✦
Джисону хотелось бы, чтобы он мог винить в своей бессоннице в ту ночь кого-то другого, а не Минхо, но он пытался взять за привычку не лгать… по крайней мере, самому себе. Через три часа после того, как он укрылся одеялом, он ворочался с боку на бок и думал о Минхо, как будто он единственный человек, которого Джисон когда-либо знал. Он не может не задаться вопросом, почему Минхо вообще пригласил его, почему он отказался от пятничного вечера, чтобы пойти с Джисоном на дурацкий выпускной бал. И хотя его мозг работает на полную мощность, на эти вопросы он никак не может найти ответа. Он знает, что не должен придавать этому большого значения, это… это всего лишь выпускной, всего одна ночь, но... это не «всего лишь» Минхо. Это Минхо. Лучший друг его брата на всю жизнь, вероятно, самый крутой человек, которого знает Джисон, и тот, в кого он был влюблен с первого дня. Со страстью к танцам и всему милому, Минхо взял его мир штурмом, и с тех пор для Джисона не было никого другого, по крайней мере, кого-то важного. Потому что, когда Джисон и его друзья напивались на вечеринках, на которых им на самом деле не следовало быть, Минхо был ответственным человеком, который доставлял их домой целыми и невредимыми, хотя и не обязан был этого делать. Он пригласил Джисона на пиццу, когда Ёнхён проворчал, что ему следует вернуться в свою комнату, помог ему заполнить рабочие тетради по биологии, угостил его едой и сказал, что Джисон может заплатить в следующий раз, но он всегда платил, и всякий раз, когда он замечал Джисона в коридорах школы, он всегда улыбался, как будто Джисон не был надоедливым младшим братом его лучшего друга. Тогда, когда Минхо еще не учился в колледже, было легче обманывать себя, думая, что эта милая улыбка отличалась от тех, которые он дарил другим людям. Иногда, они много разговаривали, пока Ёнхёна не было дома, а иногда Минхо заходил в комнату Джисона, чтобы поздороваться и бросить ему пачку мармеладных мишек, которые он купил по дороге к ним домой. И если Джисон все еще не перерос эту влюбленность, если вместо этого она переросла во что-то более опасное, тогда это уже было только между ним и богом. Хотя он не совсем уверен, что чувствует к Минхо сейчас, каждый раз, когда он смотрит на него, каждый раз, когда Минхо приходит к ним домой и приветствует Джисона той же милой улыбкой, впечатление, что что бы это ни было, чувство все еще сильно́, закрепляется в его сознании. Джисон вздыхает, перекатываясь на бок и отказываясь от попыток закрыть глаза, чтобы уснуть. Это только дает его разуму пространство для блуждания, и, откровенно говоря, это смущает, как много места его мозг отводит теме Минхо, даже когда старшего нет рядом. Достав свой телефон, Джисон открывает YouTube и смотрит все, что алгоритм подбрасывает ему, надеясь и молясь, чтобы видео отвлекли его мысли от Минхо, но даже с милыми пингвинами на экране Джисон продолжает задаваться вопросом, как, черт возьми, он должен пережить целую ночь выпускного только с Минхо. Где-то около четырех часов утра он посылает Хенджину сообщение, в котором говорится: «Я убью тебя».✦
Когда Джисон встает с постели утром намного раньше, чем обычно, начинающаяся головная боль уже терроризирует его виски. В любом случае, он планирует провести остаток дня под одеялом, но на первом месте стоит необходимость двигаться и доставить пищу в свой организм. Прошлой ночью ему действительно удалось немного поспать, но это было больше похоже на то, что он то приходил в сознание, то терял его, что сделало его еще более измотанным, чем если бы он вообще не спал. Тем не менее, Джисон надеется, что он не выглядит таким мертвым, каким себя чувствует, было бы неловко отвечать на вопросы о том, что он делал прошлой ночью, чтобы быть таким уставшим. Он никак не мог сказать: «Ах, ну, знаешь, я провел семь часов, думая о Ли Минхо и о том, какого черта он предложил пойти со мной на выпускной», и не умереть от смущения. Потирая лицо, он заходит на кухню и со стоном приветствует Ёнхёна. Его брат отвечает звуком, близким к приветствию, и продолжает жевать свой хлеб, поэтому Джисон подходит к стойке, чтобы приготовить себе кофе, и убежать обратно наверх. Однако его планы рушатся в тот момент, когда он нажимает нужные кнопки на кофеварке и хватает свой телефон, чтобы продолжить разговор с Хенджином (читайте: разбудить Хенджина своими сообщениями). – Итак, – начинает Ёнхён, казалось бы, равнодушно потягивая кофе. – Минхо сказал мне, что ты идешь на выпускной. Джисона закоротило. Он уверен, что его тело замерзает от холода, одновременно вспыхивая огнем, отчего его щеки кажутся агрессивно-красными. Медленно поворачиваясь лицом к стойке, он видит только, что Ёнхён даже не смотрит на него, он просто ест свой чертов хлеб, и тут Джисон посыпался. – Хм. Ага. Да, – красноречиво говорит он. – Он слышал, как я говорил об этом с Хенджином прошлым вечером, и просто... Ёнхён приподнимает бровь. Его губы изгибаются в веселой усмешке. – Пригласил тебя? Джисон кивает и возвращается к своей кофеварке. Он взвешивает свои варианты, обдумывает их и, наконец, спрашивает: – Ты не возражаешь? – Почему я должен возражать? – Ёнхён звучит так, как будто он собирается усмехнуться и спросить Джисона, почему он вообще задал такой глупый вопрос. От этого его шея краснеет. – Я думаю, это мило с его стороны – хотеть, чтобы тебе было весело. – Ага, но, типа... он твой друг, и.. он приглашает меня на выпускной… Ёнхён вздыхает точно так же, как их отец, когда Джисон просит его дать ему еще один урок вождения. – Со всем уважением, – говорит его брат, допивая кофе и вставая со стула, – иногда ты бываешь очень тупым. Джисон бьет его кулаком в плечо, пока Ёнхён моет свою кружку, и получает в ответ удар в бок. Они бы продолжали толкать друг друга гораздо дольше, вероятно, пока кто-нибудь из них не переступит черту и не разозлится, но кофеварка подает сигнал, и Джисон решает сжалиться над стариковскими костями Ёнхёна. Ёнхён все еще толкает Джисона на выходе из кухни, чуть не заставляя его пролить свой драгоценный эликсир жизни, и притворяется невинным, когда бежит к двери. Однако перед тем, как уйти, он оборачивается через плечо и убеждается, что Джисон слушает. – Меня не удивляет, что он пригласил тебя, – говорит он. – В конце концов, он всегда питал к тебе слабость. Не в первый раз за последние два дня, все, что может придумать разум Джисона, это: «Какого хрена».✦
