Босые ноги звонко хлюпали по лужам, мëрзли от соприкосновения с холодной водой. Трубы на потолке противно скрипели, да с такой силой, что дети невольно вжимали головы, тянулись ладошками к ушам. Как будто не только их души, но и всё Чрево было домом для паразитов, что скрежетали своими зубами, давая о себе знать.
-Как же здесь жутко… — протянул Моно, потирая озябшие ладони.
Он покорно шёл за Шестой, не упускал из внимания ни единого её движения и в точности подражал поведению подруги. Как и когда она резко остановилась, выставив перед парнем свою бледную ладонь. Он затих. Кажется, что даже сердце стало сокращаться в разы медленнее.
-Шестая? — шепчет, еле шевеля губами.
Девичьи глаза медленно скользили по помещению, изучали каждую криво приделанную жестяную пластину, пока не устремились наверх, к потолочным трубам. Наскоро выругавшись не самым приличным образом, она подхватила Моно под руку так, что он невольно вскрикнул от сильной хватки.
Пока ноги заплетались, а рука немела от сжимающей её ладони Шестой, он на секунду запрокинул голову через плечо только чтобы увидеть мелких ползучих тварей, пиявок. Моно ранее с подобными встречался на болоте рядом с домом отца, но они не были такими большими и ещё более уродливыми. В пальцах появилась дрожь, а к горлу начал подкатывать такой неприятный комок.
-Твою мать, что это?
-Не знаю, как бы ответила мать, да и не помню её, но сейчас важно просто бежать… туда!
Найдя глазами возможный путь к отступлению, чуть приоткрытый люк, который, вероятно, ведёт в не менее «приятное» место, Шестая потянула Моно за собой. И, крича во все горла, они падали вниз и вниз, летели так быстро и так долго! Стукались конечностями о стенки трубы, получая новые и обновляя старые синяки, падали вниз, пока не уткнулись в пропасть, а после, в большой бассейн с водой, куда, вероятно, сливались все отходы.
Моно вынырнул первым. Освобождая полость рта от неприятного вкуса воды, он прокашлялся и огляделся. Её нет. Неуверенно плескаясь, он выкрикивал её имя, исследовал глазами каждый угол, дрожащими пальцами ощупывал поверхность воды. И, кажется, заметил, как в глубине мелькает жёлтое пятнышко, как бултыхается яркий дождевик не в силах всплыть. Парень занырнул снова и, на ощупь найдя её ладошку, вытащил девчонку на поверхность.
Мокрые пальцы схватились за её не менее мокрые щёки, начали поглаживать её волосы, что сейчас были больше похожи на водоросли. Дрожащие губы сквозь пакет тихо лепетали её имя, не переставали шептать ни на секунду, пока руки прижимали холодное тело к себе.
— Моно, ты что делаешь?
— Ты что делаешь?! — воскликнул парень, еле найдя в себе силы разорвать объятия, — Как.? Почему ты не всплыла сразу?
Вместо ответа девичий палец указал на большую трубу, лежавшую у самого основания бассейна. Ещё пару секунд из неё сильным напором шла вода, пока поток окончательно не прекратился.
— Я, честно, не знаю, зачем на Чреве этот механизм, но он поднял уровень воды и мы смогли вылезти.
В последний раз взглянув в указанное место, парень рвано вздохнул, стукнув зубами от холода. В непривычной для себя манере он стыдливо опустил голову.
-Так… где, говоришь, живут цифры?
Слегка вскинув голову, Шестая изучающим взглядом прошлась по помещению, при этом задумчиво что-то мыча себе под нос.
— Где-то… — глаза продолжали сканировать стены, пока не зацепились за одну, немного криво приделанную жестяную пластину, — здесь, — босые ножки быстро понесли её к импровизированной двери, пока не остановились в полуметре от неё, — правда, столько времени прошло… их может уже там и не быть.
Чуть приблизив брови к носу, Моно решительно сдвинул пластину, пока холодный метал, сопровождаемый скрипящим звуком, неприятным ощущением отдавался на коже ладони. Ступив босыми ногами на площадь неизведанного места, дети на секунду замерли.
