За окном - страх.

Светлые густые блондинистые волосы разметались по подушке. Утренние лучи сентябрьского солнца разбудили девушку 18 лет. Ужасно громкий, режущий слух звук будильника раздался по комнате, полностью выводил из состояния сна. Ах сны, они так чудесны, так прекрасны и так притягательны. Во снах можно всё, ну или почти всё? — Мисс Лидия, доброе утро. Вы же не собираетесь опаздывать на завтрак? — с ноткой недовольства и презрения спросил дворецкий. — Доброе, Ровд. Нет, я не опоздаю, не беспокойся, — сказала Лидия, потирая глаза Ни проронив ни слова, Ровд удалился из комнаты. Девушка начала вставать и нечаянно обпёрлась на больную руку. Резкая ножевая боль пронзила, исчерченное шрамами и ранами, правое запястье. Себастьян ушёл уже месяц назад и жить в доме стало невыносимо. Густав то и дело срывался на бедной девушке, которой уже нужен был хороший психолог, а то и психиатр. Бесконечные, страшные, болезненные и такие жестокие побои. После таких воспитательных работ даже дышать было трудно. В ход уже давным давно шла не линейка, а всё, что попадалось под руку, в основном это был ремень, который всегда был на поясе отца, но каждый божий вечер он пускал его в ход. «Деспот, тиран!» — пролетали мысли в голове девушки. Она медленно, аккуратно поднялась с кровати и подошла к большому напольному зеркалу, что стояло в её комнате. Сняв светлую длинную ночную рубашку, она осталась в одном белом кружевном белье. Вот тут и открывался вид на весь тот ужас, что скрывали длинные рукава и юбки. Чтобы Лидия когда-то надела юбку выше колена, этого не было ни разу в жизни! «Девушка — это скромность!» — жёстко сказал отец, а спорить никто не посмел. У неё была очень красивая фигура очень похожая на Мэри. Только вот синие пятна «украшали» всё её тело: на руках, на спине, на шее, на животе, на ногах… Ноги… Эти прелестные, худенькие светлые ноги… Все в синих пятнах… Девушка всегда либо скрывала их чёрными колготками либо надевала юбки по щиколотку, но от этого становилось жарко, поэтому колготки стали хорошим выходом из положения. Девушка поёжилась от утреннего холода и поспешно отошла от зеркала. Она надела халат и направилась в ванную. После всех утренних процедур, Лидия стала одеваться. Длинная юбка кофейного цвета, темно-синяя водолазка, чтобы упаси Господь, отец не увидел своих стараний и не пришёл в ярость ещё и по этому поводу, чёрные балетки, волосы заплетены, а как она бы хотела ходить с распущенными… У девушки были очень красивые волосы: густой, золотистый водопад длинных прядей. У её матери, тоже был такой замечательный волос, который она с самой юности прятала либо под платком, либо в причёске. Теперь волос женщины стал седым в большинстве местах… Сама Лидия не понимала для чего было нужно делать все эти прически, носить длинные юбки, но знала она точно, что если она позволит себе вольность, то эта вольность станет для неё последней. Лидия видела как сверкали глаза отца, когда он был в агонии ярости, так и убить можно… Она часто смотрела на локоны в зеркало и любила их расчёсывать. Тихими, аккуратными шагами она спустилась в столовую. Тихая ходьба это тоже новая привычка, а ведь она думала, что брат притворяется или забавляется, когда ходит так тихо. С начала Лидия долго удивлялась, как же у Себастьяна так получается, а потом и сама быстро этому научилась. — Доброе утро, — приглушённо поздоровалась она, чтобы не навлечь беду громким тоном или же молчанием. Начинать скандал так не хотелось. После того как ушёл брат, то Лидия и Мэри стали единственными, кто терпел издевательства главы семейства. В характере девушка сильно изменилась она стала больше слушать и меньше говорить, вести себя в большинстве случаем покорно, нежели тогда, когда в доме жил брат, и Лидия могла вступать в небольшие споры с отцом, надеясь, что он не так сильно поднимет руку на девушку, но она ошибалась. — Доброе, — хмуро сказал отец. — Лидия, я вчера слышал из твоей комнаты странные звуки. Не поделишься со мной что это было? — спросил отец, изогнув бровь и намереваясь устроить избиения прямо с утра.