Хенджин приходит днем под предлогом учебы, что, как они оба знают, является дерьмовым оправданием, и Джисону хочется придушить его и расцеловать в тот самый момент, когда он заходит в его комнату с пакетом закусок (без каких-либо книг в поле зрения). – Я не могу поверить, что ты идешь на выпускной с Ли Минхо, – это первое, что он говорит, и Джисон знает, что он должен выбросить все остатки надежды на то, что Хенджин не поднимет тему выпускного (и Минхо). Хенджин со стоном запрыгивает на кровать Джисона. Пружины скрипят под его весом, и он замирает на секунду, как будто думает, что это, в случае чего, как-то остановит кровать Джисона от поломки. Джисон долго не отвечает, он выхватывает бумажный пакет из рук Хенджина и роется в содержимом, радостно мыча, когда находит пакет со своими любимыми мармеладными мишками. Затем он позволяет Хенджину забрать его обратно и наслаждается тишиной и покоем, пока они молча жуют свои сладости. Но Хенджин доедает свои драже или что там у него, и пронзает Джисона пристальным взглядом, и он перекатывается на спину, чтобы ему не приходилось смотреть на друга. – Он, наверное, просто так сказал это, – говорит он, отрывая кусочек кислой мармеладной полоски. – Или он... он в конечном итоге скажет: «Эй, кое-что случилось, и я не смогу пойти». Хенджин хмурится. – Он бы этого не сделал, – уверяет он, подталкивая Джисона локтем в икру. – Мы говорим о Минхо. Ага, он бы этого не сделал. Но Джисон просто пытается избежать разочарования, если у него ничего не получится, потому что сейчас все кажется слишком идеальным, чтобы быть правдой. – Ты должен дрыгать ногами в воздухе и прыгать до потолка от счастья, – говорит ему Хенджин. – Это Минхо. Минхо, в которого ты был глупо влюблен с тех пор, как понял, что тебе нравятся парни, а возможно, и раньше. Минхо, который пригласил тебя на выпускной, хотя он классный парень из колледжа, и есть миллион вещей, которыми он мог бы заняться в пятницу вечером. Джисон счастлив. Джисон чувствует головокружение от радости. Джисон прыгал до потолка, дрыгал ногами в воздухе и улыбался до боли в щеках. Но... – Я не помню, когда в последний раз мы оставались наедине больше десяти минут, – говорит он. – Я не хочу ставить себя в неловкое положение перед ним. Больше, чем я обычно делаю. Хенджин крадет у него одну из кислых полосок и жует ее отвратительно громко, но когда Джисон оглядывается на него, друг кажется задумчивым. – Ты слишком сосредоточен на том, чтобы не ставить себя в неловкое положение, что в конечном итоге делаешь именно это, потому что ты не являешься самим собой, – в конце концов говорит Хенджин, когда язык Джисона становится таким сладким, что ему приходится схватить бутылку воды и залпом выпить ее. – Ты ему нравишься. Он сам пригласил тебя. Он хочет пойти с тобой. Он бы не стал, если бы считал, что ты опозоришь его. Джисон думает об этом, и... Да. Может быть, он нравится Минхо. Он всегда оставляет милые комментарии под постами Джисона в Instagram, и он отправляет ему всякое в Snapchat (что он, вероятно, отправляет всем, но… в любом случае), и каждый раз, когда они видят друг друга лично, он начинает разговор. С ним все будет в порядке. – И ты знаешь, что Минхо – хороший человек, – добавляет Хенджин. – Во всяком случае, он позаботится о том, чтобы тебе было комфортно и весело, и будь проклято все, кроме этого. Это то, в чем Джисон совершенно уверен, и, честно говоря, когда Хенджин так говорит, Джисону не о чем беспокоиться, он даже уверен, что Минхо отвез бы его домой через пять минут после выпускного, если бы Джисон сказал, что хочет вернуться. И теперь он должен найти костюм и приложить усилия, чтобы хорошо выглядеть для Минхо. Он хочет выглядеть идеально для него. Он хочет выглядеть взрослым. Он не хочет выглядеть просто младшим братом Ёнхёна. Он хочет выглядеть как Джисон – человек, с которым Минхо хочет пойти на выпускной. Господи.✦
Когда через несколько дней Джисон пишет Минхо, чтобы подтвердить детали выпускного вечера, старший не просто отвечает на сообщение и уходит. Убедившись, что Джисон знает, что он не собирается его бросать, после того, как он думает, что разговор окончен, Минхо отправляет ему, кажется, все странные мемы и видео с милыми животными, которые попадаются ему на глаза… хотя, он не делал этого раньше. Поначалу застигнутый врасплох, Джисон отвечает сухо или так долго обдумывает свои ответы, что Минхо успевает отправить что-то еще, но затем он находит видео, на котором кот прыгает вокруг, думая, что он – кролик, и его первая мысль – переслать Минхо. Он пересылает. А потом Джисон перестает все обдумывать по десять раз (он думает только дважды) и засыпает Минхо сообщениями обо всем и ни о чем, милыми кошками, глупыми шутками и несмешными мемами. Он не знает, как заводит нормальный разговор, но в течение недели они переписываются почти без остановки, и когда им приходится идти на занятия, которые прерывают переписку, Джисон всегда чувствует разочарование. (Его друзья не упускают шанса подразнить его за то, что он проводит каждое мгновение, не отрывая глаз от телефона, но только Хенджин замечает, кому Джисон так оживленно отвечает.) Это заставляет его немного меньше беспокоиться обо всем этом выпускном вечере, зная, что у них с Минхо будут актуальные темы для разговора, но нервы снова начинают сдавать, когда наступает пятница, и все, о чем говорит школа – это выпускной бал. Джисон чуть не умирает, когда Минхо отправляет ему селфи, сделанное в машине, за которым следует сообщение: «Я еду к тебе!!!!» и еще одно фото, но на этот раз с Ёнхёном за рулем. Он заставляет себя напечатать «Не могу дождаться», хотя его желудок скручивается в узел, и он уверен, что его может стошнить, если внутрь попадет какая-нибудь еда. Когда он возвращается домой в тот день, его мама замечает, как он нервничает, и предлагает принести ему кружку кофе в комнату, чтобы Джисон мог начать собираться. Он принимает самый долгий душ в своей жизни, пять раз чистит зубы и проверяет, не испачкался ли его костюм волшебным образом, пока находился в чехле. Он слышит звук подъезжающей