***
Лекс всеми силами старался унять бушующий внутри океан ярости. Тот никак не унимался, нарастая все больше, хотя больше уже просто некуда. Самое страшное, что Лекс не мог свалить свое состояние на амока. Ощущение отличалось от того, что ему приходилось переживать уже несколько раз за секунды до воздействия кристалла, — сейчас Лекс совершенно себя осознавал. Его бесило то, как все прошло, еще больше бесило отсутствие Арман, до скрипа сжатых зубов раздражала очередная потеря контроля над ситуацией. Неведение убивало, и это чувство полностью принадлежало ему. Голос ни на что не толкал. Он просто словно стоял рука об руку и намеревался посодействовать в любом начинании, но совершенно не уговаривал. Лишь поддерживал, нашептывая, что бояться нечего. Что все правильно. Лекс сфокусировался на сидящих напротив Марисе и Алекс в попытке вынырнуть из собственной затягивающей на дно бездны. Их закрыли в длинном пустующем помещении, в котором из мебели присутствовали только две металлические скамьи вдоль стен, пока Арман и Фил отправились к Джеку. Они отсутствовали уже достаточно долго, и все это время Ноа беспокойно ходила из угла в угол, то и дело бросая на Марису испепеляющие взгляды. Лекс не мог с уверенностью заявить, что, окажись у нее нож, женщина все еще была бы жива — больно странно вела себя Ноа. Она еще никогда не казалась настолько неуправляемой — как дикий зверь, которого удерживают от растерзания всех вокруг лишь прутья тонкой решетки. Сейчас она напоминала Лексу его самого — Ноа в любую секунду была готова пасть на колени пред Костлявой и преподнести ей очередную окровавленную жертву, коих, он не сомневался, уже швырнула на алтарь Смерти не один десяток. Но Мариса этого не замечала. Она рассматривала присутствующих с полубезумной улыбкой и постоянно косилась в сторону Лекса, растягивая губы шире и обнажая неестественно белые для их времени зубы. Через стекла ее очков практически натурально просачивалось затапливающее радужки любопытство. Лекс мог поклясться, что она уже устроила бы допрос о том, как они встретились, если бы под страхом смерти ей не запретили открывать рот. Сидящая рядом с Марисой Алекс, напротив, не отсвечивала. Она сгорбилась, зажав ладони меж бедер, и не осмеливалась посмотреть на Лекса. Лишь временами дергалась, скорее всего, ощущая то, что ударами волн билось внутри него. Тусклые лампы замигали. Лекс отвлекся от изучения «пленников» и, нахмурившись, уставился на потолок. Почему-то у него не возникло сомнений, что неполадки в напряжении — дело магии Арман. Что там происходит? Рядом бухнулся до этого стоящий у выхода Кей, и по помещению разнесся металлический скрежет. Охраняющий их мужчина встрепенулся, наставив на парня дуло винтовки, но почти сразу расслабился и сделал вид, будто в комнате никого, кроме его самого, нет. Лекс ему посочувствовал бы, если бы в данный момент оказался способен на что-то подобное. Его заставили отдать вторую палочку и обыскали остальных повторно на предмет чего-то, хоть мало-мальски способного принести вред, но вряд ли низкорослый коренастый мужчина-селянин не понимал, что при желании они легко оборвут его жизнь голыми руками, и никакое, даже самое смертоносное оружие, не сможет им помешать. — У нее всегда была какая-то слабость к электричеству, — задумчиво произнес Кей, наблюдая за мигающими лампами. Он перетирал между пальцами незажженную сигарету, усыпая пол мельчайшими лепестками табака. — В шестнадцать она спалила энергосистему пяти кварталов, когда познакомилась со своим будущим напарником. Шон, может, помнишь его. Он так сильно ее выбесил, что она часть Нижнего Манхэттена обесточила, чтобы просто ему насолить. Лекс посмотрел на него удивленно. Такие откровения об Арман даже для отношений этих двоих показались ему чем-то за гранью реальности. На его вопрошающий взгляд Кей понимающе усмехнулся. — Кэли много мне рассказала о своем детстве еще в Склепе. — Зачем? — поддержал разговор Лекс, понадеявшись, что это позволит отвлечься лучше. Было даже странно, но за своими эмоциями он совершенно не чувствовал ни Алекс, ни Арман. Возможно, последняя находилась слишком далеко, — он понятия не имел, какое между ними сейчас расстояние, — но сидящая в нескольких шагах от него девушка ощущалась пустым местом. Может, он способен абстрагироваться и от чужих амоков, а не только от своего? Лекс пообещал себе обязательно проанализировать этот факт, когда ему не придется прикладывать весь свой самоконтроль к тому, чтобы не пойти и не прикончить кого-то просто ради морального удовлетворения. — Проговаривала вслух то, что начинала забывать, — пожал плечами Кей. — После того, как Маркус переметнулся, ее еще месяц содержали с нами. К самому концу из всех, с кем она близко общалась, остался только я, и мы очень сблизились. — Потом ее перевели? — Всех меченых постепенно забирали. В итоге нас осталось всего пятеро — те, кто так и остался без метки. На три месяца о нас почти забыли, мы просто сидели взаперти, задыхались от витающей вокруг темной магии и ждали конца, оплакивая погибших, — пояснил Кей, и на жалкие доли секунды в сказанных репликах послышалась горечь. Следом он тряхнул головой и продолжил непроницаемым тоном: — Когда я ее увидел в последний день нашего заключения, не поверил. Думал, что она уже давно обратилась или умерла. — Она тебя спасла? — Когда открыли двери и выпустили амоков, начался хаос. Нас загнали в угол, троих испепелили до ее появления, — Кей упер локти в колени и положил подбородок на сцепленные пальцы. — Зрелище жуткое, конечно. Видел когда-нибудь паникующих амоков? — Они умеют паниковать? — Выглядело так, — хмыкнул он. — Они уходили с ее пути. Расступались, как слуги перед королевой, а потом исчезали. Нескольких она уничтожила, но остальные просто скрылись. — Они всегда на нее так реагируют? — с неверием спросил Лекс. Он попытался представить амоков, которые кого-то настолько сильно боятся, но не вышло. В его опыте ситуации всегда были идентичными — сущности нападали. — Нет, — покачал головой Кей. — В то время она находилась на грани обращения. Тогда в ней почти не осталось ничего человеческого. Если бы не Ноа, мы бы ее потеряли. — Но тебя она спасла. — Не думаю, что это из-за нашей дружбы, — вздохнул Кей и поднялся. Посмотрев на Марису, он сжал руки в кулаки, не замечая, как ломает сигарету. — Кэли просто не за что было мне мстить. Скрежетнула дверь, и взоры всех присутствующих обратились к выходу. В проеме показался Фил и шепнул что-то охраняющему