*Вчерашний вечер 19:00*

— Лидия, ко мне! Живо! — послышался голос Густава из кабинета. — Да, отец, ты что-то хотел? — показалась девушка в дверях. — Ты выучила то, что задавал преподаватель?! — Конечно, я прочитала всё о музыке древности, музыке средних веков и музыки нашего времени, выучила всю нотную грамотность, два произведения на фортепиано и одно на скрипке. — Хмммм… Как ты смеешь мне врать?! — Я не лгу, отец… Можешь проверить, если желаешь, — девушка заметила бутыль коллекционного коньяка открытой, а на столе стоял стакан, в котором остались остатки содержимого. — В класс! Живо! Внутри девушки всё затряслось, пальцы задрожали, нижнее веко правого глаза стало подёргиваться, сердце забилось, а дыхание участилось. — Играй! Композитор Бах! Произведение: «Искусство фуги». Сейчас же! — крикнул он, запирая дверь на ключ. Девушка села за фортепиано, поправив юбку, и приготовилась к игре. Всё шло гладко и замечательно. Густав встал напротив инструмента и стал смотреть на дочь, которая не отрывала глаз от нотной тетради, а на клавиши уже и не смотрела. Сладкая жизнь закончилась, когда мужчина взяла ноты и убрал их от глаз девушки. В произведении оставалась как раз последний такт, который Лидия не знала вовсе. Если она остановится в игре, то то будет провал, нужно играть хоть фальшь, но останавливаться нельзя. Вот подошла та часть, которую она должна была играть по нотам. Девушка запаниковала. Клавиши инструмента, стали словно раскалённые пластины. Импровизировать можно, ведь слух есть, но это ведь произведение композитора, да ещё и такого знаменитого, а не какой-нибудь простой этюд. Как только она прикоснулась к клавише, полилась благородная фальшь, которую так ожидал Густав. — Лажа! Не те ноты! Ты говорила, что выучила! — полыхнул как спичка Густав от ярости. — Отец, просто я не совсем хорошо знаю концовку… Последовал жгучий удар. Мужчина уже снял ремень и изо всех сил хлестанул девушку по спине. — АЙ! — громко из-за неожиданности вскрикнула Лидия и тут же зажала рот руками. — Ты будешь мне лгать? Я отучу тебя этим заниматься! — он поднял за волосы дочь и толкнул вперёд. Налетев на стену, она поставила руки и ушиблась отнюдь не сильно. Сползая по стенке, девушка чувствовала, что всё только начинается. Пряжка от ремня попала прямо по ноге чуть выше колена. — Ты ещё большее разочарование чем твой брат! Знала бы ты как я ненавижу, когда меня не слушают! Жгучий ремень попадал по всему телу. Удар за ударом, Густав изливал эмоции... - Я больше не буду... Не буду... Не буду... - сжав зубы, прошептала девушка. - Что?! Что ты там шепчешь?! Говори громче! Ты же любишь мне лгать, неблагодарная! - Я больше не буду, - чуть громче сказала Лидия. - Не будешь?! Я тебе не верю! Ты всегда наобещаешь с три короба, а выполнять не торопишься!! Густав прикладывал всё больше и больше усилий. Девушка уже не могла терпеть, она стала изгибаться и кричать: - Пожалуйста! Хватит! Мне очень больно! Я не могу терпеть! Пожалуйста! Мне так больно!! - слёзы градом катились по щекам. Она даже не знала за что её наказывают, даже не наказывают, а просто избивают. Ещё и с такой жестокостью... - А мне не больно? Не больно осознавать, что ты бездарное ничтожество, у которого нет будущего?! Которое позорит меня, мать, себя и всю семью! Как я в глаза буду людям смотреть?! Сквозь зажатые пальцы Лидия почувствовала странный горьковатый вкус — кровь из носа, которая попала на губы и язык. — Если ты хочешь, то можешь уйти! Занимайся блудной жизнью! Будь доступной всем и каждому! Лидия уже не слушала того, что говорил отец. Звук слился и смешался во едино. Общий гул заполнил уши. В груди очень сильно кольнуло и дышать стало трудно, очень трудно и к тому же больно… Девушка закашлялась, так