машины, но знает, что это всего лишь Ёнхён, поэтому не паникует, но его пульс все равно учащается при мысли о том, что Минхо скоро будет здесь. Становится еще хуже: Минхо отправляет ему еще одно селфи: с мокрыми и взъерошенными после душа волосами, и сердцебиение Джисона взлетает до небес при виде его обнаженного плеча. Ему плохо, и на данный момент он не понимает, должен ли он стыдиться этого. Потому что... кто бы не потерял свой рассудок из-за Ли Минхо? В один момент Джисон говорит Минхо, чтобы тот не опаздывал, а в следующий – он стоит перед зеркалом в ванной, пытаясь убедить себя, что нервничать не из-за чего. Он смотрит на свое отражение и задается вопросом, готов ли парень, смотрящий на него в ответ, провести ночь всей своей жизни… он не находит ответа. Его темные волосы разделены прямым пробором. На нем полностью черный костюм, потому что он слишком боялся, что прольет что-нибудь на белую рубашку, подпоясанный ремнем на талии. Ёнхён заходит, чтобы дать ему шоколадку для заряда энергией, но он останавливается в дверях с поднятыми бровями и тихим свистом. Джисон краснеет, смущенный до крайности, и угрожает ударить его прямо в лицо. – Боже, – фыркает Ёнхён, запихивая шоколад ему в руки. – Я даже не могу сказать, что ты выглядишь красиво, да? – Это у нас семейное, – невозмутимо говорит Джисон и быстро выталкивая брата из своей комнаты. Сделав глубокий вдох, он садится на край кровати и хватает телефон, чтобы убить время, переписываясь с Хенджином, но он обнаруживает сообщение от друга: «Сынмин здесь!!!!!!!!!!» «Отлично», – с несчастным видом думает он и открывает Candy Crush, чтобы снова не впасть в беспокойство, получив учащенное сердцебиение и потные ладони. Трудно сосредоточиться на игре, когда все, о чем он может думать, это «когда уже Минхо будет здесь», и «что, если он не придет, и что, если…» Ему даже не удается пройти один уровень, и в верхней части экрана появляется сообщение от Минхо.МИНХО
я на подъездной дорожке ты готов?дааапп, я полностью готов
сейчас спущусь!!!
это всего лишь я тебе не нужно нервничать Легче сказать, чем сделать. Джисон бросает последний взгляд в зеркало, висящее на стене его спальни, и, решив, что он сегодня довольно красив, делает глубокий вдох. И еще один. А потом еще один. А потом он, наконец, покидает свою спальню, прежде чем успеет испугаться и запереться внутри. Это просто выпускной, продолжает он говорить себе. Один вечер, пара танцев, чашка-другая дешевого пунша. Он может это сделать. Как только он спускается по лестнице, то слышит, как открывается входная дверь, а затем голоса Ёнхёна и чуть тише – Минхо, наполняют воздух, и Джисону приходится остановиться, прежде чем он может упасть в обморок. Эта ночь убьет его, он еще даже не видел Минхо, и уже кажется, что вечер, проведенный в качестве его спутника, не принесет ничего хорошего бедному сердцу Джисона. Впервые Минхо пришел в этот дом ради него, и одной этой мысли достаточно, чтобы привести его мозг в полный беспорядок. – Кажется, так ты не наряжался даже для нашего выпускного, – слышит он слова Ёнхёна и продолжает бесполезно стоять около лестницы, когда слышит их приближающиеся шаги. – Потому что наш выпускной был дерьмовым, – говорит Минхо. – Это для Джисони. Все должно быть... Он обрывает себя в ту же секунду, как они с Ёнхёном входят в фойе, и переводит взгляд на Джисона. Его рот на секунду остается открытым, а затем Ёнхён переводит взгляд с одного на другого и хихикает, а Минхо собирается с силами, чтобы одарить Джисона ослепительной улыбкой. Джисон не может собраться с мыслями, когда Ёнхён говорит, что пойдет за их мамой, он почти не слушает, слишком сосредоточенный на Минхо: на его волосах, разделенных прямым пробором, и дизайнерской рубашке в паре с брюками, идеально облегающими его ноги; золотая серьга, свисающая с его уха, и то, как его губы мерцающие в лучах заходящего солнца, струящихся через окно, более глубокого оттенка розового, как будто он нанес бальзам для губ. Джисон делает шаг к нему, чувствуя, как его кожа становится горячей и краснеет под пронзительным взглядом Минхо. – Ты выглядишь… – Минхо, похоже, не может найти подходящих слов, он на мгновение замолкает и просто... смотрит. – Идеально. Ты выглядишь идеально. Сердце Джисона подпрыгивает. Бесполезная чертова штука. – Если я выгляжу идеально, то ты выглядишь чертовски сногсшибательно, – говорит он, прежде чем его мозг улавливает слова, слетающие с его губ. Минхо смеется, но кончики его ушей краснеют, и он опускает голову с застенчивой улыбкой. – Просто чтобы ты знал, – добавляет Джисон, – моя мама ищет камеру. Она не выпустит нас, не сделав по крайней мере тысячи снимков. – Так и надо. Эти наряды, – Минхо жестом показывает на них двоих, — войдут в историю. Джисон ухмыляется. – Она собирается поместить их в семейный альбом. И оформить их. И выложить в Интернет, чтобы другие ее подруги-мамы могли их увидеть. – Тогда я скажу маме, чтобы она поставила лайк этому посту. Джисон не сомневается в этом; он также не сомневается, что его мама отправит все тысячи фотографий маме Минхо, как только они выйдут за дверь. Минхо издает внезапный звук, как будто он только что что-то вспомнил, и тянется к бумажному пакету, висящему на сгибе его плеча. Он достает пластиковую коробку с двумя простыми цветочными букетами с одной темно-красной розой, – и открывает ее, чтобы Джисон мог увидеть. – Они выглядят даже лучше, чем на фотографиях, – говорит Джисон. Минхо настоял на том, чтобы купить корсажи для них обоих, и Джисон помог ему выбрать, хотя это было легко, так как им обоим понравился один и тот же; все остальное было немного чересчур. Эти же были идеальны. Минхо берет Джисона за запястье, его пальцы мягкие и нежные, когда он надевает ему корсаж. – Красиво, – вот что он говорит, когда все сделано, и Джисону приходится согласиться, он думал о том, чтобы не поддерживать эту, казалось бы, глупую традицию, но теперь, когда темная роза надета у него на запястье, а Минхо улыбается ему вот так, ему это нравится. Джисон помогает Минхо с его корсажем, и как только они заканчивают, появляется его мама с камерой в руке, а за ней следует веселый Ёнхён. – Нам не обязательно делать стандартную позу, где один человек обнимает второго со