их мужчине. Тот недовольно нахмурился, но, стоило за спиной Фила мелькнуть еще одному представителю личной охраны Джека, махнул рукой, позволяя их компании покинуть помещение. Они вышли в коридор и, выстроившись за селянином нестройной шеренгой, зашагали в сторону лифтов. Марису и Алекс вынудили занять положение ровно посередине — впереди шли Ноа и Фил, сзади рядом с Лексом встали Арман и Кей. — Уладили? — едва слышно спросил Кей. — Сомневался? — хмыкнула Арман, неотрывно смотря в спину Марисы. Она безостановочно сжимала и разжимала кулаки, пачкая стены неутихающей злобой, которую сейчас Лекс ощущал, видя девчонку воочию. Собственное желание уничтожить всех вокруг вновь заголосило, вторя своему «собрату». Приоткрыв рот, Арман глубоко вдохнула. Он повторил, узрев в этом молчаливый приказ успокоиться. Она натянуто улыбнулась, и бешенство внутри Лекса от лицезрения редкого феномена притихло, опустив торчащие во все стороны ядовитые шипы. — Во сколько нам это встало? — снова подал голос Кей, когда они остановились у лифта. Ему пришлось говорить тише, чтобы мужчина из ставшей теперь враждебной группы не услышал. Фил подошел ближе и нахмурился, когда ответ Арман позволил ему уловить поднятую тему. — Четверть арсенала, — пожала плечами она, переступив с ноги на ногу. Скривившись, раздосадовано уточнила: — И все пулеметы. — Легко отделались, — удивился Кей, явно ожидая иного. — Она раскрыла ему себя. Во всех подробностях того, что делали в Склепе, — разозлено вклинился Фил. — С демонстрацией. — Не драматизируй, — Арман снисходительно усмехнулась. — Мариса не обо всем ему поведала, но про лабораторных меченых он все равно уже знал. Какая разница. — А про чистых? — спросил Кей под шум раскрытия створок лифта. На удивление, сопровождающий не стал заходить вслед за ними, а лишь проконтролировал, чтобы никто не успел выйти до того, как дверь опустится, запечатывая их компанию в небольшой металлической коробке с единственным выходом. — Про чистых умолчала, — Арман позволила себе произнести это громче, когда пропала опасность быть подслушанными. — Если бы он знал, вряд ли мы смогли бы выдать Двэйна за новопомеченного. — Он бы и тогда не додумался до того, как это можно использовать, — ядовито хохотнула Мариса. — Узколобый солдафон. — Почему он нас так легко отпустил? — проигнорировав влезшую в разговор женщину, спросила Ноа. — Принцесса обещала ему войну, если он рыпнется. Нам повезло, что Алекс в действии он уже видел, — крайне раздраженно заявил Фил, на что Арман закатила глаза. Тот тяжело вздохнул и, нервозно растрепав волосы, задрал голову к потолку. — Без понятия, как это разруливать, но у нас в запасе пару месяцев. Джек думает, что вы вернетесь в лагерь. Некоторое время он будет ссаться снова встретиться с Кэли. — Вы возвращаетесь? — поинтересовался Кей. — Кто-то же должен вывалить Чейзу на голову новые проблемы и организовать передачу платы за наши жизни, — обреченно проговорил Фил. — Еще никогда так не радовался просранному лидерству. — Не паникуй, через пару месяцев мы вернемся, и я сама все решу, — уверенно заявила Арман, но несмотря на ее твердый тон, вокруг повисла тяжелая тишина. Наверное, каждый присутствующий знал, что она лукавит. Сама девушка это точно понимала — Лекс прекрасно почувствовал горечь лживых слов. — Что с моими людьми? — решилась спросить Мариса, когда лифт остановился. Ей красноречиво ответил открывшийся вид, стоило двери подняться. Двое мужчин, которые обыскивали их на входе, сдвигали тела в угол. Лекс пробежался по трупам взглядом и хмыкнул — два прицельных выстрела четко между бровей. — Джек согласился с тем, что лишние свидетели нам не нужны, — выплюнула Арман и первой направилась к стеллажу, на котором хранилось оружие. Стоило Ноа получить один из своих ножей, как она тут же сделала два шага к Марисе и прижала лезвие кончиком к ее горлу. Та ни разу не стушевалась и, поправив съехавшие по носу очки, скрестила руки на груди. Арман подошла к ним, пряча палочку во внутренний карман куртки, и положила ладонь на запястье Ноа. — Не сейчас, — мягко произнесла она, затем повернула голову к женщине, и ее тон ожесточился: — Сначала поболтаем. Ноа не пошевелилась. Продолжала смотреть в лицо Марисы, явно прокручивая фантазии обо всех возможных способах как можно быстрее ее прикончить. Только когда Арман вновь позвала ее по имени, сжав руку сильнее, она все же опомнилась. Процедив сквозь зубы грубое: «Ладно», отшатнулась и спрятала клинок в ножны. — Как решили вопрос с ее убежищем? — спросил Кей, когда они забрали все оружие и направились к выходу, оставляя греющих уши мужчин позади. — Три дня, — полувопросительно произнесла Арман, посмотрев на плетущуюся в конце группы Алекс. Та неловко кивнула, не переставая понуро пялиться в пол. Арман криво улыбнулась и ускорила шаг, выходя вперед остальных. — У нас три дня на то, чтобы разобраться с этой проблемой и отвести подозрения от Джека. — Маркус отомстит, — на грани шепота пролепетала Алекс. — У меня есть идея, — хмыкнула Арман, и Лекс вновь ощутил ту властность, которая за последние часы мелькала в ее эмоциональном фоне уже в третий раз. — Маркус совершенно забудет о Джеке. Он застопорился на выходе и, сдвинув брови, уставился в спину девушке. Сказанное ему чертовски не понравилось. Настолько, что он готов был начать спорить прямо сейчас. Озвученная реплика обещала новые проблемы — гораздо серьезнее тех, что им уже пришлось пережить. Погоду сегодня мотало точно так же, как его самого из-за всего происходящего. На смену солнца за жалкий час пришел накрапывающий мерзкий дождь — мелкий, колкий, ударяющийся о кожу и жалящий ледяными каплями. Лекс поморщился и поднял ворот толстовки, скрывая как можно больше участков тела от пробирающего холода. Он сделал шаг из-под крыши и уже собирался двинуться к машине, но затормозил, когда в спину локомотивом врезался едкий страх. Первобытный. Такой, который не ассоциируется с угрозой жизни, а становится чем-то бессознательным, совершенно неконтролируемым. Он обернулся к идущей позади всех Алекс и сдвинул брови, заметив, что она замерла, широко распахнув веки. Она с ужасом смотрела на улицу, теребя рукава куртки. Обогнавшая его Арман тоже почувствовала неладное и вернулась к девушке. — Алекс? — позвала Ноа, которая успела выйти под капли дождя, из-за которого ее прямые волосы кое-где пошли волнами. — Это все еще проблема? — Естественно, — не удержался Лекс от колкости, сдавшись под гнетом дня. — Нам же так мало