***
Разбор, хотя бы одной четвёртой части библиотеки, даже без запретной секции, занял пол дня. И это при том, что библиотека ордена Юньмэн Цзян была немного меньше той же самой библиотеки клана Лань или Цзинь. Библиотеку ордена Не, даже не стоило брать в расчёт. Эта кладезь знаний тоже была далеко не самой маленькой. И все эти раскопки, прерывались лишь на короткие передышки и перекусы. И разумеется никто из хозяев Пристани не забывал о гостях. Конечно, никто не нанимался развлекать их, но дело находилось для всех желающих помочь. И, наверное, именно поэтому, поиски информации о барьере шли куда быстрее, чем в самом начале, но даже при этом, пары дней перерыва от чтения, оказалось недостаточно, чтобы найти способ убрать купол. Удалось лишь найти отрывки чего-то смутно похожего на это хитросплетённое заклинание, причем, на удивление, записи казались очень даже свежими. Листы ещё не успели пожелтеть от времени, а на каждом листе, с самого краю, мелко были приписаны иероглифы, складывающиеся видимо в непонятный шифр — многих вводивший в ступор, вызывая недоумение и лишь несколько человек имели подозрения на счет того, кому же могли принадлежать записи. Однако, не свойственно аккуратный почерк, всё же вызывал сомнения…***
Лишь несколько событий за эти пару дней перерыва не могли не порадовать заклинателей. Особенно Ланей. Ведь благодаря стараниям лекаря — Юй Ксиу, Ванцзи довольно скоро оправился от странной болезни. И вид его преобразился здоровым цветом лица. Некоторые заметили ещё одну странность, черты лица Второго Нефрита словно стали мягче?.. В общем, никто не стал особо заострять на этом внимания. И, наконец, в один из дней, как раз после завтрака, заклинатели решили продолжить чтение и книга легла в руки Лань Сичэня. Высокомерие. — Обнадёживающее однако название… — протянул Цзян Фэнмянь, вздохнув от понимания того, что скорее всего это значило столкновение Старейшины Илина с кем-то из клана Цзинь. После ордена Цишань Вэнь, они шли вторыми по своему высокомерию… Однако, глава Цзян всё же надеялся на лучший исход. В конце концов книга ведь достаточно толстая… Прошло всего пару дней, и Вэй У Сянь, понял, как жестоко он ошибся в своем выборе. — Это в каком именно выборе, он ошибался? — Юй Цзыюань удивлённо глянула на книгу. Конечно, Первый ученик был не безгрешен и ошибался, как и все люди. Но о какой ошибке, сейчас шла речь? Она не совсем понимала. Не Хуайсан, немного подумав, добавил: — Может выбрал неверный маршрут для побега и столкнулся с кем-то из старых знакомых? — Впрочем, этот факт был как само собой разумеющееся. Старейшина Илин, просто не смог бы так виртуозно избегать всех своих знакомых, чтобы ни с кем не встретиться. Рано или поздно, но прошлое настигает каждого. Впрочем, как и многие другие вещи, а вот Усянь немного скривился и спросил, полуутвердительно, словно уже имел догадки насчёт того, где же он прокололся: — Ослик оказался с сюрпризом? Да? Лань Сичэнь, мягко улыбнулся, но Не Минцзюэ, что знал как никто другой, будущего главу Лань, приготовился к чему-то интересному. Он видел, как в глазах Лань Хуаня заплясали смешинки. И Первый нефрит зачитал идущие следом строчки. Ослику, который так кстати подвернулся ему под руку в деревне Мо, было невозможно угодить. — Ослу, невозможно было угодить? — Цзинь Цзысюнь фыркнул — эта глупая животина жрёт всё подряд, как ей может быть: «невозможно угодить?» Старейшина Илин наверняка просто всю дорогу, морит осла голодом! Вот он и упрямиться… — Это собаки способны уминать всё, что им не брось, а ослы очень избирательны сами по себе. Но, видимо Старейшине Илина попался какой-то особый осёл — Вэй Усянь фыркнул, слегка дёрнув плечами. Ну не любил он этих меховых монстров! Даже, когда он сам, невольно их упомянул, по спине прошлись мурашки! Цзинъи немного поморщился, вспоминая громогласную животину. В первый день, он действительно думал, что их забранят досмерти из-за этого проклятого осла! Хотя это был всего лишь осел, есть он соглашался исключительно свежую, молодую травку, омытую чистейшей утренней росой. Если кончик травинки едва-едва начинал желтеть, животное считало такую еду уже недостойной себя. — Соглашался есть лишь: «… свежую молодую травку омытую чистейшей утренней росой?» — Цзян Чэн прикрыл рот рукой, едва сдерживая смех. В его воображении, вдруг представители клана Цзинь, все поголовно, начали обретать ослиные уши и хвосты — это было тем ещё зрелищем! Вэй Усянь и Не Хуайсан, кажется подумали с ним об одном и том же, потому что другую причину для их смешков, Цзян Чэн не мог придумать. Тем более, ишак, именно Цзиней, многим напоминал своим поведением. Те, тоже казались привередливыми до ужаса… Проезжая мимо какой-то фермы, Вэй Усянь стащил для него немного пшеничной соломы, но ослик не оценил такого жеста, и, пожевав ее совсем чуть-чуть, выплюнул с оглушительным «тьху!» Но если же осел не вкушал еды высшего сорта, то начинал вредничать, отказывался двигаться с места и лягался во все стороны. Несколько раз он чуть было не лягнул Вэй Усяня. Вдобавок ко всему, его протяжный рев было просто невозможно слушать. Этот ишак ни на что не годился! В зале сначала послышались шепотки. Многим было в дикость то, что Первый ученик ордена Юньмэн Цзян был способен на воровство. Заклинатели и думать забыли о том, что говорилось в книге вовсе не о нем, а о Старейшине Илина, который вместе со своей смертью, пережил и много других, не самых приятных событий, включая холод, голод и лишения. Ведь жизнь на Луаньцзан далеко не сахар. Да и где сейчас Старейшине было достать еду или деньги? Те, кто всё же вспомнил об этом, тактично промолчали или, в силу своего положения, воздержались от каких-либо высказываний в сторону Вэй Усяня. Хотя, по лицам некоторых молчаливых слушателей, было прекрасно видно о чём они думали. Немногие, но все же, откровенно посмеивались над ситуацией. Ужас мира заклинателей никак не мог совладать с простым ослом! Мысли Вэй Усяня постоянно возвращались к его мечу. Скорее всего, его забрал глава какого-нибудь именитого Ордена, повесил на стену в качестве трофея и теперь хвастал им всем своим друзьям. Услышав это, заклинатели сами не поняли, как их взгляды обратились на главу ордена Цзинь. Он был той ещё сорокой и обожал коллекционировать всё редкое, необычное и, хоть сколько-нибудь ценное. А меч тёмного заклинателя, полученный, скорее всего ещё и в бою, наверняка был ценным трофеем. Заклинатели, особенно щепетильно относились к своему оружию и на этих строчках, рефлекторно коснулись своих