спины, если ты не хочешь, – тихо говорит ему Минхо, когда мама Джисона приглашает их встать на лестнице. – Просто сделай знак мира или... что угодно, и я просто повторю. Я думаю, что твоей маме все равно понравятся фотографии. Щеки Джисона уже порозовели, но то, как Минхо наклоняется, чтобы прошептать ему на ухо, заставляет его покраснеть еще сильнее. Он не гордится этим, но он ничего не может поделать с эффектом, который Минхо оказывает на него, и сама идея того, что это за вечер, уже переполняет его эмоциями. И это еще только начало. – Я не возражаю, если ты не против, – шепчет он в ответ и чувствует, как рука Минхо мгновенно обвивается вокруг его талии. Остынь, остынь, остынь. Так что у них есть фотографии в позе объятия со спины, Минхо держит Джисона, а затем Джисон тоже обнимает Минхо и глупо думает, что он был бы счастлив сделать это без всех этоих костюмов и фотографий. Он был бы счастлив просто обнять его. Бабочки в животе появляются всякий раз, когда Минхо рядом, но когда он так близко... Джисон чувствует, что через несколько секунд потеряет сознание в этих объятиях, и его сердце бьется так быстро, что он думает, они могут не успеть в школу. Даже Ёнхён делает несколько снимков, с Джисоном с одной стороны и Минхо с другой, и он так сильно сжимает их, что Минхо кричит на него за то, что он помнет их одежду; вот когда их, наконец, отпускают, когда они встают, чтобы сфотографироваться с мамой Джисона, и только тогда они наконец-то могут выйти из дома. Но не без того, чтобы Ёнхён не начал раздражать их и не крикнул им вслед: – Верни его домой до полуночи! На что их мама добавляет: – О, замолчи! – за которым следует гораздо более громкое: – Не торопитесь! Джисон захлопывает дверь под звуки веселого смеха Минхо и умоляет свои ноги выдержать его вес и не подогнуться, когда старший берет его за руку и тянет к своему джипу, припаркованному на подъездной дорожке. Он открывает перед ним дверцу машины, что Джисон считает нелепым и очень очаровательным, и он думает, что его мама, возможно, наблюдает за ними через кухонное окно, так что это только усиливает его смущение. – Спасибо, сэр, – говорит он, проскальзывая на пассажирское сиденье, и замечает, как Минхо прикусывает нижнюю губу, чтобы сдержать улыбку, прежде чем закрыть дверь и подойти к водительскому месту. Когда он выезжает на главную дорогу, мозг Джисона улавливает тот факт, что они одни, и на секунду замирает. Он крутит золотое кольцо на среднем пальце и напевает песню, играющую по радио, стараясь не слишком пялиться на Минхо, чтобы тот не выходил из себя. Нет причин нервничать, но система Джисона просто не понимает этого. Она одумается, может быть, через мгновение, когда будет уверена, что Минхо действительно хочет провести с ним эту ночь и делает это не потому, что ему жаль Джисона. Он только частично нервничает из-за выпускного вечера; в основном это тот факт, что, по опыту – это всего лишь вопрос времени, когда Джисон скажет что-нибудь глупое, что испортит настроение и весь вечер для него и Минхо. Боже. Ему следовало оставить все эти навязчивые идеи дома. Минхо ничего не говорит прямо, но ясно, что он замечает, как нервничает Джисон. Он смотрит в сторону, как будто думает, что Джисон не смотрит на него, и пока они не добираются до первого красного светофора, он выглядит так, как будто хочет что-то сказать, но не говорит. – Как думаешь, твои друзья уже там? – спрашивает он, когда машина останавливается. – Твоя мама действительно изо всех сил старалась сфотографировать нас, хорошо, что мы ушли, пока не опоздали. Джисон хмыкает. – Скорее всего. Я думаю, они будут слишком заняты своими парами, чтобы заметить, как мы вошли. Это означает, что Минхо придется иметь с ним дело всю ночь, пока ему неизбежно не наскучит проводить время среди старшеклассников, и они не отправятся домой. – Значит, ты в моем распоряжении на всю ночь? Ох. Джисон поворачивается, чтобы посмотреть на него, в тот момент, когда свет меняется на желтый. Еще одна затаившая дыхание секунда, и Минхо нажимает на педаль газа, а Джисону остается только гадать, не выдумал ли он просто эти слова. Но потом Минхо смотрит на него… и Джисон знает. Он не осмеливается сказать, что улыбка, которой светит Минхо, ему нравится, но в ней есть что-то нежное, что-то теплое и уверенное, что делает его плечи немного менее напряженными, а сердцебиение немного более ровным. – Кажется, так и есть, – говорит Джисон. Его губы остаются приподнятыми в радостной улыбке до конца поездки в школу. Найти свободное место для парковки оказывается непросто, и Минхо удается найти его только, когда кто-то другой выехал. Тем не менее, он не выглядит расстроенным, он только смотрит на Джисона с глупой ухмылкой и позволяет своему выражению лица смениться облегчением, когда он, наконец, глушит двигатель. И Джисон понимает, что это конец. Они выходят из машины, направляются к школе, и Джисон не может удержаться от болтовни о том, как некоторые из его друзей отвечали за оформление всего мероприятия, и спрашивает Минхо, как выглядел спортзал во время его собственного выпускного вечера. И... он думал, что будет больше беспокоиться о том, что проведет так много времени наедине с Минхо, но когда они идут ко входу, они продолжают смеяться, и Минхо берет Джисона за руку, сжимая ее раз, или два, или десять раз. Благодаря этому, ему на удивление легко оставить нервозность за пределами здания. Коридоры полны студентов и их пар, и Джисон уверен, что его ладони становятся ужасно липкими, но Минхо не отпускает его руку, и, заметив фотобудку, стоящую в углу, тянет Джисона за собой. – Кажется, мы все еще не сделали достаточно снимков, – говорит он, толкая Джисона в плечо и давая ему время протестовать, Джисон этого не планировал; он – тот, кто отодвигает маленькую занавеску и тащит Минхо, чтобы сесть с ним в тесном пространстве, переплетя руки, касаясь бедер и всего остального. Воздух спертый из-за того, сколько людей, утопающих в духах, были здесь ранее, но Джисон не возражает, потому что он четко может различить запах одеколона Минхо, когда они наклоняются ближе к экрану, чтобы понять, как работает фотобудка. Он морщит нос, чувствуя себя глубоко смущенным. – Давай сделаем два сета, –- говорит Минхо после того, как