проблем. Срочно нужно еще одну. — Заткнись, — грубо одернула Арман, но он не почувствовал того же самого в ее эмоциональном фоне. Она несколько секунд в упор пялилась на него, будто пытаясь что-то донести, а потом вернула свое внимание Алекс, которая все сильнее дрожала. Повернув лицо девчонки к себе, Арман мягко улыбнулась, подбадривающе кивая. Она что-то тихо зашептала, поглаживая чужие щеки большими пальцами, и та сдалась почти сразу. — Это ты, — с огромной примесью яркого восторга выпалила Алекс и, сократив остатки расстояния между ними, повисла у нее на шее. — Это на самом деле все еще ты. Арман замешкалась, но после обняла девчонку, прижимая к себе. И это показалось бы счастливым воссоединением после долгой разлуки, вот только Лекс прекрасно ощущал торжество, оседающее на языке мрачной горечью. Их с Арман взгляды пересеклись, и в карих радужках не оказалось ни единого намека на благожелательность. Едва заметная удовлетворенная ухмылка идеально вписалась в его собственное настроение. От девушки так сильно фонило опасностью, что создавалось ощущение — еще секунда, и от пейзажа вокруг останется только пустошь, полностью выжженная туманом. Это почувствовалось противоестественно потрясающим.***
Кэли притворила дверь, сдерживая себя, чтобы не хлопнуть со всей дури. Ее колотила ярость на протяжении всего пути обратно, и ей едва удалось унять желание прикончить Марису прямо по дороге. На счастье, ей вновь выделили переднее пассажирское сиденье, с которого она не могла видеть самую бессердечную женщину, разместившуюся сзади между Ноа и Кеем. Да и теснящаяся рядом Алекс неплохо отвлекала, то и дело прижимаясь и протягивая тонкие руки для того, чтобы обнять. Они словно вернулись во времена Склепа, когда сразу после получения меток Алекс искала в Кэли, больше всего сочувствующей младшим подопытным из их «исключительной» группы, хоть какое-то утешение. Во время эксперимента ей едва исполнилось четырнадцать, ее брату еще не было и тринадцати, и стало нонсенсом то, что они перенесли получение меток. Правда, их оказалось гораздо меньше, чем у остальных выживших: Алекс получила двадцать четыре, на коже Оливера отпечатались двадцать одна. Кэли старалась поддержать настолько, насколько могла, но, когда им разрешили вернуться к остальным, Люси выдвинулась на первый план. А позже все контакты с другими «исключительными» мечеными стали слишком мучительными, поэтому Кэли максимально абстрагировалась ото всех, кто все еще был рядом после предательства Маркуса. К концу их всех и вовсе расселили по одиночным камерам, позволяя пересекаться исключительно на арене. Сейчас Алекс вела себя так, как в первые дни после получения меток, — прижималась и улыбалась, словно маленькая девочка. В знакомую благодарность вмешивался не менее знакомый страх, но она очень легко его преодолевала, неотрывно смотря на профиль Кэли, будто стоит ей на секунду отвлечься, и весь мир пойдет трещинами. Кэли старалась усмирить внутреннее колкое превосходство и хоть немного упорядочить мысли, чтобы расположить девчонку к себе. Она больше не ощущала того же сочувствия, но информация, хранившаяся в голове маленькой дряни, выжившей точно только потому, что не брезговала выполнять приказы Лукаса, имела огромное значение. Она была готова на все, чтобы вытянуть из Алекс все. Грубо держа Марису под локоть, Фил подвел ее ко столу и принудительно усадил на стул. Когда он ее отпустил, та тряхнула рукой и поцокала языком, но мужчина никак не отреагировал, отойдя ей за спину. Опершись на стену, он скрестил ноги, посмотрев на Кэли. Она выдавила намек на улыбку, без слов пытаясь донести, что чувствует себя относительно нормально. Кей и Ноа молча заняли положение у другой стены. Алекс безмолвно подошла к стоящему рядом с Филом стулу. За прошедшие пару часов она успела сбросить рыжий цвет волос вслед за Кэли, вернувшей себе прежний облик сразу, как они отъехали от бункера селян. Кэли уже и не помнила натуральный оттенок волос Алекс. Сразу, как обе освоили управление магии без палочки, они скрывали истину — одна потому, что не выносила отражение, слишком сильно напоминающее о трупе матери, вторая потому, что всеми силами хотела походить на человека, который в ее мире стоял во главе угла. Сейчас Алекс перебирала точно такие же синие пряди, неотрывно наблюдая за Кэли. И если бы не Мариса, возможно, это даже взбесило бы, как бесило когда-то очень давно. Но пока было важным совершенно другое. Кэли пробежалась взглядом по новым деталям внешности Марисы. За два с небольшим года, прошедшие с их последней встречи, та изменилась настолько, будто прошло десятилетие. Морщины на сорокалетнем лице стали гораздо глубже, цвет кожи посерел, каштановые волосы потускнели, словно их уже очень давно не касались лучи солнца. Она осунулась, похудела. Постарела. Отсутствие белого халата, который когда-то создавал диссонанс между чистотой ткани и грязью поступков человека, сменившегося темно-серой, невзрачной одеждой, делали образ гармоничным. Мариса стала призраком самой себя. И только в радужках отражалась та женщина, которую Кэли запомнила слишком хорошо. В них все также светились тесно спаянные друг с другом безмерное любопытство ко всему новому и жестокость, на которую Мариса готова ради достижения цели. — Маркус будет так счастлив, — сладко пропела женщина, откинувшись на спинку стула. Она перекинула волосы на одно плечо и расправила пряди, кончиками опускающиеся до груди. — Конечно, — рявкнула Кэли, медленно подходя к столу — чеканя каждый шаг, отделяющий ее от человека, о смерти которого она мечтала на протяжении очень долгого времени. — Он всегда любил сильных противников. Она постаралась отбросить от себя мысли о Маркусе: с еще одним призраком прошлого, который напомнил о себе еще утром, она разберется тогда, когда для этого придет свое время. Мариса склонила голову набок, изучая ее ожесточенное лицо, а затем ее брови взлетели. — А ты все такая же, — хохотнула она, омрачив стены яркой снисходительностью. Кэли перевела взгляд на вторую пленницу, которая, судя по выражению лица, прекрасно знала подтекст пространственной фразы, в отличие от той, кому ее адресовали. — Алекс? — подтолкнула она девчонку. — Маркус никогда не был твоим противником. Когда он утащил нас из Склепа, он решил, что ты обратилась. Нам еле удалось его успокоить, — тихо пробормотала та, теребя рукава куртки. — Он убил Джастина, думая, что мы тебя потеряли. — Маркус предал меня задолго до разрушения Склепа. — Стой, — возбужденно