оружий, среди которых, стоит сказать, у некоторых были не только сабли, да мечи. Оружие заклинателя было не просто важно — оно, можно сказать, — продолжение самого заклинателя. Потерять, повредить, не дай Будда сломать своё оружие… это верная смерть! Су Шэ, которому на своей шкуре удалось испытать прелесть потери меча, снова ощутил противный холодок вдоль позвоночника. Он едва унял дрожь в руках, мысленно пообещав себе, что обязательно поблагодарит Вэй Усяня за своё чудесное спасение из лап смерти. Вэй Усянь же, явно ощутил накатывающую злость. Он любил свой меч. Кто бы и что не говорил, он действительно дорожил подарком дяди Цзяна. И даже те, кто постоянно удивляются и недоумевают, как Усяню хватило ума дать мечу имя: «Суйбянь» — никто из них не догадывается, что на самом деле, за этой нелепой историей, случайно вырвавшейся фразы, стоит долгое, мучительное обдумывание. Усянь достаточно долго перебирал в уме имена, — больше двух сотен — для одного только меча! Он даже записывал их не раз, ни один день ломал голову над тем, как же назвать оружие, но в итоге получилось так, как получилось. И чёрта с два, Вэй Усянь по доброй воле отдаст кому-то свой меч! Он, пожалуй, сам бы отдал его разве, что в руки кому-то из семейства Цзян. Деве Цзян, скорее всего, даже не пришлось бы просить одолжить ей меч. Усянь, сам бы передал ей Суйбянь, если б его милая сестра этого захотела. И, стоило только о ней вспомнить, как он понял, что её нигде нет. Однако, вариантов, куда она могла пойти, не много, а учитывая, что вся семья Цзян, рылась в пыльной библиотеке, Яньли скорее всего хотела сменить одежды. И, наверное, от всех переживаний, было в лице Усяня что-то такое, раз уж госпожа Юй, снова, на удивление, сидевшая где-то поблизости, крепко сжала его плечи, в знак поддержки, так же, как и Цзян Чэн. Цзян Фэнмянь, тоже обеспокоенно обернулся в его сторону, прекрасно понимая, как на самом деле Вэй Ину дорог его подарок. Немного попетляв, дорога вывела их к обширным фермерским угодьям какой-то деревни. Здесь путники могли укрыться от палящего солнца под пышной японской софорой, заросшей сочной, зеленой травой. Подле дерева находился старый вырытый колодец, а рядом с ним стояли ведро и ковш, предусмотрительно оставленные здесь фермерами для мучимых жаждой путешественников. Ослик, едва завидев столь манящую траву, понесся к дереву, и ничто не могло заставить его уйти. Вэй Усянь покорно слез с него и шлепнул по его солидному заду: — В твоих венах явно течет кровь каких-нибудь именитых ослов, угодить тебе даже сложнее, чем мне. — И всё же, мне например, очень интересно, в какие края занесло Старейшину Илина, после ухода из деревни Мо? Ну ушёл он, а дальше, что? — Не Минцзюэ, глянул на книгу, не понимая, почему же им сразу не сказали, куда привела дорога тёмного заклинателя в паре с ослом? Наверняка, для многих такая парочка смотрелась весьма чуднó. Правда, если они конечно понимали, что перед ними зло мира заклинателей. Что было сомнительно. Иначе бы книга уже завершилась новой смертью Старейшины Илина, едва вернувшегося в мир живых. — Наверняка об этом где-то ещё, да упомянут. — госпожа Цзинь вздохнула, глянув на своего супруга, который и думать забыл о книге, заметив в поле своего зрения очередную красивую девушку. Однако, эта девица явно была не из тех, что падки на смазливую внешность её супруга. Приглядевшись, немного по-лучше, она с удивлением поняла, что её супруг загляделся далеко не на очередную пустышку мелкого клана, а на бывшую невестку своего сына! Которую, даже не узнать! Нежное, сиреневое ханьфу, расшитое маленькими узорами — лотосами, по широким рукавам и подолу одеяния, подчёркивало стройность девы Цзян и её миниатюрность, даже лучше привычных нарядов. А ещё, несколько серебряных украшений в волосах, создавали новый, изящный образ. Ведь волосы больше не спадали каскадом, увенчанные двумя шишечками-косичками. Теперь волосы были собраны в косичку, а затем скручены в полноценную шишку и к этому, явно приложил руку кто-то из служанок. А может, даже кто-то из близких родственников, как никак, а именно сейчас, как это не удивительно, близкие люди семьи Цзян смогли наконец собраться вместе. Цзинь Цзысюань замер, увидев деву Цзян с неожиданной для себя стороны. Он привык слышать, что девушка не более чем серая мышка, которая не слишком то красива, по мнению многих, но сейчас, глядя на бывшую невесту, Цзысюань понимал, что люди, как и он сам, к собственному стыду, ошибались, считая Цзян Яньли посредственной. Сейчас, она могла бы соперничать с многими девушками в Ланьлине, которых считали по-настоящему обворожительными. Цзинь Жулань, глянув на свою матушку, замер. Она была сейчас почти как на портрете. Такая же лёгкая и изящная, даже красивее, чем он мог бы её представить. Глядя на неё, он понимал, почему его отец влюбился. Пусть и не с первого взгляда, как он позже узнал, но влюбился. — А-Ли, ты очень красивая. — Вэй Усянь улыбнулся сестре. И не мог отвести от неё взгляд. Он видел и ранее это ханьфу в шкафу сестры — их с Цзян Чэном подарок на какой-то из праздников, но Яньли до этого дня всё никак не решалась его надеть. Может не видела повода? Усянь не знал, но был очень рад. Как и Цзян Чэн, довольный тем, что на многих сестра своим внешним видом произвела впечатление. А они, ведь переживали, что ханьфу может не понравиться Яньли или же не подойти. Они ведь покупали его на глаз. Сняв мерки с повседневной одежды девушки. Теперь, их А-Ли, уже никто не посмеет считать некрасивой! Когда общий восторг от внешнего вида девы Цзян стих, многие вспомнили о книге, но при этом пару абзацев, Лань Сичэню все равно пришлось повторить, чтобы люди вспомнили о чём же шла речь. — Ты съешь всё маломальски съедобное, если сдобрить это убойным количеством острых специй.