Это накатило как волны в цунами

Смешанные напитки никогда не были в стиле Квакити. Шоты были дешевле, они быстрее пьянили его, а когда он пил, это было его единственной целью, и добавление чего-то безалкогольного в его ликер казалось пустой тратой времени. Шлатт же постоянно пил и покуда он не хотел умереть от алкогольного отравления — ему нужны были алкогольные коктейли. Так Квакити научился их готовить. Квакити снял полоску апельсиновой корки, немного покрутив её в пальцах прежде чем украсить приготовленный им коктейль с виски. Он попробовал его, когда закончил, сморщив нос от вкуса. Он всё сделал правильно, но это не меняло того факта, что Квакити ненавидел виски, оно было неприятно горьким, даже с цитрусовыми. Он всё равно налил себе алкоголя, правда ликера. Он осторожно отнёс смешанный напиток и свои шоты в спальню, найдя Шлатта там, где он его оставил, раскинувшимся голым на кровати, одеяло как следует прикрывало только его ноги, а глаза лениво смотрели на какое-то дешевое реалити-шоу, которое они включили. — Держи, пьянчуга, — сказал Квакити, передавая Шлатту его напиток, прекрасно зная, что ему придется делать ещё один менее чем через час. — Не так уж и плохо, тыковка. Ты уже делаешь всё быстрее и лучше, и у тебя теперь даже может появится приличная работа, когда я наконец отправлю тебя обратно в мусорный контейнер, в котором я тебя нашёл. — Я обязательно процитирую это в своем резюме, — Квакити усмехнулся, подождав, пока Шлатт посмотрит на него, прежде чем выпить свой напиток. Зная, что глаза Шлатта потемнели, пока он смотрел, даже не глядя. Шлатт питал слабость к алкоголю, любил смотреть, как Квакити пьёт или принимает наркотики, всё, что могло затуманить его разум. Он поставил стаканы на тумбочку, прежде чем снова устроиться рядом со Шлаттом, прижимаясь к нему. Его взгляд переместился на эпизод, транслируемый на плоском экране; наблюдение за двумя женщинами в форме Walmart, кричащими друг на друга, принесло некоторую форму катарсиса. Несмотря на то, что его ситуация была хуже, чем у них, по крайней мере, у него хватило здравого смысла не давать знать о своем унижении всей общественности. — Господи Иисусе, эта сучка с коровьим лицом в коротком топе действительно думает, что она горячая штучка. Она выглядит так, будто лысеет, — оскорбил женщину по ту сторону экрана Шлатт. — Ни один из «пап» не выглядит лучше. Тощий выглядит как ребенок с плаката для простаков. — Уродливое всегда остается уродливым. — Если только это уродство не богато, — многозначительно сказал Квакити. — Да, точно, я горяч, и ты, чёрт возьми, хорошо это знаешь. — Конечно, по крайней мере, шесть целых пять десятых из десяти, — сказал Квакити, в ответ на что Шлатт схватил его за копну черных волос, — Ой, остынь, мудак, это же выше среднего. — Ты — маленький лжец, — усмехнулся Шлатт, ещё раз дернув Квакити за волосы, прежде чем отпустить. — О, простите, сэр, вы же такой красивый, самый красивый мальчик во всем мире, — сказал Квакити, как будто он разговаривал с собакой, сарказм сочился из каждого слова, он протянул руку и похлопал Шлатта по щекам, — Это так сильно ударило по твоему эго? — У меня есть кое-что, что ударит по тебе, — усмехнулся Шлатт. — Да? — промычал Квакити, руки покинули лицо Шлатта, чтобы спуститься вниз по его груди, но они были сброшены, прежде чем коснулись живота Шлатта. — Это была гребаная шутка. Прошло меньше десяти минут с прошлого секса, держись подальше от моего члена. — Не смог бы поднять его, старичок? — Конечно не смог бы. Не все в этой комнате сексуальные наркоманы, — сказал Шлатт, протягивая руку, чтобы схватить