прервала ее Мариса. — Ты что, не помнишь наш последний разговор? — видимо, ответ отразился на ее лице, потому что она осклабилась, обнажая зубы. — Твой амок крайне занимательный экспонат. Только у тебя мы фиксировали настолько избирательную блокировку воспоминаний. Тобой очень интересно манипулируют. — Алекс, о чем она говорит? — Кэли с неудовольствием услышала в своем тоне зарождающуюся панику. — Маркус всегда придерживался твоей стороны. Они убили не только твоего близкого человека, Кэли. У тебя было всего одно слабое место, но у него… — Я, — произнесла Кэли очевидное и, уперев ладони в стол, склонилась к Марисе. — Что вы с ним сделали? — Ничего мы с ним не делали, — фыркнула та. — Просто пообещали ему тебя прикончить, если он так и будет мешаться. От тебя не было никакого толка, пока ты себя контролировала. — Вы заставили его меня бросить? — Его инициатива. Мы просто дали ему установку вынудить тебя сдаться. Остальное он решил сам. — Я согласилась, — возразила Кэли. К моменту их с Маркусом «разрыва» она уже перестала сопротивляться. Она пошла на содействие. — Ты слишком непредсказуема, пока у тебя есть поддержка, — пожала плечами Мариса. — Маркус многое позволил узнать, но нам нужна была ты. Пока он с тобой нянчился, он рушил нам все перспективы тебя расшевелить. Кэли отвернулась и, полуприсев на стол, забегала взглядом по металлическим плитам пола. Если поведение исследователей можно оценить как условно логичное для их состояния после долгого воздействия темной магии, то решение Маркуса она не понимала. До последнего он убеждал ее в том, что нужно продолжать бороться. Он окружал ее заботой настолько, насколько в их состоянии вообще было возможно, а потом его как подменили. Смерть Люси стерла одного человека, призвав на его место почти полную противоположность — жестокого, циничного, беспощадного. — Маркус вел свою игру, — подала голос Алекс. Кэли обернулась через плечо и вопросительно вскинула бровь. — Случай с Джейн показал ему, что дальше сдерживать твой потенциал нельзя. Он не защитил Люси, тебя бы тоже не смог. Ты бы не выжила, если бы ничего не изменилось. — И он решил лишить меня всего, чтобы я начала действовать сама? — Кэли произнесла это вопросительно, но уже знала, что права. Это шокировало своей простотой. Ей следовало задуматься об этом раньше, но два года назад горечь потери и обида так сильно заполонили сознание, что здравых мыслей не осталось. Она просто приняла, что Маркус потерял связь с реальностью и перестал нуждаться в Кэли, пав перед желанием власти. Она опустила причины, верность которых подтвердить просто не могла. Парень не отвечал ни на один ее вопрос. Его эмоции к ней никуда не делись — Кэли их ощущала, — но Маркус мастерски их игнорировал, из раза в раз, изо дня в день причиняя ей душевную боль и шлифуя ее болью физической. А после того, как покинула Склеп, она не стала возвращаться к вопросу, чтобы не бередить кровоточащие раны. Она считала, что убила и этого важного человека своей жизни вместе с остальными. Смысла добираться до правды просто не осталось. — Его наивная влюбленность так и не позволила ему здраво оценить возможности вас обоих. Да и ты демонстрировала поразительный контроль даже в критическом состоянии, — продолжила Мариса рассказ настолько ласково, словно озвучивала сюжет какой-то сказки для детей, в конце которой слушателей ожидает жизнерадостный финал. Вот только в их случае речь шла о концовке, разрушившей мир. — И как же он облажался, поверив в то, что ты осталась собой, и выпустив тебя. Сначала Кэли подумала, что неверно расслышала. Затем — что ей показалось. А после она почти убедила себя в том, что просто неправильно поняла. Но сердце гулко застучало, отгоняя очередной самообман. — Что ты сказала? — переспросила она, медленно оборачиваясь к Марисе. — Точно, ты же не помнишь, — качнула головой женщина и обвела взглядом остальных. — Вы тоже не знаете? — спросила она, остановившись на Ноа. — Он должен был учесть, что всего с одним чистым вы не справитесь с внешним миром. — Заткнись! — рявкнула та. — А кто-то в курсе, да? — Мариса приторно улыбнулась. — Я знала, что ты тоже была частью плана. Кэли повернулась к подруге и ничего не смогла из себя выдавить. Она хлопала ресницами, ловя приоткрытым ртом большие глотки затхлого воздуха, и с неверием смотрела на девушку, на лице которой читался ответ. Где-то на фоне рассмеялась Мариса. Тихо. Полубезумно. — Маркус делал все, чтобы ты достигла нужного ему уровня, — донеслись до слуха горькие слова. — Он готовил тебя к внешнему миру, втирался к нам в доверие, зарабатывая привилегии, и водил всех нас за нос, выжидая удобного момента. При первой же возможности они с Лу убили чистых, которые отвечали за барьеры. Они разнесли командный центр и открыли двери. — Нет, — на выдохе прошептала Кэли, отшатываясь. Она уже знала, какими будут следующие слова, но никак не могла в них поверить. Не могла осознать этот факт. Принять. Она видела перед собой людей, которым доверила свою судьбу, и не могла смириться с тем, что в очередной раз оступилась. Хуже всего было не то, что она все это время обманывалась, думая, что бунт в Склепе начался с подачи одного из неизвестных ей меченых, который содержался в отделении близких к обращению. Ей сказали об этом Фил с Чейзом, которые возвращались в те дни, пока она приходила в себя на занятом им складе недалеко от места ужасных событий. Они сообщили, что командный центр частично выстоял и им удалось посмотреть ряд видеозаписей, на которых этот фрагмент той ночи сохранился. Мужчины описали пятнадцатилетнего мальчишку, а не того, кого Кэли узнала бы даже по крохам данных. Самым отвратительным оказалось то, что все они об этом знали. Ноа. Фил. Чейз. Кей? Мариса растянулась в улыбке. Следующие слова сделали все происходящее реальностью, от которой захотелось накинуть аркан себе на шею и передать любому присутствующему — каждый из них с радостью бы его затянул. — Маркус и Лу начали бунт. Они отдали сотни жизней на растерзание только для того, чтобы вытащить тебя.***