— Цзян Чэн закатил глаза. Он говорил это не чтобы как-то принизить Усяня, нет, скорее просто припоминал ему забавный случай, когда Вэй Ин съел что-то сдобренное большим количеством специй. Настолько большим, что у остальных пошёл бы огонь изо рта от одного вида. При этом, на скромный взгляд семьи Цзян, та еда уже годилась на выброс, о чем Первый ученик, конечно же не знал. Или же в силу ещё не пережитого прошлого, на улицах Илина, счёл ещё пригодным в пищу. И вот честно, именно в тот день, даже мадам Юй была на взводе, боясь, что этот любитель острого точно угодит к лекарям на несколько недель с отравлением. Однако, ему хоть бы «хны!» — А-Чэн, я не всеяден. Я, например, терпеть не могу редис. Его хоть сколько не засыпай перцем, лучше на вкус он не станет. — от чего-то, перед глазами Вэй Усяня чётко встала картина грядок с ненавистной редиской. Любил он, пожалуй, лишь одну конкретную Редисочку, обитающую в клане Лань. От чего такая любовь, он даже не знал. Просто чувствовал, что-то странное, когда смотрел на ланят, особенно на Лань Сычжуя, который сейчас в недоумении глядел на Вэй Усяня. Его нелюбовь к редиске никак не вязалась с тем, какое именно прозвище получил Сычжуй. Вне всяких сомнений, Юань знал, как его любят оба родителя… Осел плюнул на него в ответ. Пока они бесцельно дурачились, со стороны полей подошла группа людей. — Великовозрастный обалдуй! — Юй Цзыюань фыркнула, но скорее по-доброму, чем действительно злясь. Сейчас она в какой-то мере даже была рада, что не самые лучшие события не смогли сломить окончательно её воспитанника. От этих людей в хлопковых одеждах и соломенных сандалиях, держащих в руках самодельные бамбуковые корзины, так и веяло очарованием деревенской жизни. Среди них была молодая девушка с круглым лицом, которое можно было бы назвать изящным. Похоже, эти люди уже долго брели по изнуряющей жаре и теперь тоже хотели отдохнуть в теньке и глотнуть холодной водички, но увидев явно недружелюбно настроенного осла, привязанного к дереву, и сумасшедшего с растрепанными волосами и макияжем висельника, подходить не спешили. — Очарование деревенской жизни? — Цзинь Цзысюнь даже переспросил, словно не расслышал зачитанное ранее или же вовсе не понимал, что такого очаровательного может быть в жизни заклинателей, что не пожелали или же попросту не смогли присоединиться ни к одному маломальски значимому ордену. — Да… колоритная однако парочка получается…— Юй Цзыюань, как и Цзян Чэн, удивительным образом высказавшие одну и ту же мысль в голос, удивленно переглянулись и хмыкнули. Они знали Усяня слишком хорошо и это порою выливалось в такие, довольно забавные ситуации. Цзинъи же, вместе с Сычжуем неожиданно вспомнили тот день, когда осёл, вместе со Старейшиной Илина, впервые оказались на территории Облачных Глубин. Это было то ещё зрелище. Цзинъи, тогда мог лишь позавидовать выдержке главы клана Лань, который каким-то неведомым образом, даже бровью не повёл, а Цзинъи, в тот момент, слушая причитания Усяня, испытывал и гнев, что тот доставил им хлопот, и пытался одновременно сдержать рвущийся наружу хохот. Он даже удивился тому, что его сотрясающуюся от сдерживаемого хохота грудь, заметили лишь Сычжуй и Оуян Цзычжэнь с которым они столкнулись позже. Вэй Усянь всегда считал себя чрезвычайно галантным по отношению к женщинам, так что он подвинулся, освобождая место и принялся усмирять осла. Увидев, что сумасшедший был безобиден, люди, наконец, осмелились подойти ближе. Щеки их раскраснелись, а сами они буквально взмокли от пота; кто-то начал обмахивать себя руками, кто-то черпать воду. Круглолицая девушка села у колодца и улыбнулась Вэй Усяню, как будто бы она знала, что он освободил место специально для нее. — Ага, а то, что это недавно воскресший Старейшина Илин, возвращения которого к жизни с ужасом ждал весь мир тринадцать лет, можно и опустить. — глава ордена Вэнь усмехнулся. Его поражало то, что такой человек, как Вэй Усянь, в будущем будет самым страшным кошмаром для заклинателей и уж тем более не вязался весь его озорной облик сейчас, со злом. Однако, жизнь научила главу Вэнь, давно, не доверять таким вот, с виду весьма добродушным, безобидным людям. Хотя нет, слова вроде: «безобидный», «невинный» — они уже не подходили для описания этого человека. Может для зелёного мальчишки, что сидел перед ним в зале, они были ещё уместны в какой-то степени, но не для Старейшины Илина. Тёмному заклинателю, наверное, было уже больше тридцати лет. И, учитывая, что он пережил, было удивительно, что он не возненавидел всех людей разом. — Как? Как у тебя это получается?! Ты даже не в своём прежнем теле и выглядишь наверняка максимально нелепо! Как?! — Цзян Ваньин переводил взгляд то на книгу в руках Сичэня, то на своего брата, который кажется откровенно потешался над такой бурной реакцией, но все же ответил: — Постарайся почаще делать девушкам комплименты и улыбайся им. И ты будешь так же популярен у дам, А-Чэн. Один из людей держал в руке компас. Посмотрев вдаль, он озадаченно опустил взгляд: — Мы уже у подножия горы Дафань, почему стрелка до сих пор не начала двигаться? И стрелка, и сам компас выглядели как-то странно, что было неудивительно: это был не обычный компас. Он не указывал ни на север, ни на юг, ни на запад, ни на восток. Он указывал только в одном направлении — в направлении темных созданий и потому назывался «Компас Зла». И тут Вэй Усянь понял, что это были никакие не фермеры, а заклинатели, скорее всего, из бедного сельского клана. Кроме именитых, утопающих в роскоши и, подчас высокомерных, кланов, стоящих во главе великих Орденов существовали еще и вот такие маленькие и закрытые от всех остальных. Вэй Усянь подумал, что, возможно, эти люди покинули свою деревню, чтобы воссоединиться со своими дальними родственниками или же они отправились на ночную охоту. — Компас Зла? Ещё одно изобретение Старейшины Илина? — Глава ордена Вэнь был очень впечатлён такими достижениями. Он понимал, что старшая версия Первого ученика ордена Юньмэн Цзян окончила свой жизненный путь в весьма раннем возрасте и, тем не менее, за свои двадцать три года, он успел создать множество полезных изобретений, которыми успешно пользуется весь заклинательский мир, несмотря на дурную репутацию создателя. — Глава ордена Вэнь, почему вы так уверены в том, что это изобретение принадлежит именно мне книжному? — Он примерно понимал логику главы Цишань Вэнь, но надеялся, что тот ошибается. Очень надеялся. Почему? Ему было не по себе от откровенно дурного предчувствия. Он ощущал себя лакомым куском свежего и сочного мяса, перед сворой голодных псов, а именно, перед заинтересовавшимися внезапным талантом, главами кланов. Ему и в Пристани Лотоса вполне себе хорошо и предавать дядю Цзяна, переходить в чужой клан, он не собирался. Но он справедливо опасался, что глава ордена Вэнь, теперь сделает всё, чтоб всё-таки получить желаемое. Кажется, его не остановит даже ранее сказанное неизвестной личностью предупреждение… — Ну… логично предположить, что отец сопоставил название прошлого изобретения Старейшины Илина с тем, о котором мы только что услышали. — Вэнь Сюй вздохнул. Его тоже не слишком радовал интерес отца к адепту чужого ордена. И нет, он вовсе не опасался, что талантливый юнец совсем заберет внимание их