как воздуха стало категорически не хватать. — Не притворяйся! — крикнул мужчина, но что-то заставило его остановиться в избиении. Лидии стало совсем плохо и рот пришлось разжать. Кровь из носа побежала ровным ручейком и стекала на пол. — Какое же ты разочарование и ничтожество… — спокойно сказал Густав вдевая ремень в штаны. Продолжать ему уже не хотелось, так как кровь из носа это не шуточное дело, а алкоголя в крови не так уж и много, чтобы это осознавать. Нет, ему не было жалко дочь, он просто остановился, так как наказание могло порвать грань, и Лидия могла попасть в больницу. После этого он удалился из класса, оставив дочь одну. Девушка просто легла на пол, касаясь лбом прохладной плитки. Эта прохлада была приятной для разгорячённой кожи. Дышала она через рот, так как в носу сильно кололо. В класс прошла Мэри. - Дочь! Дочь, всё хорошо?! - спросила она, присев на корточки рядом с ней. - Да... Всё хорошо, мам, - прохрипела Лидия. - Тебе больно? Чем я могу помочь тебе? - она прикоснулась к щеке дочери. - Мам, сейчас, пять секунд, пять секунд полежу... Всё хорошо... Просто полежать мне надо... - сказала Лидия, чувствуя как начинает куда-то проваливаться. Девушка почувствовала как на лицо что-то капает. - Мам? Ты что плачешь? Не надо... Всё хорошо, мам... - Мне так жаль, Лид... - Мам, не надо... Всё хорошо же... Тише, отец услышит. Не надо его сердить, на надо, пожалуйста... - прошептала она. Девушка начала чувствовать, как проваливается в какую-то бездну. Надо было, чтобы матери не было рядом и она лишний раз не волновалась. - Мам, водички... Пить хочу не могу. Ты принеси, пожалуйста, а я сейчас встану и на кухню приду... Приготовим что-нибудь вместе... - говорила Лидия, а всё вокруг стало вращаться и погружаться во тьму. - Да, я принесу, принесу. Силуэт матери - последнее, что видела девушка, до того как потеряла сознание. - Дочь, я принесла, - сказала Мэри. Когда пришло осознание, что Лидия без сознания, то женщина выронила стакан, который вдребезги разбился. - Густав!! - прокричала она. - Что? - прошел в класс мужчина, - Какого дьявола, ты так кричишь? - Лидия! Ей наверное не очень хорошо? - прикрывая рот рукой, сказала Мэри. Густав присел на оно колено и склонился над дочерью. - Лидия, если ты притворяешься, то будет хуже! - строго сказал он. - Дрогой, ей плохо! Он без слов взял дочь на руки и понёс в спальню. Положив её на кровать, он шумно вздохнул. - Придёт в себя и будет как новенькая. Не надо людей из себя выводить. Это будет ей уроком! - строго сказал Густав и удалился. Лидия пришла в себя уже в своей постели. Голова сильно болела и дышать всё также было тяжело. Приподнялась с кровати, придерживаясь за стенку и пошатываясь, она направилась в ванную комнату. После наблюдения того, как в слив утекают багровые реки, белая блузка стала кроваво-красной, а юбка превратилась в лохмотья, девушка выбросила одежду в мусорное ведро. Выпив успокоительно и таблетку от головной боли, она направилась в спальню. — Господи, когда же это закончится? За что он так со мной?! — тихо стонала она в подушку. — Как же я всех ненавижу! Когда уже я умру, чтобы не чувствовать боли?! Только бы не чувствовать боли! — еле слышно произнесла Лидия. Истерика продолжалась долго минут 30. Столько страшных слов она сказала в те секунды, что и описывать нельзя. Казалось, что в её душе происходило сотня атомных взрывов, пожаров, цунами и затопов лавы. Когда силы покинули её, то девушка сняла халат, переоделась и заснула самым крепким сном, обнимая кусочек одеяла, словно невидимого человека, который являлся защитником её сознания. Она часто мысленно рассказывала кому-то как ей больно, плохо и тяжело. Лидия осознавала, что это уже тревожный звоночек психики.