Квакити за плечи и притянуть его обратно в объятия. Квакити расслабился, прижимаясь к собственнической хватке, — У нас завтра встреча, — сообщил ему Шлатт после долгой паузы, кругами массажируя спину парня. — У нас встреча? Это значит, что ты наконец-то поумнел и позволишь мне помочь с твоей работой? — спросил Квакити. — Мне не нужна помощь шлюхи, — покачал головой Шлатт, — Но тебя специально попросили быть там. Есть идеи, почему? — спросил Шлатт, хватка стала немного жестче, и Квакити почувствовал, как его сердцебиение участилось, пока он лихорадочно думал обо всех, с кем он разговаривал за спиной Шлатта, пытаясь точно определить, кто бы это мог быть. — Я не знаю, это зависит от того, кто спрашивает обо мне. — Дрим. Чего может хотеть такой человек, как он, от такой незначительной пешки, как ты? — Голос Шлатта был опасно обвиняющим, но Квакити почувствовал облегчение, у него в голове был готов ответ на это. — Я разговаривал с этим парнем несколько раз. У нас есть общий друг, он, вероятно, просто хочет наверстать упущенное в нашем общении. — Ах да, тот парень Снайпснап, — пробормотал Шлатт, немного ослабив хватку. — Сапнап, — поправил Квакити. — Ты думаешь, я стану запоминать? У молодежи нынче идиотские имена. По крайней мере, это лучше, чем Квакити. Я всё ещё чувствую себя идиотом, когда говорю это. — Ты всё равно никогда не называешь меня по имени, так что какое тебе дело? — Ну же, утенок, не нужно злиться, — промурлыкал Шлатт, уткнувшись лицом в шею Квакити, но получил удар локтем в живот. — Сколько, блять, раз мне придется сказать тебе, чтобы ты меня так не называл. — Буду называть, пока это не перестанет быть смешным. Ты так злишься, только посмотри на свое маленькое личико, — сказал Шлатт, смеясь, ущипнув Квакити за щеку. Это был не тот разговор, который хотел вести Квакити, поэтому вместо того, чтобы продолжать спорить, он просто притянул Шлатта к поцелую.

***

Степень защищенности Дрима не походила ни на что, с чем Квакити сталкивался за пределами правительственных зданий. Крупные, серьезные мужчины встретили их у самой двери и прежде чем они вошли на территорию Дрима, обыскали их обоих, конфисковав не только пистолет и складной нож Шлатта, но и их ключи, телефоны и даже Apple watch Шлатта. Всё, что они могли использовать для защиты или общения с внешним миром, исчезло. — Это кажется неоправданным риском. Что мешает ему убить нас обоих? — пробормотал Квакити, пока их вели по коридору. — Все деньги в карманах каждого наркомана в Нью-Йорке. Дрим не глуп, он не собирается рисковать нашей сделкой, — объяснил Шлатт, шагавший уверенно и закинувший руку на плечо Квакити. Парень не успокоился, любой мог выполнить работу Шлатта лучше, чем он, не было никаких особых причин, по которым именно он должен был быть ответственным за это. Тем не менее, он был здесь сейчас не для того, чтобы думать как бизнесмен, он был здесь как домашняя шлюха Шлатта с широко раскрытыми глазами. Если Дрим решит воспользоваться возможностью и убить Шлатта, Квакити просто надеялся убедить его, что он не представляет угрозы и что будет безопасно отпустить его. Они прошли через гостевую зону, затем поднялись по лестнице и прошли через дверь в домашний офис, в котором панорамные окна занимали собой полностью одну стену, выходя на город. Освещенный полуденным солнцем, Дрим развалился за большим столом, длинные рукава зеленого худи, перчатки и плотная куртка полностью закрывали его. Единственным видимым участком кожи была полоска на шее длиной в дюйм между его толстовкой и белой, как кость, ухмыляющейся маской, которую он носил. Её черные стеклянные