они выбирают тему (на которой золотыми блестящими буквами над их головами написано «ВЫПУСКНОЙ», и это единственная приемлемая тема среди отвратительных воздушных шаров и фейерверков). – Один для меня и один для тебя. У Джисона от этого сжимается грудь, но он умудряется оттолкнуть Минхо и сказать: – Чур мой тот, который получается лучше. – Это при условии, что они окажутся хорошими, – быстро замечает Минхо, но он одаривает Джисона ухмылкой, как бы говоря: «они мне все равно понравятся». Джисону тоже они понравятся. Фотографии не идеальны, но они идеальны. На одном из них глаза Минхо закрыты, а на другом рот Джисона смущенно приоткрыт, когда он пытается улыбнуться, но на другом получается довольно мило: они оба смеются над лицами, которые они скорчили на предыдущем фото. Джисону эти нравятся больше всего. Он осторожно кладет полоски во внутренний карман пиджака и удивляется собственному телу, которое действует прежде, чем он успевает подумать, протягивая руку к Минхо ладонью вверх, открытое приглашение. Минхо принимает его. Хотя легкое удивление слегка искажает его черты, он все еще улыбается Джисону той лихой улыбкой, от которой у младшего слабеют колени, а мозг превращается в кашу. Свет слегка приглушен, когда он, наконец, пробивается сквозь занавес с бахромой из фольги, беспорядок розовых, пурпурных и синих тонов. Музыка становится громче, чем была в коридоре, немного слишком громко, на вкус Джисона, когда она сопровождается возбужденным бормотанием и болтовней студентов, и Джисон молится, чтобы ему не пришлось слушать ничего, кроме дрянных песен о любви, весь вечер. По всему пространству развешаны бумажные фонарики, разноцветные воздушные шары связаны вместе, образуя колонны, а занавески волнами развеваются, чтобы скрыть тот факт, что это все еще спортивное сооружение. Джисон хотел бы сказать, что это что-то большее, чем дешевизна, но это... выглядит неплохо. Это мило. Наверное, достаточно хороша для выпускного вечера в старшей школе. Он может оценить усилия, которые были вложены в оформление. Он довольно долго осматривал зал, прежде чем Хенджин замечает их в новом потоке тел, наводняющих спортзал, и оживляется, немедленно направляясь в их сторону. Он тащит Сынмина за руку. У Джисона едва хватает времени собраться с силами, прежде чем Хенджин бросается в его объятия. Он отстраняется так же быстро, как и появляется, держа Джисона за плечи и окидывая взглядом его фигуру. Затем он смотрит на Минхо сверху вниз и, наконец, улыбается. – Вы выглядите потрясающе, – говорит он им обоим и вслепую тянется назад, чтобы снова схватить Сынмина за руку и потащить его вперед. Продолжая представлять Минхо и Сынмина, он говорит им, что они должны начать с нескольких напитков, а затем отправиться на танцпол, потому что там будут все. Джисон едва замечает, как рука Минхо обнимает его за талию, но взгляд Хенджина, скользящий вниз, заставляет его сосредоточиться на этом, и у него перехватывает дыхание; вот почему «через пару минут», выходит немного сдавленным. Минхо, кажется, не возражает, но он смотрит на Джисона и подходит ближе. – Сначала мы осмотримся, а потом сделаем все, что захочет Джисон, – говорит он Хенджину и Сынмину. – Увидимся позже, ребята? Хенджин выглядит так, как будто он хочет что-то сказать, возможно, постебать их еще немного, прежде чем отпустить, но Сынмин переплетает их пальцы и тянет его прочь, нежно улыбаясь, пока Хенджин прощается. Джисон и Минхо обмениваются глупыми ухмылками, но Джисон испытывает смущающее облегчение, оставшись с ним наедине, не совсем уверенный, что Хенджин мог случайно сказать в его компании, даже не имея в виду ничего плохого. Он просто не хочет рисковать. – Мы можем подождать, пока придет больше людей, а потом взять что-нибудь выпить, – предлагает Минхо. Джисон пытается не выглядеть явно разочарованным, когда рука старшего падает с его талии, но у него это совсем не получается. Он надеется, что это, по крайней мере, не отразится на его лице. Если по мягкой улыбке Минхо можно что-то сказать, то, скорее всего, он ничего не понял. – Звучит заманчиво, – говорит ему Джисон, но когда они начинают прогуливаться по залу, и он приветствует нескольких своих друзей, представляя их Минхо, он чувствует необходимость потянуть Минхо за рукав рубашки и сказать: – Прости, если я не лучшая пара для выпускного. Минхо останавливается. Хотя он пытается сохранить спокойное и нейтральное выражение лица, подергивание его бровей, угрожающих сойтись вместе, выдает его. – Не говори глупостей. Вечер только начался, а я провожу лучшее время в своей жизни, – говорит он, с улыбкой толкая Джисона в бок. – И... это твоя ночь. Я должен быть лучшей парой на выпускном. Я просто хочу, чтобы тебе было комфортно, хорошо? Ага. Потому что Минхо знает, что Джисон ненавидит... все. Он проглатывает беспричинную горечь, подступающую к горлу. Он должен наслаждаться ночью, а не портить время, которое он на самом деле проводит с Минхо. – Хорошо. Но, чтобы ты знал, мне комфортно, – говорит Джисон, желая, чтобы его легкая улыбка выглядела более убедительной, чем кажется на самом деле. – С тобой. Минхо, кажется, совершенно ошеломлен его простыми словами, но прежде чем Джисон успевает взять их обратно или обратить в шутку, он расплывается в застенчивой улыбке и говорит: – Перестань быть сентиментальным! Груз спадает с сердца Джисона. Часть груза. – Я буду делать все, что захочу, – говорит он. Просто чтобы не смотреть Минхо в эти вопрошающие и любопытные глаза, он окидывает взглядом зал и замечает пунш. – Я принесу нам выпить. Он не дает Минхо шанса предложить пойти с ним, но Минхо все равно берет его за руку, прежде чем он успевает уйти, и говорит: – Я останусь здесь. Очередь за пуншем немного длинновата по его мнению, не как его терпение, но Джисон не хочет возвращаться с пустыми руками, когда он уже сказал, что принесет им выпить. Он пытается найти больше своих друзей в толпе, и ему удается разглядеть Чонина, кружащегося со своей девушкой на танцполе, прежде чем они сливаются в месиво лиц. После, по ощущениям, многочасового ожидания Джисону наконец удается наполнить два пластиковых стаканчика грейпфрутовым пуншем. Он разворачивается на пятках, но один шаг и он останавливается. Кто-то подошел к