с А-Чао отца и будет более перспективен чем он — наследник ордена. Как бы и что не произошло, родственные связи для Вэнь Жоханя не были пустым звуком и занять место наследника, по праву принадлежащее Вэнь Сюю, Первый ученик никак не сможет, даже если очень сильно того пожелает. Что было сомнительно. Вэнь Сюй прекрасно видел недовольство Усяня вниманием со стороны Жоханя. Тем более, если орден Вэнь, так легко и просто начнёт сманивать чужих адептов это вызовет у людей кучу недовольства и что-то подсказывало первому наследнику Цишань Вэнь, что тогда всем, кто носит фамилию Вэнь придётся весьма не сладко. Лидер группы, человек средних лет, жестом подозвал людей попить воды и ответил: — Может быть, твой компас сломался? Я дам тебе новый потом. Гора Дафань менее чем в пятнадцати километрах от нас, так что сильно задерживаться не будем. Мы проделали большой путь, и если сейчас мы дадим слабину, другие обойдут нас, и все усилия пропадут даром. — Кстати, а ведь Старейшину Илина занесло в довольно дремучие края. — госпожа Цзинь удивилась, когда вспомнила, где же находиться гора Дафань, о которой говорилось в книге. — Даже удивительно. —женщина явно глубоко ушла в свои мысли и больше не намеревалась ничего добавлять. А мысли у госпожи Башни Золотого Карпа были разные. Она знала, примерное местоположение горы и даже знала, как часто, не местные, недоумевали, думая, что «Фань» значит — рис. Довольно смешно женщине было видеть, как лица несчастных вытягивались, когда они понимали, что это не так. Откуда же госпоже Цзинь было об этом знать? Когда-то у неё жили там близкие друзья. Задолго до того, как стать хозяйкой Башни Золотого Карпа, она часто навещала их и с большим удовольствием слушала местные байки о Танцующей богине. Баек было много, одна причудливее другой, но госпожа Цзинь до сих пор их помнила. Теперь же, от воспоминаний о деревне, у неё в памяти и остались разве, что истории, но при любом удобном случае, она пообещала себе обязательно встретиться с друзьями и наконец посмотреть, что же это за статуя о которой слагают легенды. Значит, все-таки ночная охота. Многие заклинатели вне независимости от клановой принадлежности путешествовали по разным местам и изгоняли там злых духов. Это называлось «охота», а из-за того, что темные создания часто проявляют себя именно ночью, возникло словосочетание «ночная охота». — Звучит так, словно книгу писали ни столько для заклинателей, сколько для обывателей не знакомых с заклинательством. — Цзян Фэнмянь вздохнул, не понимая для чего это нужно. А вот те, кто был и правда, не слишком хорошо знаком с понятиями заклинателей, с любопытством взирали на книгу, впитывая любую информацию о недосягаемом для них мире, как губка. Кланов заклинателей было великое множество, но действительно достойные внимания можно было пересчитать по пальцам. Не у всех предками были выдающиеся личности, и, чтобы добиться известности и почтения, клан средней руки должен проявить себя. И если клан мог захватить опасного монстра, терроризирующего округу, то тогда к нему относились уже с большим уважением. Собственно говоря, это то, что пытался сейчас сделать и Вэй Усянь. За время путешествия он уничтожил несколько могил, но нашел только маленьких призраков. Для своих темных дел Вэй Усяню бы нужен какой-никакой, а призрачный солдат, так что он решил попытать удачу на Рисовой Горе. Может быть, он отыщет там подходящего призрака и сможет использовать его. Многие кланы заклинателей, не входящие в пятёрку Великих согласно закивали головами или же просто забормотали, даже не стараясь скрыть своё негодование на этот счёт. Ведь и правда, ордена, такие как: Вэнь, Лань, Не, Цзян и Цзинь получили свое высокое положение ещё благодаря деяниям своих предков-основателей. И, если Вэнь, Лань, Не и Цзян ещё как-то подтверждали своими делами, что не зря стоят выше других орденов, то Цзинь стоял на верхушке скорее всего лишь благодаря своим несметным богатствам, нажитым ещё прошлыми поколениями. Сам же Цзинь Гуаншань в глазах многих был не больше чем просто фигурой для вида. За свою жизнь он так и не совершил ничего великого. Зато каждый знал его, как любителя шастать по дамским койкам. Все давно догадывались, что на самом деле делами ордена заправляла его супруга. — Интересно, для каких это тёмных дел тебе вдруг понадобился призрачный солдат? — несмотря на даже нежный голос госпожи Юй, Вэй Усянь отчётливо почувствовал мурашки бегущие целым табуном по спине. Он понимал — его приёмная матушка испытывает крайнюю степень негодования, слыша о том, что он оскверняет чужие могилы. Так же Усянь прекрасно понимал, что и другие не испытывают восторга, слыша об уничтожении могил. — Ты… Ты! У тебя совсем нет ничего святого! — Лань Цижэнь яростно уставился на Вэй Усяня, сидящего к нему спиной. — Учитель Лань, мама Юй… Это делаю не я… А Старейшина Илин. Я от его действий тоже не в восторге… — Усянь поморщился. Действия его старшей версии ему тоже совсем не нравились. Не нравилось, что грехи Старейшины Илина сказывались сейчас на нем. Он этого ещё не делал! — Мне кажется Старейшина Илин сам не шибко был рад, что ему приходиться разорять, могилы… Кому понравиться копаться в земле с трупами… Но, как-то же ему нужно защищаться, если его главная способность в создании призрачных солдат. — Вэнь Сюй задумчиво глянул на Первого ученика Юнмэна, который аж вздрогнул, услышав неожиданное оправдание своих действий от наследника Вэнь, для которого мораль кажется имела весьма грязный, темно-серый цвет… Группа деревенских заклинателей отдохнула немного и приготовилась двигаться дальше. Но перед этим круглолицая девушка достала из своей корзины маленькое полуспелое яблоко и предложила его Вэй Усяню: — Держи. — Знай эта девушка, кого угощает, она наверняка уже натравила бы всех собак на него.