глаза тупо уставились на Квакити и Шлатта, когда они вошли, всё в этом человеке было абсолютно нечитаемым. Слева от Дрима сидел, скрестив ноги, Джордж, что смотрел на Шлатта с нескрываемым презрением. — Шлатт, давно не виделись, — сказал Дрим, чей голос был слегка приглушен маской. — Рад видеть тебя, большой парень, — сказал в ответ Шлатт, садясь за стол напротив него, потянув за собой и Квакити, — Как насчет тебя, горячая штучка, ты не собираешься поздороваться со мной? — усмехнулся Шлатт, не сводя глаз с Джорджа. — Нет, — просто сказал Джордж. — Ты такой злой, детка. Это только побуждает меня хотеть тебя ещё больше, — промурлыкал Шлатт, пройдясь глазами вниз по телу британца. Джордж стиснул зубы, скрестив руки сильнее, почти до хруста, прежде чем Дрим протянул руку, успокаивающе положив ладонь на колено Джорджа. — Цена на кокаин вырастет, — вмешался Дрим, быстро меняя тему. Глаза Шлатта метнулись к нему, его гаденькая ухмылка немедленно исчезла с лица. — И почему, чёрт возьми, ты думаешь, что можешь взвинтить цену? — Потому что экономическое положение в данный момент ужасно и теперь мне приходится платить больше, чтобы ввезти его в страну контрабандой. И если ты не хочешь, конечно, начать искать его самостоятельно — придется смириться с новой ценой. — Сколько? — Сто семьдесят пять тысяч за килограмм. — Пошёл ты. — Злись сколько хочешь, такова цена, — пожал плечами Дрим, на что Шлатт сверкнул глазами, — Почему ты так на меня смотришь? Просто подними цены, всё равно найдутся тупицы, что заплатят. — Я возьму за сто шестьдесят пять. — А если я скажу «нет»? — Ты не единственный человек, который знает, как достать кокаин, я просто перестану с тобой сотрудничать. — Собираешься начать готовить свой собственный мет тоже? — Я мог бы. — Ладно. Продам за сто шестьдесят пять, не буду с тобой спорить по мелочам. — Договорились, — Шлатт уступил, откинувшись на спинку стула. — Хорошо. Ты все ещё получаешь своих проституток через Эрета? — Да, но если ты хочешь избавиться от этой суки, я был бы только рад. — На самом деле я не хочу этого делать. У меня с Эретом деловые отношения получше чем с тобой, — усмехнулся Дрим. — Ты хочешь, чтобы его кровоточащее сердце было рядом, всё ясно. Всё, что я говорю, это то, что его маленькая империя была бы примерно в сто раз прибыльнее при сутенере, который бы не вел себя так, как будто проститутки вот-вот объединятся чтобы устроить бунт. Его стрип-клубы — гребаные благотворительные организации, — пожаловался Шлатт. — И при всём этом у него самое крупное объединение работающих мальчиков и девочек на всём восточном побережье. — Какого хрена ты вообще спрашиваешь об этом? — Потому что я знаю, как ты к нему относишься, и я заметил, что ты нанял нескольких… внештатных работников, — сказал Дрим, глядя на Квакити, впервые признавая его присутствие здесь. — Он для личного пользования, — объяснил Шлатт, рука с плеча Квакити опустилась к его бедру. — Это на самом деле подводит меня к тому, о чём я меньше всего хотел говорить с тобой в такой компании. — Да? — Сколько стоит час с ним? — спросил Дрим. Квакити чуть не рассмеялся от шока после такого заявления, взволнованный тем, что позже кинет эту горькую правду в лицо Сапнапу. Шлатт тоже рассмеялся, подняв бровь. — Серьезно? Не думал, что ты такой, — сказал Шлатт удивленно, — Как насчет бартера? Ты получишь моего парня, я — твоего, — предложил Шлатт. — Я бы в буквальном смысле предпочел умереть, — вмешался Джордж. — Не нужно драматизировать, милый. Так что ты скажешь, Дрим? — Джордж уже дал тебе свой ответ. — И что? Мне всё равно, что он думает, я