Минхо – симпатичная девушка в длинном цветастом платье, и теперь он наклоняется к ней, чтобы услышать, что она говорит сквозь музыку. Джисон задается вопросом, о чем они говорят. Ему так любопытно, что он чуть не выплескивает пунш из этих дурацких пластиковых стаканчиков в спешке, чтобы вернуться туда, иррациональное напряжение растет в его груди. Как только он оказывается достаточно близко, Минхо уже отстраняется, и все, что Джисон улавливает из разговора, это то, что он говорит: – Извини, но я здесь кое с кем, и я не хочу танцевать ни с кем другим. Джисон останавливается, ошеломленный. Тогда Минхо замечает его, он поворачивается к нему, одаривает его улыбкой и оставляет девушку с последним «извини», чтобы подойти к Джисону и взять у него свой стаканчик. – О чем вы говорили? – Джисон не может не спросить, хотя он услышал достаточно, чтобы прийти к собственным выводам. Минхо пожимает плечами, на его губах снова играет улыбка, которая вернулась на его лицо, когда появился Джисон. – Поскольку ты еще не пригласил меня на танец, другие люди начинают это делать. Джисон морщит нос. – Танцевать на публике неловко, и у меня просто... очень плохо получается. Минхо делает преувеличенно грустное лицо, надувает губы, смотрит щенячьими глазами и все такое. – Ты можешь игнорировать всех остальных и сосредоточиться на мне, – говорит он. – И нет такого явления, как плохие танцы. Джисон сглатывает. Это еще хуже, все его внимание сосредоточено на Минхо, а все внимание Минхо сосредоточено на нем самом. Но поскольку он уже здесь, и Минхо должен был прийти сюда с ним, Джисон должен ему хотя бы это. Поэтому, когда Минхо допивает свой напиток и спрашивает: – Потанцуешь со мной? – Джисон делает глубокий вдох и кивает. На танцполе Джисон может только прыгать – это все, что ему позволяет его нервозность. Он пытается двигать конечностями в такт музыке, но это так неловко, что он продолжает корчить гримасы самому себе и, вероятно, портит Минхо удовольствие. Даже с ним здесь, выпускной был явно плохой идеей. – Ты действительно плохой танцор, – беззаботно выкрикивает Минхо сквозь смех, наклоняясь, чтобы его было слышно сквозь громкую музыку, доносящуюся из динамиков. – Тогда иди и найди кого-нибудь другого, с кем можно потанцевать, – замечает Джисон, но в любом случае чувствует, как к его щекам приливает жар. Минхо качает головой, энергично, почти в такт музыке. – Не, – кричит он, беря руки Джисона в свои. – Ты мне этим и нравишься. Джисон притворяется, что громкий гул, который он слышит, отдающийся эхом в его ушах – это просто песня, а не его грохочущее сердце. Они едва покидают танцпол. Во время более веселых песен они прыгают, как лузеры, и Минхо становится плохим танцором, чтобы соответствовать плохим движениям Джисона. Но они веселятся, и это самое главное, полагает он. Потому что ему удается забыть обо всем остальном, то, на чем он сосредотачивается – это то, как Минхо движется перед ним, его пристальный взгляд и губы, в бесконечной улыбке. Отсутствие на Минхо пиджака поверх рубашки позволяет ему двигаться активнее, поэтому он обвивает руками шею Джисона, а Джисон кладет руки ему на талию; вот на чем он сосредотачивается: на жаре тела Минхо под его пальцами, его идеальных изгибах, и как он манящ, притягивая Джисона все ближе и ближе, пока это не становится все меньше похоже на школьный выпускной, а больше на какой-то случайный клуб. С Минхо даже тихие моменты комфортны, когда они идут за напитками и угощаются закусками, когда они садятся и наблюдают за толпой, когда они молча слушают разговоры. Наиболее комфортно Джисон чувствует себя, когда песни сменяются чем-то более медленным позже ночью. Минхо протягивает ему руку и приглашает на танец, и Джисон лучезарно улыбается ему, даже не думая отказываться, хотя у него болят ноги и начинает кружиться голова. Звучит песня о любви, и Джисон чувствует себя комфортно. Руки Минхо обвиваются вокруг его шеи, и Джисон чувствует себя комфортно. Его голова лежит на плече Минхо, и он чувствует себя комфортно. Между ними едва ли миллиметр расстояния, потому что он использовал толпу как предлог, чтобы притянуть Минхо поближе, и Джисон никогда не чувствовал себя так комфортно. – Спасибо, что пришел сюда со мной, – тихо говорит он, пока они покачиваются в такт мелодии. – Я ценю это больше, чем ты думаешь. Даже если это ничего не значит для Минхо, это очень много значит для Джисона. – Не говори так. Не благодари меня, – быстро говорит Минхо мягким голосом, его дыхание щекочет лицо Джисона. – Я пришел сюда, потому что хотел провести с тобой время. Спасибо, что позволил мне быть здесь. Джисон морщит нос, теперь он необъяснимо взволнован, его затылок покалывает от жара. Он утыкается лицом в изгиб шеи Минхо, заставляя его смеяться со стоном, он задается вопросом, как, черт возьми, ему удалось попасть в эту ситуацию. «Из-за Хенджина», – говорит ему голос в глубине его сознания, и это тоже ужасно похоже на него. Сейчас он мысленно отмахивается от образа своего лучшего друга, позже он, возможно, даже поблагодарит его, потому что его болтовня каким-то образом привела Джисона на свидание с Минхо, полное дешевого грейпфрутового пунша и плохих танцев под песни о любви. И это все, на что Джисон может рассчитывать со своей влюбленностью в Минхо, как он полагает. С другой стороны, он задается вопросом... возможно, если Джисона действительно примут в колледж Йеллоувуд, они могли бы проводить больше времени вместе, снова учиться в одном университете и все такое. Может быть, он мог бы попросить у Минхо советы, если бы у них были общие профессора, может быть, он мог бы пригласить его на кофе, может быть, он мог бы пригласить его на свидание и уточнить, что это – свидание. Что ж. Джисон, конечно, немного забегает вперед. Но затем рука Минхо скользит по волосам на затылке Джисона, и он думает, что, возможно, выдавать желаемое за действительное – это нормально.✦