— Цзян Чэн фыркнул, кажется больше от обиды, что внимание его брат получает много, даже в теле сумасшедшего Мо Сюаньюя, которого с макияжем призрака-висельника вряд ли кто-то назовёт красавцем! — Цзян Чэн не будь такой букой. Я уверен, и на твоей улице будет праздник, если ты будешь улыбаться почаще! Вэй Усянь, широко ухмыляясь, протянул руку, но осел оказался расторопнее и откусил порядочный кусок, а его незадачливый хозяин едва успел спасти остатки. Увидев, что животное питало большую любовь к яблокам, Вэй Усянь кое-что придумал. Он соединил вместе длинную палку и рыболовную леску, прикрепил к этой «удочке» яблоко и подвесил его прямо перед ослиной мордой. Ослик, чуя опьяняющий аромат фрукта и страстно желая укусить еще хоть разок, как сумасшедший гнался за яблоком, которое всегда было в сантиметре от него. Он бежал шустрее, чем лучшие лошади, виденные Вэй Усянем, и только пыль летела из-под копыт. — Чтобы какой-то ишак был быстрее лучших лошадей, да не поверю! — Цзинь Цзысюань уставился неверяще на книгу, прекрасно припоминая какими упрямыми могут быть ослы. Он сам когда-то видел парочку. Но сам не горел желанием завести подобную скотину. Собак ему вполне хватало. — А много ты ослов повидал, кроме себя? — Вэй Усянь глянул на него и фыркнул. Обида за любимую сестру всё ещё клокотала где-то внутри, поэтому слова вырвались сами собой не произвольно. — Почему?! Ну почему! То осёл, то павлин?! — Цзинь Цзысюань, давно бы запустил с удовольствием какой-нибудь пиалой Усяню в голову, но была проблема. Пиалы из которых они пили травяные сборы, успокаивающие отвары, да и просто воду, принадлежали именно госпоже Юй и это насколько знал Цзян Чэн любимый, самый большой в Пристани набор матушки, подаренный отцом, поэтому было не исключено смертоубийство, если Цзинь разобьёт хоть одну пиалу об голову Первого юньмэнского ученика, что было крайне сомнительно, учитывая виртуозные способности Вэй Усяня уворачиваться от Цзыдяня. Это даже входило в его особые тренировки, лично проходящие с госпожой Юй. И стоит отметить, что её ученику не очень-то и нравилось, это, только вот, выбора у него особо не было. Поэтому Усянь и предупредил Цзысюаня о ценности фарфора, которым тот хотел запустить. Соревноваться на пару с наследником Цзинь в том, кто получит больше ударов излюбленным оружием Юй Цзыюань, не успев скрыться от разъярённой Пурпурной Паучихи, никто бы не захотел. Лань Ванцзи же, наблюдая за назревающим конфликтом, почувствовал, что вот-вот должно было что-то произойти. Конфликт между юньмэнцем и ланьлинцем назревал всё сильнее, а останавливать его видимо никто не спешил. Он тоже не мог вмешаться, но внутреннее пообещал себе, что обязательно сделает это, если Вэй Ину будет угрожать опасность. Он чувствовал, что случай в Облачных Глубинах может повториться. — Так… я предлагаю сделать перерыв. — Цзян Фэнмянь глянул на своего воспитанника, как бы прося взглядом успокоиться и, таким же взглядом, он одарил и будущего главу Цзинь. Однако, его ласковый настрой не разделяли сразу две женщины: госпожа Юй, непонимающая, с чего вдруг Вэй Ин и Цзинь Цзысюань затеяли ссору, и госпожа Цзинь, не понимающая того же самого. И от того, обе дамы вмешались в ссору совсем скоро пообещав обоим её участникам серьёзный разговор после чтения. От чего оба как-то разом приуныли…***
На перерыв многие с удовольствием согласились. Однако из зала разбегаться никто особо не спешил. Время приближалось к обеду и все без исключения начали чувствовать голод. Особенно это сказывалось на привыкших обедать по расписанию Ланей, а точнее той их части, что была слишком юна и ещё не практиковала инедию… Обед проходил довольно шумно. Что было привычным делом в Юньмэне, но большой дикостью для Ланей, привыкших проводить приём пищи в тишине и, что было вполне себе ясно из последнего, в бурных обсуждениях за обедом, участия, они не принимали. Зато такой галдёж подбивал молодых Ланей и без того ещё не достаточно дисциплинированных, к беседам, что было совершенно неприемлемо для Лань Цижэня, которому оставалось лишь бросать гневные взгляды на адептов своего ордена, под ехидные, почти не слышные смешки главы Вэнь, которые старик Лань старался игнорировать. Без преувеличения, для Лань Цижэня, любящего во всём размеренность, спокойствие, а самое главное тишину, это был худший обед. Галдёж заклинателей для него был подобен хаосу, а ведь в Гусу вполне приём пищи можно было считать чем-то сакральным, но вот было ли там, что-то по-настоящему съедобное для представителей других орденов, оставалось под большим вопросом… Цзинь Лин же всё время обеда задумчиво глядел на своих дядей и отца, не понимая, как же при такой искренней неприязни между его дядями и отцом, его родители вообще сошлись и как он вообще при этом появился на свет? В любом случае, сейчас у Жуланя вопросов было больше чем ответов и единственное о чём молодой господин был осведомлён это о том, что его матушка испытывала симпатии к отцу в отличие от последнего. Что же такого случилось, что его отец поменял своё мнение Цзинь Лин не знал, а спрашивать как-то не решался… Но решил всё-таки, что возможно в книге об этом вскользь, да упомянут. Расспросить же, ему сейчас было откровенно некого.***
После Сичэня, книгу в руки взял Лань Ванцзи и так как все знали, что данный заклинатель особой экспрессией чувств, что в голосе, что в целом в эмоциях, не обладал, все приготовились слушать сухое, безэмоциональное чтение. Но Возражать никто не спешил. Почему же? Просто не хотели как-то обидеть Ванцзи. И каково же было их удивление, когда вместо ожидаемого сухого чтения текста они получили мягкий и вдумчивый баритон, казалось, что Второму Нефриту даже нравилась возможность наконец сменить деятельность. Теперь двигаясь без задержек, Вэй Усянь уже до темноты прибыл в Дафань Шань. Подъехав к подножию горы, он, наконец, понял, что «фань» означало вовсе не рис. Она получила такое название, потому что издалека была похожа на доброжелательного и упитанного Будду. Под горой раскинулся маленький городок «Ступни Будды». Количество заклинателей, собравшихся здесь, было гораздо больше, чем ожидал Вэй Усянь. В глазах рябило от пестроцветия людей из разных кланов и орденов в ярких одеждах. Почему-то у всех них был подавленный вид. Никто даже не смеялся над нелепой внешностью Вэй Усяня. Маленькое семейство кузнеца Чжэн, что неясным образом затесалось в эту большую компанию людей, посетивших на добровольно-принудительной основе Пристань Лотоса, неожиданно почувствовало напряжение. Супруга кузнеца неосознанно прижала к себе малышку А-Янь. Пятилетняя девочка тихо сидела в ногах у отца, играя с соломенной куклой, и непонимающе глянула на маму. А женщине вдруг стало не по себе от общего упоминания их тихого, мирного городка, что в жизни своей никогда не видел опаснее нечисти чем ходячие мертвецы. А теперь, когда кажется, «Ступни Будды» стали местом большого скопления заклинателей, все её чувства буквально кричали об опасности. Кузнец же, заметив нервное состояние своей любимой, осторожно приобнял её. Несмотря на внешнюю суровость он был довольно мягким человеком, да и у него начинались тревожные мысли на счёт такого большого скопления заклинателей. Не могло, что-то пустяковое привлечь в их места большую