***

— Не слышу ответа на поставленный мною вопрос. Что это было? — допытывался Густав. — Дорогой, а это так важно теперь? — мягко спросила Мэри, пытаясь защитить дочь. — Это не твоё дело! Замолкни! — сверкнул он взглядом, словно молнией. — Отвечай, Лидия! Девушка была не столь глупа, поэтому она сразу подготовила ответ. — Ты учил нас молиться каждый вечер. Этим я и занималась, — спокойно солгала Лидия. В эту секунду она представила, так тот, кто знал правду. Прямо сейчас озвучил тот факт, что девушка солгала. Ей бы досталось ОЧЕНЬ сильно, и это даже мягко сказано. Совесть пожирала её изнутри. Стыдно было перед братом, который терпел всё это, а Лидия благородно подливала масла в огонь, донося отцу о промахах Себастьяна. — Тогда что это у тебя? — показал Густав на синяк на ключице, который сам же оставил ремнём своей пряжки вчера вечером. Если же девушка упрекнула бы главу семейства в том, что это его рук дело, то эта ключица в большей доли вероятности была бы у неё сейчас сломана. На этот случай Лидия тоже подготовила соответствующий ответ. — Когда принимала душ, то поскользнулась на мокром кафеле и ударилась о полку. Думаю, что дня через три пройдёт, ничего страшного. — Ты всегда была неосторожной растяпой! — прикрикнул отец и на этом допрос был окончен. Персонал принёс завтрак, и семья, а точнее сказать, то что от неё осталось стали завтракать. Казалось бы родные друг другу люди, но такие чужие… — Что ещё я хотел обсудить… А вот что. Лидия, я хочу поздравить тебя со скорой свадьбой. — Чего?! — чуть не прокричала девушка. Густав пришёл в ярость. — Какое право у тебя есть повышать голос?! Ты здесь никто и зовут тебя никак! — Прости, просто эта новость… — Ты выходишь за муж за сына Ганса. Тебе несказанно повезло, так как я сам позаботился о том, чтобы род Швагенвагенс был продолжен. — Каким же образом? — Тебе не придется менять фамилию. Это противоречит принятым понятиям, но у Ганса 5 сыновей, поэтому только один согласился взять нашу фамилию, ну впридачу с бизнесом соответственно. — Я не стану выходить замуж, — сказала Лидия. — Это почему же?! — пришёл в ещё большую ярость Густав. — Я не люблю этого человека. Ни капельки не люблю. Мне это не нужно. — Ты будущая мать и должна быть замужем. Твой долг это хранить семейный очаг и это не обсуждается. — Нет! Не хочу! Я даже не знаю ни одного из сыновей Ганса. — Самый младший. — Он же совсем безумный! — Ты же его не знаешь, тогда как ты это определила?! — Он был у нас на одном из мероприятий. Он такой жестокий! Сам с упоением рассказывал, как сломал руку какому-то другу, мучил животных или что-то подобное! — Я сказал, что выходишь замуж и точка! — А если не пойду?! — с вызовом сказала девушка. — Тогда ты вылетишь отсюда как пробка вслед за свои названным братцем! Попробуй скажи мне что-то в упрёк! Только попробуй!