— Что они там делают? — настороженно спросил Майлз, покручивая светлую, почти белую палочку между пальцами. — Слишком тихо. — Тут хорошая звукоизоляция, — ответил Моцарт, шагая из угла в угол. Несмотря на то, что его голос звучал ровно, черты лица выдавали опаску. — Они могут закатить концерт, но мы ничего не услушим. Лекс тихо хмыкнул, пялясь в стену, за которой развернулся коридор и тяжелая металлическая дверь, призванная сокрыть все исходящие звуки. Вот только массивные преграды не могли остановить то, чем жгла его Арман каждую секунду. Чем больше проходило минут, тем лучше он осознавал, насколько сильно ошибался, когда считал, что его ненавидят. Сейчас он чувствовал настоящую ненависть — не просто колючую, а заточенную до тонких игл, которые вгоняешь под ногти просто ради того, чтобы помучить. Возможно, именно этим за стенами и занимаются. — Что они сделают? — тихо спросила Гленис, не отрываясь от рассматривания подрагивающих ладоней. Она сидела на диване, сжавшись в самом углу, и выглядела совершенно несчастно. Наверное, догадывалась, что ничего хорошего в нескольких шагах от них не происходит. — Что они с ней сделают? — Если ее не прикончит Кэли, это сделает Ноа, — со вздохом ответил Моцарт и, остановившись, повернулся к стоящей у двери Эхо. — Если это не сделает Ноа, Фил вышибет ей мозги, — крайне равнодушно продолжила за него та, рассматривая свои ногти. — Если и он сдержится, я ее задушу. Из-за нее мы потеряли одиннадцать человек. Сука. — Не совсем из-за нее, — возразил Моцарт. — Она была вторым человеком в Склепе и замещала Лукаса, пока тот отсутствовал, — повысила голос Эхо и прищурилась, метнув в мужчину злой взгляд. — Думаешь, приказ атаковать отдала не она? — Да там и без приказа адекватностью не пахло, — пожал плечами Моцарт. — Бойня в любом случае произошла бы. Вспомни, в каком они были состоянии. — До рассвета она точно не доживет, — ядовито хмыкнула Эхо, начав с остервенением ковыряться под ногтями. — Это верно, — мужчина продолжил мерять шагами комнату, периодически ероша кудрявые волосы. Лекс глубоко дышал, прислушиваясь к эмоциям Арман. Они били ключом, сдирали с души любые намеки на уравновешенность. Заводили.Открывали новые и новые грани каждый раз, когда он ловил себя на мысли, что достиг предела. Он задыхался. То, что будоражило все его существо на протяжении последних часов, не шло ни в какое сравнение со всем, что ему пришлось пережить в течение предыдущего года. Да и все последние недели шли прахом. Стоило только вспомнить о том, какое наслаждение он испытывал, выкачивая кислород из легких вооруженных селян, и память услужливо подкидывал удовольствие полуторогодовалой давности, которое Лекс закопал глубоко внутри своего сознания, чтобы никогда больше к нему не возвращаться. Ему до тремора ладоней хотелось закончить начатое. Хотя бы ради того, чтобы вновь услышать успокаивающий шепот Арман, до сих пор греющий бедную на ласку душу. Лекс шумно втянул воздух сквозь сжатые зубы, когда по стенам распространилась еще одна волна эмоций — болезненных. Сквозь мутные звуки, приглушенные бешеным ревом адреналина в ушах, раздался громкий стук двери о стену, и Лекс не удержался — оказался у выхода из гостиной настолько быстро, словно преодолел восемь шагов от кресла до прохода за один. Проходящая мимо Арман преследовала цель удалиться так фанатично, будто от этого зависела ее жизнь. Следом в коридоре показалась Ноа, и, мазанув по ней взглядом, Лекс распахнул в удивлении веки — он никогда не видел ее такой. Она походила на человека, который только что узнал, что смертельно болен, — отчаяние на ее лице при желании можно было использовать как оружие массового поражения. — Кэли, пожалуйста! — вскрикнула Ноа. — Выслушай меня! Арман остановилась. Ее тело вытянулось струной, которая вот-вот грозилась лопнуть и, зацепив каждого присутствующего, хлестко разрезать напополам. Она сжала руки в кулаки и медленно обернулась. — Выслушать? — уничижительно прошипела она. — Тебя? Стоило ей сделать первый шаг навстречу подруге, как выбежавший вслед за ними в коридор Кей шарахнулся в их сторону, но замер на месте, пригвожденный взглядом Арман. Рядом с ним застыл Фил, опасаясь пошевелиться, но он внимательно следил за обеими девушками, готовый сделать выпад в любую секунду. Арман приблизилась к Ноа и ухватилась за один из ее ножей. Вытянув клинок из ножен, она совершенно не обратила внимания ни на сияние, ни на боль, которая распространялась по обнаженной ладони, и приставила кончик лезвия к горлу девушки, вдавив до заметного углубления. — Все это время… — она говорила тихо, разочарованно. — Все эти два года ты знала. — Тебе было лучше без этой информации. — Ты знала! — Арман сорвалась на истерические нотки, ее рука дрогнула, и на кончике клинка блеснуло несколько капель крови. — Что тогда произошло, Ноа? — Они выпустили меня, — сглотнув, севшим тоном заговорила та и даже не попыталась отстраниться от упирающегося в глотку ножа. Она смотрела на подругу с мольбой, а ее радужки ярко бликовали в свете приглушенных ламп. — Я должна была ждать на первом уровне. Маркус не пошел бы за тобой без меня. — И ты согласилась?! — с неверием спросила Арман. — Ты позволила? — Я хотела выбраться! — в крике Ноа послышались едва сдерживаемые слезы. — Я никогда не видела внешний мир! Ради свободы я закрыла глаза на то, кем они стали! Я не знала, что они задумали, но даже если бы знала, я не смогла бы сказать ничего против! Это Лу, Кэли! Мой верховный! — Ты знала, что они живы? — Нет, конечно, нет, — Ноа отчаянно замотала головой и подалась вперед, отчего клинок впился в горло сильнее, но она словно этого не заметила. Зато заметила Арман, которая сразу же отшатнулась. — Когда ты… — Ноа запнулась и нервно стерла все же скатившуюся по щеке одинокую слезу. — Я была уверена, что она их убила. Они не смогли бы выжить там. Никто не выжил бы. Я понятия не имею, почему она дала им уйти. — И ты знал? — спросила Арман, посмотрев на Кея. Он едва заметно кивнул. Она покачала головой, оросив коридор новой дозой разочарования, и повернулась к Филу. — Кто угодно, Шейн, только не ты, — прошептала Арман. Тот тоже кивнул на так и не заданный вопрос. Клинок со звоном ударился о железный пол, пока Арман отступала. Она делала крохотные шаги назад, пятясь к выходу, и погружала все вокруг в такое отчаяние, будто перед ней разворачивалась по меньшей мере Варфоломеевская ночь. — Твоя больная привязанность к Маркусу — ненормальная хрень, — Фил произнес это успокаивающе, осторожно направившись в сторону Арман, но та выставила ладонь, и он замер. — Тогда ты бы не выдержала. Наша ложь позволила тебе вернуться. — Мы запретили рассказывать, — повинился Кей, опустив голову. — Выдумали малолетку, чтобы ты хотя бы это не списала на свой счет. — Я собиралась рассказать, — на грани шепота произнесла Ноа. — Клянусь, Кэли, я собиралась. — Но не рассказала. Плечи Арман понуро опустились. Она