Позже ночью, сразу после полуночи, они сбегают из школы, и Минхо отвозит их на склон холма с видом на город. Сначала Джисон не знает, куда они идут, как только его ноги начали слишком сильно болеть, он спросил Минхо, не хочет ли он убраться оттуда; Минхо в ответ спросил, не хочет ли он вернуться домой, но Джисон даже не колеблясь покачал головой. И теперь они сидят в багажнике машины Минхо, Джисон снял пиджак, и теперь их окружают одеяла. Вот, что удивляет Джисона – то, что Минхо пришел подготовленным. Он принес одеяла, подушки, закуски и бутылку чего-то безалкогольного. – Я бы принес нам вина, но мне нужно вести машину, и я не позволю тебе быть единственным, кто веселится, – говорит он, когда Джисон приподнимает бровь при виде всего этого. – Ты... приготовил все это, – говорит Джисон, затем уточняя, что он не слегка ошеломлен из-за напитка. – Мхм, – Минхо пожимает плечами. – Это немного, но... я хотел, чтобы эта ночь была идеальной. Джисон не может не задаться вопросом, что он имеет в виду под этим и не может понять, почему именно Минхо изо всех сил старается не только отвести Джисона на выпускной, но и убедиться, что весь вечер прошел идеально. Никто не может винить его, если он позволит себе расслабиться и позволит себе подумать, что Минхо тоже может быть заинтересован в нем. По крайней мере, немного. В конце концов, он, вероятно, даже не был бы здесь, если бы ему совсем не нравился Джисон, и если в нем есть какие-то положительные чувства к Джисону, то, возможно, есть шанс помочь им перерасти во что-то большее. Джисон зря волновался, быть наедине с Минхо здесь, вдали от всех, даже комфортнее, чем быть с ним в зале, набитом потными телами его одноклассников. Нет никакого напряжения, никакой неловкости, когда они пьют, закусывают и разговаривают. (Джисон говорит больше, чем обычно, бормоча что-то о новой дораме, которую Хенджин заставляет его смотреть каждую неделю, и о том, что на этот раз она оказалась действительно интересной, но Минхо слушает с вниманием, которое заставляет Джисона немного стесняться. Он не помнит, чтобы кто-нибудь когда-нибудь смотрел на него так, впитывая каждое его слово, даже если это полная чушь.) Они молчат уже довольно долго, когда Минхо тихо окликает: – Эй, Джисон-а, – Джисон мычит, чтобы дать ему понять, что он слушает, но ему трудно оторвать взгляд от звездного неба. – Я не уверен, что сейчас подходящий момент, и если... ты понимаешь, что я имею в виду, но я просто хочу, чтобы ты знал, что я счастлив быть здесь с тобой. Особенно теперь, когда мы остались только вдвоем. Сердце подскакивает к горлу, Джисон медленно поворачивается к нему лицом. Глаза Минхо устремлены на него, широко распахнутые и абсолютно ничего не скрывающие, но он заламывает свои пальцы, потирая большим горлышко бутылки с фруктовым пивом. – Я-я думаю, я понимаю, что ты имеешь в виду, но… – Джисон пытается собраться с мыслями, чтобы не оставить Минхо в подвешенном состоянии. Потому что прямо сейчас, похоже, он ожидает ответа, и Джисон задается вопросом, являются ли слова, вертящиеся на кончике его языка, тем, чего он ждет. – Что ты на самом деле имеешь в виду? Минхо издает смешок, качая головой, как будто это его забавляет. Он подносит бутылку к губам, но из-за его улыбки пить становится все труднее, Джисон думает, что его немного беспокоит, что он находит это милым, когда Минхо пытается не рассмеяться и не выплюнуть все пиво на себя. – Я имею в виду... – начинает Минхо, наклоняя голову в сторону и снова встречаясь взглядом с Джисоном. – Я имею в виду, что ты мне нравишься. Мысли Джисона резко обрываются. – Чего? – выпаливает он, потому что, да, он, возможно, потратил немного своего времени, фантазируя, как это могло бы быть, если бы Минхо чудесным образом ответил взаимностью на его чувства, но это... На самом деле он этого не ожидал. Джисон думал о том, чтобы начать по-настоящему преследовать Минхо через несколько месяцев, потратить время и посмотреть, есть ли шанс, что Минхо сможет заинтересовать его романтически. И теперь... Теперь Джисон не знает, что с собой делать. – Я тебе действительно нравлюсь? – спрашивает он, и шок, написанный на его лице, должно быть, забавляет Минхо, потому что он хихикает. Джисон протягивает руку и шлепает его по руке. – Я тебе нравлюсь нравлюсь? Выражение лица Минхо смягчается. Он отставляет бутылку в сторону, откидывается назад, опираясь на ладонь, и смотрит на Джисона таким взглядом, что его тело покрывается краской. – Очень сильно, – говорит он тогда. – Я старался не допустить этого… потому что, ну. Из-за Ёнхёна. И затем следует тот факт, что, когда я это понял, я собирался поступить в колледж, пока ты еще учился в старшей школе, что... казалось небольшим разрывом, особенно учитывая расстояние, и... и я не хотел заставлять тебя проходить через это. Он дергает себя за мочку уха. Джисон знает, что говорить о своих чувствах ему нелегко, он еще больше ценит то, что Минхо делает все, чтобы Джисон понял; потому что он знает, что Джисон лучше всего понимает слова. – Но теперь это не имеет значения, а? – Минхо пожимает плечами, нисколько не обеспокоенный тем, что Джисон все еще смотрит на него с приоткрытыми губами и широко распахнутыми глазами. Это не имеет значения, потому что теперь Джисон будет учиться в том же колледже, и они снова будут жить вместе, они будут близки, (возможно) даже ближе, чем раньше. – И, в любом случае, я ничего не мог с этим поделать, – говорит Минхо. Если бы разум Джисона был способен работать должным образом, он, вероятно, пошутил бы и сказал: «Это потому, что я такой обаятельный, верно? Я не могу винить тебя». Но все, о чем он может думать – это «какого хрена, какого хрена, какого хрена». Его разум не работает должным образом. Его сердце тоже, оно бьется в неровном ритме где-то в горле. – Я бы хотел встречаться с тобой. Быть с тобой. Все это. Все, – голос Минхо звучит немного хрипло. И очень смущенно. – И... у меня такое чувство, что ты, возможно, тоже этого хочешь . Что-то теплое взрывается в груди Джисона, и он чувствует себя настолько переполненным эмоциями, что не может думать, и тем более не может говорить. Он заставляет себя посмотреть Минхо в глаза, но это только заставляет его заикаться, произнося слова, которые не имеют никакого смысла. Минхо, как ни странно, не выглядит обеспокоенным из-за этого; Джисон бы волновался, будь он на его месте. Но у Джисона заплетается язык, и он не знает, как сказать Минхо, что влюблен в него гораздо дольше, чем он помнит, и вместо этого хватает его за рубашку и притягивает к себе для поцелуя. Мягкий и отчаянно