— Костёр… — в изумлении прошептала Шестая, — Они ещё здесь! — на радостях воскликнула она.
Растаяв в чувстве надежды, она даже позволила себе краткую улыбку. И лишь краем сознания она заметила, как знакомая фигура мальчика, облачённого во всё тот же синий свитер, движется на неё быстрым шагом с мешком в руках.
— Беглец, нет! — звонкий крик маленькой девочки, скрывавшейся за деревянным бруском в углу помещения, вдруг поставил на паузу всё.
Вот костёр, что уже начал потухать, а в метре от него верные друзья, Моно и Шестая. Они с изумлением смотрят на особ своего возраста, мальчика в синей кофте, с короткой и небрежной стрижкой сероватых волос, и девочку поразительно маленького роста с сечёнными и явно давно не ухаживаемыми светлыми волосами, облачённую в некогда белое платьице.
— Восемь… ты тоже видишь? — проснулся от немого шока парень в цвета ночного неба свитер.
— Д-да, — неуверенно проговорила блондинка.
Сероволосый вскинул руки и быстрыми шагами бросился в сторону гостей с целью одарить Шестую крепкими объятьями. И та, на удивление Моно, не была против. Не переставая довольно улыбаться, она тихонько потрепала парня по плечу. Нет, она не любит обнимашки.
— Ты всё-таки вернулась, — отстранился мальчишка, неловко потирая шею.
— Я не могла бросить вас, — девочка взглянула за спину старого друга, не забыв поприветствовать улыбкой ещё одного, — давно не виделись, Восьмая.
Блондинка сложила руки в замочек у груди, как делала обычно, если радовалась. В то время парень, именуемый Беглецом, взглянул за спину Шестой, не забыв сделать изумлённый взгляд. Девочка в дождевике осторожно проследила за его взглядом, крайней мыслью опасаясь увидеть за собой чудовище, и, лишь боковым зрением завидев такой знакомый бумажный пакет, вздохнула с облегчением, после ответив на немой вопрос старого друга.
— Это Моно. Он помог мне выбраться из дома одного охотника, и с тех пор мы выживали в открытом мире вместе.
Обученный основным манерам Моно, что помнит каждый мамин урок о том, как важно говорить «спасибо» и «пожалуйста», первым протянул руку Беглецу, стараясь показать свои доброжелательные намерения. Получив в свой адрес этот простой жест, сероволосый парень под номером семь чуть вздрогнул, явно не совсем понимая, как действовать в таких ситуациях. Однако, он последовал примеру парня и протянул руку в готовности представиться.
— Я Седьмой, Беглец, если угодно, а это Восьмая, — он легонько кивнул в сторону стоящей по правое плечо девчушки.
— Хей, — воскликнула Шестëрка, не забыв вскинуть руками, чтобы привлечь к себе всеобщее внимание, — Но где же остальные?
— Всë хорошо! — поспешил успокоить свою подругу Седьмой. Он слегка приподнял ладони, стараясь хоть как-то защититься от вспыльчивой девушки, — Один, Четыре, Пять и Девять сейчас в поисках еды, — стараясь никого не забыть, он воспользовался счëтом на пальцах, — Три с Десять, как и всегда, осматривают ближайшие закоулки на наличие проходов… А мы с Восемь на охране, — он слегка улыбнулся, глядя на Шестую, ведь, кажется, не упустил не единой детали.
— Но где тогда Второй?!
Тишина. Звенящая и неприятная она подбиралась под кожу, отдаваясь вибрациями по костям. Где-то вдалеке слышится, как очередная капля, просочившаяся сквозь плохо заделанную щель в потолке, падает на холодный жестяной пол. И никто не в силах её прервать. Но вот из-за железной балки слышатся робкие шаги маленьких ножек.
Все вдруг обернулись на звук. Моно и Шестая напряглись в ожидании встретить кого-нибудь вроде плотоядной черепашки или внезапно оживших кусков металла. Только они хотели встать в подобие боевой стойки, как на глаза попался самый обычный… ном?