сделала еще несколько шагов назад, резко развернулась и, сгорбившись, поплелась к выходу. Ее разочарование текло вслед за ней. Лекс ощущал его очень ярко и даже удивился тому, что оно не остается налетом отпечатков ее подошв. Ноа дернулась в ее сторону, но Фил перехватил ее запястье и покачал головой, пробормотав просьбу дать Арман время на то, чтобы смириться с новой правдой. Та попыталась вырваться, но мужчина притянул ее к себе и зашептал что-то на ухо. Плечи девчонки затряслись, и она уткнулась ему в грудь, позволяя пройтись ладонью по ее волосам. Воцарилась тяжелое молчание, в котором отчетливо слышался стук подошв Арман по лестнице, но и тот вскоре затих, оставив вокруг них безмолвную пустоту, нарушаемую лишь тихими словами. Ноа шептала о том, что ее не простят, и Лекс впервые за день ощутил что-то отдаленно напоминающее сочувствие. Оно пробилось сквозь все остальное упрямым ростком, преодолевающим любые препятствия и извивающимся в поисках пути к солнцу. Когда девчонка более-менее успокоилась, она отстранилась от Фила и пробубнила едва слышную благодарность. Обернувшись через плечо, она посмотрела на выход из бункера, и Лекс уловил на ее лице остатки отчаяния, но оно стремительно стерлось. Его будто испарили по щелчку пальцев. Ноа подхватила брошенный Арман нож и направилась обратно к комнате, в которой все еще сидела Мариса. Остальное бросились за ней, и, когда Лекс оказался в проходе, Фил уже держал Ноа за талию, пока она вырывалась. Мариса, в свою очередь, с искренним интересом наблюдала за развернувшейся борьбой. И только подошедший Кей, пристально посмотревший Ноа в глаза, смог ее успокоить. Она угомонилась и, когда ее отпустили, отошла к стене, убрав клинок обратно в ножны. — Мы не успели поздороваться, — посмотрев на Лекса, доброжелательно заявила Мариса. — Я рада, что вы со Мглой встретились. — Не смей ее так называть! — вскрикнула Ноа и снова попыталась сорваться, но Фил легко ее остановил, просто выставив перед ней руку. Мариса совершенно не заметила телодвижений в свою сторону. На ее лице расцветала абсолютно безумная улыбка. — Твой потенциал и ее знания… — воодушевленно протянула она. — Лукас будет в восторге. Упоминание имени человека, который превратил жизнь Арман в ад, всколыхнуло ярость с новой силой, и сбоку от него Алекс издала приглушенный стон. — Только не это, — с неверием произнесла девчонка. — Еще один… — Неужели? — восхищенно прошептала Мариса, уловив напуганные интонации. Она склонила голову набок и прищурилась. — Еще один потенциальный прародитель? — риторически спросила она. — Вот бы увидеть, что будет, когда вы с Маркусом встретитесь. — Закрой! Свой! Рот! — воскликнула Ноа. Мариса тихо рассмеялась. Ей будто было все равно на то, что ее жизнь висит на тончайшем волоске, который может оборваться даже от сделанного не вовремя выдоха. Она наслаждалась накаленной обстановкой, вкушала ее, как самый лучший десерт, и смотрела на своих «подопытных» с покровительством. Так смотрит мать на нерадивых детей, еще совсем не понимающих окружающий мир. — Вы на самом деле решили ее обманывать? — снисходительно покачала головой она. — Дурачить Мглу чревато последствиями. — Я убью тебя! — вновь сорвалась с места Ноа, но Фил не отходил от нее ни на шаг. — Успокойся, Ноа! — рявкнул он и, жестко толкнув ее назад, принудительно опустил на стул. — Посиди, отдохни. Кей несколько секунд следил за Ноа, убеждаясь, что она в очередной раз не выкинет чего-то, что потом они очень долго будут расхлебывать, и только удостоверившись в том, что отвернувшаяся и скрестившая руки на груди девушка остается на месте, подошел к столу. Встав напротив Марисы, он склонился к ее лицу, и та ласково ему улыбнулась. У нее словно был неисчерпаемый арсенал разномастных улыбок. — Где Маркус сейчас? — спросил Кей. — Да кто же его знает, — пожала та плечами. — Маркус больше ни перед кем не отчитывается. — Алекс, — окликнул Кей. — Что случилось после разрушения Склепа? — Маркус подмял Лукаса под себя, — ответила та. — Вся система подчиняется ему. — Как ему это удалось? — Серьезно, Кей? Ты не помнишь, на что он способен? — Алекс выразительно посмотрела на его руку, где навечно осталось яркое свидетельство жесткости упоминаемого. — Он всем руководит, — она осеклась и покачала головой. — Руководил. До недавнего времени. — До недавнего времени? — заинтересовалась Ноа, перестав рассматривать углубления в стене. — Десять месяцев назад. Нью-Йорк, — пробормотала Алекс. — Это ведь были вы? Это Кэли снесла несколько кварталов и убила хозяйничающую там группу. — А нам ты сказала, что это амоки, маленькая дрянь, — влезла Мариса, впервые сдобрив реплику гневом, что в сравнении с ее напускной доброжелательностью стало ярким контрастом. — Зря не позволили твоему милому братцу обратиться. Алекс не стала реагировать. Лекс даже поразился тому, что она не повела себя, как Ноа, потому что ощущал ту боль, которая скрутила девчонку от высказанных слов. — Что случилось десять месяцев назад? — продолжил допрос Кей. — Вы почувствовали Кэли? — Нет, мы обосновались в противоположной стороне города, слишком далеко, — пояснила Алекс. — Но мы патрулировали город периодически. Людей не трогали, просто контролировали, чтобы амоки не кучковались рядом. Отпугивали при необходимости. — Поэтому там нет амоков? — Раньше не было, пока Маркус не ушел. Без него мы слишком слабы. Сейчас там только Эл и Оли, так что, скорее всего, город уже принадлежит им. — Куда ушел Маркус? — На очередной вопрос Кея Алекс не стала отвечать. Тот на мгновение нахмурился, обдумывая варианты, а после озвучил: — Он ищет ее. — Когда мы набрели на разрушенные кварталы, мы сразу поняли, что это Кэли. Ее почерк невозможно не узнать, — она поморщилась. — Все это время мы думали, что Кэли обратилась еще тогда — в обычном состоянии сотворить такое с огромным зданием и сотнями людей… По увиденному мы предположили, что она могла выбраться и при удачном раскладе все еще остаться в себе. Маркус назначил Эл главной, и они с Лу ушли. Появляются время от времени, чтобы напомнить Лукасу о его месте в пищевой цепи, но не очень часто. — Эл у руля, — хохотнул Кей и отошел от стола. Он помассировал виски, сделав несколько шагов из стороны в сторону. — Ставлю жизнь на то, что Лукас уже мертв. — Не рискнет, — промямлила Алекс. — Все изменилось. Маркус… Она замолчала, поежившись. — Он давно сбрендил, — отмахнулся Кей. — Не так. Лексу наконец удалось нащупать то, что смущало его с самого утра. Каждое упоминание