спрашивал тебя. Я даже не буду трахать его, если это тебя останавливает. В данный момент я просто хочу использовать его рот. Я подписан на его OnlyFans, я уже знаю, что у него нет задницы, — ухмыльнулся Шлатт, и Джордж с отвращением скривил лицо, вытаскивая телефон. — Какое у тебя имя пользователя? Я тебя заблокирую. — Разве тебе так неприятно знать, что я — твой верный фанат? — рассмеялся Шлатт. — Ладно, достаточно. Ты его не тронешь, так что давай говорить о деньгах, — вмешался Дрим. — Хорошо, если ты хочешь быть ханжей. Четыре тысячи баксов, и ты можешь делать с ним всё, что захочешь. — Да ладно. Четыре тысячи? Он симпатичный, но не настолько, — подтрунил Дрим. — Я не думаю, что ты понимаешь, что ты покупаешь. Он готов на всё. Ты сможешь использовать его как гребаную боксерскую грушу, и он будет за это благодарен. Ты получишь настоящую безотказную суку, — убеждал Шлатт. — Господи, Шлатт, что, чёрт возьми, с тобой не так? Я не хочу его избивать, — покачал головой Дрим, затем назвал свою цену, — Две тысячи. — Три тысячи. — Две тысячи пятьсот. — Хорошо, — согласился Шлатт. — Отлично, оставь меня с ним наедине, я пошлю кого-нибудь за деньгами. — Хорошо, ты, рогатый пес. Получай удовольствие, — ухмыльнулся Шлатт, прежде чем наклониться к Квакити, бросив на него тяжелый взгляд, — Ты будешь хорошим и будешь делать то, что тебе говорят, ясно? — Нихрена ни ясно, — огрызнулся парень, — Я был проститутом четыре года, я знаю, что делать, — закатил глаза Квакити. — Не будь сукой. — Наслаждайся своими деньгами. — Вежливым он быть не умеет, но он хорош в том, что он делает. Опять же, не стесняйся делать любое странное дерьмо, которое мистер Присси не позволяет тебе делать. У него нет стандартов, — сказал Шлатт, похлопав Квакити по боку, и когда он уже уходил, он остановился в дверях, чтобы оглянуться через плечо, — И, Джордж, не стесняйся разыскать меня, пока большой парень будет занят. Я обещаю, что разрушу твою гребаную жизнь, — промурлыкал Шлатт, затем рассмеялся над гневным взглядом, который он получил, и ушёл, прежде чем Джордж смог придумать ответ. — Что за свинья, — прошипел Джордж, когда Шлатт вышел за дверь. — Скажи телохранителю, чтобы он следовал за тобой повсюду, пока он здесь, я не хочу рисковать, мало ли что он может сделать, если увидит тебя одного, — попросил Дрим. — Как хочешь. Получай удовольствие, напрягая свой член. Я сумею избежать сексуального хищника, которого ты пригласил, — отрезал Джордж, бросив на Дрима неприязненный взгляд и уходя. — Прости, — сказал ему в спину Дрим. — Отвали, — произнёс Джордж в ответ, хлопнув дверью. — Он злится, — вздохнул Дрим — Шлатт имеет тенденцию доводить людей, — согласился Квакити. — Я был удивлен, узнав, что ты с ним, он намного выше по положению чем те клиенты, что у тебя были, когда мы разговаривали в последний раз. — Что я могу сказать, я продвигаюсь в мире. — Он заставляет тебя быть с ним, не так ли? — спросил Дрим, намерение, с которым он задавал вопрос, было невозможно прочитать за этой проклятой маской, Квакити не мог понять, какова цель вопроса. — Заставить — сильное слово. Он точно не спрашивал моего мнения о том, нравится ли мне это, но наша договоренность меня устраивает, — Квакити пожал плечами, вставая, чтобы подойти ближе к Дриму, лицо расплылось в чувственной улыбке, — Я не думаю, что ты заплатил все эти деньги только для того, чтобы поговорить. Почему бы нам не… — Это именно то, ради чего я заплатил, — прервали его, — Сядь обратно. Нам многое нужно обсудить. — Хорошо … — медленно сказал Квакити, садясь обратно на мягкий офисный стул и глядя на Дрима через