Лицо, скрытое за массивным жёлтым капюшоном нахмурилось. Зачем цифрам держать у себя нома?
Немая пауза была нагло прервана шумным вздохом Беглеца. Он грустно взглянул на Шестую и осторожно, чтобы ненароком не разозлить её, сказал:
— Да, это он.
В ушах девочки загудело, вески запульсировали от странного чувства. Нет, ей не было жалко старого знакомого. Просто… странно видеть кого-то, кого ты давно знаешь вот таким. Верно?
— Мне очень жаль, — шепчет, смотря прямиком на нома, в тайне надеясь, что никто не слышит её проявления слабости, — У меня новости, — говорит брюнетка уже гораздо увереннее, — и я не знаю, насколько они хорошие.
Все, кто находился рядом, придвинулись к рассказчице, образуя подобие полукруга. Глаза каждого загорелись в ожидании услышать столь важную информацию, ради которой Шестая, под руку с Моно, снова забралась на Чрево.
— Ребята, — окликнул всех тоненький голосок девочки под номером Восемь, — вы же полностью промокли, — после чего, общим решением было разжечь костёр из остатков мусора и обсудить всё, что произошло за последнее время.
…
— Основной проблемой снаружи, — начала Шестая, — было то, что Леди не одна — есть ещё монстры. В особенности, человек с силой управления телевизионными волнами. Но его уже нет. Моно его убил, — девочка слабо улыбнулась своему приятелю.
— Но, что это за человек? — подхватила разговор блондинка.
— Вряд-ли вы о нём что-то слышали, — повернул свою спрятанную пакетом голову Моно, — Это обитатель Бледного города, а в мир вокруг вести о нём не распространяются, — парень кинул краткий взгляд в сторону своей спутницы, молча спрашивая разрешения продолжить, — Мы с Шесть зовём его Тонким.
И так по-порядку… Ребята под номерами семь и восемь задавали всё больше вопросов о том, как всё устроено в мире за пределами Чрева. Укоренившийся дуэт в свою очередь описывали всё в наилучших тёмных красках. Но спокойствие не собиралось радовать детишек своим долгим присутствием.
И вдруг, в какофонии обсуждения очередной мрази, сопровождаемым удивлёнными возгласами цифр и устрашающими взмахами рук Моно, звучит протяжный стон худенькой брюнетки. Бледные пальцы сжимали ткань дождевика в области живота, пока лицо искажалось в гримасе боли. Собрав в кулак последние остатки сил, что со стремительной силой покидали девочку, она поднимается на ноющих ногах и пятится назад, подальше ото всех.
Изумлённые Восемь и Беглец в панике кидают очевидные вопросы, пока Моно хмурится, уже ища глазами хоть что-нибудь! Что-нибудь, что ещё движется, что-нибудь, что сможет стать малой жертвой в этом кроваво-тёмном безумии.
— Слушайте меня! — командным тоном говорит брюнет, — Нужна крыса, мышь, да хоть пиявка — не важно! Что-то живое. Объясню потом! — парень рыкнул, подобно обезумевшему зверю, — Скорее!
Ребята разбежались, подобно тараканам на свету. Но Моно остался. Он не станет оставлять ее одну. Он будет осторожно подходить к ней и говорить ласковые слова, касаться её бледного лица — будет делать всё, чтобы помочь ей держать связь с реальным миром.
— М-м-мо-н-н… — лепечет его имя слабым, хриплым голосом. Смотрит безумными глазами, полными надеждой.
— Всё будет хорошо, — шепчет сквозь дурацкий пакет, обхватывая ладонями её разгорячившиеся щёки.
— Беги, — беззвучно говорит, лишь шевеля губами.
Но он продолжает сидеть с ней, похлопывать подушечками пальцев по её скулам и шептать что-то совершенно неразборчивое.
— Уходи, Второй, — холодным голосом отрезает Моно, не переставая изучать миллиметры её детского личика.
» Я же не могу бездействовать? »