Маркуса отзывалось в Арман зарождением властных нот, и впервые он почувствовал эту эмоцию еще до того, как они пересеклись с людьми из ее прошлого. Осознание прошлось по загривку теми же мурашками, стянувшими кожу в тот момент, когда он слышал протяжный заунывный напев на языке, о котором теперь догадался. — Стена, — произнес Лекс немного хрипло и посмотрел на Ноа. Та встрепенулась и ответила паническим взглядом — таким же, которым читала кровавые буквы утром. — Надпись на стене в том городе. — Почти уверена, — кивнула она, не став ничего скрывать. — Совсем рядом, — ошарашено выпалил Фил, тоже только в этот момент осознав, что именно поняла Арман в разрушенном поселении. — Нам повезло, что так и не забрел на нашу территорию. Кей подошел к Алекс и присел перед ней на корточки. — Знаешь, где он сейчас? — мягко спросил он, ободряюще погладив ее по дрожащим ладоням. — Мы три месяца не виделись, — помотала головой та. — Малыш Маркус так отчаянно ищет свое утерянное сокровище, — подала голос Мариса, вернувшись к насмешливому тону речей. — Он разрушит все ради нее. — Ты знаешь, чем занимается Лукас? — не удостоив никакой реакцией женщину, спросила Ноа. Когда ответа так и не последовало, она продолжила: — Мы слышали о лекарстве, Алекс. Хотя то, что ты все еще помечена, говорит о многом. — Но она все еще в себе, — дернув головой в сторону девчонки, заявил Фил. — Они с братцем ни в какое сравнение с Кэли и Маркусом не встанут. Уже давно должны были обратиться. — Расскажу только Кэли, — заупрямилась та, совершенно по-детски надув губы. Лекс очень хорошо прочувствовал раболепство, о котором ему сообщили еще в баре. Алекс буквально боготворила Арман — это чувствовалось в каждом благоговейном жесте. Да и вид, начиная с белых волос при встрече и заканчивая синими оттенками сейчас… Он словно столкнулся с чрезвычайно усердной пародией, которая изо всех сил старается скопировать оригинал, даже если получается весьма жалко. От этого зло внутри ворочалось недовольством, напоминая о себе даже сквозь и так напряженную работу мозга. — Но ты знаешь? — уточнила Ноа. Никто не заподозрил неладного. Решалось слишком многое. Добиться от Марисы нужных ответов стоило огромных усилий и непомерной эмоциональной выдержки, однако девчонка казалась достаточно сговорчивой, хоть и упрямилась, предпочитая откровенно общаться только с Арман. Поэтому никто не успел среагировать. Когда Алекс кивнула, все облегченно выдохнули, обнаружив хоть один подарок судьбы среди вороха постоянно подкидываемых трудностей, и Ноа воспользовалась ситуацией. Она подорвалась со стула, в секунду преодолела расстояние до Марисы и выдернула короткое лезвие из ножен на спине. Обхватив клинок обратным хватом, она вонзила его прицельно в ключичную впадину. Лезвие до самой рукояти проскользнуло в тело, не встретив никакого сопротивления. С садистским удовольствием Ноа его провернула и с оттяжкой выдернула. Схватив Марису за волосы, она приложила ее лбом о стол, отчего очки с хрустом пошли трещинами. — Ноа! — вскрикнул Кей, подлетев к ней в секунду, но та выставила окровавленный нож в его сторону и склонилась над женщиной, которая что-то простонала в металл столешницы. — Прощай, тварь, — прошипела Ноа на грани слышимости и, отстранившись и перестав угрожать Кею ножом, стряхнула багровые капли с лезвия на пол. Из колотой раны хлестала кровь, скапливаясь на столе в стремительно растущую лужу. Мариса даже не попыталась приподняться. Все, что женщина успела сделать — развернуть голову. Левая рука соскользнула со стола и безжизненно повисла. Даже через трещины стекол ее очков Лекс отлично видел, как жизнь в зеленых радужках затухает. Ему не удалось найти внутри себя ни капли сострадания. Такая смерть стала слишком гуманной для той, кто на протяжении года с наслаждением потрошила Арман. Он предпочел бы для нее более мучительный конец. — Ноа, черт, — пробубнил Кей. Он склонился над Марисой и пощелкал пальцами перед ее лицом. — Бесполезняк, — со знанием дела оценил Фил. — Кэли не одобрит, — покачал головой Кей, но в его голосе не проскользнуло ни намека на сочувствие. — Кэли с ней закончила, — бессердечно отрезала Ноа. — У нас есть информатор. Ты ведь все нам расскажешь, Алекс, правда? — она приблизилась к помянутой и улыбнулась как-то чересчур радостно. Крутанув клинок, она провела по щеке девчонки окровавленным пальцем, оставляя влажный след. — Ты знаешь, как хорошо я владею ножом. — Ты стала похожа на нее, — прошептала Алекс, отшатнувшись так далеко, как позволяла спинка стула. Она бросила выразительный взгляд на истекающее кровью за спиной Ноа тело. — Не смей! Сравнивать! Меня! С ней! — тут же сорвалась та на повышенный тон и приставила к ее шее клинок. — Угомонись! — обхватив за плечо, Кей дернул ее на себя. — Приди в себя и подумай, как теперь Кэли это объяснять? — Лучше решите, как будем извиняться за то, что обманывали ее два года, — подал голос Фил и, обернувшись к стеллажу, покопался в коробках. — Сейчас она решит, что мы все ее персональные враги. Достав из одной грязную тряпку, напоминающую истерзанный временем плед, он небрежно накинул ту на Марису, скрывая под серым материалом обезображенное смертью лицо. — Она никогда нас не простит, — отрешенно произнесла Ноа, наблюдая за тем, как ткань стремительно пропитывается кровью. Лекс возвел глаза к потолку, пытаясь определить, где находится Арман. За бешеным водоворотом событий все как-то умудрились забыть о том, что сейчас она разозлена и в полном одиночестве. Он нахмурился, ничего не ощущая. Совсем ничего. Будто Арман скрылась где-то настолько далеко, что до нее просто не могли дотянуться лапы его внутреннего чутья. Но это продлилось недолго. Он не успел обдумать даже парочку возможных мест, когда девчонка дала о себе знать — в бункер просочилась ярость. Не было больше ни горечи, ни разочарования, ни даже намека на боль. Только концентрированная, словно обезвоженный спирт, агрессия. Какая-то необычная. Лекс не мог определить, что именно не так. Он не раз сталкивался со злой Арман, но сейчас она ощущалась иначе. Темнее. Тихий вой отвлек его от созерцания потолка, и Лекс перевел взгляд на Алекс, которая сползла со стула и, скуля, забилась в угол комнаты, обхватив руками колени. — Что происходит? — настороженно спросила Ноа, обтирая окровавленный нож о плащ и оставляя на светлой ткани багровые разводы. — Это она, — едва различимо произнесла Алекс, захлебываясь паникой. Она посмотрела на Лекса, продемонстрировав почерневшие