толпу… — Тебе лишь бы людей веселить — Цзян Чэн закатил глаза, глянув на Усяня, который где-то уже успел раздобыть чищенные семена лотоса и уплетал их довольно щурясь. Где он их достал Цзян Чэн понять не мог, но зато заметил на столе небольшое количество ещё не чищеных лотосов, которые успешно растаскивали младшие адепты. Ведь семена лотоса были в Юньмэне их самым любимым лакомством. Ванцзы же, оторвав взгляд от книги, тут же поспешил снова вернуться к ней. Картина открывшаяся его глазам была для него слишком бесстыдной: Вэй Усянь сидел в самой неподобающей, бесстыдной по мнению Второго Нефрита позе и держа в руках чашу, ел семена лотоса, передавая фарфоровую посудину то Цзян Ваньиню, то Сычжую и Цзинъи, которые тоже захотели попробовать что-то новое. И Ванцзи завидовал. Он возможно тоже не отказался бы от того, чтобы Усянь угостил и его, но ещё больше Ванцзи нервировало слишком близкое положение тел двух братьев Цзян и то, что они именно братья Второго Нефрита ничуть не успокаивало… Лань Сичэнь же, заметив, что его диди начал пить уксус, искренне забеспокоился. Ванцзи испепелял, хотя нет, скорее замораживал своим взглядом Цзян Ваньиня, сидящего непозволительно близко к бесстыднику, что украл юное сердце Лань Чжаня, его дорогого брата и чтобы хоть как-то спасти ситуацию Сичэнь мягко напомнил Ванцзи о том, что в зале они не одни и стоило бы продолжить чтение. В центре длинной улицы стояла группа заклинателей, ведущих серьезный разговор. Казалось, их мнения по какому-то вопросу очень сильно расходились. Вэй Усянь мог слышать их громкие голоса даже издалека. Сначала заклинатели вели себя мирно, но потом все более и более заводились. — А я думаю, что здесь нет никаких духов или монстров, пожирающих души, иначе Компасы Зла бы сработали. Все сидящие в зале тут же насторожились, услышав про компас и про нечисть пожирающую души и не могли взять в толк откуда же такая сильная нечисть могла взяться в таком захолустном месте, как «Ступни Будды». — Если тут нет ничего подобного, то как же тогда семь человек потеряли свои души? Не могли же они одновременно подхватить одну и ту же болезнь? Я, например, так и вообще о подобной болезни не слышал! — Семь человек потеряли души?! — Не Хуайсан буквально подскочил на месте и глянул на своего дагэ, что стал довольно серьёзен, услышав о подобной нечисти. Он в уме примерно перебрал все возможные варианты, как и многие сидящие в зале. И последний пришедший на ум вариант ему совсем не нравился. Если окажется, что на горе засела Ложная богиня это обеспечит головную боль всем орденам если её вовремя не уничтожить. Подобные мысли блуждали в головах и других глав орденов, что очень надеялись на то, что ошибаются и что нечисть будет не настолько проблемной. Однако, припоминая события в деревне Мо, они не смогли даже сами себя убедить в этом. — Такие болезни есть, но не думаю, что заклинатель имеет ввиду именно смерть от болезни. — Вэнь Цин и Юй Ксиу нахмурились, как и многие другие лекари, хоть они и понимали, что скорее всего это будет не по их части работы, но сам факт того, что заклинатель так уверенно говорил о невозможности существования такой болезни, их всех дружно оскорблял. — Даже если Компас Зла и не сработал, это не значит, что тут никого нет! Компас недостаточно точен и может указывать только примерное направление, так что нельзя полностью полагаться только на него. Может быть, в этой местности есть что-то, что создает помехи. — Недостаточно точен и указывает лишь примерное направление? Тогда это полностью бесполезное изобретение… — Цзинь Цзысюнь фыркнул. А Вэй Усянь хмыкнул, нисколько не задетый и ответил, видя задумчивые лица заклинателей: — У Старейшины Илина не очень-то законно «позаимствовали» все эти изобретения. И кто знает сколько всего не успел доработать до осады горы? Может книжный «Я» на этой горе вообще сидел себе тихо мирно и изобретал что-нибудь вообще безобидное, а тут… осада… заклинатели и смерть… — Усянь хмыкнул, видя как многие сидящие в зале призадумались, ведь и правда мир заклинателей получил изобретения Старейшины не лично от него. — Тем более Компас может зависеть и от силы злобной энергии которая исходит от тёмных тварей. Чем сильнее будет энергия тем, возможно точнее будет направление. А если учесть тот факт, что Компасы не досточно точны, то осада случилась возможно за месяц… или даже несколько недель до того, как он успел закончить расчёты. Вообщем заклинатели сами виноваты в том, что получили в свои руки полусырое изобретение… Никто из заклинателей не знал, что и ответить, ведь и правда изобретения Старейшины, после его смерти превратились не больше чем в добычу. — Знаешь… учитывая твою манеру письма они сами могли что-то не так расшифровать. Твои записи наверняка не одно поколение заклинателей до смертного одра расшифровывало! — Цзян Чэн постарался разрядить атмосферу. И у него это получилось. Те кто знал насколько ужасно письмо Усяня, когда тот торопиться, подгоняемый вдохновением или скукой не удержались, подхватив смех, а Усянь фыркнул: — Ну зато это хорошая система защиты. Кроме меня мои записи тогда мало кто расшифрует — Усянь кажется и не думал этого стыдиться. — Ты знаешь, кто создатель Компаса Зла? Что-то я не слышал, чтобы его компасу что-то создавало помехи. — На что это ты намекаешь таким тоном?! Конечно, я знаю, что Компас Зла создал Вэй Ин. Но не все его изобретения были безупречны. Можем же мы себе позволить хотя бы каплю сомнения?! Госпожа Юй и Цзян Фэнмянь нахмурились, услышав молочное имя своего воспитанника от неизвестного бродячего заклинателя. Они прекрасно понимали, что Старейшина Илин не пользовался почётом у людей, но называть его по имени данному при рождении было оскорблением и полным неуважением. — Я никогда не говорил, что тебе нельзя сомневаться, или что все его изобретения безупречны, так чего ты на меня накинулся? Разговор принял другое направление, уже не интересное Вэй Усяню, и он проехал мимо спорящих на своем ослике, ухмыляясь и хихикая. Он никак не ожидал, что после стольких лет он все еще жив в людских толках и пересудах. Вэй Усянь по-прежнему оставался притчей во языцех. Если бы можно было провести опрос, чтобы выяснить, чья известность среди заклинателей длилась больше всех, то победителем вышел бы, несомненно, Вэй Усянь. — Почему у меня такое ощущение, что Старейшина Илин даже гордиться этим? — Вэнь Цин глянула на Вэй Усяня, который обернулся в её сторону и улыбаясь ответил: — Скорее уж не гордится, его просто может забавлять сам факт того, что даже