги по нивелированию предполагаемому урону.        — А вы остры на язык, мистер Шни, — с довольным блеском в глазах обошла его кругом женщина, не забыв вернуться к своим непосредственным обязанностям.        — Так и живу, — ответил он, вынужденный снова заткнуться, чтобы не мешать работе визажистки.        Вместе с тем ему было предоставлена очередная пауза, за время которой он мог всё в который раз разложить всё по полочкам.        Итак, праздник революции в Атласе является ежегодным событием, которое символизирует собою новое начало, а также конец старого.        Символично, что он празднуется совместно с Рождеством, а потому общие гулянья народа, сопровождаются политическими речами о величии нового времени, прославляя раз за разом установленный режим в виде Совета Атласа после диктатуры Мантлского королевства.        Неудивительно, что предстоящая церемония чествования революции была выбрана его врагами, дабы попытаться уничтожить Жака.        Как один из основополагающих фигур бизнес-среды Атласа, он просто обязан был участвовать в данном мероприятии.        А в этом году он даже анонсировал невероятную новость, раскрытие которой на данной церемонии повлияет на весь Атлас.        Новые крупные месторождения праха в пределах Солитаса.        Континента, подчиненного Атласу и на котором уже, казалось бы, были раскрыты самые масштабные скопления такого жизненно важного ресурса для всякого вида промышленности, как прах.        Но, как выяснилось, континент таил в себе еще множество тайн, о чем Жак и убедился, получив недавно доклад о шокирующей концентрации праховой руды в самой северной шахте, где проводилась лишь незначительная георазведка, чьей задачей являлось обнаружение ресурсов иного толка: железа, меди, олова и прочего-прочего.        Во сне во время его выступления сразу после объявления о новом добывающем комплексе ПКШ произошло нападение террористов, приведшее к десяткам жертв.        На Жака же обрушилось косвенное подозрение в соучастии нападавшим, по причине его полной невредимости среди великого множества легко и тяжело раненных участников церемонии.        Сущий бред, чистая случайность, но народ стал активно поливать его грязью.        Включились все: неравнодушные к жертвам, обиженные прямо или нет на ПКШ, алчные конкуренты, даже Айронвуд не встал на его сторону, храня свои подозрения при себе и будучи неуверенным ни в чем.        Их дружба носила чисто формальный характер и Джеймс отлично понимал, насколько циничным мог быть Жак, когда этого требовала ситуация.        Еще не произошедший случай едва не замотивировал Совет Атласа начать расследование по делу Жака и так всё бы и произошло, если бы мистер Шни не пожертвовал своим новоприобретённым месторождением праха, передав права на него во всеобщее пользование Атласу.        Крайне неприглядная сделка, еще больше усилившая роптание многих о его продажности, алчности и остальных грешках, и недостатках.        Но власть имущие остались довольны, а потому он таки вылез из произошедшего кризиса.        Отрезал, так сказать, конечность, чтобы выжить самому.        И вот вставал вопрос…        Как можно было избежать ожидающего его кошмара?        Нападение уже не сорвать. Он очнулся с воспоминаниями из сна непосредственно прямо перед церемонией.        Если попробовать сообщить Джеймсу или ещё кому-то из службы безопасности, то будет привлечено ненужное внимание.        Со свитка анонимно информацию не передать. На нем стояла привязка к личности, а потому вычислить отправителя будет крайне легко.        А достать сейчас лишний, незаблокированный паролем свиток, от которого нельзя будет провести нить расследования к нему…        О подобном можно было забыть. Слишком мало времени.        Даже сам его уход из-за кулис перед самым-самым началом может посчитаться поводом для подозрений и домыслов, что уж говорить о срочном проведении сделки, если она еще, конечно, удастся.        Не стоило забывать и о возможном шантаже от покупателя, если он сумеет сложить два и два или найдет поведение бизнесмена подозрительным.        Да и поручить ему такого рода задачу, если подумать, в данный момент просто некому, кто бы позже сохранил сей секрет и не выдал Жака с потрохами.        Получается, крови не избежать.        Террористы, так или иначе, уже среди зрителей, плотоядно ожидая его выхода на галерку.        И Жак бы ни на что не повлиял, даже сумей он предупредить Джеймса и его подчиненных. Основной же задачей всё также оставалось минимизация нанесенного ему урона.        А вот тут он еще мог кое-что сделать, и даже попробовать полностью нивелировать негативные последствия. Хотя бы попытаться…        — Всё готово, мистер Шни, — ярко улыбнулась ему веснушчатая блондинка, довольно осматривая проделанную работу.        Удовлетворённым результатом оказался и сам Жак, но он-то и не профессионал, ему многого и не требовалось.        — Еще раз спасибо за работу, мисс Скар. Если вдруг у вас появятся проблемы или просто пожелаете сменить работодателя, то мой кадровый отдел будет рад принять вас с распростёртыми объятиями, — поднимаясь с вращающегося кресла, он ловким движением руки из-под внутреннего пола пиджака передал строгую лакированную визитку с печатью герба семьи Шни женщине, за что получил шокированный взор от самой визажистки, так и пронзающий взгляд себе в спину от стоявшей в отдалении Виллоу, уже готовой к выходу в свет.        — Спасибо большее, мистер Шни, — поклонилась ему девушка, выдавая свои Мистральские корни, как он и подозревал при из первой встречи.        Забавно.        — Так уж и требовалось устраивать здесь сцену? — прошипела ему на ушко миссис Шни, только-только схватив локоток своими острыми коготками.        — Ревнуешь? — с каменным лицом спросил Жак, на что получил в ответ тихое рычание от супруги.        В подобном амплуа он не видел ее очень давно. Да и вообще проявляла она подобный окрас эмоций в обычное время? Очень навряд ли.        Столь знаменательное событие Жак Шни бы точно запомнил.        Возможно, подобным способом она выказывала накопленное раздражение и недовольство его поведением в последнее время.        Да, определенно, это имеет смысл.        Однако, оставлять жену без каких-либо разъяснений также не стоило. Еще ведь чего учудить может, а ему потом расхлебывать.        Нет уж, спасибо.        — Одна незначительная услуга здесь, другая — там. И вот, быть может, мой образ, как бездушного тирана, кровопийцы и вообще монстра во плоти частично даст трещину. Я не могу подобного предугадать, но ничего плохого некоторая щедрость с моей стороны сама по себе не несет. Считай, что я таким образом очищаю карму или пытаюсь сравнять то зло, что я несу одним своим существованием, — неспешно разъяснял собственные мысли Жак супруге.        И та внимательно его слушала, что уже являлось хорошим знаком.        Сколько бы он ни считал их брак частью политики, но Жак никогда не лгал собственной жене…        Без веской на то причины.        Да, мог недоговаривать, умалчивать те или иные сведения, но никогда не врал.        Возможно, поэтому он окончательно и разбил ей сердце в недалёком будущем, когда та спросила, находясь в донельзя уязвимом состоянии, что он чувствует к ней, после чего, узнав ответ, Виллоу и потонула в алкогольной неге, позабыв обо всём на свете.        — Я полагала ты полностью игнорируешь все эти сплетни и вбросы в инфополе… — потупила женщина взгляд, отчего едва не запнулась, потому как сам Жак и не думал снижать свой широкий шаг.        — Игнорировать и не обращать внимания — абсолютно разные вещи, Виллоу, — поведал ей Жак, мягко позволив опереться женщине на свою руку.        Не хватало ему ещё и слитых кадров упавшей жены перед празднеством.        Людей то закулисами пусть и не толпа, но приличное количество, причём каждый из них обладает влиянием, связями и ресурсами, ценными, так или иначе, для Атласа.        — И-извини, — пробормотала супруга, поправляя выбившийся локон из сложной причёски, получая от него ответный кивок.        — Всё в порядке. Да и к тому же… Ещё один профессионал своего дела уж точно не повредит, захоти она устроиться в ПКШ. Лично я буду только рад, если квалифицированные кадры будут к нам стекать с бóльшим желанием, нежели сейчас, — хищно ухмыльнувшись, Жак посмотрел на свою жену, на устах которой застыла легкая смешинка.        — А если каждая из них окажется вылитой красавицей, то ты точно начнешь прыгать от счастья по своему любимому ковру в кабинете. Ведь так? — не удержалась женщина от небольшой шпильки, на что он пожал плечами с рожей-кирпичом.        — Не исключаю подобной вероятности, — честно ответил он, отметив, как прямо-таки надулась Виллоу, всем своим видом выказывая аристократичное высокомерие.        — Изменять вздумал? — строго полюбопытствовала ледяная красавица, попытавшись взглянуть на него сверху вниз прищуренными глазками, стоя на каблуках, но даже так будучи ниже на целую голову.        — Обещаю только смотреть, но не трогать, — с самым серьезным из возможных выражением лица произнес Жак, стойко выдерживая испытывающий взор небесных глаз Виллоу.        И, после недолгих гляделок, та удовлетворённо кивнула, убедившись в его чистых помыслах, точнее не в их чистоте, а в отсутствие намерения заменить ее или завести себе любовницу.        Да и захоти он… Сумела бы она его остановить?        И, когда Жак уже намеревался потянуться за личным свитком в карман костюма, дабы предпринять необходимые меры по подготовки к будущему «веселью», их пару окликнул каркающий, хриплый голос, точно принадлежавший какому-то торгашу с людного рынка.        — Вай-вай-вай! Кого я вижу! Сама чета Шни решила пожаловать на наш скромный праздник, почтя своим присутствием! — сквозь ряды VIP- гостей продвигался тучного вида мужчина, почесывая свои густые бакенбарды и скалясь во все тридцать два белоснежных зуба.        Знай Шни о такой популярной игре в Вейле, как «Grim Souls», то точно бы различил на фоне толстяка характерную для мини-босса музыку.        Но чего нет, того не было.        И двум заклятым конкурентам пришлось ярко светить улыбками по отношению друг к другу, скрывая кинжалы за своими спинами, лишь ожидая удобного момента, чтобы успеть их вонзить собеседнику.        Кто сказал, что террористы являлись его единственной головной болью?!