радужки. — Это Мгла. Ее руки дрожали, она становилась все меньше, прижимая колени к груди. Будто пыталась испариться и оказаться в эту секунду как можно дальше. Для Лекса расстояние оказалось слишком большим, чтобы почувствовать все в той же мере, в какой ощущала Алекс. Хотя, возможно, она просто узнала эту ауру, в которую он сам никогда не окунался. Это предположение подтвердила Ноа, которая тут же шарахнулась в сторону выхода, стоило ей услышать реплику. — Нет, — перехватил ее за руку Фил. Девушка взвилась, пытаясь вырваться, но мужчина обнял ее сзади, удерживая стальной хваткой. — Сейчас она может тебе навредить, дура! — Ей нужна помощь! — воскликнула Ноа, продолжая крутиться, но рядом с ними возник Кей и перехватил ее ладони, лишая возможности шевелить даже ими. — Не от тех, кто подорвал ее доверие, — тихо подтвердил Фил и посмотрел на Лекса. Узрев в его глазах очевидный посыл, Лекс отшатнулся, будто невысказанная просьба физически ударила его наотмашь. — Ты шутишь, — это должно было прозвучать вопросом, но его тон не отразил нужной интонации. — Меня она точно прикончит. — Вы с Кеем единственные, чьей смерти ее амок не требует, — Фил ослабил хватку, когда Ноа обмякла. Кей тоже отошел, убедившись, что девушка не сорвется с места в ту же секунду. — Но Кей ее обманул. Сейчас она может покалечить каждого из нас. В лучшем случае, — его голос прозвучал горько. — Но тебе она не навредит. В тебе она по-настоящему нуждается. Лекс вновь покачал головой, отступая. Звучало абсурдно. Если кому и стоило опасаться Арман, то это точно ему. Он даже примерно не мог представить, как она среагирует, увидев его в состоянии, которое он вообще не понимал. Он точно знал только две вещи. Сейчас Арман совершенно непредсказуема. В его голове раздается призывный шепот, по его крови все еще течет то, что затуманило рассудок в лагере селян, и его с такой силой тянет на улицу, что сам для себя он тоже крайне непредсказуем. Кого из них двоих опасается больше, Лекс так и не смог определиться. Ноа сделала шаг вперед и, когда Фил вновь перехватил ее, посмотрела в его сторону. Тот отступил, заметив что-то на ее лице. Она отвернулась и подошла к Лексу вплотную. — Пожалуйста, — взмолилась Ноа и, обвив его ладонь, позволила ему почувствовать свое отчаяние. Такое безграничное, что от него и так бешеный стук сердца еще сильнее разогнался. — Я буду твоей вечной должницей и сделаю все, что захочешь. Кэли нельзя оставлять с ней наедине сейчас. Она добровольно отдаст ей себя, и тогда мы все умрем, — с каждым словом она говорила все тише, последние произнеся шепотом. — Но ради надежды она будет бороться. В тебе она видит свою последнюю надежду. Лекс совершенно не понимал, о чем все они говорят, но Ноа вливала в него свою боль — такое количество, что незакаленный страданиями человек не смог бы ее пережить. Это пошатнуло уверенность в том, что его кандидатура — худшая. Наверное, он делал ошибку. Но Ноа гораздо лучше знала Арман, как и все остальные ее друзья. А они убеждены, что это — единственный выход. На его плечах висел долг, который он взвалил на себя очень давно и утяжелил несколько дней назад, согласившись сотрудничать по-настоящему. Да и альтернатива оказалась ненамного привлекательнее — оставить Арман справляться с сидящим в солнечном сплетении кошмаром в одиночку. Лекс лучше кого-либо другого знал, что страшнее этого в жизни меченого ничего нет. Он сделал шаг назад под облегченный выдох Ноа и восторженно заверещавший внутренний голос. Девушка выдавила намек на улыбку и ободряюще кивнула, и он, развернувшись, направился на улицу. Вдохнув свежий воздух, Лекс огляделся, определяя местоположение Арман. Это оказалось проще, чем когда-либо раньше. Она словно звала его. Приманивала. Нашептывала точное направление. Девушка не успела отойти далеко. Он увидел ее силуэт, преодолев всего несколько полуразрушенных зданий. — Идиотка, — донеслось до него бормотание, когда он приблизился на расстояние десятка шагов. — Подумаешь, девчонке нравились наши волосы, что теперь, до пят их отпускать? Лекс замедлился, рассматривая, как Арман копошится, сдергивая резинку с косы. Она стояла к нему спиной и игнорировала чужое присутствие, распутывая пряди и позволяя им рассыпаться густым водопадом. Остановившись в трех шагах, Лекс замер, и следом замерла и Арман. Она откинула волосы за спину, обнажая часть лица. Ее плечи распрямились, а по темноте разнесся едва слышный смешок. И если бормотание распознавалось сложно, то глубина этого звука ударилась о барабанные перепонки и устремилась к солнечному сплетению. Предвкушение внутри воспламенилось с новой силой, словно купающийся в океане нефти недалекий кретин чиркнул зажигалкой. Пальцы сковала предвкушающая дрожь. Арман была другой. Если то, что она транслировала обычно, ассоциировалось с бешеными волнами, сносящими собой все столпы самоконтроля, то сейчас это напоминало цунами. Катастрофическое. Призванное подчинить. И такое завораживающее, что горло пересохло, а сердцебиение перешло почти на бластбит. — Здравствуй, Лекс. Голос звучал неправильно. Даже в самые худшие моменты, когда Арман поддавалась злу внутри себя, он не пропитывался такой тьмой. Непроницаемой. Напевной. Завораживающей своей силой и властью. Создалось впечатление, что, если пожелает, стоящая перед ним девчонка может одним словом подчинить все вокруг — загипнотизировать, заставить сделать все, что только захочется, а после бесследно испепелить. Этого просто не могло быть. Не могло же? Лекс тяжело сглотнул, неотрывно следя за тем, как Арман оборачивается через плечо. Ее сдвинутые брови придали лицу ту жесткость, которая не шла ни в какое сравнение со ставшей привычной. Она пристально уставилась на него почерневшими радужками, и это показалось крюком, вцепившимся в горло, — Лекс буквально уперся пятками в землю, чтобы не сделать шаг навстречу. Сознание еще больше помутилось, падая на колени перед той, кто не был Арман. Точно не той ее частью, с которой он знаком. Она полностью повернулась и, заведя руки назад и сцепив ладони за спиной, переступила с ноги на ногу, плавно покачивая бедрами. Коснулась кончиком языка уголка губ и склонила голову набок, внимательно рассматривая его силуэт с головы до пят. Растянулась в сардонической ухмылке, и ее миловидное лицо превратилось в искаженную превосходством гримасу. Его обдало новым цунами эмоций — мрачной радости, которую щедро присыпали нарастающими отголосками похоти. — Пришло время нам лично познакомиться.