спустя тринадцать лет его всё ещё помнят. Даже боюсь спросить сколько ему это икалось в загробном мире… Даже страшно представить… Тринадцать лет почти беспрерывной икоты… Заклинатели, не обделённые воображением тут же представили себе картину в которой ужасный Старейшина Илин сидит в каком-то из судилищ Диюя, страдая не только от уготованного наказания, но и от того, что его каждую минуту вспоминают и не факт, далеко не факт, что добрым словом. По правде говоря, заклинатель был не так уж и неправ. Те Компасы Зла, что использовались сейчас, относились к самой первой версии, и, действительно, были недостаточно точны. Вэй Усянь как раз работал над улучшенной моделью, когда его логово уничтожили, так что теперь всем приходилось довольствоваться недоработанными компасами. — Первой версии? Это значит, что были ещё версии или же Старейшина Илин не успел создать более удачные вариации Компаса Зла? — Цзинь Гуаншань заинтересованно глянул в книгу, которая открывала всё больше и больше нового. А ещё кажется им предстояло узнать многое о неизведанном ранее тёмном пути. — Что и требовалось доказать. Старейшина Илин тихо мирно сидел себе и изобретал всякие полезные штуки для упрощения жизни заклинателей — Цзян Чэн вздохнул. Он ещё не понимал, что же должен чувствовать по отношению к Старейшине Илин, которым должен был стать его теперь уже дагэ. В любом случае, существа, пожиравшие плоть и кровь были низкоуровневыми, типа ходячих мертвецов. Только монстры или призраки высокого ранга способны пожирать и переваривать души. Тот, что орудовал здесь, пожрал семь за раз — неудивительно, что сейчас здесь было такое столпотворение заклинателей. Эту тварь никак нельзя было отнести к рядовым, поэтому Компас Зла обречен делать ошибки. — Значит, Компас Зла всё-таки бесполезен, против высокоуровневой нечести он становится не так эффективен… Нужно будет это учесть — Вэй Усянь задумался и, найдя обрывок рисовой бумаги и стащив у Не Хуайсана свою кисть и тушь, записал то-то на отрывке, погрузившись в работу. Ведь его вдохновение носило крайне хаотичный характер от того и записи Первого юньмэнского ученика порою выглядели не самым лучшим образом. Вэй Усянь натянул вожжи и ловко соскочил со спины ослика. Он взял яблоко, которое провисело перед ослиной мордой всю дорогу, и сказал: — Кусочек… Только один кусочек. Эй, ты что, и мою руку хочешь оттяпать? Девушки засмеялись. Всё же взаимодействие осла и Старейшины Илина было весьма забавным. Он укусил пару раз с другой стороны яблока и засунул остатки в рот животному, попутно размышляя, как же он дошел до того, что разделяет трапезу с ослом, как вдруг кто-то врезался в него сзади. Он обернулся и увидел девушку, которая, хоть и налетела на него, но казалось, совсем этого не осознавала. По лицу ее блуждала рассеянная улыбка, а сама она, не моргая, бессмысленным взглядом уставилась вдаль. Вэй Усянь проследил за ее взглядом и увидел, что она смотрит на густо заросшую вершину горы Дафань. Многие были в недоумении от того, что Старейшина Илин разделял трапезу с ослом. Даже если учитывать, что Старейшина, как и осёл давно не ел. А яблочком, тем более разделенным с животинкой, особо не наешься. Цзини же, все как один, скривились. Делить трапезу с животным? Это было выше их понимания. Хотя кое-кто из Цзиней вполне понял подобные действия. Цзинь Цзысюань сам часто таскал еду со стола для своей домашней любимицы — собаки-оборотня, подаренного матушкой. — Мне кажется или же… девушка явно тронулась умом? Только при чём тут гора? — жена кузнеца Чжэн точно помнила, что кроме храма богини там ничего представляющего опасность точно не было И вдруг, девушка, не говоря ни слова, начала танцевать перед ним. Руки и ноги ее дергались в бешеном темпе — то была по-настоящему дикая пляска. Вэй Усянь с большим удовольствием наблюдал за представлением, когда к ним, слегка задрав платье, подбежала женщина. Она прижала к себе девушку и запричитала: — А-Янь, пожалуйста, пойдем домой! — А-Янь?! — Кузнец вместе с супругой подскочили, до смерти напугав свою дочь и привлекая внимание заклинателей. Особенно их выкрику удивилась госпожа Цзинь. За всё время прибывания в Пристани она даже не подозревала, что её близкие друзья находятся сейчас совсем рядом. Заклинатели совсем ничего не понимали. Что происходит? Но особо догадливые сразу догадались о том, что девушка из книги, никто иная, как та самая пятилетняя А-Янь, что сейчас была в зале. А-Янь с силой отпихнула ее и принялась убегать, пританцовывая все с той же бессмысленной и пугающей ухмылкой, как будто бы она улыбалась кому-то очень дорогому. Женщина погналась за ней по улице, всхлипывая на ходу. Уличный торговец сочувственно заметил: — Какой ужас! А-Янь из семьи кузнеца Чжэн опять сбежала. — На долю ее матери выпало столько несчастий. А-Янь, ее муж, ее отец… Все они… Заклинателям и не нужно было дослушивать чтобы понять, что семью кузнеца ждала не очень хорошая судьба. Однако, всем хотелось узнать что же будет дальше поэтому они поторопили Ванцзи, получив в ответ лишь равнодушно холодный взгляд янтарных глаз, который до этого не отрывался от одной конкретной фигуры, словно нарочно не обращающей на него теперь никакого внимания. А в том, что не только его душа, но и душа Вэй Ина претерпела изменения он был более чем уверен. И хотел позже поговорить с ним об этом. Вэй Усянь бродил туда-сюда и слушал людские разговоры, по кусочкам составляя картину случившегося здесь. На горе Дафань находился погост. Большинство предков жителей городка Ступни Будды были похоронены здесь. Иногда и неопознанные трупы получали здесь местечко и табличку над головой. Несколько месяцев назад, одной темной и грозовой ночью, из-за ветра и дождя часть горы Дафань сошла вниз и упала прямо на погост. Множество старых могил было уничтожено, несколько гробов оказались на поверхности, и после были ударены молнией, так что и гробы, и похороненные в них трупы обуглились дочерна. — Неопознанные трупы хоронили вместе с жителями? — Цзян Чэн, как и многие удивились подобному, хотя причина была далеко не в щедрости жителей «Ступней Будды» с одной стороны это было конечно опасно, но и практично, позволяя позаботиться и о мёртвых и сберечь территорию от лишнего огораживания «своих» и «чужих» так как это было бы многим затратнее. Конечно же, жители Ступней Будды были крайне обеспокоены случившимся. После продолжительных молитв они вновь отстроили погост, полагая, что теперь все будет в порядке. Однако, с тех самых пор, люди в этом городке стали терять свои