пытающийся донести свое послание. Джисон представил, как обнимает Минхо перед тем, как они расстаются на ночь на пороге его дома. Он представил, как целует его в щеку и убегает под его смех. Но никогда, даже в самых смелых мечтах, он не представлял себе, как Минхо целует его. Джисон ослабляет хватку на его рубашке, руки блуждают по шее и плечу Минхо. Он раздвигает губы, соединяя их рты, пухлая верхняя губа Минхо идеально прилегает к его собственной пухлой нижней губе. Он позволяет Минхо положить руку на бок, но все равно дрожит от прикосновения, это заставляет его понять, что это не просто очень реалистичный сон. Джисон практически облизывает его рот, чтобы как следует насладиться легкомысленной улыбкой на лице Минхо. На вкус он как смесь грейпфрутового пунша и клубничного пива, и как кислое желе, и... как лучший поцелуй в жизни Джисона. Так хорошо, что ему физически больно отодвигаться. Страстно желая оставаться рядом, Джисон прижимается лбом ко лбу Минхо, их дыхание смешивается, когда они пытаются стабилизировать гипервентиляцию. Глаза Минхо все еще закрыты, но Джисон заставляет свои собственные открыться, чтобы бесстыдно смотреть на него, хотя его восприятие немного отличается из-за того, насколько они близко. Минхо сглатывает, открывает глаза, а затем говорит: – Я воспринимаю это как «да». Джисон кивает, перемещая руку, чтобы положить ее на лицо Минхо, и, с улыбкой, от которой у него болят щеки, говорит: – Да. Конечно, – он смеется, задыхаясь. – Ты мне тоже нравишься. Разве это не очевидно? Минхо целует его. А потом еще раз. Снова, снова, снова, пока Джисон не сбивается со счета, и все, о чем он может думать, это то, что он хочет, чтобы Минхо продолжал целовать его, пока его легкие не загорятся, а губы не заболят. Сердцебиение Джисона не замедляется, и он задается вопросом, нормально ли это, но затем он сдвигается, чтобы сесть между ног Минхо, и прислоняется спиной к его груди, и, лежа на спине, он чувствует, как сердце старшего тоже очень сильно бьется о его грудную клетку.✦
Когда Минхо высаживает его час спустя, он настаивает на том, чтобы проводить Джисона до двери. В свою очередь, Джисон позволяет себе на мгновение побаловать себя мыслью о том, что, возможно, Минхо тоже не хочет, чтобы эта ночь заканчивалась. – Знаешь, – начинает Минхо, – я буду в городе на выходные. Так что, если бы ты хотел потусоваться, это было бы действительно круто. Джисон закусывает свою нижнюю губу, красную и распухшую. – Ты хочешь сходить куда-нибудь? Минхо с улыбкой наклоняет голову. – Сходить куда-нибудь. Остаться дома. Делать все, что ты захочешь, –говорит он. – Как свидание или как друзья. – Мы целовались, – указывает Джисон. Эти слова звучат как-то незнакомо на его языке. – Я сказал тебе, что ты мне нравишься, и я тебе тоже нравлюсь. Я не знаю, найдется ли там место для друзей. – Ты прав, – говорит Минхо, кивая с легкомысленной улыбкой. – Так давай устроим что-нибудь в качестве свидания. – Тогда позвони мне завтра. – Я позвоню тебе днем,– говорит ему Минхо, склонив голову набок. – Сначала немного поспи, а потом мы решим, что делать. Джисон остается на месте, хотя ему, вероятно, уже пора идти. Уже поздно, приближается два часа ночи, и Минхо прав: им обоим следует хорошенько выспаться ночью. Хотя Джисон думает, что его мозг и ночные образы все равно не дадут ему уснуть. Он решает, что хватит пялиться. Завтра, на их свидании, у него будет еще один шанс бесстыдно поглазеть на Минхо, потому что теперь он чувствует, что ему это позволено. Они пойдут вместе куда-нибудь в хорошее место или останутся дома и закончат тем, что будут обниматься в любой из их кроватей. Сделав глубокий вдох, Джисон набирается храбрости, чтобы обхватить ладонью лицо Минхо и наклониться, чтобы поцеловать его в щеку. Его кожа гудит от накала эмоций, и ему этого достаточно, но когда он пытается убежать, Минхо обхватывает пальцами его запястье и с тихим смехом соединяет их губы должным образом. – Не стесняйся меня сейчас, – говорит он, когда они отстраняются. Он снова клюет его в губы. Затем он возвращает ему слова Джисона с дразнящей усмешкой: – Мы целовались. – Мы целовались, – повторяет Джисон. Он думает, что его разуму еще предстоит осознать этот факт. – Я не могу поверить, что это произошло. Минхо проводит рукой вверх по его руке, к плечу, а затем к шее. Прикасаясь большим пальцем к пульсу на шее Джисона, он приподнимает уголки рта в милой улыбке и говорит: – Подумай об этом своей хорошенькой головкой, а затем поверь. И привыкай к этому. Выпячивая нижнюю губу и слегка приподнимая ее, Джисон говорит: – Я не хочу привыкать к этому. Я хочу продолжать чувствовать, что мое сердце выпрыгивает из груди всякий раз, когда ты целуешь меня, – когда Минхо начинает весело качать головой, шепча что-то, что звучит слишком похоже на «какой же отвратительно-слащавый», он усмехается. – Ты просто подожди, пока моя сентиментальность не передастся тебе! А затем он разворачивается на пятках и устремляется к двери, не обращая внимания на радостное хихиканье Минхо. По крайней мере, до тех пор, пока он не берется за ручку, затем он всего один раз оборачивается и посылает Минхо самую яркую улыбку, которую старший когда-либо видел на его лице. Тихо открыв входную дверь, Джисон заходит в дом и закрывает ее, на этот раз запирая на ночь. Затем, задыхаясь и испытывая головокружение, он прислоняется спиной к закрытой двери и улыбается вместо того, чтобы громко визжать, как ему на самом деле хочется, из уважения к своей семье и определенно не потому, что они могут заставить его спать на заднем дворе, если он будет шуметь в это время ночи. Губы Джисона горят от воспоминаний, и он подносит руку к лицу, чтобы коснуться их. Он серьезно не может поверить, что просто не придумал эту ночь. Что у него и Минхо есть взаимные чувства друг к другу, что теперь они собираются начать встречаться, что теперь они целуются. Погруженный в свои мысли о Минхо, он не замечает, как Ёнхён выходит из кухни, и подскакивает, от испуга, когда в поле зрения появляется его брат. – Бля! – невольно выдыхает он, тут же молясь, чтобы его мать его не услышала. Но Ёнхён стоит там, положив одну руку на бедро, приподняв бровь, а на его губах играет понимающая улыбка. Джисон проебался.