стол, — О чём ты хочешь поговорить? — Ты пытаешься настроить людей Шлатта против него, — сказал Дрим как ни в чем не бывало. Спина Квакити выпрямилась, взгляд стал жёстким и расчетливым. Так вот о чём будет разговор. — Я думаю, ты преувеличиваешь, — заявил Квакити, голос холодный. Дрим рассмеялся, наклоняясь ближе. — Какая захватывающая картина, всё твоё поведение мгновенно изменилось. — Просто пытаюсь встать на ноги в разговоре, если мы будем говорить о бизнесе, то мы будем говорить о бизнесе, — Квакити пожал плечами, — Какое тебе дело до людей Шлатта? — В моих отношениях со Шлаттом крутится много денег. — Ну, это больше из-за города, чем из-за него. Не обязательно работать со Шлаттом, чтобы это было выгодно. — Ты пытаешься узурпировать его? — Нет. Я просто убираю его беспорядок. — Ты переступаешь границы, — указал Дрим. — Если ты думаешь, что у меня есть большой план — ты ошибаешься. Я просто завожу себе пару друзей, только для моей защиты. — Чушь собачья. Я знаю, что ты привык к тому, что тебя недооценивают, но не все так неосторожны. Я вижу тебя насквозь, знаю, что ты опасен. — Насколько, чёрт возьми, я могу быть опасен? Я проститут в неволе, человек в рабстве, Шлатт в одном плохом минете от того, чтобы вышибить мне мозги, у меня нет никакой власти даже над собой, не говоря уж о других, — сказал Квакити с недоверчивым смехом. — Не веди себя так, будто ты не водил Шлатта за член месяцами. Ты думаешь, я не видел, сколько дезинформации теперь скармливают Шлатту? Он больше не имеет ни малейшего понятия, что происходит. Я знаю, что ты делаешь, и я говорю тебе остановиться. — Это может быть полезно для нас обоих. — Нет, не может. — Да, может. Ты просто не можешь любить Шлатта, он начал сексуально домогаться твоего парня, едва мы вошли. И похоже делал это и до сегодняшнего дня. Он некомпетентен, Нью-Йорк в нем не нуждается. — Мне не нравится Шлатт, я бы даже сказал, что ненавижу его. Но с ним легко, я могу его контролировать. Я не думаю, что то же самое смогу сказать о тебе. — Я не криминальный авторитет, я хочу заключить с тобой сделку. Ты получишь больше чем то, что ты когда-либо имел со Шлаттом, — предложил Квакити, но Дрим лишь покачал головой, положив подбородок на ладонь. — Хочешь знать, почему я не смогу работать с тобой? — Потому что ты ведешь себя нехарактерно глупо? — Потому что ты не человек. Ты можешь вести себя будто он, притворяться, что ты такой же, как все остальные, но я то вижу всё насквозь. Ты пуст, в тебе нет ничего, кроме жаждущей власти пустоты. Любой, кто достаточно глуп, чтобы поддаться твоему обаянию, просто будет поглощен, — голос Дрима был ровным и холодным, его слова впивались в Квакити как ножи. — О чём, чёрт возьми, ты говоришь? — усмехнулся Квакити, делая вид, что он не был потрясен этой маленькой речью. Дрим оставался спокойным, черные стеклянные глаза его маски сверлили дыры в Квакити, - Ну и что? Ты просто хочешь, чтобы я позволил себя убить? — Может быть, если ты не хочешь уезжать из Нью-Йорка, — пожал плечами Дрим, — Если хочешь, я могу инсценировать твою смерть, дать тебе новое имя, новую жизнь. Если это действительно только для того, чтобы сохранить себе жизнь и освободиться от Шлатта, тогда я могу дать тебе всё это прямо сейчас. — Это безумие. Я-я не могу просто уйти… — Почему? Кого ты боишься оставить? Карла и Сапнапа? Они быстро придут в себя, я всё равно собирался приблизить Сапнапа поближе к себе. — Ты бы меня продал. — Я бы не стал. Ты оправдываешь этими словами собственное нежелание, нерешительность. — Я тебе не верю. — Тогда оставайся здесь и не суй свой нос туда, где ему не