души. — После непогоды и после разрушения гробов стали терять души? — Цзян Фэнмянь вздохнул, подозревая, что из-за трагедии в деревне и появился злой дух, поглощающий души. — Нет, если бы всё было так просто этот случай не привлёк бы столько внимания — Вэнь Жохань вздохнул, надеясь, что в этот раз его орден не окажется виноват в этом. Так же как сейчас, когда на них сваливают все беды… Первым был известный городской лодырь. Он был жалким оборванцем, что целыми днями только и делал, что болтался без дела и никогда не работал. Из-за того, что он любил залезать на гору и гоняться за птицами, он оказался там и в ночь, когда сошла ее часть. Конечно, он перепугался до смерти, но, к счастью, остался жив. Что интересно, всего через пару дней после происшествия он женился. Свадьба была довольно пышной, а жених заявил, что отныне и впредь он намерен стать щедрым и зажить счастливой жизнью с молодой женой. — Городской лодырь? Оборванец никогда не работавший и вечно болтающийся без дела и через пару дней вдруг устроил пышную свадьбу? Что-то здесь не так. — Госпожа Юй, как никто другой, знавшая ценность деньгам, сейчас не понимала, как же лодырь, к тому же не работавший в своей жизни и дня, вдруг смог устроить пышную свадьбу? Женщина очень сомневалась, что любящие родители, уважающие себя и свой труд, с радостью отдадут за такого человека свою дочь. Девушки из разных орденов как одна скривились. Будь лодырь хоть писанным красавцем ни одна из них не пожелала бы выйти за него замуж. В первую брачную ночь он напился до чертиков и увалился в кровать. Невеста звала его, но он не отвечал. И только когда девушка как следует толкнула суженого, она поняла, что тело его холодно, а взгляд замутнен. От покойника его отличала только способность дышать. Пролежав в таком состоянии несколько дней, без еды и питья, он был, в конце концов, похоронен. К несчастью, невеста стала вдовой, не успев вкусить прелестей семейной жизни. — Это очень странно… Возможно ли, что в деревне есть Ложная богиня? — Цижэнь задумчиво глянул на книгу. Понимая, что в будущем всё больше и больше опасных тварей, даже если орден Вэнь в том будущем перестал существовать проблем от этого явно меньше не стало. Второй была А-Янь, из семьи кузнеца Чжэн. Девушка только-только получила предложение руки и сердца, как на следующий же день ее будущего мужа загрызли волки во время охоты в горах. Услышав такие новости, девушка пришла в то же состояние, что и городской лодырь. Но к счастью, через несколько дней ее болезнь, вызвавшая потерю души, прошла сама по себе. Однако после А-Янь сошла с ума и теперь убегала на улицу и танцевала перед первыми встречными. Кузнец вместе с супругой почувствовали подступающую дурноту. Их любимая дочь сошла с ума, так и не вкусив счастья супружеской жизни. И, заметив это, Вэнь Цин дала им по пиале успокаивающего чая, попросив не принимать всё близко к сердцу.Хоть она и понимала, что родители, узнавшие о такой судьбе своей единственной дочери были в ужасе… Всеми силами она постаралась убедить их в том, что этого можно избежать, если заклинатели смогут уничтожить тварь, пожирающую души. Третьей жертвой стал отец А-Янь, кузнец Чжэн. Всего, на данный момент, от потери души пострадали семь человек. — Почему мне кажется, что не зря в этой семье сразу двое потерявших души? И почему люди не обратились сразу после начала подобной болезни к заклинателям?! — Госпожа Юй вздохнула, понимая, что скорее всего жители думали, что справятся сами. Приняли действия какого-то злого духа за обычную болезнь и возложили надежды на лекаря. Или же. заклинатели просто слишком долго добирались до такого захолустного, богом забытого места… Вэй Усянь обдумал собранную информацию и заключил, что это был не монстр, пожирающий души, а все-таки таковой же дух. И хотя разница между ними была не такой уж очевидной, все же это были абсолютно разные существа. Дух был призраком, а монстр имел физическую форму. Скорее всего, в ночь, когда сошла часть горы, молния разбила какой-то гроб, и покоящийся в нем дух вырвался на волю. Если бы Вэй Усянь мог осмотреть разбитые гробы и проверить наличие печатей на них, то стало бы ясно, дух это или все же нет. Но жители Ступней Будды уже перезахоронили обугленные гробы в другом месте и упокоили останки, так что улик никаких не осталось. Попасть на гору можно было по тропинке, которая начиналась в городке. Вэй Усянь оседлал ослика и медленно побрел наверх. Вскоре ему навстречу попалась группа людей, чьи выражения лиц не внушали оптимизма. У некоторых из них были шрамы, и все они разговаривали одновременно. Увидев Вэй Усяня они подпрыгнули, в сумерках приняв его за призрак висельника. Сыпля проклятиями, люди быстро прошли мимо. Вэй Усянь обернулся и подумал: «Может быть, они расстроены от того, что добыча оказалась им не по зубам?» — Он не стал далее ломать голову над этим и шлепнул осла по заду, чтобы тот бежал быстрее. Но, к сожалению, Вэй Усянь пропустил последующие плаксивые жалобы этих людей друг другу. Юнмэнцы дружно закатили глаза, по их скромному мнению Вэй Усянь при должном настроении мог нагнать страху и без макияжа призрака-висельника и лучше всего об этом знали младшие и средние адепты, которым доводилось видеть Вэй Ина в гневе. — Я никогда не встречал подобного человека! — Разве стал бы глава большого клана сражаться с пожирателем душ бок о бок с нами? В молодости он, наверное, убил сотни таких духов. — А что нам еще оставалось делать? Он глава великого Ордена. Ты можешь переходить дорогу кому угодно, но не клану Цзян, и не его главе Цзян Чэну. Давайте собираться, уходить и радоваться, что мы так легко отделались! — Глава ордена Цзян? Цзян Чэн?! — Усянь как и многие уставился на юношу, что сейчас даже отдалённо не казался грозным заклинателем. — Чем же он должен был их так напугать? — Надо же… А становится всё интереснее. — Глава Не усмехнулся — похоже в будущем этот юноша станет грозным главой. Госпожа Цзинь вздохнула: — Возможно ему рано пришлось повзрослеть, да и управление орденом накладывает свои обязательства. Возможно же, что люди и преувеличивают его грозность? Цзян Фэнмянь вздохнул. Ему не очень бы хотелось чтобы его сын стал слишком грозен. Хотя, возможно оно было и к лучшему? Впрочем сейчас никто однозначно ничего сказать не мог, поэтому после перерыва было решено продолжить чтение и за вечер успеть прочитать хотя бы четверть следующей главы. Или же заняться своими делами и отдохнуть. — Я согласна, нам нужен отдых, а лучше будет поскорее проверить записи из библиотеки…