место. — Я думаю, мы заходим в тупик, Дрим. — Послушай, я даю тебе это предупреждение только из уважения к Сапнапу, если ты решил его проигнорировать, это твоё дело и твои проблемы. — В таком случае, хорошего вечера. Не стесняйся взять своё предложение и засунуть себе же в задницу, — Квакити поднялся со стула. — Подожди. Пока не уходи. Ты был здесь всего десять минут. — Что, ты беспокоишься, что Шлатт подумает, что ты — скорострел? — рассмеялся Квакити. — Я беспокоюсь, что он будет подозрительным. Я не думаю, что ты хочешь, чтобы он знал, о чем мы тут говорили. Если он начнет задавать вопросы, я могу просто сказать ему правду. Это, чёрт возьми, решит мою проблему, когда он выбросит твое тело в Гудзон. — Сапнап знает, какой ты мудак? — Да, конечно. Можешь рассказать ему всё об этом разговоре. Будь уверен, он согласится со мной, — усмехнулся Дрим. Квакити просто сел обратно, глядя на то, как Дрим достал свой мобильный телефон, сняв одну перчатку, чтобы использовать сенсорный экран.Он почти что сходил с ума от одной мысли о том, сколько времени ему ещё придется тут провести.

***

Спустя сорок минут почти полной тишины Квакити встал, немного взлохматил волосы, расстегнул несколько верхних пуговиц на рубашке и ушёл, не сказав больше ни слова. Немедленно направляясь в ванную, чтобы разработать себя пальцами, смазанными слюной, всё для того, чтобы он был правдоподобно широким, когда Шлатт неизбежно трахнет его этой ночью. Он быстро справился с этим, а затем отправился на поиски Шлатта, обнаружив его в столовой, косящимся на хорошо охраняемого Джорджа. — У тебя ещё какие-нибудь дела здесь или мы можем пойти домой? — Я не знаю. Джордж, душка, у меня здесь есть ещё какие-нибудь дела? — спросил Шлатт приторно-сладким голосом. — Убирайся нахуй, — потребовал Джордж. — Боже, я так люблю, когда ты играешь в недотрогу. Передай большому парню, что я буду рядом для более детального разговора, прежде чем он уедет из города, и что, если он хочет получить доступ к Стейтен-Айленду, ему лучше на этот раз сделать мне по-настоящему, блять, выгодное предложение, я устал от того, что он меня унижает. — Уходи, — повторил Джордж, явно не признавая того, что сказал Шлатт, на что Шлатт просто рассмеялся и, обняв Квакити, потянул его к выходу, остановившись только для того, чтобы забрать свои вещи у одного из охранников, прежде чем выйти за дверь. — Итак, какого это было, чёрт возьми? — спросил Шлатт, как только они вышли. — Ужасно. Он явно был не больше трех дюймов, — солгал Квакити. — Я, блять, так и знал! Ни у кого из таких скрытных нет большого члена, — Шлатт громко рассмеялся, игриво подтолкнув Квакити в бок. — Это также длилось недолго, он заставил меня сидеть в комнате ещё сорок минут, чтобы вы не узнали, что он — скорострел, — добавил Квакити. — Боже мой, это прекрасно. Ты вообще кончил? — Нет. — А я то тут начинал ревновать, пока ты там принимал удар на себя. Самые легкие деньги, которые я когда-либо зарабатывал. — Я немного удивлен, что ты позволил ему. Я думал, что мне не разрешают спать со всеми подряд. — Я владею твоей задницей. Если я захочу продать её, я, чёрт возьми, так и сделаю. — Могу я взять немного из этих денег? — Не испытывай свою удачу. Но если ты отсосешь мне в машине, я отвезу тебя куда-нибудь на ужин сегодня вечером. — Идёт, — сказал Квакити, как будто у них были какие-то переговоры. Его мысли всё ещё были о Дриме, его первом настоящем враге; теперь он заимел опасного врага, но это его не остановит. Он уже был слишком глубоко во всём этом, сдаться сейчас было бы признанием неудачи, на что Квакити бы никогда не согласился.